Глава 7Глава 7.
Сириус чуть ли не бегом устремился в комнату Гермионы.
Когда он вошел, девушка лежала на кровати. Она была бледнее обычного и глубоко и тяжело дышала. Там же, в комнате, заняв рабочий стол хозяйки, суетился Снейп. Люпин сидел в кресле и нервно сжимал кулаки.
- Должен признать, девчонка весьма предусмотрительна, - проговорил мастер зелий, - здесь у нее столько зелий, что хватит на все случаи жизни. Есть даже несколько редких и парочка запрещенных. Это облегчает мне задачу.
- Что там? – в голосе Сириуса слышалось волнение.
- Ну, как тебе, должно быть, известно, подобные проникновения причиняют жертве достаточно сильные мучения. Последствия могут быть самыми разнообразными. А если учесть, что она еще и сопротивлялась, весьма успешно, кстати, то прогнозы самые неутешительные, вплоть до летального исхода, - сказал Снейп и, увидев побледневшие лица Блэка и Люпина, добавил, - отчаиваться рано. Все предположения требуют проверки.
- Ну, так проверь, чего же ты ждешь? – нервно вопросил Сириус, - я, конечно, понимаю, ты не обязан, но, прошу тебя, сделай все, что сможешь, пожалуйста.
- Хм, сам Сириус Блэк вежливо просит меня о помощи. Где записать? – съехидничал Снейп. Затем начал водить палочкой над пострадавшей.
- Да где хочешь, только спаси ее, - Бродяга был близок к отчаянию.
- Так, - начал Снейп, убирая палочку, - не сказать, что результат хорош, но, поверьте, могло быть и хуже. Хорошая новость – до летального исхода вряд ли дойдет. Плохая новость – имеется очень большая вероятность магической комы. Этого можно избежать, нужно только заставить ее очнуться.
- Как это сделать? – спросил Блэк.
- Нужна сильная мотивация, - проинформировал мастер зелий, - настолько сильная, чтобы она, несмотря на перенесенный организмом сильнейший стресс, не позволила себе впасть в кому.
Сириус как-то неопределенно крякнул. Люпин вздохнул.
- Учитывая характер мисс Лестрейндж, рискну предположить, что подобной мотивацией могут стать дорогие ей люди, нуждающиеся в ней, - Снейп по-прежнему оставался хладнокровным, - нужно собрать как можно больше таких, понимаете?
- Да, - в голосе Сириуса послышалась надежда, - значит, нужно доставить сюда Беллу, Гарри, Джинни, Цисси, Драко и, скорее всего, Тео.
- Нотта? – удивился декан Слизерина.
- Да, они же друзья, пока, - на последнем слове Блэк снова крякнул, - так, Ремус, давай разделимся. Ты в «Нору», я за Беллой. Цисси и Тео пошлем патронусов.
Лунатик и кивнул и тут же аппарировал.
- Сколько у нас времени? – спросил Сириус Снейпа.
- Часа три, - ответил тот.
Бродяга, выпустив из палочки двух серебристых волкодавов, последовал примеру друга и скрылся из глаз.
/Тот же вечер. «Нора»/
В последнее время Гарри окончательно перестал понимать Дамблдора. Первые сомнения в его действиях появились после битвы в Отделе Тайн. Но Поттер всячески пытался оправдать действия директора, уверить, прежде всего, себя, что так действительно будет лучше. Но с каждым разом получалось все менее убедительно. Ну, зачем он забрал его, Гарри, из дома Сириуса? Ладно, ему нужно было уговорить этого Слизнорта вернуться в Хогвартс, но зачем было доставлять его в «Нору»? Этого парень решительно не понимал.
Дни тянулись медленно и однообразно.
Этот день был, как две капли воды, похож на все предыдущие с той лишь разницей, что сегодня к привычному уже ощущению скуки и недоумения прибавилась неясная тревога.
«Ну, хоть какое-то разнообразие», - мрачно подумал Гарри.
Сегодня, как, впрочем, и в предыдущие дни, Рон пытался восстановить былую дружбу. Сначала Поттер поддержал эту идею, но постепенно он убедился, что это бесполезно.
