Глава 7. Гермиона Он вернулся.
Гермиона почувствовала его присутствие прежде, чем увидела, как он сел на стул возле ее кровати. Ей так хотелось, чтобы он придвинулся поближе, чтобы она могла видеть его лицо, а не эту белую стену.
Гермиона жила в аду и не могла оттуда сбежать.
Она боролась изо всех сил, пытаясь собрать воедино те маленькие обрывки информации, которые удавалось получать, и все равно до сих пор не знала точно, что с ней случилось. Конечно, она знала, что попала под заклятье. Она видела, как Малфой направил палочку на Снейпа, и не раздумывая закрыла профессора собой. Девушка прорвалась через все поле битвы именно для того, чтобы помочь ему, ведь Снейп не мог защищаться, потому что спасал Гарри. Гермиона так и не узнала, верны ли были ее догадки, что он передавал юноше свою силу. Не важно. Что бы он ни делал, это сработало – силы Гарри возросли десятикратно, но сам Мастер Зелий стал отличной мишенью.
Гермиона прекрасно помнила, как из палочки Малфоя выстрелила серебряная вспышка, ударила ей в грудь и швырнула прямо на Снейпа, безуспешно пытающегося удержаться на ногах и продолжавшего при этом помогать Гарри. Девушка помнила, как хотела спросить, все ли в порядке, и как в ужасе поняла, что не может произнести ни слова.
Потом раздался страшный взрыв, в ушах зазвенело, яркая вспышка ослепила ее, и Гермиона почувствовала, как ее подхватили руки Снейпа. Раскаленный ветер рвал ее одежду, волосы хлестали по лицу... Взрывная волна отшвырнула их обоих на самый край поля.
Когда ветер успокоился, девушка краем глаза увидела валяющихся на земле людей. Часть из них просто лежала без сил, но некоторые корчились в агонии, их кожа горела, плоть отваливалась от костей...
Снейп находился в поле ее зрения, и Гермиона с ужасом увидела, что его тело тоже охватил огонь. Она попыталась позвать на помощь, но губы отказались ее слушаться. Она не понимала, что случилось – кожа Снейпа плавилась, словно в раскаленной печи, а ее собственное тело оставалось совершенно невредимым. Она ничего не могла сделать, не могла даже отвести взгляд от его искаженного мукой лица... Она могла только плакать, но и слезы сразу высыхали в исходящем от него жаре. Когда на ее разум спустилась тьма, девушка даже не пыталась бороться. Она приняла беспамятство как подарок.
Когда Гермиона пришла в себя, то не поняла, где находится. Она видела только серое небо и не могла повернуть голову, чтобы рассмотреть остальное. Когда пошел дождь, она не смогла моргнуть, чтобы очистить глаза от влаги. Так она и лежала – безмолвная и неподвижная, пока ее не нашли какие-то маглы и не отвезли в больницу.
Тогда она решила, что все ее друзья погибли. Только так она могла объяснить тот факт, что они до сих пор ее не нашли. Может быть, Волдеморт все-таки победил, а ее в живых оставили просто потому, что не стали тратить время на убийство грязнокровки, которая и так все равно, что мертва. Девушка помнила, как Снейп сгорал на ее глазах, и мучалась от мысли, что такая участь могла постигнуть всех ее друзей.
У Гермионы не было семьи – родители погибли в автокатастрофе за несколько месяцев до финальной битвы. Она всегда боялась, что их убъет Волдеморт, тем в больший шок ее повергла их банальная, совершенно... магловская смерть.
В больнице она стала Джейн Доу, этакой загадкой местного значения. Никто не знал, кто она такая и как оказалась посреди каменного круга Callanais около Левиса, в Шотландии. Честно говоря, девушка и сама не знала, как там оказалась. Битва была на Вестен Айлс, достаточно далеко отсюда. Она отчаянно пыталась узнать, что случилось с ее друзьями, но никто в больнице ни разу не упоминал о сражении волшебников или о странном событии в районе Холли Медоуз.
Вскоре Гермиона потеряла счет дням. Она знала, сколько прошло времени, лишь приблизительно, по визитам медсестер, которые приходили кормить ее, мыть и перекладывать. Они делали все быстро и редко говорили с ней.
Но примерно через месяц ее нашел Гарри. Девушка даже не сразу поняла, что это все-таки он. Только когда он склонился над ней и Гермиона увидела в его зеленых глазах слезы, она поверила, что это и правда он, а не галлюцинация. Ей хотелось кричать от радости, обнять его, вцепиться как можно крепче и не отпускать... но она не могла.
Он несколько минут говорил с ней, все надеясь дождаться ответа, наконец, понял бесполезность своих попыток и взял девушку на руки.
– Я отвезу тебя домой, Гермиона. Мадам Помфри вылечит тебя, обещаю. Я так рад, что ты жива...
Ей было даже интересно: что подумали медсестры, когда пришли проверить ее и обнаружили пустую кровать? Гарри аппарировал прямиком в Хогсмид.
Его надежда на то, что мадам Помфри легко найдет способ привести Гермиону в чувство, рухнули через несколько дней. Ей, конечно, провели все обычное волшебное обследование, но смогли сказать только, что девушка находится в коме, вызванной наложенным на нее заклинанием. Как это было ужасно – лежать вот так, смотреть, как все суетятся, и не иметь возможности объяснить им, что они ошибаются, что никакая это не кома. Это что-то намного более серьезное.
Мадам Помфри то и дело суетилась вокруг Гермионы, то пробуя очередное лечебное зелье, то пытаясь привести ее в себя каким-нибудь заклинанием, то проверяя, нет ли реакции на что-нибудь. Но вскоре стало ясно, что так просто девушку не вылечить. Гермиона часто думала, что лучше бы она ничего не видела и не слышала. Тогда она хотя бы не чувствовала себя пойманной в собственном теле, как в ловушке.
Когда она поняла, что целители не смогут ей помочь, она стала пытаться найти решение сама, вспоминая произнесенное Малфоем проклятье. Гермиона сумела припомнить все до мельчайших подробностей – голос Люциуса Малфоя, ненависть на его лице, энергичный взмах палочкой, когда он направил ее на Снейпа. Но само заклинание – «animula somnus» – было ей совершенно незнакомо. Оставалось надеяться только на то, что еще кто-нибудь расслышал его сквозь шум сражения и теперь сможет найти контрзаклинание.
