Глава 7Глава 7. Орден Белой Орхидеи и тайна Облачного Берега.
На следующий же день после ухода Сильи в Небытие, как говорили на Иринии, в Ордене Белой Орхидеи начали гулять разные пересуды и толки. Любая, даже самая идеальная и непорочная раса не сможет устоять перед возможностью распустить новые, а иногда и очень даже нелестные слухи.
По законам Звезды, никто из присутствующих на заседании суда не мог разглашать тайну приговора и распространяться о том, за какую провинность была осуждена дочь Верховного Хранителя. На Иринии никогда не существовало религии как таковой, а были лишь семьи, уважение к которым накапливалось веками, чьи судьбы казались для простых иринийцев неприкосновенными, по чьей воле могли вершиться великие дела. К таким родам и относились семьи Верховного Хранителя, Верховного Судьи и Министра. На особом положении был и род жрецов, которые издревле учили народ Иринии совершать священные ритуалы, овладевать магией и становиться единым целым с величественным Светом. Жрецы жили в глубокой долине на берегу величественного моря, вода которого всегда переливалась теплым изумрудным светом, словно именно море и рождало ту звездную благодать, которой в этом месте было пронизано все. Долина, в которой жили жрецы, называлась Акатана-Альви, что на древнем языке иринийцев значило «Земная долина».
Много сотен лет назад жрец Гемил предсказал, что наступит день, когда на Иринию упадет сверкающая звезда «будто сотканная из тонких серебристых паутинок, которые окажутся толще и прочнее самых благородных металлов, и населена будет эта звезда, и принесет она с собою мудрость, недоступную иринийцам, ибо нет в них горячности молодости и мягкости доверчивого сердца. И выпавший из той звезды, доселе неведомой, будет потом сам ткать судьбы народа своего».
Никто не смог поначалу расшифровать предсмертное предсказание Гемила, ибо сразу после этого глаза его закатились, и он отбыл туда, откуда невозможно более возвратиться, хотя жители Иринии в большинстве своем бессмертный народ. Но в тот день случилось и ещё одно странное для Иринии событие. Едва Гемил умер, как одна из дочерей его вдруг рассмеялась веселым и беззаботным смехом, словно увидала нечто очень увлекательное. Но под маской беззаботного смеха девушка пыталась скрыть свою боль и страх перед тем, что привиделось ей. Перед тем, что предстало перед её ещё по-детски подвижными глазами. С тех пор глаза её стали затуманенными, долго в одиночестве она бродила меж холмов Акатана-Альви, а потом вдруг исчезла из долины. Никто больше никогда не видел там эту беззаботную, наивную, но безрассудную девочку, которая всегда делала то, что хотелось ей в данную секунду её жизни, но никогда не задумывалась над тем, что может быть последствием её поступка. Когда она выросла бы, из нее получилась бы капризная, безрассудная иринийка, которая ставила бы превыше всего свои интересы. Но девушка пропала, и никто никогда более не видел среди холмов рыжеволосую, кудрявую, голубоглазую иринийку. Ту девушку звали Дэстина.
Её исчезновение вызвало тогда много слухов, как теперь их вызывало решение суда над членом одного из самых уважаемых родов – над Сильей.
Зала, в которой собрались многие хранительницы, покинувшие из-за такого случая свои посты на различных звездах и планетах, выглядела бы для обычного обывателя, по меньшей мере, странно. Множество красивых девушек с надменными, гордыми, отрешенными, величественными, ослепительными лицами негромко переговаривались, изредка грациозно взмахивая руками, рисуя прямо в воздухе картины из своих воспоминаний о Силье. То тут то там вспыхивали и тут же гасли изумрудные вспышки, шелестели платья и раздавался нетерпеливый стук, обутых в богатые туфельки, ножек.
Среди всех этих хранительниц было очень мало ириниек, подобных Силье. Лишь несколько девушек обладали той мудростью, опытностью, властью, но вместе с тем и кротостью, которые сочетались в дочери Верховного Хранителя. Все девушки сидели в одном кругу, словно боясь отойти друг от друга хоть на шаг, но это было лишь потому, что они хотели отчасти скрыть свой разговор от иринийки, сидящей несколько в отдалении от всех остальных.
Она сидела в роскошном кресле и неторопливо, время от времени разглаживала складки на своем черном платье. Рядом с ней стояла ещё одна девушка, видимо фрейлина, одетая не так шикарно, как её госпожа. Изредка девушка наклонялась к сидящей иринийке с вопросом, не угодно ли той что-нибудь, но в ответ получала лишь снисходительную усмешку. Иринийка видела желание остальных скрыть от нее свои разговоры, но она особо и не прислушивалась к хранительницам, ей просто важно было посмотреть на то, как низко иногда могут опуститься идеальные сердца в океан лжи и сплетен. Однако скоро роль стороннего наблюдателя стала надоедать богато одетой госпоже, и она решила немного пошалить. Еле заметный щелчок пальцами, и по зале пронесся порыв ветра, вырвавшийся из внезапно распахнувшейся двери. Струи воздуха растрепали красиво-уложенные локоны хранительниц, а девушка в черном платье лишь для вида нетерпеливо провела рукой по волосам, словно приглаживая слои упругие кудри. Фрейлина, стоящая рядом, тихонько рассмеялась, чем и выдала свою шаловливую госпожу. Мгновенно взгляды всех ириниек обратились на сидящую в отдалении девушку, но та нарочито спокойно, но одновременно с вызовом улыбнулась прямо в глаза собравшимся. Одна за другой хранительницы отводили взгляд, не вынося больше смотреть в немигающие голубые глаза девушки в черном платье, на котором переливались крупные жемчужины, из которых складывался сложный узор из странных символов, похожих на язык жрецов.