Не сказать, чтобы они с Роном так уж плохо общались, нет. Просто рыжему частенько приходило в голову поругать Гермиону, Сириуса, Ремуса и, в особенности, Теодора Нотта. При этом Уизли выказывал практически нездоровый энтузиазм. С не меньшим рвением Рон брался за «промывку мозгов» Гарри. Он мог подолгу разглагольствовать о правильности деяний Дамблдора, изредка перемежая их с рассуждениями о предательстве Лестрейндж и приближенных ей людей, наподобие Сириуса.
Слушать это спокойно Гарри не мог. Раздражение поднимало в нем свою змеиную голову. Но Поттер, боясь обидеть друга, хранил молчание.
Вот и этим вечером он вместе с Роном, Джинни, близнецами, мистером и миссис Уизли сидел в гостиной их небольшого, но уютного дома.
Сначала все, кроме Молли, обсуждали квиддич, но затем Фред и Джордж принялись обговаривать дела своего магазинчика, который все-таки открыли, Артур и Джинни разговорились с миссис Уизли. В этот момент Рон снова завел свою любимую песню. Он принялся по-всякому костерить Гермиону, после чего несколько минут отплевывался от пены, то заклятие оказалось мощным и до сих пор не утратило своей силы.
Мысленно позлорадствовав на этот счет и, в очередной раз, поразившись мастерству подруги, Гарри вновь почувствовал, как по его телу волнами разливается раздражение.
Рон, справившись с пеной, с удвоенной яростью принялся осыпать Лестрейндж всеми мыслимыми и немыслимыми проклятиями и оскорблениями. Но, стоило ему заикнуться о возможности того, что девушка каким-то образом подчинила своей воле Сириуса и Ремуса, как Гарри не выдержал.
- Заткнись, Рон, - пытаясь сохранять спокойствие, выдохнул он, - хватит.
- Правда, Рон, перестань, - поддержал Фред, - она столько сделала для тебя, а ты так.
- Действительно, нехорошо, братец, - поддакнул близнецу Джордж, - ты многим обязан ей.
- Почему вы всегда ее защищаете? - изумление Рональда было далеко не поддельным, - что такого она для всех вас сделала?
- Она всегда была рядом, поддерживала меня, когда это было нужно, - пустился в объяснения Гарри, - она помогала нам выпутываться из различных передряг, ты знаешь об этом не хуже меня.
- Пусть раньше мы и не были столь уж близкими подругами, - включилась в дискуссию Джинни, - скорее приятельницами, но Гермиона всегда готова была меня выслушать, и дать дельный совет. Мне все равно, что у нее другая фамилия, внешность и взгляды. Она осталась прежней. Людям свойственно меняться, но они никогда не меняются полностью. И знаешь, Рон, мне обидно, что мой младший старший брат никак не может, если не понять, то, хотя бы, смириться с этим.
- Гарри, ты сейчас так о ней говорил, что можно подумать, будто ты влюблен, - поддел Рон, - но знай, шансов у тебя нет, ведь ее сердце принадлежит драгоценнейшему Нотту. А ты, Джинни, слишком легковерна.
- Не говори ерунды, - Гарри каким-то чудом еще удавалось сохранить остатки хладнокровия, - Гермиона мне, как сестра, так же, как и я для нее, ты прекрасно знаешь это. Просто глупо было бы отрицать очевидное. И что ты прицепился к Тео? Он – более, чем нормальный парень. Мне он понравился, как личность.
- Хорошо, пусть я легковерна, - Джинни разозлилась не на шутку, - но тогда ты, дорогой братец, неблагодарный, бездушный сухарь. Раз не понимаешь, а вернее, не желаешь принять очевидное. И, если ты сам влюбился в нее и ревнуешь ее к Тео, то это – только твои проблемы. Ты сам разрушил вашу с ней дружбу. А Теодор – действительно хороший человек, я согласна с Гарри. И что плохого, если они с Гермионой сдружились? Я тоже была бы не против дружбы с ним. Думаю, Гарри меня поддержит, ведь правда?
- Да, Джинни, ты совершенно права, - кивнул Поттер.
- Что? Я? Влюбился? В эту…эту… в это… Пожирательское отродье? Да… - последующие слова рыжего потонули в новом потоке едкой пены.
