Кельтские сумеркиКогда Люпин вернулся к дому, вечер уже явно вступал в свои права, и красноватые отсветы на облаках становились всё темнее. Позицию для наблюдения Ремус избрал чуть поодаль, у дороги, которая здесь, в царстве непокорной ирландской природы, казалась единственным островком далёкой цивилизации.
Сумерки сгущались с поразительной быстротой, и Люпин нутром чуял, как вместе с ними нарастало практически физическое напряжение в воздухе. Напряжение, которой он чувствовал всей своей оборотничьей сущностью – сверхъественное напряжение.
Палочка легко очертила защитный барьер, и Ремусу невпопад подумалось, чувствует ли он происходящее так ясно только потому, что он – маг, или же потому, что сам частично принадлежит нечеловеческому миру? От мыслей его отвлекла нарастающая тишина, заставившая его невольно подобраться. Клубкопух у Люпина за пазухой, откликаясь на приближающуюся опасность, ткнулся тёплым носом в подмышку и мелко задрожал.
К дому на холме тем временем проскользнула тень, напоминавшая кошку. Следом Ремус успел краем глаза заметить, как на мгновение зарябил воздух у дорожки к саду. Волчьим нюхом он чувствовал и других обитателей леса – все они, к счастью, пока не обращали значительного внимания на его барьер, и тянулись к старому коттеджу.
Или всё-таки не совсем к коттеджу? Люпин сощурился – нельзя сказать, чтобы это сильно помогло, но в темноте он видел немного лучше, чем среднестатистический не-оборотень, хоть это преимущество и не добавляло ему никаких пунктов во взаимоотношениях с человеческим сообществом. На задворках воспоминаний мелькнула мысль – что-то почерпнутое из ирландских сказок, которыми он перед отъездом разжился в библиотеке.
Холм – в нём и скрывалась тайна. Холм и его завораживал, притягивая магнитом. Ремус хрипловато выдохнул, когда от косого склона вдруг отделилась ещё одна полу-тень.
В Ирландии в старину часто говорили, что духи-сиды обитают в холмах, – Люпин с удивляющей его самого отстранённостью заметил про себя, что фольклор подчас оказывается куда полезнее в жизни, чем заумные трактаты «специалистов по магическим существам».
Фигура, словно вышедшая из глубины холма, вдруг приобрела удивительно чёткие очертания, и Ремус удивлённо моргнул, запоздало припоминая, что, должно быть, это и есть то существо, которое О’Салливаны приняли за банши. Именно «приняли» – несмотря на женское обличье и окружающий духа холодок он не был призраком-банши.
Лианан. Искусительница, предлагающая любовь – и взамен выпивающая человека до дна. Не даром, впрочем, – духи вообще удивительно честны в преданиях старины. Ирландцы говорили, что встретившиеся с лианан живут недолго, но ярко, и с гордостью вспоминали своих великих певцов-поэтов.
Дух-сид в окружении нечисти масштабом поменьше наконец заметила какую-то аномалию и повернулась к нему лицом. Быть может, это было, конечно, просто разыгравшееся воображение, но Люпину показалось, что барьер дрогнул под её взглядом. «Главное, не смотреть в глаза», – немедленно всплыло первое правило техники безопасности, неизменно встречавшее его в предисловиях пособий по Защите.
На рванувшееся в его сторону существо, смахивавшее на кошку, но по размеру больше, а по глазам – злее, Ремус среагировал почти на рефлексах. Почти – это сказывались два года с хвостом без практики. Рефлексы – это было вбитое в подкорку войной, и они всё-таки победили: кошкоподобный дух с жутковатым, режущим уши визгом, отлетел с дороги и шлёпнулся наземь, раздражённо скалясь.
