Перевёрнутая Луна – Сивилла Трелони
Дурные предзнаменования
***
День не задался. Не удивительно. Под утро она опять видела во сне свою прапрабабку. Кассандру. И та, как всегда, молчала. Смотрела.
- Ссссстарая сссука!
Рука дрогнула, и она едва не пролила херес. Сегодня её любимый – «Педро Хименес». У женщины должны быть свои маленькие радости. Густой, почти чёрный напиток медленно наполнял стакан, по комнате расплылся приторный аромат изюма и фиников. Сладость, дающая забвение. Пусть и короткое. Но такое необходимое.
Кассандра. Когда она была совсем маленькой, она не могла понять, чего постоянно боится её мать, Бриджит Трелони, худенькая нервная женщина, похожая на встрёпанного воробышка. Слабая ведьма и никудышная домохозяйка. Отец ушёл ещё до её рождения. Бабка, мать Бриджит, умерла много лет назад. Все прочие родичи тоже канули в Лету (по крайней мере, так думала маленькая Сивилла - и мать не спешила развеять её заблуждение). Друзья… их никогда не было. Они жили очень замкнуто, даже сослуживцы Бриджит из её департамента Министерства Магии никогда не появлялись в уединённом коттедже семейства Трелони. Старая домашняя эльфийка Сэнди – и нянька, и кухарка, и горничная, и бог-знает-что-ещё в одной особе – вот и вся компания её детских игр.
В ней совсем не было волшебства. С каждым годом, с каждой новой проверкой мать уходила в себя всё больше и больше. Сквиб. Позорное клеймо. И крест на всей жизни.
Но в 11 лет что-то пробудилось в Сивилле. Тайные соки бродили в её теле, понемногу превращая некрасивого ребёнка в ещё более некрасивого нескладного подростка. Но они зажгли в ней огонёк магии. И она получила письмо. Письмо из Хогвартса. И сразу же – ещё одно. От Кассандры.
- Мама, у меня есть прапрабабушка? Почему ты мне никогда о ней не говорила? Мы пойдём к ней в гости? А сколько же ей лет?
Лицо Бриджит Трелони болезненно скривилось – и тогда маленькая ведьма поняла, кого, а не чего, боялась её мать все эти годы.
- Да, солнышко… пойдём. Придётся. Ей 124 года – но не вздумай с ней об этом говорить! И вообще… не задавай вопросов. Говори лишь о том, что она у тебя спросит.
Огромный тюдоровский особняк. Густые тени в скудноосвещённых коридорах. Слуги, секретари. Многочисленные телохранители – тогда она ещё не могла понять, кем на самом деле была Кассандра. Единственная Истинная Провидица первой величины за последние два столетия. Национальное достояние магической Британии. Охрана министерского класса. 17 подтверждённых предотвращённых покушения. Семь со стороны частных лиц, династий и корпораций. Остальные – силами агентур иностранных держав. Не каждая страна могла похвастаться собственной Провидицей, совсем не каждая. И терпеть такую козырную карту в рукаве соперника по Большой Игре, имя которой – Политика, хотелось совсем немногим. Каждый Министр Магии – а Кассандра на своём веку повидала их несчётное количество – не принимал ни единого важного решения Кабинета, не проконсультировавшись перед этим с Провидицей. Поговаривали, что и магловские премьер-министры и (Только тсссс! Никому, слышите!) члены британского королевского дома тоже у неё бывали.
О, Мерлин, а она по-детски фантазировала о том, чтобы называть её «бабушка»… чтобы она играла с ней… и рассказывала внучке сказки. Но… ей было 11 лет, она хотела любить – и быть любимой. Она ещё не знала, что мир жесток, что в пророческих видениях всегда больше ужасов, крови и насилия, чем счастливых улыбок. Что люди – сволочи. Маглы, волшебники – без разницы. И чтобы быть среди этих слепых одноглазой (1), чтобы выжить и дотянуть до 124 – нужно стать сукой. Старой бессердечной сукой, расчётливой и холодной, словно каменная статуя.
Мать остановили ещё при входе. Бриджит даже не пыталась сопротивляться. Маленькая Сибилла, оглядываясь, пошла вслед за призраком-дворецким, всё дальше и дальше по запутанным лестницам и коридорам.
- Мы пришли. Вот эта дверь. Мадам ожидает Вас.
Она сидела в высоком вольтеровском кресле. Высохшая мумия. Но глаза. Глаза жили. Они властвовали. Они пронзали насквозь.
- Подойди.
Слова «здравствуй, бабушка!» застряли у неё в горле. Чувствуя, что вот-вот описается от страха, девочка, как загипнотизированная, подошла к старухе.
Сколько она так простояла перед этим креслом-троном? Минуту? Час? Ей показалось – вечность. Глаза Кассандры пожирали её. Выворачивали наизнанку её душу. Когда потом, спустя много лет, она прочла в мемуарах какого-то политика «этой женщине было невозможно лгать» - Сибилла лишь кивнула. Правда. Чистой воды правда.
Застывшее старческое лицо пришло в движение. Губы презрительно изогнулись. Морщинистые веки сомкнулись, гася страшный пламень её взгляда.
- Поди прочь.
Не чуя под собой ног, девочка пятилась до самой двери, а потом рванула ручку и выскочила из залы. Сердце колотилось, как бешенное. Дворецкий молча поманил её за собой – и Сибилла последовала за ним.
Теперь она знала. Она знала, кого боялась её мать. И почему.
