Глава 7. Прошлое и настоящее Едва открыв глаза, Северус решил поступить по-своему. В конце концов, он столько лет жил своим умом. Почему же теперь так легко поддался убеждениям этой сладкоречивой гриффиндорки? Неужели все дело в ее глазах, полных настоящей заботы и искреннего участия? Но так и было.
Однако сегодня он не собирается уступать! Чувствуя поистине бунтарское настроение, Северус собрался накинуться на Грейнджер с упреками вместо пожелания доброго утра, но ее не оказалось в комнате. Открытие неприятно кольнуло самолюбие, и он ощутил странную пустоту, будто потерял что-то очень необходимое. «Видимо, я еще не совсем поправился, раз мне так необходимо чье-то присутствие», – решил зельевар, стараясь обмануть даже себя, что был бы рад любому обществу.
Грейнджер обнаружилась в столовой и, довольно сухо поздоровавшись с Северусом, что снова его покоробило, воинственно спросила:
- Вы опять будете рваться к Поттерам?
- Нет, – решил для разнообразия сказать Северус, лишь бы посмотреть на ее реакцию.
Грейнджер вздохнула с таким облегчением, будто с нее сняли непосильную ношу. Она даже посмела улыбнуться, и на ее лице явно читался триумф. И тогда он с ядом добавил:
- Зачем мне рваться, если я туда спокойно могу попасть – с вашей помощью или сам, без разницы, и ничто (а тем более никто) не способно удержать меня в этом доме.
Глаза Грейнджер потемнели от гнева, а на ее хорошеньком личике явно читалось: «Ну, ты и сволочь!» «Да я такой!» – ухмыляясь, послал ей мысленный ответ зельевар, ожидая словесной дуэли. Но бывшая гриффиндорка удивила его, довольно быстро взяв себя в руки и тихо выдавив чуть севшим голосом:
- В таком случае, я помогу вам туда добраться. Парная аппарация в вашем состоянии гораздо безопасней.
«Вот черт!» – выругался про себя мужчина, представив, что им придется подойти друг к другу довольно близко, а если Грейнджер вспомнит правила аппарации с больными, то и обняться. Несколько секунд им владела паника – он слишком давно не прикасался ни к одной женщине, а Грейнджер была так соблазнительна – как еще отреагирует его расслабленный после болезни организм. Затем Северус постарался взять себя в руки, напомнив себе, что давно уже не является озабоченным подростком.
- Как вам будет угодно, – сказал он вслух, стараясь говорить как можно спокойней, но так как его голосовые связки работали все еще плохо, то получилось хрипло. Как следствие Грейнджер одарила его каким-то странным взглядом и покраснела.
Завтракали они в молчании.
~~~~~~~
Когда они вышли из дома на улицу, Снейпу снова захотелось сбить с толку эту уверенную в себе женщину. Едва закрыв дом и наложив на него охранные чары, он сам подошел вплотную к Грейнджер, обнял ее за талию и плотно прижал, можно даже сказать вдавил в себя. Она вспыхнула так сильно, что стала пунцовой. Глаза заблестели, а пухлые губы дрогнули и чуть раскрылись, чтобы дать языку облизать их.
Северус вдруг отчетливо понял, что загнал себя этой проказой в ловушку. Стройное тело и теплое дыхание Гермионы чуть ли не парализовали его. Он тут же начал взывать ко всем древним магам, чтобы Грейнджер не заметила ни его бешено стучащего сердца, ни предательски вспотевших ладоней, ни тем более каменного возбуждения. И с каждой секундой положение становилось все невыносимей.
- Вы долго намерены со мной обниматься? – наконец выдавил он совершенно осипшим голосом, и Грейнджер, дернувшись как от удара, почти истерически выкрикнула:
- Аппарейт!
Едва они появились в Долине Годрика, как она с возмущением оттолкнула его и сердито выпалила:
- Да вы… Вы сами все это начали! – и умчалась в дом каштановым ураганом.
«Разорви меня взбесившиеся пикси, но до чего же она хорошенькая, когда так сердится!» – мелькнуло в голове Северуса, и он даже не стал убеждать себя, что это неправильно.
«Это просто от переизбытка сексуального напряжения. Будь на ее месте любая…» – попытался привести себя в чувства мужчина, но понял, что все далеко не так. Ему было приятно, что это именно Грейнджер, превратившаяся из лохматой заучки в такую красивую и сильную женщину.
Он несколько секунд пытался придумать, как избавиться от такого явного интереса со своей стороны к бывшей гриффиндорке, а затем вдруг вспомнил, где находится. Перед ним стоял дом, где погибла Лили. Осознание этого полностью отрезвило зельевара.
