Глава 7Превратности судьбы: обратный отсчет
Честно говоря, узнав ее, я не поверил своим глазам. Кто бы мог подумать, что Героиня Войны, жемчужина Золотого Трио, лучшая ученица Хогвартса за последние сто лет, будет почти вручную разбирать завалы «Стрелы», перемазанная грязью и копотью?
Конечно, ее рассказ многое объяснял: воспитывать сына Мальчика-Который-Выжил в Англии для нее было бы нереально. А если учесть, что Поттер не имел и до сих пор не имеет ни малейшего понятия о том, чего ей стоила его истерика на Рождество 98-го, и то, что Мартин Реджинальд Грейнджер стопроцентный сквиб, то….
Наши с ней встречи не ограничились поездкой в Дисней-Лэнд. Я всегда старался быть честным с самим собой, поэтому не мог не признавать, что меня сильно тянет к этой необыкновенной женщине. В ней чувствовалась та самая внутренняя сила, которой не доставало моей матери, и которая всегда была в избытке у той же Нарциссы Малфой.
К слову, именно Драко поддержал меня, когда я объявил о своем переводе в ДМП США. Магическая Англия до сих пор не простила Штатам выход из под ее протектората, связанный с магией вуду и Орлеанскими ведьмами*. Однако, к счастью, один из бывших мужей великолепной леди Забини был моим непосредственным начальником, поэтому этот вопрос я уладил довольно быстро.
С самой Грейнджер было сложнее. Богатый жизненный опыт удивительным образом сочетался в ней с детской наивностью, и я никак не мог понять, чего она ждет от наших отношений, и как вести себя с ней.
Ситуацию прояснил очередной ужин в ресторане. Признаться честно, у меня слабость к испанской кухне, поэтому я часто приглашал ее в свои любимые закусочные, как ребенок, радуясь совпадению наших вкусов.
На ней было вызывающе красное платье. Высокая горловина, открытые плечи, и полное отсутствие декольте будоражили почище Шато Д’Икем (французские вина, еще одна моя слабость), и я, изменив собственной природной неразговорчивости, расточал комплименты…
- Ты сегодня удивительно гармонично вписываешься в обстановку, Грейнджер.
- Гермиона.
- Прости, что?
- Гермиона. Почему-то все знакомые мне мужчины предпочитают звать меня по имени… Наверное, это признак приближающейся старости. Ребенка я уже родила, замуж не стремлюсь, так что, - она покачала головой, а я, прочитавший в ее глазах непонятную грусть, жестом пригласил ее на танец.
Зажигательная сальса, ритмичная самба, завораживающее танго, и горящие глаза напротив… Разумеется, я не смог устоять перед искушением. Разумеется, этот вечер закончился в моей квартире. Разумеется, я запомнил каждую чертову черточку ее тела на моих простынях…
Я запомнил ее хриплое дыхание мне в губы, ее неопытность, граничащую со страстностью. Ее тонкие ключицы и округлые бедра. Ее крик на пике наслаждения. И короткую записку, ждавшую меня утром на кухонном столе.
«Блейз! Наши отношения завершились так, как и следовало. У тебя – престижная работа с кучей перспектив и материнское наследство. У меня грязный кабинет в третьем отделе и сын-сквиб. Ты удивительный человек, но я слишком слабая для твоей жалости.
Не пиши мне больше»
Самое смешное, что я осознал мотивы своих поступков в последние месяцы, только ознакомившись с этим шедевром эпистолярного жанра.
Мое острое желание помочь спецслужбам на «Стреле», покупку квартиры в магическом районе Нью-Йорка, смену работы и непрекращающееся ощущение, что в моей жизни происходит нечто важное… Я, рациональный и уверенный в себе человек, давно распрощавшийся с мечтами о прекрасной принцессе, влюбился в гриффиндорскую заучку, и до чертиков хочу видеть ее и ее сына по-настоящему своими.
На осознание всего этого у меня ушло секунд пять. А на то, чтобы убедить в этом Гермиону – целых два года.
Мы никогда не вернемся в Англию, да и в магическом мире нас уже мало что держит. У нас уже трое очаровательных детей, и мы не собираемся останавливаться на достигнутом. Я все так же немногословен, а Гермиона все так же упряма. Мартин скоро пойдет в школу, и мы, как множество взволнованных родителей будем с нетерпением ждать его возвращения с первой в жизни математики…
Судьба - капризная дама, но своей, по крайней мере, я доволен.