Когда все до единой хранительницы опустили взгляды, девушка внезапно резким движением поднялась с кресла, удовлетворенно кивнула сама себе, будто прочитав что-то лестное для себя во взглядах ириниек и, поманив за собой фрейлину, вышла из комнаты, взмахнув на прощание длинными упругими огненными локонами.
Силья медленно брела за двигающейся перед ней фигурой. Время от времени никто, спасший её, оглядывался, и девушка пыталась разглядеть лицо, скрытое под капюшоном, но мешал клубившийся в воздухе туман.
Они шли все по тому же белоснежному, холодному и пустынному краю. Вокруг ничего не изменялось, только изредка на горизонте возникали одинокие деревья, валуны или такие же странные озерца и маленькие ручейки, как тот, в который чуть не упала бывшая Хранительница. Над этими водоемами не было странного тумана, укутывающего все вокруг, над ними было привычное голубое небо, ветерок, ласкающий лицо и самое главное, над этими водоемами были звуки. Силья снова присмотрелась к фигуре в белой накидке. Она была маленькая, худенькая, меховой плащ тянулся за ней длинным белым шлейфом. Она словно плыла по воздуху, а не шла по поверхности, даже звук от её легких шагов разносился еле слышным эхом, словно утопая в туманной мгле, тогда как Силья слышала даже эхо своего дыхания.
А ещё Хранительница начинала испытывать то чувство, которое появляется тогда, когда ты не знаешь, что с тобой случится уже в следующий момент, когда ты не зная, что делать дальше полагаешься на кого-то, кто просто оказался рядом в трудную для тебя минуту. Однако в ответ на эту мысль в воздухе разнесся тихий шепот, прозвучавший так тихо, что Силье сначала показалась, будто она ослышалась.
- Не бойся…
- Что? - Громко закашлявшись, спросила девушка.
Фигура оглянулась и многозначительно посмотрела на нее из-под капюшона. В этот раз Силья смогла рассмотреть блестящий взгляд, сверкнувший в тумане.
- Ты скоро все узнаешь…, - ещё раз разнеслось в воздухе, - а теперь посмотри туда…
Силья перевела взгляд туда, куда указывала фигура, и с изумлением увидела, что они стоят на берегу маленького озера, а его чистые волны лижут её туфли. Вода в нем была не такая холодная, как в ручье, но девушка все равно невольно отступила от трепыхавшихся рядом с ней маленьких белых барашков. Дышалось здесь тоже легко и свободно, как рядом с ручьем, но воздух был другой, в нем что-то сгущалось, какая-то тень, постепенно скрывающая поверхность воды. Силья с радостью наполнила легкие воздухом, словно вдохнула живительную влагу, которая восстановила начавшие угасать силы. Проведя по мокрым от влаги волосам, девушка с изумлением заметила, что белоснежная фигура стоит в нескольких сантиметрах от нее.
- Смотри же…
Силья медленно опустила взгляд на мерцающую поверхность воды. И вновь ей показалось, что в ней ей видятся какие-то мелькающие образы, которые постепенно складываются в четкие, понятные картины…
Габриель, несущий на руках, маленькую, извивающуюся и заходящуюся в плаче девочку, Вирджиния, бросающая на стол папку с документами, косой дождь, заливающий окна несущейся под гору машины, потерявшей управление, крик восторженной Вирджинии, посмотревшей в глаза своей смерти, три мелькнувшие в темноте тени, ослепительная вспышка пламени, лизнувшая вывернутое под неестественным углом тело Вирджинии, плачущая девочка, на руках у Габриеля, обрывки фотографий в камине, похороны, девушка, медленно идущая по темному переулку, еле заметная изумрудная вспышка, скользнувшая по её пальцам, мертвая японка, над которой аккуратно склоняется девушка, холодно блеснувшие глаза человека, наблюдавшего из-за стены высокого замка, величественное и холодное лицо женщины, убивающей Габриеля,… а потом все исчезло.
- Что это?.. – в шоке спросила Силья.
- Это то, что ты должна исправить, а я тебе в этом помогу, - неслышно промолвила фигура.
- Кто ты?
Фигура крепко схватила Силью за руку неожиданно цепкими и сильными пальцами, щелкнула другой рукой, и после короткой изумрудной вспышки Хранительница оказалась прямо перед дверью в маленький, аккуратный домик. Они вошли в помещение, спасший Силью уселся в резное кресло, стоящее у окна и скинул капюшон. Пару мгновений девушка смотрела на представшее перед ней лицо, а потом удивленно воскликнула, не веря своим глазам:
- Вы?
