Глава 7Обращение к читателям: у меня, друзья, жесточайший творческий кризис. может так случиться, что все, что написано ниже - убийственная скука, поэтому, если так - не стесняйтесь, пишите в отзывах и я, когда ко мне придет вдохновение, напишу на место этой главы что-нибудь другое.
ЗЫ: близнецы Уизли благодарят автоподпись Фиделии за любезно предоставленную фразу.
Это был необычный день - необычный по всем параметрам. Хотя бы потому, что Поттер по доброй воле не пошел гулять со своими друзьями. Налопавшись у Люпина в кабинете шоколада, он отправился спать с чувством выполненного долга. Порой ему казалось, что с текстом письма из Ордена они немного переборщили, но, в конце концов, раз Рон с Гермионой купились, разве это теперь важно?
Кроме того, этот день был необычным, потому что уже после разноса почты, Рон получил письмо. Оно к нему прилетело как раз в тот момент, когда они с Гермионой, отвернувшись друг от друга и глядя в противоположные стороны, вышли из школы и направились вместе со всеми в Хогсмит. Это письмо ему принесла птица, похожая на ворону, но противного оранжевого цвета. Она уселась у Рона на плече и замерла, смешно вытянув шею и заглядывая в листок бумаги, который он разворачивал дрожащими руками.
"Наш дорогой Рон!
Наконец-то ты стал взрослым мальчиком. Мы плакали от счастья, честное слово. Совершенно серьезно тебе говорю, как к сознательному человеку обращаюсь - мы сидели на крыльце, обнявшись, и плакали. Вспоминали, как ты гадился, когда был маленький, как мы пихали тебе в рот всякую гадость, когда тебя оставляли на нас, как мы напустили пауков в твои подгузники, и прочее. Мы почувствовали себя старыми, и поняли, что ты упорхнул из гнезда, наш дорогой брат.
А все почему, спрашиваешь ты? А вот почему. К твоему счастью, родители уехали к Чарли на неделю, и мы остались дежурными по дому, поэтому протокол твоего допроса в совокупности с громовещателем, квитанцией на штраф, гневным письмом, выпиской из Гражданского Кодекса, показаниями свидетелей, и непосредственной записью твоих воплей попал в наши руки.
Мы сели за стол на кухне и принялись это читать и слушать. Нас душили слезы, а Джордж даже пытался что-то записывать, чтобы, упаси Мерлин, не забыть, но его руки ходили ходуном, его сотрясали рыдания, и поэтому ничего не вышло.
И теперь мы заявляем со всей ответственностью - ты стал мужчиной. И не важно, что с таким словарным запасом ты умрешь девственником - это, в конце концов, не главное в жизни, как говорит наш Перси. Ты порадовал нас - не знаю, где ты этого нахватался, но это звучит, как песня. Это трели, Рон - мы серьезно. Прими наши поздравления и поздравь нас с тем, что мы взрослили такого монстра, как тебя ласково именует престарелый голос из громовещателя.
Теперь к сути, Ронни. Поставь нам монумент, потому что мы уплатили твой штраф и написали дядечке со старческим маразмом длинное письмо с извинениями. Мы, если вдруг что - чтобы ты знал, обещали тебя наказать по всей форме - лишить всех радостей и достоинства, и отучить ругаться. Подписались, конечно, родителями (я был папенькой, а Джордж - маменькой. Фу, это так противно, но ты уже взрослый и поэтому мы тебе скажем по секрету - нам понравилось).
Теперь моли Мерлина, брат, чтобы отец не встретил этого шнура в Министерстве, когда вернется.
ЦАлуй от нас Герм иону в засос. И в сласть тоже не забудь поцАловать.
Твои братья, записывающие за тобой,
Фред и Джордж.
ЗЫ: Решили выпустить куклу "Наш брат Рон отстаивает честь дамы". Она будет кидаться на мужчин, и цитировать тебя дословно. Ты прославишься!"
Рон густо покраснел. Любопытная птица на его плече перемянулась с ноги на ногу, вытянула тощую шею еще сильнее, принялась водить клювом по листку бумаги и хлопать глазами.
