7. Странная штука жизнь (Life is Strange)Прим. пер: «Melody Maker» - известный британский музыкальный журнал. Существовал с 1926 по 2000 год, когда был слит с «New Musical Express». Считался старейшим в мире музыкальным еженедельником.
- Эй ты! - позвала Нарцисса, швырнув комок ткани в сторону Рейвен, которая сидела на одном из диванов в слизеринской гостиной и читала журнал. - Погладь мою мантию. Она мне понадобится позже.
Рейвен оторвалась от журнала и вызывающе посмотрела на Нарциссу. - Я похожа на чёртова домашнего эльфа?
Все, кто были в комнате, резко выдохнули, а затем воцарилась тишина. Никто не смел перечить Нарциссе Блэк. Было принято, что младшие ученики должны помогать старшим, когда последним только захочется, а кроме того, Нарцисса была из Блэков. Блэки считались практически особами королевской крови в мире волшебников, поэтому поступок Рейвен был равнозначен неповиновению принцессе.
Девочка, учившаяся вместе с Рейвен, тут же вызвалась: - Пожалуйста, Нарцисса, позволь мне. Я поглажу твою мантию.
- А вот и готовый подхалим! - фыркнула Рейвен и вновь сосредоточилась на своём журнале. Она так и знала, что устроиться в общей гостиной было ошибкой - обычно она старалась этого избегать, но всего несколько минут назад тут было так тихо и спокойно.
Нарцисса грациозно позволила Клементайн Буллстрод приняться за дело, потому что, в конце концов, было не так уж важно,
кто погладит её мантию, - главное, чтобы это было сделано. Тем не менее, она надменно приподняла бровь, обращаясь к Рейвен:
- Было бы для твоего же блага выучить несколько простых заклинаний для домашнего хозяйства, ведь иначе - только посмотри на себя - ты никогда не найдёшь приличного мужа, который бы заботился о тебе.
Некоторые из присутствующих встретили слова Нарциссы одобрительными возгласами; Рейвен совсем не пользовалась популярностью на Слизерине.
Северус нахмурился. Он сидел в тёмном углу, безмолвно наблюдая за происходящим, и вмешиваться не собирался. Что Лестрейндж посеяла, то ей придётся и пожинать. Интересно - она действительно осмелилась читать маггловский журнал в слизеринской гостиной?
- Знаешь что! - огрызнулась Рейвен, закрывая вышеупомянутый журнал. На обложке был изображён маггл с копной кучерявых волос. - Ты наверное удивишься, но если ты - тупая красотка без мозгов, это не значит, что все вокруг точно такие же. Никогда не слышала про права женщин? Я и не хочу искать себе мужа! Я сама о себе позабочусь!
Можно было услышать, как пролетит муха. Северус возвёл глаза к небу. Вдруг какой-то мальчик начал хихикать. Остальные присоединились. Её слова казались слизеринским традиционалистам бредом. Маленькая пухленькая девочка, не пользующаяся популярностью, была просто смешной со своими рассуждениями о правах женщин.
- Ты пожалеешь о своих словах! - холодно пригрозила Нарцисса, вытащив палочку и направив на Рейвен. Эта мерзавка, позорящая Слизерин, не только осмелилась ослушаться, но и оскорбила её. Она заплатит за это!
Но прежде чем красавица-блондинка успела подумать о подходящем заклинании, Рейвен встала и прошипела ей: - Просто. Оставь. Меня. В покое!
А затем исчезла. Просто улетучилась, растворилась в воздухе - как-то так.
Кто-то сказал, что она аппарировала, но в Хогвартсе это было невозможно — неужели никто из них не читал "Хогвартс. История?" Северус в этом сомневался.
Ему показалось, что он увидел краем глаза, как Рейвен проходила мимо (очевидно, находясь под заклинанием Развоплощения - хоть это и была достаточно продвинутая магия, с неё сталось бы), затем дверь в гостиную открылась как раз достаточно для того, чтобы кто-то смог проскользнуть. Он поднялся и последовал за ней исключительно из растущего любопытства, а беспокойство и прочая сентиментальная чушь были ни при чём - он просто был любознателен от природы и стремился к знаниям.