Гарри и Джинни собирались ответить ему, но тут до них донесся хлопок аппарации. Через минуту к дому со всех ног бежал Ремус Люпин. Все высыпали во двор. Артур наставил на подбежавшего палочку.
- Я – Ремус Джон Люпин, оборотень, один из четверых Мародеров, в школе был известен под прозвищем Лунатик, два года назад преподавал в Хогвартсе Защиту от Темных Искусств, и это я научил Гарри Поттера вызывать патронуса, принимающего вид оленя, - все это Люпин выпалил на одном дыхании, предупреждая вопрос для подтверждения своей личности.
Мистер Уизли сразу же опустил палочку.
- У…нас…чп…Гермиона…на грани… комы… три… часа… Гарри…Джинни… идем… - оборотень задыхался от бега и предыдущей реплики.
- В чем дело, Ремус? – обеспокоенно спросила Молли, - что с Гермионой?
- Некогда, Молли, прости, - наконец отдышавшись, пропыхтел тот, - говорю же, у нас всего три часа. Объяснения после. Гарри, Джинни, время не ждет.
На последних словах Люпин протянул руку Поттеру.
Гарри, оглянувшись на прочих Уизли и, получив кивок Молли, взялся за руку Ремуса, протянув свою Джинни. Через секунду он почувствовал в своей руке ее теплую ладошку.
В следующий миг они, крутанувшись на месте, пропали.
/Тот же вечер. Поместье Нарциссы Малфой./
Они переехали сюда только сегодня. Пока оба разбирались с делами первой важности, день сменился вечером. И теперь мать и сын сидели в светлой, уютной гостиной возле камина и молчали. Раньше, до наступления этих неспокойных времен, они частенько сидели так по вечерам, но потом стало не до этого.
Каждый думал о своем, но смысл мыслей обоих был приблизительно одинаковым. Оба размышляли о том, насколько сильно изменилась их жизнь за последние две недели.
Эта идиллия могла продлиться еще долго, если бы их покой не нарушил появившийся из ниоткуда серебристый волкодав.
Патронус остановился посреди комнаты и заговорил голосом Сириуса Блэка:
- На Гермиону напали. Она на грани комы. Цисси, Драко, нужна ваша помощь. Время ограничено. Всего три часа. Прошу, поторопитесь. Все объясню, но позже. Сириус Блэк.
Передав это по-спартански лаконичное сообщение, волкодав растаял в воздухе так же внезапно, как и появился.
Нарцисса вопросительно посмотрела на сына. Драко ответил ей неопределенным взглядом. После чего оба поднялись и направились к камину. Через мгновение они исчезли в изумрудном огне.
/Тот же вечер. Больница имени Святого Мунго/
Этот вечер ничем не отличался от предыдущих. Совершив вечерний обход, целитель удалился к себе. И теперь Беллатриса, как обычно, разговаривала с соседом по палате. Их обоих обещали скоро выписать. Им было, о чем поговорить. А собеседником Юлиан Нотт, признаться, был отличным. Как и сама мадам Лестрейндж.
Ничто не предвещало волнения, но в следующую минуту, снеся по пути дверь, в палату влетел взволнованный Сириус.
- Белла…беда…Гермиона…напали… на грани комы…скорее… всего три часа… - только такие обрывочные фразы и слетели с его губ.
- Что с моей дочерью? – переполошилась Беллатриса.
- Потом, Белла, время ограничено, идем, - с этими словами Блэк подхватил кузину на руки и аппарировал.
/Тот же вечер. Поместье Ноттов./
Сегодня Теодор получил письмо от Гермионы. Да, они часто переписывались, но это послание было странным. Каким-то чересчур таинственным, что ли. Но теперь Тео убедился, что заслужил доверие мисс Лестрейндж, ведь она предлагала ему встретиться, с целью поведать о чем-то важном. Она, конечно, не писала этого открыто. Просто Нотт, обладающий известной фамильной проницательностью, научился читать подругу между строк. Да и слишком прямой, будто напряженный почерк выдал ее.
Заинтригованный юноша, не задумываясь, ответил согласием.
Затем, в течение всего дня, его мысли периодически возвращались к тому письму. Что-то не давало ему покоя. Но что? На этот вопрос и сам Тео не мог ответить точно. За этими размышлениями он и не заметил, как небо окрасилось в алый цвет, и настал вечер.