Сколько лет он собирался наведаться сюда, но каждый раз его останавливала мысль о том, что ему будет невыносимо смотреть на полуразрушенный дом и сожалеть об утраченной возможности – нет, не быть с Лили вместе, а просто спасти ее. Он даже был согласен, чтобы судьба пощадила и Поттера-старшего, лишь бы она жила.
Но сейчас, глядя на восстановленный дом, Северус вдруг впервые понял, что любил все эти годы не женщину, а призрак – придуманный образ из мечты. В реальности никогда не существовало той Лили Эванс, ради памяти о которой он спасал ее сына, беспрекословно выполнял приказы Дамблдора и боролся с Волдемортом.
Сначала это была просто соседская девочка, терпящая его из-за того, что он был первым волшебником, которого она встретила. Затем однокурсница, слишком скучающая по дому, растерянная оттого, что вырвана из привычной жизни. Именно поэтому Лили так просто и отказалась от Северуса, что никогда не была ему по-настоящему близка.
А он? Любил ли он сам ее когда-нибудь? Безусловно, это была первая и единственная его привязанность, недостижимое рыжее солнышко, которое Северус так и не смог удержать. Но можно ли было назвать Лили Эванс единственной в его жизни женщиной? Пожалуй, нет. Ведь ему никогда не мешала память о ней увлекаться другими. И пусть это были мимолетные связи, которые его ни к чему не обязывали, но они были! А Лили… как была просто мечтой, так и осталась, потому что он всегда знал, что может стать ей другом или даже братом, но никак не предметом воздыханий, тем более любовником. Лили смотрела на Северуса как на пустое место, даже тогда, когда называла Джеймса Поттера зарвавшимся чурбаном, не знающим слова «нельзя».
«Неужели стоило умереть и потом воскреснуть, чтобы понять все это?» – удивился своим мыслям Северус. Или его подвели к таким размышлениям даримые Грейнджер забота и беспокойство, явно основанные на глубоком чувстве. И хотя ему была непонятна природа этой влюбленности, но он за свою жизнь ни разу не видел ничего даже близко похожего на такое к себе отношение. Это его одновременно пугало и притягивало.
«Мерлина ради, это глупо!» – возмутился Северус таким мыслям и решил, что будет бороться с возникшим притяжением. Ведь если не начинать отношений, которые были бы ему, безусловно, приятны, то потом не придется раскаиваться и склеивать разбитое сердце. А то, что оно у него было, Северус знал – разве не глупая влюбленность в Лили исковеркала всю его жизнь? Нет, теперь он будет мудрее и не позволит Грейнджер доламывать то, что еще осталось.
Подойдя к могильной плите, под которой покоилась Лили, он наколдовал венок и, встав на колено, положил на надгробье.
- Ты – единственная, кого я любил, и пусть это так и будет! – сказал он ушедшей навсегда от него женщине и, поднявшись, пошел в дом в очередной раз спасать ее сына.
~~~~~~~
Внутри Северуса встретила расстроенная Джинни Уизли («Поттер», – поправил он себя). Теперь-то он видел, что это именно она, и удивлялся, что не узнал ее раньше – молодая женщина была очень похожа на Молли, хотя и значительно уступала той в комплекции.
- Профессор, как хорошо, что вы рискнули навестить нас. Гарри так тяжело переносит проклятье, а мадам Помфри хоть и замечательная целительница, но не зельевар, поэтому не может сварить ему индивидуальное зелье.
- Я предлагал ей свою помощь еще двое суток назад, миссис Поттер, но она, видите ли, волновалась за мое здоровье, хотя я себя превосходно чувствую, – признался Северус.
- Что вы! Она абсолютно права: вам рано было вставать, тем более трудиться. Но раз вы здесь, то я буду последним человеком, который станет вас останавливать, если вы возьметесь за приготовление зелья.
- Именно за этим я и прибыл.
- В таком случае, идемте к мужу! Вам же нужна его кровь! – вскликнула Джинни и повела Северуса вверх по лестнице.
Он ожидал, что спальня Поттеров будет представлять собой нечто безвкусное гриффиндорских цветов, но там властвовала серо-голубая гамма, довольно изысканная и стильная мебель, и ничего лишнего. Хозяин лежал на кровати с высоким изголовьем и был невероятно бледен. Северус смог по-настоящему рассмотреть его.
От прежнего мальчишки в этом молодом мужчине почти ничего не осталось. Когда-то торчащие в разные стороны смоляные волосы послушно обрамляли лицо и перемешивались с седыми прядями. Черты лица стали более четкими, фигура внушительней. Даже зеленые глаза сейчас не лучились неуемной энергией, а выражали крайнюю усталость. Впрочем, это были явно последствия проклятия.
- Профессор, – улыбнулся Поттер, приветствуя Снейпа. – Едва со смертного одра и снова за привычную работу – спасать Спасителя?
- Вижу, вы научились язвить, мистер Поттер, – ухмыльнулся Северус.