- Ты что? Читать умеешь? - севшим голосом и безо всякого интереса спросил Рон. Птица оторвалась от письма, взглянула на него, как на душевнобольного, отрицательно покачала головой, и вернулась к своему занятию, - Они еще и шуточных тварей теперь разводят…., - пробормотал Рон, скатывая письмо трубочкой и засовывая в карман, - Лети отсюда, чудо, скажи "Спасибо, я вечером отвечу".
Птица улетела, а Рон, избегая смотреть на Гермиону, произнес как можно бодрее:
- Ну что? Пошли?
- М…, - ответила Гермиона, внимательно изучая свои ботинки, и двинулась вслед за Роном.
*************
Это было самое отвратительное кафе на свете - это было место, где розовые тона, сердечки, рюши и цветы сплетались воедино, вызывая приступы рвоты. Это было то место, где сопли и слюни ручьями текли на пол, затопляя любого случайного прохожего, нечаянно посетившего это заведение. В бело-розовых тонах было оно оформлено в этом году, и от этого становилось так плохо, и так тоскливо, что не было никаких сил видеть этот слащавый кошмар, а главное - начинало мутить.
Но никто ведь не обещал, что задания Ордена будут простыми? Никто ведь не обещал, что приспешники Волдеморта появляются в приличных и приятных местах? Поэтому, вдохнув приторный, удушливый аромат роз в смеси с гвоздиками, они, справившись с внезапным приступом головокружения, отважно шагнули внутрь. Из всех свободных столиков - а их, к ужасу, было совсем мало - они выбрали тот, на котором стоял букет ромашек. Не то чтобы это было принципиально, но ромашки не воняют так нестерпимо.
- У меня аллергия, - пробормотал Рон, усаживаясь на мягчайший розовый стульчик с резной спинкой. Они опасливо оглядывались по сторонам - им казалось, будто все пялятся на них во все глаза, и догадываются, зачем они пришли сюда.
- На что? - шепотом спросила Гермиона, с ужасом глядя на целующуюся в углу парочку.
- На клубнику. И, по-моему, на розы, если мне память не изменяет, - также тихо ответил ей Рон.
Говорить и впрямь приходилось еле слышно. Во-первых, в целях конспирации - негоже орать о тайных делах Ордена на всю округу, а, во-вторых, потому что в этом гнезде разврата все общались исключительно шепотом, а преимущественно вообще одними влюбленными взглядами. При этом атмосфера была настолько напряженной, что, казалось, это приторное, многозначительное молчание висит под потолком у них над головами и вот-вот обрушится.
- Давай что-нибудь закажем, - прошептал Рон, нагибаясь к Гермионе через стол. Та лишь кивнула головой, - Ну так что тебе? Что хочешь? - Гермиона нагнулась к Рону и строгим шепотом произнесла:
- Я с тобой, вообще-то, не разговариваю.
- Ну вот, вспомнила, бабушка! - воскликнул Рон, и тут же зажал себе рот рукой, поскольку влюбленная парочка у окна глянула на них с осуждением, - У нас задание! - вновь переходя на шепот, сказал он, - Мы тут не отношения выясняем, а делом занимаемся! - Гермиона нахмурила лоб и на пару секунд задумалась. Затем, приняв решение, он произнесла:
- Тогда мне чаю с лимоном.
- И все?
- И все.
- Ну и замечательно, мне больше достанется, - заявил Рон, и направился к стойке. Пролистав меню, он принялся делать заказ - громким голосом, четко и внятно выговаривая слова:
- Так. Мне, пожалуйста, чаю с лимоном, суп с говяжьим мясом двойную порцию, макароны с курицей, жареную картошку с сосисками, яичницу с беконом, две булочки с маком, пирожок с капустой, чашку риса с вареной морковкой, и шоколадку, - заметив изумленный взгляд хозяйки, он уточнил, - Вон ту, с большими орехами и толстым слоем карамели.
- Рон! Я же сказала, мне только чаю! - гневно крикнула ему Гермиона из-за столика.
- А тебе никто и не предлагает! - сердито рявкнул Рон, не оборачиваясь к своей "пассии", - Я сам это все съем!
- А нигде не слипнется? - недовольно пробормотала Гермиона себе под нос, заметив, что посетители смотрят на них со смесью недовольства и любопытства. Что им неймется? Почему они не могут спокойно заниматься друг другом, и не обращать внимание на тех, кто здесь занят делом?