Тем не менее он чётко понимал, что смог найти её, сидящую на большом валуне у озера, только потому что она
позволила себя найти - парой намёков, не более.
- Как же меня достало Её Высокомерное Величество! - с раздражением воскликнула она, услышав его шаги и явно ожидав, что он придёт.
Забавно, он не смог чётко увидеть её, пока не сел совсем рядом. Рейвен окутывало что-то вроде розоватой дымки, скрывающей её очертания - которая вдруг исчезла.
- Как ты это делаешь? - спросил он без предисловия.
Рейвен пожала плечами. Она была не в состоянии дать объяснение - не в терминах, удовлетворяющих его академическую натуру. Она просто сделала это однажды, когда её снова загнали в угол четверо гриффиндорских задир. Отчаянно ища выход из положения, она закричала: -Оставьте. Меня. В покое!
Хотя и знала, что это не произведёт впечатления на Поттера и его дружков. В неё всё равно швырнут заклинанием, а так не хочется снова попадать в лазарет.
Затем произошло нечто странное. Она внезапно почувствовала себя..
защищённой.
- Она исчезла, - выдохнул Петтигрю с ноткой восхищения, застыв с открытым ртом.
- Ни фига! - прикрикнул на него Поттер. - Не может быть. Жирная Ворона слишком плотная, чтобы растаять в воздухе.
Блэк засмеялся в голос. Через некоторое время шутка дошла и до Питера, и тот начал смеяться без удержу. - Отлично сказал, Джеймс! Жирная Ворона и вдруг растаяла - хе-хе..
Однако у неё получилось. Она не исчезла совсем, а осталась стоять там и слышала весь их диалог - вот только они её не видели. Она была словно в пузыре, розовом пузыре. Просто так случилось..
- Это невозможно, - вмешался Северус. -
«Оставь меня в покое» - это даже не заклинание.
Рейвен пожала плечами, тоже не в состоянии это объяснить. - Я знаю.
Он косо посмотрел на неё и сменил тему. - Ты зря выступила против Нарциссы Блэк. Она же из уважаемой чистокровной семьи -
- Ну и что из этого? - перебила Рейвен. - это ничего не значит.
Это значит очень много, - подумал Северус, приподняв бровь и с удивлением глядя на неё. Когда она успела стать таким ярым противником традиций?
- Как на меня, она может писаться голубым одеколоном от восхищения своим кровным статусом, но это не её заслуга. Она не может ставить себе в заслугу то, чем являются её родители. Все эти разговоры про чистоту крови - полный бред.
- Как же ты умудрилась попасть в Слизерин?
- Я не хотела в Гриффиндор.
Это как раз можно было понять, но как объяснение это не годилось. Нельзя было сказать Сортировочной Шляпе, куда ты хочешь попасть, и потом ждать, что она тебя послушает. Хотя Шляпа несомненно обладала специфическим чувством юмора, направив Рейвен Лестрейндж в Слизерин, где той явно было не место. Ведь там ценили чистоту крови, на которую ей было наплевать. А может она просто делала вид, учитывая, что её кровь была испорчена отцом-магглом, как и у него? Хотя нет, он обратил внимание на журнал в её руках - точно маггловский. Она не испытывала комплексов по поводу своего происхождения, но охотно принимала его. Читая маггловский журнал в школе волшебства, как будто не могла решить, какому же миру принадлежит.
А он так и ничего не понимал. Он хотел разобраться в том, что из себя представляет Рейвен Лестрейндж, а потом благополучно забыть о ней.
- И Сортировочная Шляпа направила тебя именно на Слизерин, а не на какой-нибудь другой факультет?
- Ну, был ещё вариант Хаффлпаффа - понимаешь, моя мама там училась - но я... я... - Рейвен замолчала. Да, она хотела попасть в Слизерин из-за Северуса, потому что тогда, в поезде, он сразу ей понравился. Он был так непохож ни на тех гриффиндорских наглецов, ни на остальных мальчиков на её курсе; он не хвастался своими талантами, и в то же время был просто потрясающим, таким начитанным и умным.
