Волчья стая

Глава 6. Потерять и найти.

Мы своих хороним близких…
Годы, дни и месяца
Расставляют обелиски
На пустеющих сердцах.

Помяну… Рукою голой
Со свечи сниму нагар:
Этот был обидно молод…
Этот был завидно стар…

А другой живёт и ныне.
Только тропки разошлись…
Только друга нет в помине…
Это тоже обелиск.

Мария Семёнова, «Волкодав. Истовик-камень».

Хотя Вольф родился и рос в одной из самых чистокровных семей Магической Британии и очень многое о волшебном мире знал ещё до школы, он всё же не мог не замечать, что одна общая деталь со Снейпом и Эванс у него в поведении есть. Стремление исследовать то новое, что появилось в его личном мире – абсолютно новое. И если для гриффиндорки новым являлось едва ли не всё магическое – не считая того, о чём ещё дома ей успел поведать Снейп, – то для самого Снейпа и для Вольфа этим новым являлось магическое общество. Причём если для слизеринца-полукровки ключевым словом являлось «магическое», то для слизеринца-чистокровки – «общество».
Конечно, родители и братья не были единственными людьми, с кем Вольфу доводилось общаться до Хогвартса. Были те же Сириус с Регулусом, была бабушка, хоть и живущая в Германии, но регулярно навещавшая дочь и внуков, были, наконец, сверстники из других чистокровных семей, встречавшиеся на званых приёмах… Но всё-таки Вольф только сейчас понял, насколько многообразно магическое сообщество и насколько сложно к нему подходить с упрощёнными мерками. И если в целом, более-менее, старое привычное мировоззрение ещё держалось, то без исключений для него всё же не обошлось. А если конкретно – Вольф честно признал сам перед собой, что, как минимум, магглокровки не все плохие. Что бы там ни говорили отец с матерью и Рудольфус с Рабастаном – познакомившись с Лили Эванс, Вольф просто не мог расценивать её так, как полагалось по старой привычке. За той первой встречей у озера последовали и другие – иногда Лестрейндж всё так же составлял компанию Снейпу, а иногда и сам прогуливался с гриффиндоркой по окрестностям замка. Вольфа в каком-то смысле тянуло к этой весёлой, умной, доброй рыжей девчонке. Она была настолько непохожа на привычных по светским раутам сверстниц (которые практически все так или иначе являлись Лестрейнджу ещё и какой-то роднёй, более или менее дальней), что желание общаться у него возникало уже из одного любопытства к новизне. А к тому же – общаться с ней было просто приятно.
Увы, разделяли это мнение отнюдь не все. Точнее говоря, на Слизерине, за исключением Снейпа, вообще никто. Первый разговор с братьями по этому поводу состоялся уже через неделю после знакомства Вольфа с приятельницей Снейпа. Всё началось с того, что поздним вечером, когда даже Рудольфус закончил со своим домашним заданием и Лестрейнджи, все трое, уютно устроились на одном диване недалеко от камина, Вольфу был задан вопрос: чего это он с грязнокровкой общается. Да ещё и с гриффиндоркой притом.
Поначалу Вольф понадеялся, что ему удастся убедить в своей правоте – поделиться своим открытием – со старшими братьями. Увы, надежды его не оправдались.
- Что значит «она не такая, как другие»? – резко спросил Рудольфус. – Где ты набрался этой чуши?
- Да вовсе не чуши! – попытался возразить Вольф. – Руди, я точно тебе говорю: эта Эванс, она хорошая. Я не раз говорил с ней, она вполне нормальный человек. И вовсе…
- Она грязнокровка, Вольф! – закатил глаза Рудольфус. – Какая часть этого слова тебе непонятна? Она может казаться сколько угодно хорошей и милой, пока не покажет своё истинное лицо. И поверь, оно тебе не понравится.
- Да с чего ты взял? – обиженно спросил Вольф. – Что, сам попробовал? В смысле, на себе?
- Будто это надо! – усмехнулся старший брат. – Знаешь, как говорят: только дураки учатся на своих ошибках. Умные предпочитают учиться на ошибках других. Я полагаю, что ты умный человек, братишка.
- Ну… да, я тоже так полагаю, – признал Вольф. – Но именно поэтому мне кажется, что Лили Эванс – хороший человек.
- Вольф, мы решили, что этот твой полукровка Снейп – ещё ничего, – вступил в разговор Рабастан, усевшийся по-турецки с другой стороны от младшего брата, – но это уже переходит границы, понимаешь? Ты – Лестрейндж. Тебе вообще нечего общаться с грязнокровками, чего тут непонятного?
- Причина! – вспылил Вольф, оборачиваясь к нему. – Мне непонятна причина! Я допускаю, что определённая часть грязнокровок нежелательна в магическом обществе. Но я не понимаю, почему человек должен автоматически считаться плохим только потому, что его родители не умеют колдовать! Ладно ещё, если сам он тоже маггл, но если волшебник? Он же не виноват в своих родителях! Ну, то есть, он же их не выбирал!
- Знаешь, Вольф, бешеная собака тоже не виновата в том, что её укусили, – заметил Рудольфус. – Но тем не менее таких авадят.
- Эванс – не бешеная собака! – возмутился Вольф, начавший всё больше раздражаться непонятной упёртостью братьев. – Она хорошая, точно вам говорю!
- Сколько раз ты с ней общался? – Руди сложил руки на груди.
- Четыре.
- И ты полагаешь, что после того, как четырежды перемолвился с грязнокровкой, ты стал лучше разбираться в них, чем всё сообщество чистокровных магов за несколько веков? Если не тысячелетий?
Крыть было нечем. Вольф задумался, подперев подбородок рукой. Рудольфус и Рабастан терпеливо ждали.
- Ну… нет, – вынужден был наконец признать Вольф.
- Ну вот и славно, – улыбнулся Рудольфус и, протянув руку, ласково потрепал младшего брата по голове. – Вольф, ты ещё молод, и тебе многое кажется… очень простым. Поверь, со временем ты сам во всём убедишься. А пока – поверь нам с Басти. Грязнокровки – не то общество, которое тебя достойно.