Неизвестно, сколько бы еще Теодор просидел, думая о письме и его отправительнице, но его уединение нарушил патронус.
Он ярким серебристым потоком ворвался в комнату и, приняв очертания огромного волкодава, знакомым голосом проговорил:
- Тео, беда. Гермиона на грани комы. Нужна помощь. Время ограничено: всего три часа. Поторопись. Объяснения потом. Сириус Блэк.
Затем волкодав растворился в воздухе, оставив пораженного Нотта одного.
Первые пятнадцать секунд Тео пытался справиться с шоком и осознать произошедшее. Вникнув в смысл сообщения, он рывком вскочил и, приблизившись к камину, исчез.
/Площадь Гриммо, 12./
Минут через пятнадцать после ухода Сириуса в комнате Гермионы, где помимо хозяйки находился еще и Снейп, раздался хлопок аппарации, и в следующий миг там же материализовался Сириус Блэк, держащий на руках собственную кузину.
- Прости, Белла, так просто быстрее, а время ограничено, - извиняющимся тоном проговорил он, опуская сестру на пол.
- Я поняла, ничего страшного, - несмотря на ответ, лицо Беллатрисы стало чуть более надменным, что выражало легкую обиду.
Затем ее взгляд упал на Гермиону. За прошедшие полчаса девушка сильно побледнела. Казалось, в ней не осталось ни кровинки. Теперь темные, почти черные волосы как никогда резко контрастировали с лицом. Находясь под впечатлением от увиденного вновь прибывшие невольно поежились.
- В чем дело, Снейп? – спросила мать пострадавшей у зельевара, в голосе ее слышались нотки призрения и явного недоверия.
- Я не собираюсь повторять несколько раз, Беллатриса, поэтому дождемся остальных. Не беспокойся, время еще есть, - внешне он оставался спокойным, но внутри у него все дрожало. Он всегда боялся мадам Лестрейндж, одновременно восхищаясь ее магическим мастерством. Хотя не собирался никому признаваться в этом, поэтому отвечая, вложил в голос как можно больше неприязни.
Белла собиралась что-то ответить, как вдруг раздался еще один хлопок аппарации.
Вслед за звуком появились Гарри Поттер, Джинни Уизли и Ремус Люпин. Последний коротко кивнул присутствующим и вышел. Снейп удовлетворенно крякнул.
- Д-добрый вечер, сэр, - чуть дрогнувшим голосом поприветствовал ненавистного преподавателя, - мадам Лестрейндж, - кивнул матери лучшей подруги.
Джинни же только кивнула профессору и тепло улыбнулась Беллатрисе.
- Не такой он уж и добрый, Поттер, - пробурчал Снейп, отворачиваясь.
Через несколько секунд на лестнице раздались торопливые шаги, и в комнату спешно вошли Нарцисса и Драко Малфой, Теодор Нотт и Люпин.
Все быстро обменялись кивками и уставились на Снейпа.
- Значит так, - начал он, - мисс Лестрейндж находится на грани магической комы. Людям неосведомленным поясняю, что эта форма комы разительно отличается от магловской и может повлечь за собой непредсказуемые печальные последствия вплоть до летального исхода…
- Оставь свои лекции на потом, Снейп! – не сдержалась Беллатриса, - пару минут назад ты вещал о том, что время ограничено, а сейчас сам тянешь его.
- Держите себя в руках, мадам Лестрейндж, - Снейп не повышал голоса, но в его словах чувствовался прямой приказ. Белла наградила его презрительным взглядом и попыталась успокоиться.
- Итак, мисс Лестрейндж, пережив сильное потрясение, столкнувшись с сильнейшей ментальной магией, потеряла много собственной энергии, поэтому ее организму необходим покой. Но последствия, как я уже сказал, непредсказуемы, - продолжил мастер зелий, - поэтому наша задача – не допустить этого. Мисс Лестрейндж сейчас не способна контролировать не свое тело, не свою магию, только разум. На него и придется воздействовать, чтобы заставить ее перебороть себя, тем самым возвращая ей частичный контроль над собой. Все, здесь присутствующие, кроме, разумеется, меня, - самые близкие люди для мисс Лестрейндж, значит, у вас всех больше всего шансов. Итак, - взмахнув палочкой, он трансфигурировал кресло, - каждый из вас должен будет мысленно попросить ее остаться, сказать, что она значит для вас. Я буду каналом связи между вами, поскольку для этого процесса необходимо владение легилименцией. Задача ясна?
