Глава 7- Я тупой, я тупой, я самый тупой студент в мире! – усердно повторял Невилл. – Я ничего не понимаю в Зельеварении. Я не умею даже наливать воду в котёл. Я полное ничтожество…
- Я докучливая всезнайка! – восклицала Гермиона, вытянув правую руку под потолок и подпрыгивая на месте. – Я воображала и выскочка! Разрешите мне ответить на все ваши вопросы!
- Я великий Гарри Поттер! – надменно говорил Гарри Поттер. – Я Избранный! Я Герой! Я наглый, заносчивый, самовлюблённый, высокомерный …
- Какая же глупость вся эта учёба! – вздыхала Джинни, вывязывая узор на пинетках. – Кому она нужна? Уж во всяком случае, не мне! Я хочу поскорее выйти замуж и родить ребёночка! А лучше семерых!
- Я ненавижу домашние задания, - прочувствованно вещал Рон Уизли, - я могу думать только о квиддиче!
Профессор Снейп, бледный и измождённый, стоял перед классом, прижавшись спиной к кафедре и стиснув в объятиях книгу доктора Крейзи. Зубы профессора были судорожно сжаты, на висках выступили капли пота. С тех пор, как Минерва МакГонагалл за руку втащила младшего коллегу в классную комнату и тотчас покинула его, оставив один на один с пятью гриффиндорцами, Снейп ещё ни разу не открыл крепко зажмуренных глаз.
Уходя, директриса многозначительно посмотрела на студентов, дабы они не забывали того, о чём говорилось накануне в её кабинете.
Вчерашнее совещание было длительным и серьёзным.
- Я понимаю, что вы действовали из лучших побуждений, - хмурилась госпожа МакГонагалл, восседая на своём месте под тяжёлой рамой портрета Дамблдора, который заинтересованно прислушивался к беседе. – К сожалению, ваши усилия привели к тому, что теперь профессор Снейп совершенно уверен в том, что сошёл с ума. Его это так расстраивает, что у нас есть серьёзные основания опасаться нового ухудшения его и без того подорванного здоровья. Целителям госпиталя Святого Мунго понадобилось две недели на то, чтобы вывести Северуса из острого состояния и добиться относительной стабильности. Увы, убедить его в том, что его рассудок не пострадал, им не удалось. А значит, это придётся сделать вам.
- Но как?! – воскликнула Гермиона. – Неужели вы думаете, будто мы сможем сделать то, что не удалось лучшим целителям Британских островов?!
- Кроме вас некому, - торжественно отвечала директриса. – Только вы сможете наглядно показать Северусу, что с ним всё в порядке. Для этого вы должны вновь стать такими, какими он привык вас видеть. Никакого больше ООС! В данный момент нам нужно, чтобы он убедился в том, что вы такие же ленивые, тупые, бездарные и недалёкие болваны, какими вы, по его мнению, всегда и были… Эмм… Разумеется, кроме мисс Грейнджер. И попросите мистера Лонгботтома… Во-первых, попросите его вылезти из моего шкафа. Мистер Лонгботтом, там всё равно больше нет того, что вы ищете.
- А почему? – огорчился Невилл, рывшийся в директрисином шкафу в поисках Омута Памяти. – А куда оно делось?
- Я его убрала, - строго проговорила МакГонагалл.
Невилл посмотрел на неё, о чём-то напряжённо размышляя.
- А вы кто? Мой внутренний цензор? – осведомился он.
- Нет, я ваш ум, честь и совесть! – успокоила юношу директриса, бывшая в курсе особенностей его нынешнего мировоззрения.
- Вау! Круто! – тоскливо вздохнул Невилл, внимательно обозрев непреклонную внешность Минервы МакГонагалл. – Тогда всё понятно… Вот только непонятно, как я умудрился сойти с такого ума!..
- Так вы обещаете мне, мистер Лонгботтом, - промолвила директриса, - что будете бояться профессора Снейпа как раньше?
- Бояться? – испугался Невилл. – Но ведь я только что победил свой страх! Вы хотите, чтобы я воскресил его?!
Директриса беспомощно посмотрела на остальных.
- Значит, всё-таки придётся изолировать, - вздохнула она.
- Не придётся! – сказала Гермиона. – Невилл, вспомни, что пишет в своей книге доктор Крейзи! - (эту книгу отличница тоже выучила наизусть – случайно, вместе с остальными учебниками.) - В главе 15 «Страхи: вечный Хеллоуин? Дай всем по тыкве!», в последнем параграфе на странице 196 он говорит буквально следующее, цитирую: «… но упаси тебя Всевышний (коим, впрочем, в твоей AU ты же сам и являешься) избавиться от страха совершенно. Ибо жизнь, абсолютно лишённая страха, подобна пище без соли: и жевать противно, и глотать не хочется».
Невилл посмотрел на старосту с благоговением.
