Поход за справедливостью

Глава 1

Автор: я - Улица
Жанр: роман
Пейринг: Рон/Гермиона
ВАРНИНГ: Хэппи-энд:) Фик - не скажу, что розовый, но бежево-кремовый и пушистый.
Рейтинг: ничего такого
Дисклеймер: ничего не надо, пусть все принадлежит тем, кому принадлежит.


Эпиграф:
Еда нейдет мне впрок: зачем же, дорогая,
Свой взор - мой скудный хлеб - ты от меня таишь?

Пьер Ронсар.

Посвящается Resurrectrе.

- Восемьдесят девять…римскими…в строку…

- Гермиона…

- …в строку…от степени свободы 18…n - 2…

- Гермиона… - неопределенно киваю головой. Нельзя отвлекаться - это сейчас самое главное. Нумерология не терпит постороннего вмешательства - эта наука требует уединения и полного сосредоточения, потому что цифры - это вам не клочки туалетной бумаги, плавающие в унитазе, или за что там Треллони получила нынче летом наградную ленточку от Союза Предсказателей. Нумерология - это торжество Разума над Мракобесием. И Оно не может этого не понимать, поэтому скоро уйдет и снова наступит тишина. N-2…

- N-2 - это значит 18, а посколько закатное - по вертикали, а не в строку! - тьфу, напорола! Ну, конечно - это же закатное, а не восходное. Закатывается .. или заходит?…не важно. Важно, что по вертикали, значит и откладывать 18 надо по столбику, а не в строку.

- Гермиона… - Оно еще тут? К черту, должно само все осознать и самоликвидироваться. Не может же Оно мучать меня вечно.

- Гермионанублииииин… - Оно толкается? Определенно - Оно хочет привлечь к себе мое внимание, которое по праву принадлежит нумерологии. Нет, Нумерологии. Мое Внимание.

- ДА ЧТО?! - от нумерологических таблиц во время работы отрывать взгляд не рекомендуется, но Оно любого доведет до ручки. Просто Оно думает, что если на Него не орут и не смотрят - значит, Его было плохо слышно.

- Да ничего… - вот Оно. В этом Оно всё. Бестолковое, длинное, рыжее с вечным выражением недоумения на лице.

- Как это "ничего"?! - Оно нарочно, да? - Рон, ты издеваешься?! Что значит "ничего"? Должно было быть что-то очень важное, раз ты оторвал меня от занятий! Ты совсем не соображаешь или иногда находят просветления? Нам же В КОНЦЕ УЧЕБНОГО ГОДА СДАВАТЬ КУРСОВОЙ! - Оно не помнит? Забыло? Хотя нет, всё гораздо хуже - Оно помнит, но ЕМУ ВСЕ РАВНО.

- А сегодня ВТОРОЕ СЕНТЯБРЯ! - Оно сложилось почти пополам и нависло над столом. Над моей нумерологической картой.

- Ну да, я знаю, и что? Это, по-твоему, повод оставлять все на последнюю ночь перед сдачей?

- По-моему, да! - убежденно восклицает Оно. Что Оно там ищет - в моих картах? Зачем так пристально их разглядывает? Зачем чешет свою глупую Репу? - Фу, гадость какая. Ерунда, - отчетливо произносит Оно, вынося вердикт. И это о моей Нумерологии.

- Рон, ты чего хотел, а? Потому что, если "ничего", то сделай доброе дело - пойди к Гарри, поиграйте в квиддич, в шахматы, поешьте что-нибудь…а у меня СРОКИ.

- Ай, да ну тебя! Сроки были у мамы, когда она была тяжела Фредом и Джорджем. Я тебе сейчас расскажу, - Оно с готовностью садится на соседнее кресло и начинает трендеть. - Тогда Министерство боролось за повышение рождаемости среди чистокровных семей и объявили конкурс - кто до 15 апреля родит за один раз больше всего детей, получит поездку в Венецию или возьмет, значит, деньгами. Ну, сама понимаешь - нам не лишнее, но вот сроки поджимали: Фред с Джорджем ожидались не раньше первого июня. А сумма-то круглая…так что вот это были сроки так сроки, это да. - Оно умолко и выжидательно смотрит круглым глазом. На что Оно расчитывает? На взыры гомерического хохота с моей стороны?

- Как мило, Рон. Очень смешно. Может, ты за меня напишешь курсовой? - сейчас Оно захлебнется в сарказме, завянет и отвалится. Или отвалит?

- Ну я бы мог. Хотя я вообще-то в нумерологии не очень силен, - морщит лоб. Оно это серьезно?

- Рон…оставь меня в покое, пожалуйста. Если я не успею закончить работу к концу этого учебного года - будет очень-очень плохо.