Между тем Рон, расплатившись, перетаскал свой заказ на стол. Усевшись, и облизнувшись, он понял, что не знает с чего начать.
- Сюда не есть приходят, - нравоучительным тоном произнесла Гермиона, отметив его замешательство, - Сюда приходят на свидания. На самом деле, - поспешно добавила она, - это такое ужасное заведение…Я бы сюда ни за что на свидание не пошла.
- Да, никогда! Ни за что! - ожесточенно размахивая вилкой, возмущался Рон с набитым ртом, - Куда угодно, только не сюда!
Они замолчали. Гермиона, подперев голову рукой, медленно помешивала ложечкой свой чай, и переводила взгляд с жующего Рона на посетителей. Никого, похожего по описанию на объект, не наблюдалось. Гарри сказал, что здесь нужно пробыть не меньше трех часов, а, если им дорого дело Ордена, то и весь день. Выдержит ли она? Голова уже болит от этих ароматов и в глазах рябит от розовых оттенков.
- Фу, какая гадость… - бормотание Рона вывело ее из состояния задумчивости, - Я говорю - гадость редкая, - пояснил он, обращаясь на этот раз не к самому себе, а к Гермионе, - Я понимаю, почему сюда не приходят есть. Это похоже на то, чем меня дома кормят.
- С ума сошел? - Гермиона с ужасом уставилась на друга, - Миссис Уизли восхитительно готовит!
- Ага, я тоже об этом слышал, - энергично закивал Рон.
- Тебе правда не нравится? - Рон на мгновение задумался.
- Да нет, не в этом дело. Просто она все время путает, что мне, а что - кому-нибудь еще. Приготовит мне бутерброды с сыром, а выдаст те, которые предназначались Перси - с его вонючей ветчиной.
- Уж больно ты нежный. Я думала, что в многодетных семьях все едят, что дадут, - авторитетно высказалась Гермиона.
- Вовсе нет! В многодетных семьях из того, что есть, все сами выбирают то, что хочется.
Гермиона не стала отвечать. Что с ним спорить? Зачем что-то объяснять? Это же пещерный человек. "Первичная дикость" - подумала она, глядя на то, как Рон набивает рот жареной картошкой.
- Ты точно ничего не хочешь из этого? - вежливо поинтересовался он, заглотив, не жуя, огромный кусок мяса, и размахивая руками над многочисленными тарелками с объедками.
- Нет, спасибо. Я придерживаюсь диеты, - лицо Рона вытянулось.
- Зачем? У тебя же все и так замечательно, - вырвалось у него. В тот же миг он подавился рисом, покраснел и громко закашлялся.
- Правда так думаешь? - она вспыхнула и расцвела. Рон с усилием кивнул, не прекращая с остервенением бить себя в грудь кулаком и кашлять, - спасибо большое…., - она покраснела еще сильнее, и, чтобы скрыть свое смущение, принялась рассматривать узоры на скатерти и рассеяно водить по ним пальцем, думая о чем-то своем. На этого ископаемого рамапитека невозможно долго злиться, решительно невозможно. Все же в первобытной дикости есть что-то очень трогательное….
Случается, что в те моменты, когда проникаешься к симпатичным тебе людям особенной любовью, тянет на откровенности. Хочется усилить этот эффект тем, что разом и напрямую решить все разногласия, все противоречия и прийти к полному альянсу.
Именно это Гермиона и чувствовала. Отчего-то случайно брошенная Роном фраза до того подняла ей настроение, что благодарность и симпатия к нему рвались наружу. Хотелось не просто тут же помириться, а вообще навечно решить все их разногласия - на сотню лет вперед - и никогда больше не ругаться. Разве можно ругаться с таким чудом? Он непосредственный, веселый, искренний - разве можно на него злиться? Разве можно допустить, чтобы такой друг испытывал хотя бы малейший дискомфорт рядом с тобой? Да в такого друга нужно вцепиться мертвой хваткой, повесить его себе на грудь и носить, как Орден Мерлина первой степени, потому что, раз такой замечательный человек дружит с тобой - это уже повод для гордости, разве нет? А как он ест…. Это же обхохочешься, как мило!
- Рон, ты не задумывался, почему мы часто ссоримся? - проворковала Гермиона, с любовью глядя на то, как Рон добивает рис с морковкой. Чего ей хотелось, так это спровоцировать его на откровенность и она пообещала себе ни за что не сердиться, чтобы он не сказал.