- Руди, ты, конечно, мой старший брат, жутко умный и всё такое, – вздохнул Вольф, – но, понимаешь… Насчёт Эванс-то я всё равно сильно сомневаюсь. Я ни разу не замечал в ней какой-то… ну, там злобности или ещё чего в этом духе. Я и сейчас готов повторить своё впечатление – однозначное, хочу подчеркнуть. Она хорошая.
- Ну что с тобой будешь делать, – театрально вскинул руки Рабастан, – пока сам шишку не набьёшь, не успокоишься. Руди, слушай, а может, так и поступим? Предоставим нашему волчонку возможность самому убедиться, что ёж – штука колючая.
- Угу, – недовольно прищурился Рудольфус, – а кто обещал папе присматривать за ним? – и старший брат кивнул на Вольфа.
- Ну так и что? – ничуть не смутился Рабастан, с невинным видом хлопая глазами. – Вот и присмотрим. На первом курсе Вольфу всё равно никакого вреда причинить не смогут, а за это время он в безопасных условиях убедится во всём сам. По-моему, это будет эффективней любых уговоров.
- Сомневаюсь, что тебя на следующий год назначат старостой… и вообще назначат. – Рудольфус скептически осмотрел Рабастана. – Безответственности в тебе хватает.
- Ой, да ла-а-а-адно, – со страдальческим видом протянул Рабастан. – Руди, не занудствуй. От этого слуховосприёмчивость снижается.
- Чего? – в один голос переспросили Рудольфус и Вольф.
- Ну, – Басти неопределённо крутанул рукой, – слушать неохота.
- Так бы и говорил, – фыркнул старший брат. – Ладно, возвращаясь к предыдущей теме… Вольф, я ещё раз повторяю: тебе нечего знаться с какими бы то ни было грязнокровками вообще и Эванс в частности. Но в одном Басти, пожалуй, прав – вот только акцент на другом надо поставить. Если тебе запрещать, ты, чего доброго, из чистого чувства противоречия начнёшь наоборот делать… – Рудольфус бросил хмурый взгляд на Рабастана, снова принявшего невинно-недоумевающий вид. – Так что в этом плане, пожалуй, стоит действительно дать тебе возможность окончательно убедиться во всём самому. Скоро, я полагаю, ты сам всё увидишь… А вообще – не вздумай с ней откровенничать, ясно? Это уже безо всяких «если», «да, но…». Держи дистанцию, ничего личного не выдавай, понял?
- Да что я могу выдать-то? – озадаченно спросил Вольф.
- Мало ли что! – отрезал Рудольфус. – Иной раз и не знаешь, что и как потом может быть использовано. Вообще не откровенничай ни в чём. Ладно?
- Ну хорошо, ладно… – уныло пробурчал Вольф, опуская взгляд и думая про себя, что тут брат явно перебирает. Ничего страшного не будет, если просто по-человечески поговорить. В конце концов, людей, с которыми это вообще можно проделать, слишком мало, чтобы ими ещё и разбрасываться.
- Вот и молодец, – уже успокоенно кивнул Рудольфус. – Пойми, Вольф, это действительно нужно для твоей же безопасности, да и не только твоей. Она ведь даже не слизеринка. Если бы – допустим на минуту, что такое возможно, – она была таковой, то это было бы ещё нестрашно… ну, не так страшно, во всяком случае. Но с гриффиндорцами общаться лишний раз – себе дороже. Противостояние… далеко не всегда заканчивается вместе с окончанием школы.
Вольф насторожился. Мысли мгновенно приняли совсем другое направление.
- А Сириус? – вырвалось у него. – С ним тогда что?
- Ну… – Рудольфус нахмурился и с сомнением переглянулся с Рабастаном, неопределённо пожавшим плечами. – Как у тебя сейчас с ним? Нормально?
Вольф снова опустил глаза.
- Не очень, – признался он. – Я боюсь, что… что его могут совсем утянуть в Гриффиндор. Этот проклятый Поттер и другие… У него ещё один приятель появился не так давно, и другой возле их компании крутится… Пока ещё вроде ничего – я имею в виду нашу дружбу, – но у нас всё чаще возникают… э-э… противоречия.
- Вполне предсказуемо, – вздохнул Рудольфус.
- Это точно, – присоединился к нему Рабастан. – Хочешь добрый совет, Вольф? Подготовь на всякий случай запасной вариант.
- Какой ещё «запасной вариант»?! – возмущённо подскочил на месте Вольф.
- А такой! – пожал плечами Басти. – Найди себе нового приятеля. У нас на факультете. Что ты, в самом деле, почти ни с кем не общаешься? Я ведь вижу. Из всех, кто с тобой в одной комнате обитает, ты разве что со Снейпом отношения поддерживаешь – тоже, кстати, выбор ещё тот. А до остальных, кажется, тебе и дела нет…
- Великий Мерлин, а почему мне должно быть до них дело? – поморщился Вольф. – От них никакого толку нет, люди совершенно неинтересные, и вообще таких навалом – я ещё по званым приёмам помню.
- А Снейп, значит, интереснее? – фыркнул Рабастан.
- По крайней мере, голова у него точно лучше работает, – немного помедлив, ответил Вольф. – Да и вообще парень он, в общем-то, нормальный. С ним можно иметь дело.
- И то ладно, – вздохнул Рудольфус. – В каком-то смысле ты прав насчёт Джагсона и остальных – они тебе не ровня. Правда…
- Руди, да что это такое! – полувозмущённо-полушутливо перебил его Вольф. – Сокурсники – не ровня! Снейп – полукровка! Сириус – гриффиндорец! Эванс – грязнокровка! С кем мне тогда общаться прикажешь? С вами, по часу в день?
- А ведь он прав, Руди! – рассмеялся Рабастан. – В самом деле, ты уж совсем нашего волчонка в угол загнал.
Обхватив Вольфа одной рукой за плечи, Басти рывком притянул его к себе и шутливо натёр пепельно-русую шевелюру.
- Ладно, Вольф, так и быть – мы тебе доверяем, ты уже не маленький, общайся, с кем сочтёшь нужным, но не забывай об осторожности…
- Не забуду, так и быть, – фыркнул Вольф, даже не пытаясь освободиться из тёплых рук брата. – Не волнуйся.