Конечно же, если бы она потрудилась заранее почитать о факультетах Хогвартса, вместо того, чтобы подальше задвинуть все мысли об этой школе, куда она вовсе не хотела, она бы, возможно, сделала другой выбор. Но теперь она училась на Слизерине и должна была привыкнуть, что здесь царит культ чистокровности, нравилось ей это или нет.
Какой бы бес не вселился в неё раньше, теперь уже ничего не изменить. Она бросила вызов Нарциссе Блэк, а это означало, что теперь ей придётся поостеречься. Было бы разумным оставаться как можно менее заметной.
Улыбнувшись Северусу, она вернулась к последнему номеру «Melody Maker» - там напечатали потрясающую статью о T. Rex, которую она не дочитала.
Было приятно, что он остался сидеть на бревне рядом с ней, исподтишка поглядывая через её плечо, чтобы выяснить, что же её так заинтересовало. Возможно, ему пойдёт на пользу почитать для разнообразия о замечательном Марке Болане, вместо того, чтобы, как обычно, уткнуться своим очаровательным огромным носом в книги про магию.
- Кстати, очень мило, что ты обо мне беспокоишься.
- Ничего я не беспокоюсь, - проворчал он.
Рейвен усмехнулась и продолжила наслаждаться замечательной погодой, сидя у озера.
- Что ты выберешь дополнительным предметом? - этот был самый популярный вопрос в конце второго семестра, а потом и в начале третьего учебного года в Хогвартсе. Можно было выбирать между пятью новыми предметами: Древние Руны, Предсказания, Уход за Магическими Созданиями, Арифмантика и Маггловеление, и выбрать нужно было как минимум два.
Рейвен тщательно это обдумала на Пасхальных каникулах, а затем и на летних, и наконец выбрала Древние Руны и Арифмантику. Она всё ещё предпочитала те предметы, где на занятиях не придётся размахивать палочкой, хотя ей это удавалось всё лучше и своей палочкой эбонитового дерева она владела более уверенно. Постепенно им удавалось подружиться.
Она с удовольствием узнала, что Северус выбрал те же предметы, в то время как Лили предпочла более
девчоночьи Уход за Магическими Созданиями и Предсказания. То есть,
милых зверушек и
гадания...
Рейвен считала, что Предсказаниям нельзя научиться. Либо у тебя есть дар и ты - настоящий предсказатель, либо нет. Пытаться же найти какое-то значение в чайных листьях казалось ей глупостью.
Она также не собиралась слушать то, что будут рассказывать о магглах какие-то левые волшебники, так как была уверена, что сама могла бы научить своих одноклассников много чему из того, что не входило в программу, поэтому Маггловеденье даже не рассматривалось.
Уход за Магическими Созданиями сперва показался интересным - пока Рейвен не вспомнила, как выглядит профессор Кеттлбёрн, и не отказалась от этой мысли. Ей ещё пригодятся все её конечности, благодарю покорно, а имея дело с магическими зверушками, ожидать можно было чего угодно. Профессор Кеттлбёрн был живым примером.
На третьем курсе закончилось правление слизеринских старост - к большому сожалению Нарциссы Блэк. Она так надеялась, что станет следующей старостой, но этим надеждам пришёл крах, когда Дамблдор оказал эту честь Фрэнку Лонгботтому и его девушке Элис.
-
Гриффиндорцы! - с отвращением подумала Нарцисса, вежливо аплодируя с деланной улыбкой.
Лили же была очень довольна поворотом событий, так как была уверена, что пара старост с её собственного факультета будет намного лучше представлять интересы всех студентов, чем кто-либо со Слизерина, ведь
Змеи были очень предвзятыми. Они считали, что только чистокровные волшебники и ведьмы имели право учиться в Хогвартсе, а это было просто нечестно. Конечно, не все слизеринцы были такими. Их декан профессор Слагхорн не уставал хвалить Лили за природный талант к Зельям и всегда приглашал её на свои вечеринки. Он был очень милым.