- А мы разве ссоримся? - удивленно отозвался Рон, избегая смотреть ей в лицо.
- Ну да, постоянно. Почему? Мы же друзья, - вещала Гермиона, глядя куда-то в сторону, на картину на стене.
- Конечно, друзья, - энергично кивнул Рон, - А мы, по-моему, и не ссоримся.
- Ну как же. Ссоримся постоянно! - в третий раз повторила Гермиона свою мысль, - Вот, например, сейчас я с тобой не разговариваю.
- Да ладно, разговариваешь ты. Разговариваешь ведь? Значит, мир, - просто ответил Рон.
- Но мы же поссорились! - она начала раздражаться, - И ссоримся непрерывно с первого курса! С тех пор, как ты сказал, что я - настоящий кошмар!
- Я так сказал? - Рон удивленно взглянул на нее, - Вряд ли. Я вовсе не думаю, что ты кошмар! - она опять покраснела. Все это так приятно, так чертовски приятно слышать комплименты…ох, Мерлин….
- Спасибо, Рон, - тихонько сказала она, пряча улыбку, и с остервенением растягивая рукава на кофте в попытке чем-то занять руки, - Ну, а все-таки? Может, не будем больше ссориться? - вкрадчиво спросила она, исподлобья глядя на Рона.
- Да конечно! Запросто! Не будем больше, - Рон активно жестикулировал и кивал головой, - Хотя, если честно, мы и раньше не ссорились.
- Нет, ссорились!
- Нет, не ссорились!
- Ссорились!
- Не ссорились!
- Ссорились!
- Лучше скажи, это ТЫ на меня обижалась, а не МЫ ссорились!
- Так я виновата?!
- А кто?! В 99 случаях из ста я даже не знаю, по какому случаю ты со мной не разговариваешь!
Парочки вновь отвлеклись друг от друга. Рон уже доел все, что заказал, и теперь из-за стойки боязливо выглядывала официантка, соображая, стоит ли подходить к этой паре сейчас, чтобы убрать тарелки, или лучше повременить.
- Это очень просто! Ты нахамил - и забыл, а я мучайся! - Гермиона почти перешла на визг.
- Больно ты нежная!
- А как же?! Мне же обидно! - Рон треснул кулаком по столу:
- А мне не обидно?! Я, как сявка, все время хожу и ною, чтобы ты меня простила, а ничего кроме нотаций о пользе домашнего задания в ответ не получаю! И вообще - ты меня сама все время обзываешь! - Гермиона вытаращила глаза и задохнулась от возмущения.
- Я?! Интересно, как?! Я в жизни никого не обозвала!
- Да ну? А безответственного бездельника, лодыря, хама, бессмысленное, гулящее существо ты не считаешь? Я ужасно счастлив, когда ты отчитываешь меня, будто я - нашкодивший щенок, грозишь мне пальцем и поучаешь! Я терплю это все от своей матери, но ты, к счастью, не она, и никаких прав вправлять мне мозги не имеешь! - Гермиона сидела вся красная, как рак, и чуть не плакала. Ей все это казалось ужасно несправедливым, ведь она, хоть и вправду говорила что-то такое, но из самых лучших побуждений! Ей хотелось, чтобы он прилежно учился, она переживала за его оценки больше, чем за свои собственные! Его экзамены - это ее проблема! Еще было обидно, что он не любит читать, а ведь чтение - это самое лучшее, что есть на свете! И вовсе она не зануда и не всезнайка, как думают некоторые, а просто больше всего ей хочется ВСЕ ЗНАТЬ. Разве это плохо - стремиться к знаниям? Удивительно, как кто-то может не понимать, какое это невероятное удовольствие - узнать что-нибудь новое, чего раньше не знал, почувствовать, как то, чего раньше не понимал, медленно, но верно выстраивается в систему - совершенно простую и понятную! Ей так ужасно хотелось, чтобы кто-нибудь тоже все это чувствовал, и с кем можно было бы поделиться, рассказать о том, что она поняла, что она узнала, и как это все интересно и необыкновенно! И вдруг, когда все это стремительно пронеслось у нее в голове, она поняла.