- Вполне, но для чего кресло? – спросил Сириус.
- Как ты, должно быть, понял, Блэк, - без намека на малейшую издевку пояснил Снейп, - невозможно предсказать реакцию волшебного организма на воздействие извне. Поэтому в процессе вы можете почувствовать сильную боль и прочие недомогания, как физические, так и душевные, но вы должны закончить фразу, иначе силы будут потрачены впустую. Впрочем, вам самим решать, готовы ли вы на такие жертвы ради этой девушки.
- Начнем, пожалуй, - Беллатриса первой опустилась в стоящее перед Снейпом кресло.
Тот молча направил на женщину палочку, невнятно произнося какую-то фразу на латыни.
В следующий миг Беллу объял темно-синий свет, как кабель, протянувшись к Гермионе.
«Пора», - решила женщина и, глубоко вздохнув, подумала, - «девочка моя, я уверена, ты слышишь меня. Пожалуйста, не покидай меня. Мы с тобой только что узнали друг друга ввиду обстоятельств. И потом, я не могу еще раз потерять тебя, не могу. Гермиона, чтобы ты не чувствовала по отношению ко мне, знай, я очень сильно люблю тебя, дочка. Ты – самое дорогое, что есть у меня. Просто знай это, не забывай никогда».
К середине фразы Беллатриса почувствовала страшную боль в височной области. Не обращая на нее внимания, она продолжила. Затем женщина ощутила всепоглощающую неясную тоску, навалившуюся на нее. Но и здесь она не уступила. Ближе к концу через будто бы пропустили разряд тока, все тело свело судорогой. Вдруг в ее глазах снова полыхнуло то самое безумие и, собрав остатки сил, Белла закончила свое обращение.
Снейп опустил палочку. Свет исчез.
- Мама… - простонала Гермиона.
Беллатриса все еще с расширенными от перенесенной муки глазами сидела и мелко дрожала. Все в оцепенении смотрели на нее. Только Нотт подошел к женщине, держащейся за собственные виски, помог ей подняться и, позволяя ей опираться на себя, довел до софы стоящей в углу комнаты.
- Нам ведь дорого каждое мгновение, верно? – спросил он, глядя на остальных, - нужно спешить.
Не успел он закончить фразу, как Нарцисса заняла место своей сестры.
Северус Снейп снова нацелил на нее палочку. Уже знакомое сияние охватило Нарциссу.
«Миона», - начала она, - «прошу тебя, не оставляй меня. Ты столько сделала для меня. Я очень благодарна тебе за все. Но дело не только в этом. Ты стала очень дорога для меня за последнее время. Ты нужна мне, нужна нам всем. Ты – наша опора, наша поддержка и надежда на светлое будущее. А надежда, как известно, уходит последней, поэтому твой уход будет равноценен концу. Я люблю тебя, племянница, помни».
Леди Малфой с самого начала своего обращения чувствовала головокружение. Затем, ближе к середине у нее внезапно заныло сердце. Она побледнела, прижала ладони к груди, но продолжила. На финальной стадии своей речи Нарцисса покачнулась. Неизвестно как, но ей все же удалось закончить.
Снейп опустил палочку.
- Цисси… - пробормотала Гермиона, резко дернувшись.
Нарцисса обмякла в кресле. Драко и Теодор первыми кинулись к ней. Малфой ловко поднял хрупкую женщину на руки и перенес на ту же софу, где Беллатриса уже немного пришла в себя. Нотт, в свою очередь, призвал какую-то склянку со стола Гермионы и, кивнув другу, пристроился на полу возле своей второй матери.
Драко, верно истолковав намерения товарища, благодарно кивнул и направился к креслу.
Снейп молча повторил латинскую фразу. Малфоя-младшего охватил все тот же свет.
