ЭпилогВ отличие от столичных журналистов, Гермионе Грейнджер не нужно было вставать в пять утра, чтобы накладывать макияж перед утренним эфиром. У Гермионы Грейнджер не было даже собственной гримерной. Ни намёка на разъезжающий за съёмочной командой трейлер, в котором она, известная журналистка, могла бы отдохнуть и подготовиться. У Гермионы Грейнджер была косметичка и небольшое зеркальце. И у неё было меньше двух часов, чтобы записать репортаж и передать его в офис местной телевизионной компании для вечернего выпуска новостей.
Но на то она и была Гермионой Грейнджер, чтобы всё успевать.
Том ободряюще улыбается ей половиной рта. Вторая половина скрыта за камерой.
- Посмотрите на чудесные цветы, которые вырастила маленькая Карэн, - Том направляет объектив на черноволосую девчушку. На ней передник с эмблемой садоводческого общества.
- Ей всего пять лет, но она уже знает, что такое упорно трудиться. Два раза в неделю Карэн приходит в клуб садоводов вместе с бабушкой, которая и привила ей любовь к природе, - Том поворачивает камеру и снимает пожилую, полностью седую женщину. Она тоже в переднике и на лице её играет улыбка. Кажется, она вообще не замечает оператора. Видно, что бабушка преисполнена гордостью за внучку.
- Поистине, это – яркий пример прочных связей между поколениями...
Гермиона за пять минут сочинила прекрасный, полный метафор и живописных сравнений текст. В нём фигурировали лианы, прочно связывающие поколения, цветы, чувства и сад как олицетворение крепкой семьи. Том поражался: в речах Гермионы всегда было много пафоса, она не просто произносила их в камеру, она взывала. Их первый совместный репортаж в своё время был сорван, потому что Том не смог сдержать хохот. Но между тем, редакторы приходили в восторг, зрители заваливали студию письмами с благодарностями, а сюжеты Грейнджер уже трижды завоёвывали звание «Репортаж года»! Огромные успехи для маленького местного телеканала.
Наконец женщина произносит последние слова, и Том выключает камеру.
- Может, успеем засунуть это в дневной выпуск, - говорит он по пути к машине. – По-моему, хорошо получилось, уверен, что в выходные поставят повтор.
- Было бы здорово, - радостно улыбается Гермиона.
- Не понимаю, - продолжает тем временем Том, - откуда ты узнала про этот клуб...
- У меня свои источники, - загадочно говорит Грейнджер. – Ты езжай один, я тут ещё останусь...
- Я так горжусь тобой, девочка моя, - женщина в переднике обняла Гермиону, когда служебный фургон уехал. – Я просто заслушалась...
- Спасибо, Эйлин, - тепло ответила Гермиона. – Я старалась.
- Получился очень интересный репортаж. Жаль только, что ты не рассказала про то, какой у Северуса большой огурец!
- О, - мягко высвободилась из объятий. – Думаю, это было бы слишком... Да и Северус, думаю, был бы против.
- Он боится камеры, - подтвердила пожилая женщина. – Ну, пойдёмте внутрь!
Она взяла девочку за руку и повела её из сада.
Гермиона шла следом. Сердце бешено колотилось. Ведь сегодня произошёл, можно сказать, дебют её дочери!
Да, маленькая Карэн была дочерью Гермионы Грейнджер.
Год назад миссис Снейп настояла на том, чтобы девочка тоже начала заниматься садоводством. Она говорила, что общение с природой поможет её эмоциональному развитию. Этот аргумент показался Гермионе крайне убедительным. Ведь уже в четыре года Карэн очень сильно напоминала своего отца – профессора зельеварения Северуса Снейпа. И поэтому, не смотря на все протесты мужа, она поддержала свекровь... попутно заставив вступить в клуб садоводов и самого Северуса. Конечно, вряд ли в таком возрасте могут произойти серьёзные изменения в пресловутом «эмоциональном развитии», но Гермиона не теряла надежды.
Мужчины семейства Снейпов ждали на веранде дома, в котором проходили заседания «Клуба садоводов-любителей и профессионалов». Все трое: старший Тобиас, как вынуждена была признать Гермиона, став новым членом их семьи, был самым мрачным из всех знакомых ей людей. Но и на его лице буквально расцветала счастливая улыбка, когда он видел любимую жену. «Видимо, под цветоводством Эйлин понимает нечто большее», - думала Гермиона. Северус не выглядел мрачным. Его лицо было всего на всего перекошено от смущения. Младший – Конрад, единственный из всей троицы был по-настоящему весел. В два года так легко радоваться окружающему миру!
Гермиона тут же подхватила сынишку на руки.