- Какая у меня, оказывается, хорошая память! – восхитился он. – Вот только почему она не подсказала мне этого раньше? Ведь я уже трижды едва не лишил свою реальность главной изюминки! Как здорово, что я не успел!..
… И вот, теперь он сидел за своей партой в классе Зельеварения и скрупулёзно изображал эпилептический припадок:
- Больше всего на свете я боюсь профессора Снейпа! – завывал Невилл, закатив глаза. – Когда я вижу его, мои руки холодеют… и ноги тоже холодеют… и весь я холодею… Да и вообще, как-то здесь не жарко…
- Моя голова – квоффл, - бормотал, начиная засыпать, Рон. – Мои мозги набиты бладжерами… мои руки – биты… Мои ноги – лишь рычаги для управления метлой…
- Я Мальчик-Который-Выжил-Дважды! – провозглашал Гарри Поттер, украдкой поглядывая на часы. – И это не предел моих возможностей! Я бы выжил и трижды, и четырежды! Да вот беда: враги закончились!..
- Свободу домовым эльфам! – взывала Гермиона. – Плевать, что они её не хотят! Если у каждой вши спрашивать, никакого правового государства не построишь! Развели тут демократию! Прикажем захотеть – и захотят!
- … а на окна повесим занавесочки: розовенькие, в цветочек, в кружавчиках и рюшечках, - из последних сил ворковала Джинни. – Я буду целыми днями поливать герань и вышивать крестиком… и ходить в гости к подружкам, чтобы поделиться кулинарными рецептами… и разговаривать только о подгузниках и микстурах от животика… настоящая жена и мать не должна интересоваться ничем другим… чёрт… Профессор Снейп, у вас яду, случайно, не найдётся?
Она всхлипнула и разрыдалась, уронив голову на парту. От глухого звука удара лба о столешницу Рон проснулся и с удивлением прислушался к собственной речи:
- Моё сердце – золотой снитч, навеки пойманный прекрасной Гермионой… Снитч, который больше никогда не расправит свои крылья… мой матч окончен… навсегда… О, Небо, а ведь я ещё так молод! За что?!
И он последовал примеру сестры. А Гарри Поттера вдруг пронзила ужасная мысль:
- И как же я теперь буду справляться без Вольдеморта?! Как я буду выживать, если меня больше никто не пытается убить?! О, Мерлин, неужели это конец?!
Он громко застонал, закрыв руками лицо. Профессор Снейп, не открывая глаз, начал медленно сползать по стенке кафедры на пол.
- У нас опять ничего не получается! – тотчас вышла из образа Гермиона и расплакалась от бессилия.
Невилл тоже замолчал и осмотрелся. При виде предающихся отчаянию друзей и полубесчувственного профессора глаза студента Лонгботтома наполнились слезами.
- Надо же! Какой я, оказывается, несчастный человек! Сколько во мне горя и страданий! – воскликнул Невилл и, недолго думая, присоединился к рыдающему, икающему и хлюпающему носом хору.
- Во имя всего святого! Что тут такое творится?!
Этот вопрос, заданный звенящим от волнения, но от этого не менее чистым, благозвучным, исполненным неизъяснимого очарования голосом, положил предел слезам и скорби и заставил всех присутствующих, включая немедленно очнувшегося профессора Снейпа, во все глаза уставиться на возникшую посреди класса миссис Саншайн.
Прекрасная волшебница, редкое имя которой позволяло ей не только быть самой красивой женщиной на свете, но и совершенно игнорировать некоторые дурацкие условности вроде невозможности аппарации в пределах Хогвартса, окинула маленькое общество заботливым взглядом.
- Как хорошо, что у меня пустой урок! – промолвила она. – И я смогла поспешить на помощь сразу же, как только почувствовала, что кому-то плохо! Не бойтесь, мои хорошие, я как раз помогала мадам Помфри в Больничном крыле и захватила с собой всё необходимое, чтобы облегчить ваши страдания!
- С нами всё в порядке! – бодро отрапортовали студенты, узрев в правой руке целительницы шприц, а в левой клизму. – А вот профессору Снейпу действительно нехорошо!
- О, Северус! – воскликнула Санни, всплеснув руками (шприц и клизма немедленно исчезли). – Бедняжка! – она грациозно опустилась на колени перед смирно сидевшим на приступочке профессором и достала из кармана передника какую-то склянку.
Глядя, как она нежными прикосновениями наносит освежающее зелье на лоб и виски профессора, Гарри, Рон и Невилл немедленно раскаялись в том, что отказались от медицинской помощи. Скрипя зубами от зависти, юноши смотрели, как хитрый слизеринец, в мгновение ока оценивший ситуацию, симулирует глубокий обморок. Правда, симулировать вдобавок смертельную бледность ему никак не удавалось, а по выступившему на скулах слабому румянцу становилось ясно, что профессор вовсю наслаждается процессом лечения и отнюдь не склонен в ближайшем будущем радовать свою врачевательницу положительной динамикой.