- Гарри, – поправил его мальчишка.
«Впрочем, какой он мальчишка. Мы теперь почти ровесники, и я это сейчас очень сильно ощущаю», – поправил себя зельевар и парировал:
- В таком случае, Северус. Я давно не ваш преподаватель.
- Отлично! – обрадовался Поттер, и на миг его лицо приняло так знакомое Северусу проказливое выражение, и зельевару показалось, что время вернулось вспять.
- Довольно лирики, – осадил и себя, и Поттера Северус. – Я проведу еще раз диагностику вашего состояния и возьму кровь, а затем сварю вам зелье.
- Спасибо, – поблагодарил Гарри.
Зельевар отмахнулся.
- Я подожду вас за дверью, чтобы показать лабораторию и вашу комнату. Вы же будете варить зелье здесь, значит, и жить тоже, – сказала Джинни и вышла из комнаты.
Северус повернулся к Поттеру, радуясь, что теперь не он в роли беспомощного пациента, и приступил к работе.
- Мы еще поговорим с вами? – спросил Гарри, когда он закончил свои манипуляции.
- Обязательно, – пообещал зельевар. – У нас будет много времени. Ваше лечение продлится почти неделю.
- Мадам Помфри грозилась удерживать меня в постели месяц.
- Во-первых, я сварю вам специальное зелье, во-вторых, я не сторонник бессмысленного лежания в кровати.
- И слава Мерлину! – воскликнул Поттер и еще раз поблагодарил Северуса.
Тот снова отмахнулся от благодарностей, тем более они были преждевременными, и вышел в коридор.
~~~~~~~
Джинни, к радости Северуса, не стала ни о чем расспрашивать, а просто повела его дальше по коридору к гостевой спальне. Она оказалась в светло-коричневом тоне и еще элегантней хозяйской. Похоже, Поттеры постарались учесть его вкусы, и это не могло не радовать Северуса.
- Вы все восстановили в доме? – поинтересовался он неожиданно для себя.
- Почти. Есть небольшая часть правого крыла, которая не поддается восстановлению – та, где… – Джинни запнулась и завершила, смутившись: – Вы поняли, о чем я.
Да, Северус понял и почувствовал благодарность за то, что она не стала договаривать. Продолжение наверняка бы вызвало более мощный поток воспоминаний у него. Даже эти осторожные слова отозвались внутри мужчины болью: ведь именно его опрометчивое сообщение о пророчестве обратило внимание Волдеморта на чету Поттеров. Сколько раз Северус думал, что не монстр, а именно он виноват в их гибели.
- Я позову эльфа, и он принесет вам ваши вещи, – разбила Джинни тягостную тишину. – У нас, конечно, найдутся и мантии, и пижамы, и все другое, но вам наверняка будет комфортней в своей одежде.
- Вы очень любезны, – поклонился Северус. – Не знаю, чем я заслужил такое обращение.
- Все очень просто: вы сделали столько добрых дел для Гарри, да и для нас всех, что я проявляю обычную вежливость и ничего более.
Северус пристально посмотрел на женщину. Либо он совершенно не знал Джинни Уизли, либо она стала за прошедшие годы мудрой и выдержанной. Он-то считал, что все Уизли недалекие, взбалмошные и пустые люди. «А не стереотип ли это, созданный из-за недостатка общения?» – подумал он, и решил, что наверняка так и есть. Впрочем, Северусу было не слишком интересно копаться в характере жены Поттера – ему не терпелось приступить к работе: не только, чтобы помочь Гарри, но в большей степени, чтобы доказать себе, что вернулся к полноценной жизни.
- Теперь покажите лабораторию. Кровь не может долго храниться, – попросил Северус, едва они разобрались с доставкой его вещей.
- У вас есть часа два до начала ответственного этапа варки зелья. Пока вы можете отдохнуть, – сказала Джинни.
- ЧТО?! – взревел зельевар. – И кто же начал процесс без меня?
- Гермиона, – был спокойный ответ.
- Глупая, самонадеянная, сующая всюду свой нос… – Возмущению Северуса не было предела, и он буквально задыхался от злости.
- Прекратите орать! – осадила его Джинни. – Гермиона – умная и достойная уважения ведьма. Она столько лет работала над тем, чтобы спасти вас. Она жила этим. Вы не имеете никакого права оскорблять ее!
Северуса удивил не столько тон, звучавший отповедью, сколько слова: «Она жила этим». Неужели это было правдой? И если да, то не поторопился ли он с решением не пускать в свое сердце больше никого. «Ерунда», – осадил он себя и примирительным тоном сказал:
- Простите. Грейнджер, безусловно, может справиться с первым этапом, но я хотел бы скорей приступить к работе.
- Идемте, – буркнула хозяйка и, осуждающе глянув на него, повела в лабораторию.