«Миа, сестренка», - начал он, - «пожалуйста, не уходи. Ты важна для всех, присутствующих здесь. Для меня в том числе. Как ни больно моей гордости признавать это, но ты всегда была для меня примером для подражания. Моим стимулом. Всегда дарила надежду, веру в себя, не зная об этом. Прости меня. За все. Если ты уйдешь в себя, в прямом смысле, части меня придет конец. Ты – одна из дорогих мне людей. Я не смогу просто смириться с твоим уходом. Ты нужна мне, сестричка».
Во время обращения по телу Драко разлилась непонятная слабость. Следующим пунктом была мучительная судорога. В конце ко всему этому добавилась сильнейшая пульсация в голове. Но Малфой героически перенес все это.
Снейп снял заклинание. При всем желании Драко не мог пошевелиться.
- Драко… - выдохнула в то время Гермиона.
Сириус подошел и помог племяннику перебраться на кресло в углу комнаты. Теодор послал другу ободряющий взгляд и указал на Нарциссу. Ей становилось лучше, поэтому Нотт, прихватив ту же склянку, подошел к другу.
Блэк в то время уже занял кресло.
Снейп снова повторил заклятие. Темно-синий свет окружил Сириуса.
«Герми», - начал тот, - «не смей уходить, слышишь, не смей. Что же все мы будем делать без твоих нравоучений и колкостей? А кто обещал найти мне жену? Неужели ты упустишь такой случай насолить мне, племяшка? А если серьезно, то ты очень-очень нужна всем нам. Дорога нам, необходима. Так что, не смей оставлять нас, идиотов, без присмотра. Ремусу не под силу обуздать нас».
Снейп опустил палочку.
Как ни странно, недомоганий мужчина почти не испытывал. Так ему казалось. Но, закончив, он понял, что ошибся. Все тело ломило, и голова шла кругом.
- Сириус!.. – вскрикнула Гермиона, будто возмущенно.
Довольный Блэк встал с кресла и встал у стены, стараясь ничем не выдать своей боли.
Тем временем Люпин занял кресло.
Снейп направил на него палочку и прошипел все то же заклинание. Лунатика окутало уже знакомое свечение.
«Гермиона», - так начиналось обращение Ремуса, - «пожалуйста, выслушай меня. Ты дорога всем, здесь присутствующим, потому не оставляй их. Ты всегда поражала меня своим недюжинным умом, с самого твоего третьего курса я считал тебя своим другом. Думаю, это объясняет, что я тоже боюсь за тебя. Для всех, кто здесь есть, ты являешься надеждой на будущее и просто дорогим человеком. Так и для меня. Поэтому, прошу, останься с нами. Ты нужна всем нам».
С самого начала тело Люпина сковало судорогой, мысли в голове мешались. Но он стоически выдерживал все это, зациклившись только на своем обращении.
Снейп опустил палочку.
Лунатик поднялся с кресла и, чуть пошатываясь, занял место рядом с Сириусом.
- Ре-мус… - по слогам пролепетала Гермиона, разделив их коротким вздохом.
Гарри, решившись, подошел к креслу.
- Не бойтесь, Поттер, я не кусаюсь, - Снейп впервые за последний час открыл рот.
- А вдруг? Все бывает впервые, сэр, - ехидно ответил тот.
Все прыснули.
- Не устраивайте балаган, если она значит для Вас хоть что-то, - с этими словами Снейп взглядом указал на Гермиону, - готовы?
В ответ Гарри молча опустился в кресло.
Ненавистный учитель нацелил на него палочку. Поттера окутал все тот же синий свет.
«Гермиона», - начал он, - «прошу тебя, очнись. Ты – моя лучшая подруга. Я не смогу без тебя. Ты всегда была со мной, даже в самых трудных ситуациях. Рискуя собой, ты помогала мне. Очнись, ты нужна мне! Без тебя мне не одолеть Волдеморта. Пожалуйста, Миона, очнись, не бросай меня».
Гарри не обратил внимания на то, что шрам разрывало от боли, а душу словно зажали в тиски и медленно сдавливали. Его главной целью было не дать подруге впасть в кому, и все остальное его не заботило.
Снейп отменил действие заклинания.
- Гарри… - прошептала Гермиона.
Поттер попытался поднять с места, но не смог – слабость овладела им.
Заметив это, Сириус хотел было помочь ему, но не смог оторваться от стены, поскольку сам еще не до конца пришел в себя.