- Мне же…, - она судорожно всхлипнула, и тихо продолжила, - Мне же хочется с кем-нибудь поговорить. Не просто так, а о чем-нибудь значительном, интересном и важном. У Гарри и без меня полно забот, и лучшее, что я могу сделать, это поддержать его, если он попросит. А тебе…тебе просто ничего не интересно, - она почувствовала, что сейчас расплачется, и вынула из кармана носовой платок.
- В каком смысле? - не понял Рон. Вот уже пару минут ему было мучительно стыдно за свои вопли. Есть было уже нечего, деньги закончились, и получалось, что, кроме как самобичеванием, заняться ему нечем.
- Ну, в прямом. Я вот люблю нумерологию, например. Я же ее не просто так люблю - это мой интерес. Я не имею в виду, что надо о ней говорить с утра до ночи, но мне ведь хочется с кем-нибудь обсудить…хоть иногда.
- Что? Нумерологию? - Рон, мучимый совестью, удивлялся, что еще задает какие-то вопросы, потому что вот уже несколько минут он молился только о том, чтобы она не принялась реветь.
- Ну…да, нумерологию. Вот ты не знал, а я изобрела новую формулу, - пытаясь сдерживать слезы, бормотала Гермиона, вытирая мокрые глаза платком, - Очень важную с практической точки зрения. Профессор Вектор предложила мне написать статью в журнал "Нумерологический вестник", и поехать зимой на конференцию с докладом. Она сказала, что мне, может быть, даже дадут медаль от Министерства.
- Ну так это…замечательно, - выдавил Рон.
- Ну вот видишь! Тебе совершенно плевать! - она все-таки расплакалась. Хлюпая носом и судорожно растирая слезы по лицу, он заговорила быстрее, - А это же мой успех, мое достижение! Мне же хочется поделиться, хочется, чтобы мои друзья меня ценили! Я не красавица, не пою, не танцую, не делаю сальто, не играю в квиддич, и папы миллиардера у меня нет - я умею только думать! Много и продуктивно! И единственное, о чем я прошу, это чтобы мои друзья это ценили во мне и хоть чуть-чуть интересовались!
- Мы ценим! - завопил Рон на все кафе, вскакивая со своего места, - Мы очень ценим! Да если бы не ты и твои мозги - нас с Гарри давно бы черви доедали! - но она не слушала.
- …от Гарри я не вправе этого требовать, но на тебе-то нет такой ответственности, как на нем. Ты-то мог бы хоть немножко интересоваться моей жизнью!
- Я интересуюсь! Я не вспомню, что я только что съел, зато я помню твои сережки, которые ты носила на прошлой неделе! А еще я помню все, что ты мне говорила за все 5 лет! Помню, какими перьями ты пишешь, какими расческами причесываешься, сколько сумок ты сменила, и как они выглядели! Ну да, я ни черта не понимаю в нумерологии! Но если я не понимаю - то, по-твоему, будет лучше, если я буду тебя о ней спрашивать, а потом сидеть и кивать с умным видом?!
- Ну...ты бы мог…. Хоть бы кто-нибудь из вас хоть раз за 5 лет спросил "Как там, Гермиона, твоя научная работа". Она ведь очень важна для меня….- нерешительно проговорила Гермиона.
- Хорошо, - Рон глубоко вздохнул и сел на свое место, стараясь не обращать внимание на то, что никто в помещении не ест, не пьет чай, не разговаривает и не целуется, а все исключительно наблюдают за их сценой, - Если ты перестанешь реветь - обещаю. Я засяду за нумерологию и освою ее до такой степени, чтобы хотя бы примерно понимать, в чем там заключаются твои изобретения. Согласна? - у Рона был такой обреченный, несчастный и виноватый вид, что Гермиона не смогла сдержать улыбку. Она еще раз вытерла лицо платком, и кивнула.
- Спасибо, Рон. Это…очень-очень мило.
- Ну, слава яйцам….
- РОН!
- Ладно, извини! - Рон вжал голову в плечи, прикрыл лицо руками и засмеялся.
Видя, что вопли и слезы на время прекратились, публика потеряла интерес к эксцентричной паре, и вернулась к своим занятиям. Долгожданный мир был достигнут, и теперь было самое время вспомнить о задании Ордена и оглядеться по сторонам.
/Теперь ругайтесь:(/