- Эх, малышня! – со смешком сказал Рудольфус, пересаживаясь ближе к братьям и обнимая сразу обоих, что на людях себе обычно не позволял. – За вами обоими ещё глаз да глаз…
- Нет, ты слышал, Вольф?! – театрально воскликнул Рабастан. – А за тобой, Руди? Кто позавчера вернулся в гостиную только к утру?
- Это ты Белле скажи! – скривился Рудольфус, но тут же, бросив взгляд на Вольфа, проглотил дальнейшие слова, которые, кажется, уже готовы были сорваться с языка.
- Ах, ты с Белкой был! – протянул Басти, ехидно ухмыляясь. – Ну, тогда понятно, почему ты малость расслабился…
- Э… ты о чём? – непонимающе сдвинул брови Вольф. Рабастан состроил в ответ рожу и слегка щёлкнул его по носу.
- Ты всё равно не поймёшь!
- Это почему я не пойму? – обиженно переспросил Вольф. – Я всё могу понять!
- Рабастан, – прошипел Руди, – заткнись.
- А если нет? – весело прищурился тот.
- Ну, тогда… – в тон брату протянул Рудольфус, нашаривая что-то за спиной. – Куча мала!
И староста, выхватив из-за спины диванную подушку, от души двинул ею Басти по голове. Тот с готовностью схватился за вторую. Вольф, хохоча во всё горло, ужом вывернулся из-под разгоревшейся над его головой битвы и отполз в сторону, ища взглядом что-то, с чем можно в неё вернуться.

О произошедшем разговоре Вольф не стал никому рассказывать – и уж, конечно, в первую очередь это касалось Эванс и Снейпа. Следуя рекомендации братьев, он попытался ещё раз повнимательнее присмотреться к гриффиндорке, но по-прежнему не обнаружил ничего злодейского. В итоге Вольф решил просто махнуть рукой и жить как живётся. Могут же, в конце концов, и старшие братья ошибаться?
Через несколько дней у Лестрейнджа снова выдалась возможность прошвырнуться с Эванс. Снейпа на этот раз с ними не было – он с головой ушёл в дополнительное задание по зельеварению, выклянченное у Слизнорта. Впрочем, Вольф вполне допускал, что Снейп мог бы и отложить его, если бы знал заранее о возможности лишний раз прогуляться со своей гриффиндорской подружкой по свежему воздуху. Но Лестрейндж сам наткнулся на Эванс совершенно случайно – бродя по замку после уроков. Гриффиндорка возвращалась из библиотеки и после непродолжительного разговора согласилась составить компанию на прогулке.
Они вышли из замка и принялись неспешно пересекать широкую поляну, лежавшую между самим Хогвартсом и озером. Строго говоря, с одной стороны замок почти соприкасался с берегом, но там были одни острые скалы, к тому же высокие. Никто из учеников туда не ходил – незачем было. Опасность местности никак не компенсировалась наличием чего-то интересного. Возможно, имейся возможность плавать по озеру на лодках, положение бы изменилось – Вольф прекрасно помнил, какой вид открывался при подходе к замку с озера. Но, увы, никаких лодок в распоряжении учеников не было.
Впрочем, просто побродить по доступному берегу озера тоже было приятно – вид отсюда открывался отличный. Да и места хватало всем, так что здесь практически всегда кого-то можно было встретить. Не считая, понятно, ночи и времени занятий. Вот и сейчас у кромки воды виднелось несколько фигур. Вольф и Лили не спеша шли в ту же сторону. Ветер гнал по небу грязно-серые облака, трава оставляла на обуви мокрые полоски – недавно был дождь.
Эванс рассказывала, как впервые узнала о том, что она – волшебница. Лестрейндж слушал с интересом – сам-то он был осведомлён о волшебстве с тех пор, как себя помнил. Но внезапно его слух зацепила одна деталь.
- А почему это Снейп вышел гулять в таком… странном наряде? Куртка огромная, рубашку ухитрился отрыть с чем-то вроде жабо…
Лили покраснела и смущённо отвела глаза.
- Вольф… Ты только никому об этом не рассказывай, ладно? Обещаешь?
Лестрейндж кивнул.
- Дело в том… – Лили глубоко вздохнула. – Только и Северусу не рассказывай, ладно? Он даже мне старается этого не показывать, но я же вижу, что ему тяжело… В общем, у него… проблемы в семье.
- Я это уже понял, – заметил Вольф. – Проблемы с финансами, так?
- Если бы только, – грустно ответила Лили. – Его родители то и дело между собой ругаются. Отец Северуса не любит волшебство, и из-за этого часто ссорится со своей женой. Северус упоминал, что он даже грозился не пустить его в Хогвартс… А средств у них действительно не так много, и из-за этого… ох, как бы сказать…
- И из-за этого твоему другу достаётся то, что ухитряется выкроить его мать из тех крох, что остаются после изъятия главой семьи изрядной доли в свою пользу… на пьянки, в частности, – сумрачно проговорил Вольф. – Я прав?
- Откуда ты знаешь? – Лили поражённо уставилась на него. Нога девочки запуталась в траве, и гриффиндорка пошатнулась, раскидывая руки в стороны и стараясь удержать равновесие.
- Осторожнее!… – Лестрейндж поддержал её под локоть. – От Снейпа, от кого же ещё. Он, конечно, об этом старается не распространяться, но несложно сложить два и два… Особенно в сочетании с некоторыми оговорками. К примеру, как-то раз он рассказывал мне о том, как его мать учила его готовить какое-то зелье – забыл, какое… Неважно! В общем, рассказывал, увлёкся и упомянул, привычным таким голосом: мол, хранить разные сорта похожих ингредиентов несложно, с бутылками у нас в доме проблем нет. И потом ещё было… Говорил про то, что однажды ему для чего-то там спиртовая настойка понадобилась высокой концентрации, но, мол, «у отца этого добра довольно, но ведь следит за всем, так просто не позаимствуешь!… А сам ни за что не даст». Чего уж тут думать…
- Да, ты прав, – печально кивнула Лили. – Я и сама такие оговорки замечала. Тогда ты понимаешь, да? Северус был так рад, когда нам пришли письма из Хогвартса, так надеялся, что здесь его ждёт лучшая жизнь, чем дома… Там ведь у него даже никого из близких не было, кроме матери… ну и, возможно, отчасти меня.