Это не укрылось от Тео. Он как раз закончил приводить в чувство Драко. Чуть вздохнув, он трансфигурировал еще одну софу. Затем помог Поттеру, Блэку и Люпину усесться. После чего принялся накачивать их восстанавливающим зельем, с помощью которого приводил в себя Драко, Нарциссу и Беллатрису.
Пока он хлопотал над Гарри и проверял, все ли в порядке у остальных, Джинни опустилась в кресло. На лице ее застыла решительность.
Снейп поднял палочку. Рыжую девушку объял уже знакомый всем синий свет.
«Миона», - подумала она, - «раньше мы с тобой не были такими уж близкими подругами. Скорее, приятельницами. Но теперь все изменилось. Ты стала для меня лучшей подругой. И мне стало гораздо легче, чем раньше. А ведь до этого я считала, что мне не так уж нужна подруга. Я была неправа. Ты нужна нам всем и конкретно мне. Ты всегда помогала мне разобраться с трудностями, которые я сама же и создавала для себя. Без тебя мне будет тяжело, не бросай меня, пожалуйста».
Прося подругу остаться, Джинни чувствовала сильное головокружение и кошмарные судороги. Но продолжала удерживать мысль, не обращая на все это внимания.
- Джинни… - выдохнула Гермиона.
Снейп опустил палочку. Сразу же после этого рыжую сковала очередная судорога. Джинни зажмурилась от боли.
Когда она открыла глаза, возле кресла уже стоял Теодор. Ободряюще улыбнувшись, он подхватил ее на руки и переместил на созданную им софу. Затем вручил Гарри пузырек с укрепляющим зельем и, дав краткие инструкции, опустился в кресло.
Снейп как-то неприятно ухмыльнулся, после чего, крякнув, поднял палочку. Тео зажмурился, синее свечение слепило ему глаза.
«Гермиона», - начал юноша, - «прошу, не покидай всех нас, и меня, в частности. Ты ворвалась в мою жизнь неожиданно и быстро. После этого дрогнули все мои жизненные устои. Моя жизнь полностью изменилась, благодаря тебе. Ты столько сделала для меня, что у меня не хватает слов для выражения моей тебе благодарности. Но, помимо этого, ты стала моим первым настоящим другом. Я понял, что один – в поле не воин, что каждому необходимо, какое-никакое, а общение. Ты заставила меня пересмотреть приоритеты, сделать переоценку своих жизненных ценностей. Можно сказать, заставила меня жить заново. Ведь, если бы не ты, я бы сломался. После ареста отца я уже находился на грани. Ты же вернула мне жажду жизни, разбудила меня настоящего. Боюсь, что все твои старания окажутся напрасными, если ты внемлешь моим словам. Это не угроза, нет. Это просто констатация действительности. Я и не говорю обо всей той боли, которую причинит всем, присутствующим здесь, и не только, твое «погружение в себя». Разве не против этого ты всегда боролась?»
Голова раскалывалась на тысячи и даже миллиарды частей, в глазах темнело, душу не покидало беспокойство, но все это было неважно сейчас. Главным было не допустить ухода в себя той, что ломает все стереотипы, борясь против лжи, боли и лишений. Не дать ей упасть всего лишь однажды, а ведь она не позволила этого очень многим.
В комнате было поразительно тихо. Тишина давила, угнетала. Теодор боялся, что сделал что-то не так, и все прошло впустую.
Снейп давно уже опустил палочку и теперь с непонятным выражением лица изучал стену.
Нотт продолжал сидеть в кресле, погруженный в собственные мысли. Они проносились в его голове бурным потоком, создавая абсолютный беспорядок после себя.
Из этого хаоса, им самим же и созданного, юноше помог тихий, слабый голос.
- Те-о…Тео… - ласково, даже трепетно.
«Странное чувство», - подумал Нотт, понимая, что мысли начинают упорядочиваться, все становится на свои места.
- Что там, профессор Снейп? – спросил Теодор, удивляясь своему голосу. После продолжительного молчания и недавнего волнения он был хриплым.
Наложив диагностирующие чары, Северус Снейп четко произнес, обращаясь ко всем:
- Все в порядке. Мы успели.