То, что выйти из этого боя победителем не получится, Люпин понял, не прошло и минуты. Отбиться и уйти живым и даже здоровым – это возможно, это даже «пожалуй». Но одолеть нечисть и выгнать духов-сидов, когда они – на своей земле, на исконной территории, которая питает их не хуже трансформатора, – только совсем уж безрассудный волшебник мог на такое надеяться.
От бессмысленного безрассудства Ремуса с младых ногтей отучил оборотень Фенрир Сивый, но отступать тоже было не вариант. В конце концов, его порекомендовал Тед и подложить свинью одному из немногочисленных друзей – натуральное свинство, не вспоминая уже о том, что это «в кои-то веки его работа». Ну и наконец, он специалист по ЗОТИ и боец Ордена Феникса, или кто?
Профессиональная гордость и врождённое чувство долга предопределили единственно приемлемый исход, но до этого исхода нужно было ещё добраться. Люпин резко взмахнул палочкой, отгоняя прорвавшуюся сквозь рухнувший барьер нечисть Патронусом. Конечно, не так действенно, как с дементорами, – но тоже иногда помогает.
Если на первый взгляд ситуация казалась проигрышной, то на второй – патовой по всем фронтам. Даже если бы ему удалось выбить всю сверхъестественную живность из коттеджа, дом стоял непосредственно на холме, и его защиту разодрали бы в ближайшее время изнутри. Скорее всего, её и разрушили в итоге изнутри – просочившись через какую-нибудь мелкую лазейку, образовавшуюся после лет запустения, и отвоевав, наконец, заветный холм.
Огненный всполох осветил тёмные в уже наступившей темноте стволы ближайших деревьев, и Ремус дёрнулся, уклоняясь от взгляда лианан. Существует ли в мире нечисти иерархия, он не знал, но по какой-то непонятной причине добычу оставили именно ей.
Дух-искуситель следовала за ним целеустремлённо, но неспешно. И с насмешливой улыбкой – ещё более усиливавшей, впрочем, ощущение сверхъестественности – ждала, пока он отступится.
Выход, забрезживший где-то на краю сознания, был неожиданно – после всего – гриффиндорским. Но времени на постановку диагноза не было, и Люпин, отступив на шаг после очередного раунда, опустил палочку и шагнул вперёд, вскидывая голову и тут же находя магнетические глаза духа-лианан.
Глаза её – нечеловеческие, мерцающие странными искрами – завораживали. Какая-то сверхъестественная, мистическая привлекательность обволакивала лианан и щупальцами подбиралась к нему. В глубине сознания глухо и тревожно заворчал волк, принюхиваясь к подозрительной магии, но Ремус, помедлив, отмахнулся от него, не отводя взгляда. Это не было гипнозом в полном смысле слова – но ему как будто предоставляли мнимую свободу выбора, вызывающую невероятное искушение поддаться.
Лианан стояла совсем близко, меньше, чем в шаге. Люпин почувствовал, как руку обожгло прикосновением, словно раскалённым, но почему-то не ощутил инстинктивного желания дёрнуться. Дух ответил ему полной удовлетворения улыбкой.
– Маг, – прошелестел голос лианан, – пришедший на мою землю. Чего ты хочешь?
Ремус молчал, ожидая продолжения.
– Я многое могу дать тебе... А взамен ты поделишься со мной жизнью. Ты, наверное, слышал, что духи не лгут? Это будет честный обмен.
– Что же ты предлагаешь? – как со стороны услышал себя Люпин. В мыслях осторожно выстраивался план действий.
– Тем, кому я отдаю свою любовь, сопутствует удача, – шёпот лианан как будто расходился волнами, заполняя всё окружающее пространство. – В моих силах передать дар тревожить души словами, дар творить и гореть... Дар прожить короткую, но полную жизнь.
Ремус смотрел прямо на неё, отрешённо размышляя, что будет, если он согласится. В конце концов, жалеть его некому, да и не самый это худший вариант самоубийства – хоть с пользой время проведёт.