Больше Кассандру она никогда не видела. Она умерла, когда Сибилла была на первом курсе. Вскоре после письма от матери, где сообщалось об утрате, у девочки начались первые Видения.
***
О, как же это было страшно… теперь она поняла, почему многие Провидицы и Провидцы сходили с ума. Да, она очень много читала теперь о людях, получивших сей тяжкий жребий раньше неё. И о своей прапрабабке в особенности. Но так и не смогла её простить. Никогда. Особенно, после смерти мамы. Когда Сибилла осталась совсем одна.
***
Появление Кассандры в её снах всегда сулило усиление Дара.
Видения, большие и малые, будут сегодня целый день клубиться вокруг её бедной головы, словно назойливые жужжащие мухи. «Услышь меня! Услышь! Впусти меня! Раскрой меня! Прочти меня! Поведай меня!» Звуки, запахи, яркие картинки, вырванные страницы книг чужих жизней. Аляповатые рисунки старой цыганской колоды Таро. Вот крутится ветхое скрипучее колесо Фортуны… вот похоть искажает лица Любовников… вот пылает поражённая молнией Башня… а вот заносит свою косу неумолимая Смерть.
***
Она начала пить, когда в полной мере осознала, к чему привело её пророчество о Поттере. «Нет! Нет! Я не виновата!» - выла она, мечась в своей комнате, словно запертый в клетке зверь, разбивая в кровь руки о каменные стены. Но это было ложью. В глубине души она всегда знала – это её вина. Пророчество… крошечный камешек, вызвавший сокрушительный камнепад. Сколько судеб было изорвано в клочья несколькими словами…
- Я – лишь посредник. Они говорят чрез меня. Я – дверь открытая. Лист бумаги, на котором проступают письмена. Мои уста произносят – но это не мои слова. Пожалуйста, поймите это! Простите меня! - она лежала на холодном полу, скорчившись, обхватив себя руками в отчаянной попытке согреться. Её окружали мертвецы. Убитые её словом. Многие из них были ещё живы, ещё ходили по Земле, смеялись, любили… рожали детей. Но они уже все были обречены. И с этим ничего нельзя было поделать.
***
Образ старой, выжившей из ума вороны… которая всегда каркает о несчастьях. Коллеги перешёптываются за спиной, ученики посмеиваются. Старшекурсники почти в открытую крутят пальцем у виска. «Чокнутая Трелони»… ну да, ну да.
Так легче. Так проще.
Я так устала. Если бы вы знали, если бы вы знали… как это тяжело. Боги знали, что делали, закрыв от человека грядущее. Люди подобны идущим спиной вперёд. Они видят прошлое – ту дорогу, что остаётся позади. Но им неведомо будущее, лежащее впереди. И, может быть, в этом человеческое счастье. Однако каждый из вас желает узнать своё будущее. Как же вы этого жаждете!
Я могу дать вам это. Но сделает ли это вас счастливыми?
Ты, пригожая румяная отличница из Хафлпафа… обрадует ли тебя пророчество о том, что оба твоих старших брата будут убиты во время рейда Пожирателей через два года, семь месяцев и пять дней?
Ты, юный заносчивый слизеринец… что ты почувствуешь, если я скажу тебе об интрижке твоего высокопоставленного отца? Да, с той новенькой секретаршей… твоя мать узнает об этом спустя четыре недели. Она впадёт в тяжкую депрессию – и уже не выйдет из этого состояния. Слишком много снотворного зелья. Ей захочется не просыпаться. Коронер запишет в отчёте, что это был несчастный случай. Неосторожное обращение с лекарствами.
Вот-вот. Поэтому я не буду вам всего этого говорить. Не буду. Я старая смешная ворона, болтающая глупости. Не слушайте меня.
***
Иногда мне кажется, что Дамблдор знает. Знает, что я делаю. Почему так себя веду. Знает даже то, что я вижу, как он умрёт. И кто его убьёт.
Но он молчит. Он всегда молчит. Он мудрый. Ему тоже очень тяжело. Умным всегда тяжелей, чем дуракам. Дураки живут легко – и помирают легко. В неведении. Счастливые. Завидую.
Он же знает. Он всё знает. Хоть и не Провидец. Он знает, что умрёт, не увидав развязки Игры. Он – подрывник, поджигающий фитиль бомбы под крепостью врага. Слишком короткий фитиль. Не отбежать, не успеть. Но кто-то должен его поджечь.
Фитиль – мальчишка. Сгорит быстро, ярко. Из таких мальчишек и девчонок получаются лучшие запалы для бомб. Страшно, цинично… да-да, я знаю это. Многие плюнули бы мне в лицо. А Кассандра мне бы улыбнулась. Уже с одобрением. Старая сука. Да, бабушка, я знаю. Я сама теперь такая.
***
Но иногда… мне кажется… может быть, я себя обманываю? Этот синдром знаком всем Провидцам. «Ложное зрение». Стыд и вина его порождают. Но всё же.. вдруг правда? Вдруг мальчишка сумеет победить – и выживет? Несмотря на уготованную ему Судьбу. Уже проторенную наперёд колею, ведущую к глубокой могиле. Вдруг…
***
- Старая глупая ворона, - почти неслышно шепчет измученная женщина, завёрнутая в нелепую яркую шаль. Она снимает «пучеглазые» очки и устало проводит рукой по лицу, - Старая глупая ворона. Но даже Провидица хочет верить в хороший конец.
***
1 – намёк на известную пословицу «в стране слепых и одноглазый – король», которую употребляют по отношению к осведомленным из неких тайных, недоступных иным людям источников персонам.