Перемены на третьем курсе не ограничились дополнительными занятиями и старостами с Гриффиндора. Теперь ученикам можно было посещать Хогсмид во время специально отведённых выходных. Все ждали этого с большим энтузиазмом, особенно Лили, потому что это была единственная деревня в Великобритании, населённая исключительно волшебниками. Лили не могла дождаться первого похода в Хогсмид.
Наконец-то время пришло.
Хогсмид был живописной деревенькой с уютными коттеджами; в некоторых из них находились самые удивительные магазины, которые она когда-либо видела. Один из них назывался «Медовое королевство» и там продавались разнообразные волшебные сладости - не только те, что предлагали в «Хогвартс Экспрессе», но и много других, и всё такое интересное и замечательное. Она думала о том, сколько упустила за всё то долгое время, пока росла в скучном маггловском мире.
О да, она бы могла провести в «Медовом королевстве» несколько дней, и ей бы ни разу не наскучило. К сожалению, её спутник не разделял её восторга, и хотя Северус очень старательно скрывал своё растущее нетерпение, Лили заметила, что он не очень весело проводил время. С другой стороны - он вообще когда-нибудь развлекался? Он всегда был сердитым и угрюмым, и её совсем не удивляло, что остальные её друзья не хотели иметь с ним ничего общего.
Зачем ты вообще общаешься с этим сальным придурком? - часто спрашивали её, но Лили считала, что нехорошо так говорить о ком-то. Он был очень умным и - по-своему - даже остроумным. Он просто не был компанейским. Тем не менее, он был её другом. Лучшим другом. Никто не знал её так хорошо, как он.
Если бы он только вёл себя приятнее, когда общался с другими, и не называл остальных её друзей
безмозглыми болтушками. Лили хотелось бы, чтобы он лучше проводил время, а не стоял столбом в «Медовом Королевстве», совсем не глядя на разные чудеса, рождённые в шоколадно-сахарных мечтах.
Зато, подумала она, направляясь, чтобы расплатиться за выбранные сладости, у него наконец-то появился друг на его факультете. Рейвен Лестрейндж была довольно ничего - как на слизеринку. Иногда Лили задавалась мыслью о том, что Сортировочная шляпа могла поместить её не на тот факультет, и не лучше бы ей подошёл Хаффлпафф... но взглянув на Рейвен, она отметила её сердитый вид, который, похоже, был типичным для слизеринцев. Странно, но в чём-то Рейвен и Северус были очень похожи. Например, оба не умели хорошо проводить время. Лили подумала, не является ли это характерной слизеринской чертой, с тоской глядя на жизнерадостную группу гриффиндорцев, выходящих из «Медового Королевства» и направляющихся в магазин приколов Зонко. Было бы гораздо веселее пойти вместе с ними, но она ещё раньше обещала Северусу, что свои первые выходные в Хогсмиде они проведут вместе. Ведь они же были лучшими друзьями.
Третий год Рейвен в Хогвартсе был пока самым лучшим. Она много времени проводила с Лили и Северусом, и хотя иногда и чувствовала себя лишней из-за того, что связывало её друзей, это всё равно было лучше, чем полное одиночество и мрачный призрак в качестве единственного друга.
Как ни странно, на третьем году учёбы друзья также начали медленно отдаляться друг от друга, хотя тогда никто из них этого не замечал. Началось всё с небольших недоразумений, которые происходили почти незаметно, но со временем они становились всё ощутимее и серьёзнее. Особенно когда дети вступили в подростковый возраст.
- Какой мальчик тебе больше всего нравится? - небрежно спросила Лили у Рейвен через несколько недель после начала четвёртой четверти, когда они ждали Северуса на улице.
- Сев, - честно ответила та, потому что Лили была её подругой и её ответ был правдой.
Лили закатила глаза. - ну конечно, мне он тоже нравится. Он мой лучший друг - но я имею ввиду, какого мальчика ты считаешь
симпатичным? С кем бы ты хотела пойти к мадам Паддифут? Ну понимаешь, держась за руки и прочее..