На последних словах Лили снова смущённо покраснела, но Вольф не обратил на это особого внимания.
- То есть даже родни больше никакой у него нет, что ли?
- По-моему, да, – ответила Эванс, машинально заводя выбившуюся прядь волос за ухо. – Я же говорю – у Северуса вообще там близкого человека не было до меня, кроме матери.
- Постой, – на этот раз сбился с ноги уже Вольф, – хочешь сказать, и друзей тоже не было?! Никаких?
- Снейпы живут в небогатом районе, – неопределённо ответила гриффиндорка, отводя взгляд к лесу. – Общество там не самое лучшее… А для другого у Северуса не самое лучшее положение… Я имею в виду, семья накладывает на репутацию отпечаток…
- Это понятно, – пробормотал Вольф, потирая рукой лицо. – Это понятно… Ладно, ясно… Спасибо, что рассказала.
- Только не говори ему, – повторила Лили и грустно вздохнула. – Северус гордый, он сам ни за что не признается, что у него проблемы. Будет стоять до конца.
- Почему он попал на Слизерин? – внезапно спросил Вольф, останавливаясь и вопросительно сдвигая брови. – То, о чём ты говоришь, больше подходит под… хм, «гриффиндорский стандарт».
- Его мама училась на вашем факультете, – просто ответила Лили, тоже останавливаясь и придерживая рукой волосы, которые дувший со стороны озера ветер норовил набросить ей на лицо. – Северус говорил, что она рассказывала много всего хорошего о Слизерине, и что она полагает, что этот факультет лучше остальных поможет добиться успеха в жизни. Тут всё логично, правда? Я имею в виду, что это естественно, что матери хочется хорошего будущего для своего сына.
- В какой-то степени она, безусловно, права, – Вольф посмотрел на гладь озера. Правда, сейчас её сложно было назвать таковой из-за непрерывной зыби – казалось, что под ветром идёт морщинами синевато-серый шёлк. – Братья рассказывали мне, что Слизерин даёт отработку большого числа навыков, нужных в жизни… и ещё позволяет набрать изрядное количество личных связей ещё до окончания школы.
- Очень надеюсь, что это поможет Северусу, – с надеждой проговорила Лили. – Хотя, насчёт связей… Он человек вообще-то не сказать чтобы общительный. Мне кажется, что из всех своих сокурсников он разве что с тобой общается.
Вольф засунул руки в карманы и немного помедлил, прежде чем ответить.
- У нас на факультете… ценят чистую кровь. Воспитание. Хорошие знания о магическом мире. И… не всегда благожелательно относятся к тем, у кого этого не хватает.
Лили сощурилась, пристально глядя на него. Вольф сохранил невозмутимое выражение лица.
- Проще говоря, быть полукровкой – не лучший вариант для слизеринца, так?
- А ты очень проницательна, – безрадостно усмехнулся Вольф.
- Или ты достаточно ясно выражаешься, – в тон ему ответила гриффиндорка.
- Мы хорошо умеем говорить, – расплывчато отозвался слизеринец и замолчал. Замолчала и Эванс, и какое-то время они стояли, не произнося ни слова, только молча глядя на поросший травой склон, отлого спускающийся к воде.
- Мне кажется, что скоро может пойти дождь, – нарушил молчание Лестрейндж. – Может быть, лучше прогуляемся по одной из галерей?

* * *

После первых полутора месяцев, проведённых в школе, Северус достаточно ясно очертил для себя текущее положение со всеми плюсами и минусами. К первым относилось то, что он на Слизерине, что дружбу с Лили удалось сохранить в полном объёме и что отношения с соседями по комнате более-менее налажены – для небогатого полукровки налажены, в общем-то, совсем неплохо.
Ко вторым относилось, увы, многое. Во всяком случае, его было точно больше. Начать с того, что особого признания со стороны сокурсников добиться пока не удавалось. Несмотря на то, что на зельеварении он стабильно приносил факультету баллы, да и на остальных занятиях в грязь лицом не ударял, большинство слизеринцев, и в первую очередь Мальсибер, Эйвери и Джагсон, относились к нему скептически. Сложно было не заметить этого. Северус отдавал себе отчёт в том, что нынешним нейтралитетом во многом, если не в большинстве своём, обязан Лестрейнджу, который ясно дал понять остальным, что его, Снейпа, лучше не третировать.
Лестрейндж вообще был едва ли не единственным человеком на всём факультете, чьё отношение можно было уверенно назвать доброжелательным. Сначала Северусу это казалось изрядно подозрительным – в самом деле, ну зачем вообще такое понадобилось представителю самой знатной фамилии на первом курсе факультета? Всего лишь ради бартерного обмена чар на зелья?
Однако постепенно Северус стал подозревать, что всё здесь не так просто. Обмен, конечно, действительно процветал, но, присмотревшись к Лестрейнджу, Снейп с удивлением обнаружил, что положение того на факультете, как ни удивительно, не так уж сильно отличается от его собственного. Лестрейндж точно так же почти не контактировал с остальными сокурсниками и точно так же предпочитал общество… гриффиндорцев! Во всяком случае, некоторых из них. Стоило отдать ему должное – он не пытался в отношениях с Лили «перетянуть одеяло на себя», как поначалу этого опасался Северус. Иногда, когда они сидели и спокойно беседовали втроём где-нибудь в библиотеке или тихом коридорчике, Северусу вообще начинало казаться, что это нормальные отношения. Только через несколько секунд удавалось мысленно встряхнуться и напомнить себе, кто здесь альфа. И кто дозволяет находиться рядом с собой, а кто – только пользуется этим дозволением.