– Мне это незачем, лианан, – произнёс он, всё так же не отводя взгляда и вдруг почувствовал странную горечь, примешавшуюся к его словам. Незачем. – Мне уже ничего не нужно, – эхом повторил Люпин.
Что-то в её взгляде изменилось. Он почувствовал, как окружившая их нечисть почему-то схлынула.
– Ты точно знаешь, чего хочешь, полуволк, – хрипловато рассмеялась лианан, и неожиданно её голос прозвучал совсем не так, как раньше – а почти по-человечески. – Ты меня переиграл.
Её глаза всё не отрываясь следили за ним, но на сей раз – выжидающе, даже с некоторой настороженностью.
Дух, проигравший человеку, попадает в зависимость от своего долга, – так гласили легенды.
– Это – твоя земля, и твоё право и твой долг – охранять её, – тщательно подбирая слова, наконец произнёс Ремус. – Но я прошу тебя охранять и тех людей, что будут жить на этой земле.
– Просишь? – может ли дух быть удивлённым? Лианан с хрипотцой рассмеялась.
– Будь по-твоему, полуволк. Люди могут вернуться в этот дом.
Она резко отвела взгляд, поворачиваясь к нему спиной.
– Но знай, полуволк, моё предложение остаётся в силе, – донёсся до него лёгкий шепоток, и в мгновение ока поляна опустела.
Ремус моргнул, привыкая к темноте заново: за это время успела наступить глубокая ночь. Мир вокруг него, казалось, успокоился после бури. Он шагнул к видневшемуся тёмным силуэтом на холме коттеджу и с запозданием удивился отдающейся во всём теле усталости.
Уже оказавшись внутри – как ни странно, но без своих сверхъестественных завсегдатаев дом производил куда более уютное впечатление – Люпин подумал, что ему сегодня неимоверно повезло, но от дальнейших размышлений его избавил немедленно навалившийся сон.
- А мы говорили, что ты справишься, – Андромеда ловко перехватила Ремусову тарелку и щедро добавила в неё салата. Люпин попытался было запротестовать, но был прерван поддержавшим супругу с другого края стола Тедом:
- Мастерство не пропьёшь, – заявил Тонкс безапелляционно и добавил, чуть помолчав:
– Извини, правда, что получилось...не совсем так, как ожидалось. Всё-таки в таком месте легче не в одиночку.
– Ну, на самом деле, если подумать, то мне повезло дважды: наткнуться на лианан, которых днём с огнём не сыщешь, а потом – уйти от неё живым и не сильно потрёпанным, – отшутился Ремус.
– Тут тебе только свою силу воли благодарить, – серьёзно заметил Тед. Люпин пожал плечами. Отчего-то ему казалось, что сила воли здесь ни при чём.
– Скорее меня просто нечем искушать, – с тщательно скрываемой грустью отозвался он. Маленькая Нимфадора, тут же увлечённо щекотавшая за ушами клубкопуха – презент от Ремуса к началу учебного года – украдкой скосила на него взгляд.
– Рем, а ты расскажешь, как с ним обращаться? – как бы невзначай сменила тему юная Тонкс, кивая на разомлевшего от внимания клубкопуха. Тед хмыкнул и незаметно переглянулся с Андромедой.
– Не отвлекай человека от обеда, – проворчала Меди, впрочем, без раздражения. Люпин слегка смущённо улыбнулся.
– Да я, честно говоря, уже сыт на месяц вперёд...
Для Нимфадоры эта фраза сработала словно триггер, и та, подскочив, настойчиво потянула Ремуса за рукав.
– Тогда пошли! Не всё же родителям с тобой сидеть! – с деланным возмущением заявила она и под дружный хохот четы Тонксов практически уволокла Люпина на веранду, по дороге засыпая его вопросами.
В конце концов, его ирландское приключение того стоило, – подумалось ему после, когда Ремус наблюдал за тычущимся в ноги радостно хихикающей Доры клубкопухом.