- Прочее? - удивилась Рейвен, не совсем понимая вопрос Лили, потому что она уже ответила - к тому же, в чайную мадам Паддифут Рейвен уж точно не пошла бы, потому что находила её слишком вычурной.
- Ну понимаешь..
целуясь...
Рейвен подняла бровь и посмотрела на подругу, недоумевая, почему та покраснела и начала так глупо хихикать. И почему это она не считала, что с Северусом можно целоваться? Рейвен он казался самым замечательным во всём Хогвартсе, и глаза у него были самые необычные - глубокие, тёмные озёра черноты, в которых загорался огонёк только когда кто-то говорил что-то интересное... или же когда он смотрел на Лили.
- Марвин Боуд очень милый - разве не так?
Хаффлпаффец, - припомнила Рейвен, на год старше их и очень популярный благодаря красоте и приятным манерам. Он был вратарём квиддичной команды Хаффлпаффа.
- Эван МакФарлан тоже симпатичный.
Ещё один смазливый мальчик из квиддича! Его отец был капитаном Монтрозских Мишеней, а затем стал главой Отдела магических игр и спорта. Слагхорн обожал мальчишку, потому что получал от старого Хемиша МакФарлана бесплатные билеты на любой внутренний квидичный матч по желанию.
Рейвен не удивило, что Лили нравились самые популярные мальчики, учитывая то, что сама Лили не только пользовалась популярностью, но и считалась самой симпатичной девочкой в Хогвартсе после выпуска Нарциссы. Конечно же, самая популярная девочка должна была встречаться с таким же популярным мальчиком, ведь целоваться с таким гораздо приятнее...
- Ну так, тебе кто-нибудь нравится? - снова спросила Лили.
Рейвен взглянула на неё - в изумрудных глазах читалось лёгкое любопытство, смешанное с чем-то не совсем понятным. Поэтому она решила не повторяться, так как уже ответила на этот вопрос. Да, ей нравился Северус. Очень. Она бы с ним поцеловалась - весьма охотно. Но Лили этого не скажет. Некоторые вещи лучше хранить в тайне.
Поэтому она ответила: - Мне кажется, Марк Болан очень сексуален.
- Это певец из той маггловской группы, которая тебе нравится, правильно?
Вот опять оно, теперь уже в голосе Лили. Как будто ей было...
жаль Рейвен. Наверное, Лили думала, что та живёт в мире подростковых иллюзий и никак не попробует по-настоящему то, о чём они говорили. А вот Рейвен интересовало, целовалась ли вообще когда-нибудь такая самоуверенная Лили. Она бы очень удивилась, узнав, что маленькая Рейвен Лестрейндж уже имела этот опыт. С прошлого лета. В Испании. С темноволосым и темноглазым мальчиком-испанцем. И это было очень мило. Особенно потому, что Мигуэлю она не казалась Жирной Вороной, что осталось её прозвищем в Хогвартсе - казалось, никто не заметил, что она вытянулась за последние пару лет. Надо сказать, она всё ещё не была идеально стройной, как Лили, но зато Рейвен могла гордиться тем, что её блузке было что обтянуть.
Хотя это не прибавило ей популярности. Те самые гриффиндорские задиры всё так же не упускали возможности швырнуть в неё проклятьем, но ей удавалось уйти от них - в большинстве случаев..
Отвернувшись от изучающего взгляда Лили, она увидела, что к ним приближается Северус, и он немного хромает.
- Где ты задержался? - спросила Лили, не обратив внимание на его потрёпанный вид.
Через его левую бровь до скулы шёл порез, из которого текла тоненькая струйка крови. Хотя порез был неглубокий, а кровотечение - незначительным, Рейвен не могла не промокнуть его чистым платком.
Северус вздрогнул и нахмурился в её сторону, но всё же позволил ей продолжать, пока он объяснял Лили, почему опоздал.