Но было ещё одно принципиальное различие. И это различие именовалось Сириусом Блэком. О ситуации в целом Северус, как ни смешно (хотя, в общем-то, и понятно) узнал от Лили. Оказалось, что Лестрейндж с Блэком дружили давно – ещё до Хогвартса. Но уже в поезде между ними вклеился Джеймс Поттер, являющийся однозначно третьим лишним с точки зрения первого и однозначно стоящим дополнением с точки зрения второго. Из личных наблюдений Северусу удалось вычислить, что сам Поттер вроде как не против Лестрейнджа, во всяком случае, не проявляет к нему прямой агрессии. Но вот тот при этом явно терпел его сквозь зубы – и то на расстоянии. Заметить Лестрейнджа, Поттера и Блэка втроём, хотя бы ненадолго, Снейпу ни удалось ни разу.
И вдобавок к этому сам Блэк явно относился к Северусу… неважно. И это было ещё мягко сказано. Ни одного случая язвительно подтрунить над ним гриффиндорец не упускал, а его приятель обычно присоединялся к Блэку, пусть и играя скорее, в данном случае, «вторую скрипку». Чаще всего шпильки начинал подпускать именно несбывшийся слизеринец (о том, куда обычно попадают все Блэки, Северус был уже наслышан).
Когда же Снейп узнал причину такой нелюбви к себе, он чуть не сел от удивления – оказалось, что Блэк, по-видимому… ревнует Лестрейнджа к нему! Не в прямом смысле слова, разумеется, но смысл был именно такой – Блэк не просто относился к Снейпу скептически (что для последнего было уже привычно), но, в отличие даже от слизеринцев, открыто намекал Лестрейнджу, что от такой компании лучше бы избавиться.
Забавней всего было то, что об этих подробностях Северусу сообщил уже не кто иной, как сам Лестрейндж, отвечая на его вопрос, а точнее, комментируя осторожную фразу «Мне кажется, что твой друг не слишком высокого мнения обо мне». Тогда-то и выяснилось, что Блэку просто не хочется, чтобы Лестрейндж общался со Снейпом, причём даже не из-за того, что тот полукровка, а потому, что «по-моему, ему просто не хочется делить меня с кем-то», – при этих словах по лицу Лестрейнджа пробежала тень. – «В общем, тут я его понимаю».
На мгновение у Снейпа нехорошо похолодело внутри – ему показалось, что вслед за этими словами последует что-то типа «Так что извини, Снейп, но я предпочту сохранить с ним хорошие отношения. Гуляй на все четыре стороны». Но вместо этого Лестрейндж только угрюмо замолчал, а Северус с запозданием и даже чуть-чуть со стыдом понял, что тот имел в виду себя самого – своё нежелание делить Блэка с Поттером.
Присмотревшись получше ко всей раскладке, Северус признал, что право быть недовольным у Лестрейнджа, безусловно, есть – Блэк теперь общался с ним даже меньше, чем сам Северус с Лили, зато со своим Поттером был неразлучен – они вместе сидели на уроках, вместе таскались по всему Хогвартсу… При виде их двоих у Лестрейнджа делалось такое выражение лица, что Северус даже начинал сочувствовать ему. Ведь Снейпу и самому несложно было представить, что бы он чувствовал, если бы Лили поставила его на второе место после своих гриффиндорских приятельниц. К счастью, она-то про своего друга не забывала.
В конечном итоге ситуация, при которой он был ни Мерлину посох, ни Мордреду кинжал, Северусу надоела. Пора было что-то менять – сколько можно, в самом деле, довольствоваться положением, при котором ты подвешен в непонятном состоянии между Слизерином и Гриффиндором, большинство народу с которых тебя так или иначе презирает, а со стороны ты ещё и выглядишь так, будто с тобой из милости всё же общаются два великодушных представителя этих факультетов, по одному с каждого – ну, чтобы уж совсем не зачах? Нет, хватит. Пора что-то менять. И для начала – почему бы не показать этому гриффиндорскому зазнайке Блэку, что он, Северус Снейп, далеко не такое ничтожество, каким, судя по всему, ему видится?

* * *

Когда-то давно, наверное, лет пять назад или даже ещё раньше – когда у Сириуса ещё и в помине не было никаких разногласий с матерью, – по вечерам им с Регулусом читали сказки. С тех пор утекло много воды, и даже само это время, когда его просто любили безо всяких вопросов и требований, начало казаться Сириусу чем-то вроде мифического Золотого века, который был так давно, что от него одни сказания только и остались. Но какие-то моменты из тех давних вечерних сказок запали в память Блэку, и время от времени всплывали, когда что-то напоминало о них. Вот и сейчас был как раз такой случай.
Саму сказку Сириус помнил плохо – из памяти вылетело даже её название. Но один момент запомнился очень ярко – про человека, который мечтал развести в своём саду все цветы мира, и развёл – кроме одного. Чёрной розы. Ему никак не удавалось найти такую, и, хотя огромный сад благоухал ночью и играл всеми красками днём, садоводу никак не удавалось почувствовать себя счастливым – просто потому, что не хватало всего одной детали. Эта одна-единственная деталь рушила своим отсутствием все планы, сводя на нет наличие всех остальных составляющих его замысла.
Тогда Сириус подумал, что это очень глупо – так переживать, что не хватает всего одного цветка, когда в твоём саду море всех остальных. Но сейчас, через годы после того, как эта сказка была прочитана ему в последний раз, он вдруг осознал, каким было на самом деле положение того садовода. И каково это, когда для счастья не хватает всего одной детали.
Сириус легко и быстро привык к жизни на Гриффиндоре, здесь у него появились прекрасные друзья, здесь не было выматывающего, тоскливого снобизма, которого дома имелось примерно столько же, сколько влаги на болоте. В Общей гостиной практически всегда можно было услышать смех – дома он звучал разве что в комнатах братьев Блэк. Здесь можно было при желании попросить помощи у кого угодно – и знать, что тебе не откажут, и не напомнят холодным голосом, что ты сам должен уметь справляться со всякой проблемой. Здесь не доставала своим занудством на тему магглокровок Белла и не сводило зубы от вида прилизанного чуть ли не до отполированности Малфоя, который, казалось, даже в туалет не заходил, не опрыскавшись мужскими духами и не прихватив с собой тросточку. Здесь, на Гриффиндоре, была та самая тёплая, весёлая и, как это ни смешно звучит, живая жизнь, о которой Сириус так мечтал. Было всё. Кроме одного. Того, кто был раньше единственным, не считая брата, другом.