- Ах, Северус! – прекрасная леди в отчаянии заломила руки. – Не заставляйте меня сходить с ума от страха за вас! Скажите, чем ещё я могу вам помочь?!
Её мольбы могли бы разжалобить даже камень, а в груди Северуса Снейпа билось живое (несмотря ни на что) человеческое (вопреки бродившим по Хогвартсу «страшным историям», которые так любили послушать на сон грядущий охочие до недержания младшекурсники) сердце. С сожалением придя в себя, пациент приоткрыл глаза, и по его страстному взгляду не только Санни, но и все остальные совершенно отчётливо поняли, какого именно рода помощь профессор считает наиболее эффективной для себя в данных обстоятельствах.
Прекрасная леди гордо поднялась с колен.
- Нет, Северус. Даже и не просите. Это невозможно. Я замужняя женщина и…
- У меня эта фича тоже не работает! – поспешил успокоить разочарованного профессора Невилл. – Я думаю, тут надо проявить инициативу самому!..
Он резво подбежал к миссис Саншайн и чмокнул её в губы.
Воодушевлённые его подвигом Гарри и Рон немедленно приняли позу низкого старта, а профессор Снейп возмущённо вскочил на ноги. Миссис Саншайн задохнулась от негодования.
- Что вы себе позволяете, мистер Лонгботтом?! – неожиданно рявкнула она в лучших традициях хозяина этого кабинета. – Пятьдесят баллов с Гриффиндора и неделя отработок у мистера Филча!
С этими словами прекрасная Мери Сьюзан ещё раз беззастенчиво нарушила канон, исчезнув из класса Зельеварения даже без положенного в таких случаях громкого хлопка. Впрочем, возможно, она сделала это исключительно по недомыслию. Ибо, при всем уважении, следовало признать, что в образовании миссис Саншайн имелись очень серьёзные пробелы. Например, она была искренне удивлена, когда узнала, что для успешного колдовства, кроме желания что-нибудь сотворить, необходимы также волшебная палочка и заклинания.
С минуту в классе царила тишина, звенящая от переизбытка разочарования самых разных степеней интенсивности. Гарри и Рон сделали вид, будто их намерение вскочить из-за парт было обусловлено исключительно желанием поднять упавшие перья. Девушки, глядя на женихов, ехидно усмехались. Снейп ехидно усмехался, глядя на Невилла. Тот, в свою очередь, смерил профессора негодующим взглядом.
- Это уже ни в какие ворота не лезет! – воскликнул юноша. – Вы хотите сказать, что она – это тоже вы?!
Огорошенный вопросом Снейп растерянно захлопал ресницами.
- Ой, профессор, вам так идут большие глаза! – не замедлила восхититься Джинни.
- Просто возмутительно! – продолжал Невилл. – Я только начал получать удовольствие от пребывания в своём мире, а тут вдруг оказывается, что моя любовь – лишь обратная сторона моего страха!
А иначе почему она ведёт себя точно так же, как вы, сэр?!
Снейп нервно сглотнул и непроизвольно погладил корешок Великой Книги. В глазах профессора зародилась тревога.
- Разве вы не понимаете, как это ужасно? – патетически вопрошал Невилл. – Когда женщина, пленившая твоё сердце, оказывается всего лишь твоим собственным отражением в кривом зеркале изменённого сознания!..
У профессора при этих словах сделалось такое выражение лица, что автору фанфика немедленно захотелось вернуться к любимому и привычному жанру drama/romance и плюнуть, наконец, на этот ужасный humor, который не позволяет свободно и радостно предаться снейпожалению. Но портрет доктора Крейзи на обложке Великой Книги вдруг перестал улыбаться и серьёзно, с глубокой укоризной, покрутил пальцем у виска.
Поэтому автор взял себя в руки и, вместе с персонажами, лишь молча наблюдал, как бедный (хнык-хнык), несчастный (хлюп-хлюп), обездоленный (чмок-чмок, моя прелессссть) профессор кусает губы в тщетных попытках не расплакаться. Но через несколько секунд автор спохватился и вспомнил, что даже в самом страшном ангсте жестокость должна иметь хоть какие-то пределы (ибо её излишки раздражают читателя). И посему гораздо гуманней было бы подвергнуть Северуса Снейпа длительным изощрённым пыткам в исполнении толпы авроров-садистов и/или аналогичной толпы нетрадиционно ориентированных Пожирателей смерти (тем более, что всё это, за длинную историю существования фанфикшена, стало для сурового двойного агента обычной повседневной рутиной), чем заставить его прослезиться на глазах у пятерых студентов.
Так что добрый автор милосердно позволил ему резко развернуться и бегом покинуть класс, оставив ударные силы Отряда Дамблдора размышлять о своих стратегических и тактических ошибках.
- Гермиона, а это будет сильно out of character с моей стороны, если я сварю профессору Снейпу яблочный компот? – жалобно спросила Джинни. – Может, это его хоть немножечко утешит?..
- Никаких компотов! – решительно отрезала староста. – У меня есть идея получше!