Рейвен не слушала. Она только что обратила внимание на деликатный изгиб его длинных ресниц и отбрасываемые ими тёмные тени на бледных щеках; он смотрел вниз, чтобы избежать взгляда Лили. Он был таким милым.. и он лгал Лили. Наверное потому, что она всё равно не захочет слушать правду. Лучше он преподнесёт ей благовидную версию о том, что упал с лестницы, чем признается, что её однокурсники швырнули в него заклятьем - снова. Конечно же, Лили не одобряла чувства юмора мальчишек с её факультета и даже называла Поттера заносчивым ничтожеством за то, что он безо всякой причины нападал на студентов в коридорах, но, тем не менее, она считала, что каждая их стычка с Северусом была связана с провокацией со стороны последнего.
После занятия по Древним Рунам Северус отправил Рейвен вперёд сказать Лили, что немного опоздает, так как ему нужно было кое-что спросить у профессора Бабблинг. Поттер и его банда наверняка околачивались в коридоре, поджидая его. Он мог бы обмануть Лили своим рассказом о падении с лестницы, но поскольку Рейвен часто становилась жертвой так называемых шуток гриффиндорцев - как и он - то её он обмануть не мог. Рейвен уставилась на помятый платок в пятнах крови, который держала в руке, и вздохнула.
Северус мог бы обвинить гриффиндорцев в нападении на себя, но доказательств у него не было; никого из них он не видел, только слышал голос Поттера, когда тот выкрикнул заклинание, и у его сумки с книгами внезапно внезапно выросли клыки, которые попытались вцепиться ему в ноги, в то время как он спускался по лестнице. Северус был уверен, что результат получился ещё смешнее, чем от
Таранталлегры, потому что его ноги исполнили что-то вроде такого же безумного танца, чтобы увернуться от острых зубов сумки - он бы только предпочёл, чтобы жертвой их жестокого юмора, летящей со ступенек, был не он, а кто-нибудь другой. Злорадный смех Блэка всё ещё звенел в его ушах, но - как и Поттера - того невозможно было заметить.
Были и другие, чей смех напоминал ему, что он не особо пользовался популярностью. Он знал это. Однако, стоило ему нахмуриться в их сторону, они замолкали. Ему было наплевать на популярность, если его боялись, а на это были причины, так как он уже знал больше проклятий, чем любой семикурсник. Если бы только он заметил своих обидчиков, которые, казалось, были невидимыми.
Северус понимал принцип действия странного заклинания Развоплощения Рейвен а также то, зачем она изобрела его - нет, скорее, почему ей легко далась магия такого высокого уровня. Ведь это было для самозащиты. Он тоже много понимал в этом.
Но это не объясняло, как Поттеру и его дружкам удавалось оставаться невидимыми в самые удобные моменты. Он очень сомневался, что
им нужна была какая-либо магическая защита, когда их надёжно укрывало крылышко директора... его драгоценные гриффиндорцы, которые ну никак не могли замышлять ничего дурного, а просто хотели поиграть...
Но ещё хуже становилось от отношения Лили. Его лучшая подруга, казалось, разделяла предубеждения против его факультета, что все слизеринцы были злыми, а гриффиндорцы - хорошими от природы.
Она и слышать не хотела о его подозрениях по поводу того парня Люпина, но это же
было очень подозрительно, что ему - или его матери, без разницы - всегда нездоровилось при полной луне...
На четвёртом году обучения все их недоразумения, казалось, померкли и развеялись, уступив место радости от того, что они вместе, от их дружбы. Северус забыл о том, что Лили не верила, когда он говорил правду, и кроме того, он всё равно не любил говорить о себе. Рейвен не обращала внимания на жалостливые взгляды, изредка бросаемые Лили в её сторону, потому что самая популярная девушка в Хогвартсе просто не понимала, что за стенами замка тоже есть жизнь, и не ставила это ей в вину. Ведь они были друзьями, и она была счастлива дружить с Лили Эванс и Северусом Снейпом.
Они продолжали встречаться на берегу озера или же, когда дни стали короче и холоднее, в библиотеке. Они прекрасно сочетались как партнёры для учёбы, дополняя друг друга благодаря различиям в темпераменте и интересах. Но раскол уже произошёл, и потихоньку увеличивался с каждым днём.