- Ладно, - Оно встает и суёт руки в карманы, - я пошел к Гарри. Мы будем тренироваться - скоро первый матч с Пуффендуем. Я думал, может тебе скучно тут одной - так ты могла бы пойти с нами, посмотреть, - Оно поджало губы и смотрит выжидательно. Можно подумать, за 5 лет был хоть один раз, чтобы я пошла с ними на квиддичное поле смотреть на то, как кучка не в меру подвижных подростков пытаются обуздать свое либидо, гоняясь на метлах за дурацкими шариками. Но Ему нельзя такого говорить - обидится за эту дурацкую игру.

- Нет, Рон, спасибо, конечно, за заботу - очень приятно, но я лучше посижу тут. Хочется позаниматься. - надо бы улыбнуться, но не получается - ведь, похоже, что значение 18 по вертикали с тем среднегеометрическим по горизонтали не совпадает.

- Понимаю, - грустно кивает Оно, - Точнее - совсем не понимаю, ну да ладно. Пошел я, - сообщает Оно и, ссутулившись, махнув на прощание рукой, бодро идет к двери. Черт, у Него же с галстуком беда! А еще староста - и в ТАКОМ виде на улицу! Не выпущу! НЕЕЕЕТ!

- Рон, стой! - Оно останавливается, разворачивается и смотрит вопросительно, - Галстук, Рон. Ты же староста - пора повзрослеть и следить за тем, чтобы не появляться перед младшими учениками в расхристанном виде.

- Да не умею я. - возмущенно оправдывается Оно, - Его завязать - это я даже не знаю…хуже твоих нумерологических таблиц! Главное, толку от него - никакого, и даже красоты не придает, - это точно. Красота бы тебе не помешала, думаю.

- Я же тебя учила. На первом крусе, на втором, на третьем…

- На третьем не учила - мы все время ссорились из-за твоего паскудного…

- …на четвертом - повязываю Ему галстук. Надо сделать вид, что я ничего не слышала про Глотика. - …на пятом. А ты до сих пор не научился.

- Дайте мне только выпуститься отсюда - я эту удавку больше ни в жизнь не натяну! - Оно делает категорический жест рукой. Ну вот - треснулось ладонью об косяк.

- Ступай, - пора Его вытолкать. Оно вздыхает, трясет ушибленной рукой, дергает подбородком и тянет шею - видно, я со злости затянула слишком туго. Так и надо.

*********
14…сто восемнадцать тысячных…или десятитысячных…блин. Оно ушло. Уже 17 с половиной минут назад. Интересно, уже летают?

Пойти посмотреть, что ли? Все равно степени свободы с простой арифметической не совпадают. Оно мне все испортило, как всегда - сбило меня с мысли.

**********
Она аккуратно складывает свои тетради, книги и пергаменты в стопочку, относит их в свою комнату, спускается вниз и идет на поле для квиддича.

***********
Тренировки по квиддичу оказались даже скучнее, чем она предполагала. Гермиона, откинувшись на спинку скамейки, смотрела на летающих в небе и что-то кричащих игроков, и думала о насущном. Капитаном квиддичной команды назначили Гарри, который теперь судорожно пытался отыскать двух новых игроков, которые будут бить битами по бешеным шарикам - как они называются, Гермиона не помнила. Но точно не "вышибалы". Бедный Гарри - он упорно создавал видимость кипучей деятельности. Но, может, кого-нибудь ему бы и удалось обмануть, но только не их с Роном - смерть Сириуса его подкосила. Странно, столько всего происходит - а ничего не меняется: по-прежнему идут уроки, задаются сочинения, она ссорится с безалаберным Роном, а в небе над квиддичным полем, как всегда, носятся игроки Гриффиндора. Кстати, о сочинениях - как раз сейчас пара таких, по зельям, за подписью "Поттер" и "Уыитсаи" - вероятно, это надо понимать как "Уизли" - лежала у нее на коленях и нуждалась в проверке и корректировки. Особенно последнее - "ПРЕМЕНЕНИЕ СНАТВОРНАВА ЗЕЛЬЯ НА КАРНЯХ ЧИРИМШИ И ЗИЛЕНАВА ТАПИНАМБУРА". Странно, сочинения по остальным предметам Рон пишет совершенно грамотно - да и проверять их приходится крайне редко. Трансфигурация, Астрономия, даже Прорицания - все буквы у Рона на месте и похожи на самих себя. Информация точная - Гермиона эти сочинения и у Рона и у Гарри все равно контролировала - мало ли что? Но вот с просьбой о специальной проверке мальчики обращались к ней только в случае с зельями, и тут начинался какой-то кошмар, особенно у Рона. Наверное, это флюиды Снейпа так действуют.

- Ну как зелье из черемши? Сойдет? - весело крикнул ей Рон, оборачиваясь на метле. Летать за это время он лучше не стал, зато мяч научился ловить отменно: неуклюже, раскинув в стороны длинные руки, он заслонял собой ворота и все мячи попадали ему в живот, в грудь, даже в лицо - зато в кольцо ни один пока не залетел. Правда, до балетных па, которые в воздухе выделывал Гарри, ему было далеко, и Рон больше напоминал Тревора, когда тот пытается в одним прыжок одолеть расстояние между шкафом в гостинной и коленями Невилла, но от вратаря изящества никто, в конце концов, и не требует. Тут главное результат, а результат Рон показывал.