- Это была лучшая из моих идей – записать Карэн в наш клуб! – известила Эйлина своим мужчинам.
- Чудно, - процедил Северус, сверля тем временем Гермиону взглядом. – Это было... великолепно.
- Будешь дальше так на меня смотреть – и следующий репортаж будет о тебе, - пригрозила ему Гермиона.
Угроза не подействовала, но Эйлин весело засмеялась, а Карэн с недетской серьёзностью заявила:
- Я хочу, чтоб папу тоже показали по телеку.
- И рейтинги твоего телеканала тут же упадут, - поддержал её Тобиас.
Эйлин шутливо хлопнула его по плечу.
- Пойдём, лучше помоги мне покормить малыша, - сказала она, многозначительно подмигивая мужу. – А вам, мисс, стоит умыться! Вовсе не обязательно было пачкать руки землёй перед съёмками.
- Так натуральней, - беззлобно огрызнулась Карэн, но послушно последовала за бабушкой, которая уже успела взять Конрада.
- Твой оператор в тебя влюблён, - произнёс Северус, когда они с Гермионой остались вдвоём. – Он только о тебе и думает!
- Не начинай, ладно, - устало вздохнула женщина, опускаясь в плетёное кресло. – Он ценит меня как профессионала... И вообще, я велела тебе перестать читать мысли моих знакомых и друзей! Это не корректно!
- Не начинай, - злорадно передразнил её Северус, садясь напротив. – А то, что ты до сих пор не сменила фамилию – корректно? По отношению ко мне – корректно? Скажи!
- Моя девичья фамилия – более звучная, - Гермиона предприняла попытку оправдаться. – Она лучше подходит для тележурналистики! Это всего лишь фамилия. Почему ты так злишься...
- Да потому что я семь лет звал тебя мисс Грейнджер, и всякий раз, когда я слышу это по телевизору, мне кажется, будто мы с тобой не женаты!
Гермиона примолкла. Проблема фамилии частенько поднималась в спорах, но ещё ни разу женщина не думала, об этом с такой точки зрения.
- Ты что, думаешь, чтоб я не меняю фамилию, потому что хочу тебя бросить? – нерешительно произнесла Гермиона.
- Я хочу быть уверен, что узы, связывающие нас, крепки, - эти слова прозвучали очень пафосно, но Гермиона слишком хорошо знала мужа, чтобы понять: именно так он и думает.
- О боже, Северус, - вздохнула она. – Мы женаты семь лет, у нас двое детей... Какие ещё доказательства моей любви тебе нужны?
- Поменяй фамилию, - буркнул Снейп.
- Далась тебе эта фамилия!
- Ах вот как! – Северус ни на шутку разгорячился. – Значит, тебе не нравится моя фамилия? Это не просто фамилия, это – фамилия моего отца! Ты, значит, не уважаешь моего отца?! Разве я так отношусь к твоим родственникам?
- Ты читаешь их мысли, - напомнила Гермиона.
«И мы вернулись к тому, с чего начали», - мысленно вздохнула она.
На несколько минут между ними повисла напряжённая тишина. Гермиона была готова поклясться, что услышала, как вянут цветы на клумбе рядом с верандой. Но она всем свом видом дала понять мужу, что не собирается уступать в этом споре.
Наконец Северус обезоруживающе улыбнулся...
За годы супружества Гермиона худо-бедно научила его улыбаться. Получалось плохо, но очень мило, как считала миссис Снейп. И правда, думала Гермиона, любую улыбку Снейпа можно было назвать обезоруживающей. В смысле, его можно было посылать на переговоры с преступниками. Завидев эту улыбку, любой преступник поспешил бы сложить оружие и сдаться.
- Не злись, - сказал Северус. – Если хочешь, можешь в следующий раз рассказать по этому своему телевидению про мою плантацию огурцов...
- Не получится, - Гермиона говорила хмуро, но прилагала огромные усилия, чтобы сдержать улыбку. – Подозреваю, что ты применил магию, чтобы они поскорее выросли.
- О, это всё мама, - елейным тоном произнёс мужчина. – Я готов на всё, чтобы отвязаться от её клуба. Знала бы, как папа выкручивается! Он-то магией не владеет.
- Кошмарная вы семейка... – Гермиона встала и поправила юбку.
- Если бы ни мама, мы бы никогда не были вместе, - Северус тоже поднялся и подал супруге руку.
- Да уж...
- Хотя это очень банально – невозмутимо продолжил он, - что ты открыла свои чувства, получив от меня те цветы... розы, кажется...
«Паясничает», - с улыбкой подумала Гермиона. Она знала, что он прекрасно помнит, что это были орхидеи.
