Цикл «Отражение»

Отражение VII

Персонажи: Клод Рейнс, Питер Петрелли, Хиро Накамура.
Аннотация: Он живёт по своим правилам, и плевать он хотел на звёздно-полосатый флаг.
Предупреждение: AU, OOC персонажа.
Статус: закончен.
* * *

Он свободный человек и ходит исключительно там, где ему вздумается – как та чёрная кошка, что гуляет сама по себе. Для него не существует преград в виде запертых дверей и нет никаких этических рамок, делающих человека человеком из тупой и прожорливой обезьяны, каковой по сути и является homo sapiens.

В центре Нью-Йорка, там, где произошёл взрыв, напротив выборного офиса нынешнего президента Нейтана Петрелли – нового короля изменившегося мира – всё ещё очень высокий уровень радиации – все датчики просто зашкаливают, так что все квартиры и дома в радиусе трёх кварталов пустуют уже третий год подряд. И он, – изгой, какими стали сотни, тысячи людей после того, как уже президент Нейтан Петрелли обрушил на мир правду об их особенностях, – единственный, кто безбоязненно осмеливается ходить по пустым и заброшенным улицам.

Когда взорвался Питер – он, Клод, видел и знал, на что в теории способен этот мальчишка, так что в байку про якобы взорвавшегося, рассказанную старшим Петрелли на следующий день после катастрофы, он не поверил.

Когда взорвался Питер, Клод, впервые за проведённые в бегах годы, – он уже даже не помнил, сколько лет прошло с тех пор как он, подобно обычным людям, обедал в ресторане или оплачивал парковку в «видимом режиме», - несмотря на свою «боязнь мира», как некогда сказал младший Петрелли, ненадолго вышел из подполья и вновь начал помогать людям. Только делал он это так, как считал нужным сам, а не кто-то другой. Нет, он не снабжал их едой, водой, одеждой или ночлегом – это долг обязанность правительства, а кто он такой, чтобы конкурировать с ним? Он не принимал участия в суматохе, поднявшейся после взрыва – по правде говоря, в то время он вообще был довольно далеко от Нью-Йорка, как всегда первым делом спасая собственную шкуру, так что о произошедшем ему стало известно из новостей по радио. Но со вступлением в силу так называемого проекта Линдермана, не осталось выбора и у него. И вот тогда-то его пути снова пересеклись с Питером Петрелли.

Ребёнок из обеспеченной семьи, младший брат президента, бывший медбрат в хосписе, тот сильно изменился, в считанные мгновения уничтожив больше половины населения города. И дело даже не в жутком шраме, из-за которого Рейнс не сразу узнал человека, вытащившего его из лагеря для «особенно опасных террористов», куда по собственной глупости он всё-таки угодил. Хотя шрам тоже сделал своё дело, не только изменив смазливую физиономию Петрелли, но и будто рывком сдёрнув с него налёт наивности и мечтательности, от которого в течение их недолгого знакомства и пытался избавить его Рейнс. Надо добавить, что безуспешно.

Младший Петрелли оказался опасным человеком – после их второй встречи Клод понял это так же ясно и чётко, как и то, что тогда – три года назад, он серьёзно недооценил парня. Нужно было убить его до того, как он осознал свои возможности, а не вестись не его упрямство и наивность.

Избавившись от розовых очков и лезущей в глаза чёлки, тот стал не жестоким – убийца более чем многих тысяч человек, но жёстким, и из медбрата, помогающего обречённым на смерть людям, он превратился в изгоя, убийцу и террориста.

Теперь Рейнс мог иметь с ним дело, вот только Питеру, в отличие от него, это не доставляло никакого удовольствия, что, однако, делало их общение ещё более интересным. Правда в такие моменты Рейнс чувствовал себя так, будто ходит по лезвию ножи, потому что когда Петрелли злился, то все незакреплённые предметы начинали мелко подрагивать – и это только в лучшем случае.

В течение более чем трёх лет они вполне успешно сотрудничали, значительно усложняя жизнь и работу нового правительства, хотя не то чтобы Петрелли нужна была его или чья-нибудь ещё помощь. Но плоды их работы были впечатляющими: с помощью Накамуры, обладающего способностью останавливать время, с которым ещё до взрыва свёл знакомство Петрелли и при поддержке Питера, они вытащили многих одарённых из специально созданных лагерей. Вот тогда-то их и объявили террористами, всех – за исключением Питера, о чьём участии в нападении вообще не было произнесено ни слова. Что никого из них не удивило. А Питер бесился. Некоторые недовольные – ну, их можно было понять – порывались поговорить с тем, разъяснить ситуацию, но Клод каждый раз успевал пресечь подобные поползновения. Не из доброты душевной конечно же, наверное он делал это, потому что чувствовал – иначе Большое Яблоко разнесёт вторым взрывом. И огрызка не останется.

Так что, о чём бы ни говорили остальные, сам Рейнс не винил Питера во взрыве – по крайней мере, теперь. Была досада и злость на самого себя, и вызванная ею мысль, что нужно было прикончить того, пока мог, и пока не стало слишком поздно. Не сделал. Сбежал. Тоже виноват, и, возможно, даже куда больше. Клод понимал лишь одно: будучи запечатлённым, будущее непременно сбудется, и взорвись тогда на Кирби-Плаза Питер, это произошло с кем-нибудь другим.

Все псы попадают в Рай – аксиома.

Все дороги ведут в Рим, и все вероятности складываются лишь в одно будущее.

Это как игра.

Только сколько бы в мозаике не было паззлов, сложить их можно лишь в единственно верную комбинацию. На мозаике их будущего только кровь, дым и пепел, и нет смысла винить во всём этом лишь одного человека. Как бы велики и опасны не были способности Питера, тот решивший и перевернувший весь мир взрыв всего лишь стал венцом чьей-то шахматной партии. Петрелли же просто сделал последний ход по указке неведомого кукольника, поставив шах и мат чужому королю.

Питер согласился с этим, когда невидимка вдруг разоткровенничался, решив поделиться с ним накипевшим, и с тех пор упорно пытался воссоздать картину событий, предшествующих взрыву и понять, кто был пешкой, а кто фигурой и какие ходы были сделаны для того, чтобы получить то, что они теперь имели. Телепортатор из Японии тоже не остался в стороне - Клод видел результат их трудов. Впечатляюще. И безумно.

Питер в самом деле неплохо играл в шахматы, но даже обладая способностью перемещаться во времени, он так и не научился мыслить глобально и просчитывать не только свои ходы, но и ходы противника. Поэтому-то у него не было и шанса что-либо исправить, в отличие от Накамуры. Тот, наоборот, не умел играть в шахматы и даже не представлял как какая фигура должна ходить, и именно в этом было его преимущество перед вторым игроком. Он не знал правил и ходил как по чёрным, так и по белым клеткам.

И когда, наконец, настало время ему отправиться в прошлое – туда, где всё началось, они начинают свою партию. Они не герои, но преимущество на их стороне, потому что в этот раз – они играют чёрными.

И начинают игру тоже они.