- Нет, не сойдет, - строго крикнула она, - Рональд Уизли, спустись ко мне! - Гарри понимающе кивнул, отпуская своего вратаря, и Рон, понурив голову, неуклюже спланировал на трибуну и завис в воздухе прямо перед Гермионой. - Рональд, я смотрела один маггловский фильм и вот там один герой говорит другому: "Когда я читаю вашу писанину, я чешусь в самых нескромных местах". Я могу сказать тебе тоже самое. Ну ладно "снАтворнАе". Ладно "в кАтле надА вОрить ЭнгрИдЕЙЕнты". Но "рОботу прАверил ПрАфесАр ЗнАйБ" - это плохо кончится для тебя. А про содержание я уже молчу.

- Да ладно, ты ведь знаешь - в зельях я тоже не силен! - весело ответил Рон, покачнулся на метле и чуть не упал.

- Но ты ведь знаешь, как зовут нашего преподавателя? - строго спросила Гермиона, потрясая сочинением у аффтара перед носом. Рон нахмурил лоб - пожалуй, слишком сильно - почесал репу, скривился и сказал:

- Эм…не могла бы ты напомнить? - Гермиона поморщилась. Шутки Рона были, конечно, смешными, но почему-то смеяться от них совсем не хотелось.

- За "прафесара Знайба", Рон, Снейп вырвет кому-то кадык. Подозреваю, что это будешь или ты, или Гарри, или Невилл. Ладно - я все исправлю, а ты сделай милость - перепиши все вечером начисто.

- Да как скажешь - так и будет! - примирительно сказал Рон и вернулся к игре.

- Гарри! - крикнула она. Поттер обернулся, - У тебя тоже есть пара ошибок по содержанию. Они не очень существенны, но Снейп обязательно придерется, поэтому я их исправила и тебе тоже придется переписать! - Гарри благодарно улыбнулся и кивнул. Как-то отрешенно и задумчиво - будто ему было все равно, что ему поставят по зельям. Гермиона подозревала, что это именно так и есть, но укладываться в ее голове подобное никак не желало, поэтому она слегка нахмурилась, и вернулась к расшифровке каракулей Рона. Черт ногу сломит….

***************
Школьникам оставаться на улице после 18.30 в этом году запрещалось. Из соображений безопастности. Лето получилось шумное, суетливое и тревожное - до добропорядочных и скучных британских магов известие о возрождении Волдеморта доходило с большим трудом.

Дамблдор все лето воевал с Советом Попечителей. Министерство теперь в его присутствии все больше помалкивало и кивало, а вот Совет Попечителей встал на дыбы и отчаянно протестовал против возвращения в школу Римуса Люпина. Старому директору пришлось прибегнуть к способу, который он всегда приберегал про запас - к крику, размахиванию руками и обрисовыванию страшных картин расправы, которые могут воплотиться в жизнь в случае, если их дети не научатся как следует защищаться. Тот, кто видел Дамблдора на встрече с попечителями вряд ли когда-нибудь это забудет: обычно флегматичный и загадочный, он громыхал, потрясал кулаками и со всех деталей его гардероба - начиная от кончика шляпы и заканчивая фальмильными перстнями - сыпались искры. Так он отстоял свой преподавательский состав, заявляя, что просто авроров не достаточно - ибо речь не о защите, а об обучении, а тут, помимо знаний и навыков, надобен преподавательский талант. В качестве последнего - самого веского - аргумента был представлен профессор "Знайб", который, давясь и зеленея с каждым словом все больше, сначала облил бедного Люпина потоками желчи, а затем сказал, что без него, тем не менее, ни туда и ни сюда.

Поэтому первого сентября, в школьном экспрессе вместе с учениками, взволнованно обсуждающими последние новости, ехал бледный и болезненный профессор Р. ДЖ. Люпин, и пару раз за время путешествия подливал себе из графина, что не могло не беспокоить Гарри. Хотя, сказать по правде, он и сам бы не отказался - жизнь будто продолжалась, а он застрял где-то раньше и никак не может сдвинуться с места. Что значила смерть Сириуса для Люпина, Гарри, Рон и Гермиона могли только догадываться. Сам он называл это событие прощанием с молодостью и продолжал подливать себе из графина.

Так начался этот год - за лето многое случилось, даже слишком многое, поэтому порой казалось, что и не было никакого лета: все вернулись в школу напуганными, усталыми, но все равно радостными.

"Прафесар Знайб" свирепствовал пуще прежнего, когда чувствовал себя хорошо, и полностью игнорировал учеников, когда чувствовал себя плохо. Теперь это случалось с ним довольно часто, и только Гарри, Рон и Гермиона догадывались о причинах.

Было тихо. А что за затишьем - непонятно.