Сириус с тревогой начал отмечать изменения в поведении Вольфа. Всё чаще тот, находясь в компании своих сокурсников, выглядел так же, как они, словно мимикрировал под новое окружение. Такое же высокомерное, скучающее лицо, такой же презрительный взгляд на гриффиндорцев, такая же надменно-ленивая поза, с которой Вольф прислонялся к выступу стены. В такие моменты хотелось схватить его за воротник и тряхнуть от всей души, чтобы согнать с его лица эту невыносимо слизеринскую мину.
Всё чаще в Сириусе просыпалась злость по отношению к новому окружению Вольфа. Не приходилось сомневаться, что именно с ним связаны перемены в поведении друга. Больше просто не с чем было. И если Мальсибер, Эйвери и Джагсон, всегда угодливо пропускавшие Лестрейнджа вперёд и внимательно прислушивавшиеся всякий раз, когда он начинал говорить – о чём бы ни шла речь! – не вызывали у Блэка ничего, кроме презрения, то Снейп, единственный из всех, с кем Вольф держался по-настоящему дружелюбно…
Собственно, дело было именно в этом. Несложно было соорудить логическую цепочку: Вольф меняется – дело может быть только в его окружении – из этого окружения Снейп единственный, с кем Вольф более-менее сошёлся – во всём виноват Снейп. Честное слово, лучше бы этот паскудник и впрямь угодил на Гриффиндор, как шутил сам Сириус во время распределения!
Сириусу до дрожи (скрытой, конечно!) не хотелось терять Вольфа, видеть, как тот меняется и становится таким же… змеем, как и большинство остальных слизеринцев. Блэк даже рискнул посоветоваться со своей кузиной Андромедой, но та не видела в поведении Вольфа ничего плохого.
- Он вполне нормально чувствует себя здесь, насколько мне известно, – заверила она Сириуса. – Учится, отдыхает, спит, как и все остальные.
- Мне кажется, – признался Сириус, с неохотой отводя глаза, – что он становится… ну, совсем слизеринцем, если ты понимаешь, о чём я…
- Сириус! – закатила глаза Андромеда. – Если ты ещё не понял, то позволь объяснить: Вольф уже слизеринец, с самого распределения. Чему ты удивляешься? Тому, что он старается соответствовать стилю и норме факультетского поведения? Что не пытается ломать через колено установленные негласные правила, в частности, соблюдение достоинства и необходимость держать лицо? Чего же ты тогда ожидал от него?
«Того, что он попадёт на Гриффиндор», – пронеслось в голове Сириуса, но вслух он ответил совсем другое:
- Энди, понимаешь, я просто не хочу, чтобы он… чтобы он совсем уходил к вам! Я…
Сириус запнулся, затрудняясь с формулировкой, которую было бы не стыдно изложить вслух, но Андромеда, самая мягкая и добрая из трёх сестёр Блэк, поняла всё и так.
- Сириус, тогда просто оставь его в покое, – тёплая рука девушки потрепала Сириуса по чёрной гриве волос. – Поверь, Вольф не из тех, кто станет меняться, подстраиваясь под тех, кто сам стремится под него подстроиться. Ничего не изменится, если вы с ним сами не начнёте что-то менять.
Сириус решил больше не спорить, хотя сам всё же остался при своём мнении: если с кем Вольфу и не место, так это с Нюниусом. Мордред с ними, с Мальсибером и остальными, на них Вольфу, кажется, действительно наплевать, но Нюниуса надо поставить на место!

Октябрь перешёл за середину, и дожди стали уже регулярным явлением. Все ученики давно втянулись в ритм занятий, тоже «попривычневших» и в большинстве своём не доставлявших особых проблем. Даже те предметы, в которых гриффиндорцы (многие из них, по крайней мере) традиционно не блистали, стали обыденным и терпимым элементом школьной обстановки.
Сириус вместе с друзьями шёл на урок зельеварения. К нему он питал смешанные чувства – с одной стороны, сам факт того, что зельеварение всегда преподавалось в подземельях (на территории Слизерина!) радости не доставлял. С другой – это была удобная возможность лишний раз повидать Вольфа и перемолвиться с ним. Если бы только профессор Слизнорт не восхищался ещё каждый раз талантами Снейпа…
Большинство слизеринцев уже стояли возле кабинета – что и понятно, это как всегда. Им ходить недалеко… Вольфа, увы, видно не было. Где он был, Сириус не знал, а у слизеринцев спрашивать совершенно не хотелось. Оставалось надеяться, что Вольф просто запаздывает, а не, скажем, угодил в больничное крыло по какой-то причине…
Взгляд Сириуса упал на Снейпа, который, тоже как всегда, торчал один у стены, уткнувшись носом в учебник. Ну, правильно, друзей заводить не умеет, даже Мальсибер сотоварищи им брезгуют – вон стоят, шагов за пятнадцать в стороне. Один только Вольф с Нюниусом нашим и общается – по деловым интересам. Лучше бы уж тогда с одной Эванс, она тоже в зельях сечёт! Хотя, впрочем, нет – эта списать ни за что не даст. Уж точно не слизеринцу, во всяком случае.
- Эй, Нюниус! – громко сказал Сириус, насмешливо смеряя того взглядом с ног до головы. – Чем ты сегодня собираешься нас поразить? Опять каким-то сверхвонючим варевом?
Большая часть слизеринцев и гриффиндорцев засмеялась. Снейп покраснел и прикусил губу, пальцы на обложке учебника стиснулись сильнее.
- Профессор Слизнорт сказал, что это было как раз образцово приготовленное зелье! –Эванс, как обычно, полезла заступаться за своего дружка. – Между прочим, Блэк, намного лучшее, чем твоё!
- Просто мой тонко чувствующий аристократический нос не позволяет мне в полной мере наслаждаться образцовым вонизмом, – ничуть не смутился Сириус. – К тому же, в отличие от некоторых, я не засовываю в котёл голову, мне волосы дороже бесценных ароматов Удобряющего зелья.
- Слушай, ты… – Эванс сжала кулаки. – Если ты думаешь, что…
- Оставь его, Лили! – внезапно перебил её Снейп, закрывая свой учебник и засовывая его в сумку. – Его тонко чувствующий нос годен только на то, чтобы задирать его как можно выше.
При этом он пристально – и, пожалуй, даже нагло, – сощурившись, глядел на Блэка. Сириус почувствовал раздражение пополам с облегчением – наконец-то у него появился повод даже перед Вольфом, если вдруг тот спросит, в чём дело было.
- Нюниус, – лениво протянул Сириус с безукоризненно семейной интонацией «для низших», – помолчал бы ты. Видишь, не с тобой разговариваю.
- Ну, начал-то ты разговор со мной. Видно, не с кем больше было.
Правая рука Сириуса судорожно дёрнулась, сжимаясь в кулак. Это что – намёк такой?! На Вольфа?! Этот сальноволосый хмырь Снейп ещё и смеяться над ним, Сириусом, смеет?! Ну всё, сейчас будет ему!
Сириус уже сунул руку в карман за волшебной палочкой, не обращая внимание на предостерегающий голос Ремуса, но пустить её в ход, увы, не удалось – совсем некстати подошёл Слизнорт и запустил всех в класс.
Через пару минут появился и Вольф, извинившись перед профессором за опоздание – оказалось, что Лестрейндж задержался, расспрашивая Флитвика о каких-то чарах. Ну, это было для Сириуса вполне понятно – заклинания были любимым предметом Вольфа. Значит, всё в порядке, и это хорошо. Вот только разговор с Нюниусом не закончен. Правда, на уроке его не продолжишь. Или… не продолжишь словами?
Когда профессор закончил объяснения и класс с головой ушёл в работу с кипящими котлами, Сириус внимательно осмотрел имевшиеся под рукой ингредиенты. На самом деле в зельях, несмотря ни на что, он разбирался неплохо – во всяком случае, что куда класть можно и что нельзя, точно знал. А в зелье, являющееся темой нынешнего урока, ни в коем случае нельзя было добавлять плоды бузины. Несколько штук которых как раз лежали во вполне доступном ящичке. Какая удача…
- Джеймс, прикрой меня от Слизнорта, – прошептал Сириус. – Хочу устроить маленький сюрприз Нюнчику.
- Сдался он тебе, – так же тихо фыркнул в ответ Джеймс, но послушно подался вперёд на стуле.
- Прекратите немедленно! – зашипел с другой стороны Ремус. – Этого ещё не хватало!
- Ой, да ладно, Ремус! – отмахнулся не глядя Сириус. – Ничего серьёзного ему не будет, просто проучить хочу…
Маленькая твёрдая ягода взлетела вверх и, очертив в воздухе аккуратную дугу, бултыхнулась прямо в котёл Снейпа, заставив мирно побулькивавшее зелье мгновенно поменять цвет со светло-синего на ядовито-зелёный и зашипеть. Снейп, в этот момент нарезавший корни лесного хвоща, мгновенно обернулся на особо громкий «бульк», изданный угодившей в зелье ягодой, и застыл, глядя на результат попадания. А затем медленно развернулся, встречаясь взглядом с Сириусом.
Если бы взглядом можно было проклинать, Блэку уже пришлось бы отправляться в больничное крыло. Но, к счастью, ничего подобного Снейп не умел и ограничился сдавленным шипением сквозь зубы. Сириус довольно усмехнулся и вернулся к собственному зелью.
В том, насколько опасно недооценивать противника, он убедился уже под самый конец урока. Когда зелье было уже практически готово и Сириус отправился к столу преподавателя, чтобы не орать через весь класс, перекрикивая бурление кипящих котлов, то вернулся уже к совершенно неудобоваримому составу, который и по консистенции-то сложно было назвать зельем. Скорее, это был некий кисель, не имеющий ничего общего с тем, что было в котле минуту назад. Джеймс и Ремус взирали на Сириуса одинаково виновато. Поттер, встретившись глазами с другом, повёл ими в сторону Снейпа. Взглянув на слизеринца, Сириус обнаружил, что тот, успевший не только заново приготовить своё зелье, но и вообще закончить работу, невозмутимо собирает ненужные ингредиенты, демонстративно пользуясь заклинанием Левитации.
Повздыхавший и посетовавший Слизнорт снял с Гриффиндора десяток баллов и удалился обратно к своему столу, а Сириус повернулся к Снейпу и многозначительно показал ему кулак – Блэку захотелось сделать именно так, намеренно воспользовавшись совершенно не обычным для чистокровных вариантом угрозы. Провести черту между собой и Слизерином.
Злость на Снейпа вспыхнула с удвоенной силой, когда Сириус натолкнулся на непонимающе-раздражённый взгляд Вольфа, обернувшегося, как назло, именно в этот момент.

Позднее Сириус и сам затруднялся определить, когда именно началась война. Был ли тот случай на зельеварении определяющим? Наверное, нет. Он всего лишь в открытую обозначил то, что втихую шло уже давно. Просто впервые был совершён переход от слов к делу. А дальше… Дальше уже ни за кем, что называется, не заржавело.
Джеймс питал к Снейпу в частности и слизеринцам в целом немногим более тёплые чувства, чем Сириус. Попытки Ремуса утихомирить своих друзей выглядели… не слишком убедительными. В основном Люпин пытался взывать к голосу разума, переводя затем речь на ненужность открытых столкновений.
- Зачем вам это? – то и дело спрашивал он после очередной стычки. – Кому прок от того, что снова кто-то кого-то заклинанием достанет? Чем хорошим всё это заканчивается, вы мне можете объяснить? Или весь кайф в том, чтобы Снейпа в лужу посадить, а на снятие баллов не нарваться?
- Ну, и в этом тоже, – хмыкал Сириус. – И потом, Рем: ну он же сам нарывается!
- И вообще, что плохого в том, чтобы подшутить над слизеринцами? – с деланным недоумением добавлял Джеймс. – Ну, хотя бы над одним?
Правда, шутками дело далеко не ограничивалось. В ход мало-помало начинало идти всё: от ядовитых перепалок до метания заклятий. Правда, арсенал последних был у первокурсников никак не широк… хотя, как ни странно, Снейп, похоже, знал их едва ли не больше, чем Джеймс, Сириус и Ремус вместе взятые. Другое дело, что не мог похвастаться ни особой реакцией, ни превосходящей возрастной уровень магической силой для исполнения более-менее опасных вариантов. Так что бил в основном в спину, не обращая внимания на ехидные комментарии Джеймса о врождённом слизеринском благородстве. Или не менее ехидно отвечая в ответ, что одному против троих как-то приходится выкручиваться.
За несколько дней до наступления ноября Сириуса подловил в коридоре Вольф. Ну, точнее говоря, просто перехватил по дороге к гриффиндорской башне и сообщил, что желает поговорить наедине – последнее слово сопровождалось недобрым взглядом в сторону Джеймса. Сириус уже было хотел заявить, что от друзей у него секретов нет, но тут сам Джеймс согласно кивнул Вольфу в ответ и, призывно хлопнув по спине Ремуса, ушёл вперёд.
- Ну ладно… – вздохнул Сириус. – Что тебе вдруг так срочно понадобилось?
- Поговорить, – многозначительно повторил Вольф и приглашающе повёл рукой в сторону пустынного коридора. Сириус, пожав плечами, двинулся туда.
Вольф шёл рядом, но Сириус просто кожей чувствовал его напряжение. Да и выражение лица друга было далеко от благодушного. Дойдя примерно до середины коридора, Лестрейндж остановился. Блэк сделал то же самое, поворачиваясь к нему лицом.
- Ну так что у тебя? – спросил он, стараясь сделать интонацию помягче. В конце концов, мало ли какое действительно срочное дело могло возникнуть у Вольфа…
- Прекрати приставать к Снейпу, – чётко и спокойно выговорил слизеринец, глядя Сириусу прямо в глаза. – Пожалуйста. Мне это надоело. Вам не стыдно втроём на него нападать? Что он вам сделал?
- Что? – поражённо переспросил Сириус. – Нам нападать? Вольф, ты о чём говоришь?
- Не притворяйся! – вспыхнул Лестрейндж. – Я что, по-твоему, идиот?
- По-моему, иногда бываешь! Это Нюниус твой драгоценный лезет, куда не надо!
- Да ну? – ядовито спросил Вольф. – Правда? Позавчера вы чарами Левитации подвесили его сумку на люстру – вверх дном. Вчера вы перекрасили его мантию в розовый цвет. Сегодня на обеде заставили его суп выплеснуться вверх фонтаном – досталось вообще всем, кто был рядом. Что завтра выдумаете?
- А как насчёт того, что на прошлой неделе он наслал на Джеймса чары щекотки как раз в тот момент, когда он отвечал домашнее задание? Или заставил исчезнуть все чернила с наших конспектов по истории магии – как раз перед обещанной контрольной? Или запустил в меня чарами Ватных ног как раз в тот момент, когда я шёл мимо МакГонагалл – и в результате был вынужден, чтобы не упасть, вцепиться в собственного декана?
- Сириус! Ради Мерлина, Морганы и всего Камелота! – измученно закатил глаза Вольф. – Я прекрасно знаю, что Снейп – не невинная овечка и вполне способен за себя постоять. Но кончайте вы с этим, я тебя умоляю! Я ведь прекрасно знаю, что начал всё это дело ты!
- О, понятно, – язвительно усмехнулся Сириус. – Нюнчик уже нажаловался.
- Он как раз не жалуется. Держится в одиночку, – на скулах слизеринца заиграли желваки. – Но я не слепой. Сириус, что с тобой произошло? Почему ты стал… просто каким-то ненавистником Слизерина? Неужели для того, чтобы доказать свою верность Гриффиндору, надо непременно устраивать травлю слизеринца?
Удар попал в цель. Сириус побледнел.
- Знаешь что, Вольф, – медленно проговорил он, – а вот этого не надо. Я никогда ни перед кем на коленях не ползал. Ни ради чего. И не собираюсь. И я первый бы послал подальше того, кто предложил бы мне таким образом «доказывать верность».
- Но тогда почему? – отчаянно спросил Вольф. – Почему, Сириус? Я чувствую… Я чувствую, что тебе уже не нужно всё то, чему тебя учили дома!
- Это верно! – глаза Сириуса блеснули. – Это ты прав. Я действительно чувствую себя намного лучше здесь, на Гриффиндоре, где никому не забивают голову всей этой блажью о превосходстве чистой крови и второсортности магглорождённых!
- Магглорождённых, – с горькой усмешкой повторил Вольф. – Ты даже говорить стал, как они.
- Как кто – «они», Вольф?
- Гриффиндорцы, – скривился в ответ Лестрейндж. Сириус молча взялся за факультетский галстук, вытаскивая его наружу целиком. Красно-золотая полоса ткани легла на грудь Блэка.
- А вот это тебе ничего не говорит? Я и есть гриффиндорец, Вольф.
- Да, – еле слышно проронил в ответ слизеринец, отводя взгляд в сторону и вниз. – Конечно. Ты – гриффиндорец. Тебе не нужны слизеринские ценности.
- Не нужны, – подтвердил Сириус.
- Не нужны уроки родителей.
- Те, что посвящены нашему чистокровному снобизму – да.
- И уж, конечно, тебе ни к чему поддерживать отношения с теми, кто продолжает разделять традиции чистокровных.
Сириус лишь фыркнул в ответ. Вольф через силу вздохнул – так, что Блэк как-то внезапно потерял задор. Тёмно-карие глаза друга снова посмотрели на него, и на этот раз в них читалась боль.
- Значит… я тоже тебе не нужен? Да?
- Ты что говоришь? – чуть не подскочил на месте Сириус. – Ты мне не нужен? Ты? Да я… Вольф, да что ты за бред несёшь? Что с тобой? Ты мой друг, ты дорог мне, всё осталось, как и было!
- Нет, Сириус! – внезапно крикнул Вольф. – Ничего не осталось! Ты забыл обо всём, что было нам дорого. Нам, Сириус, нам двоим! С тех пор, как ты поступил на Гриффиндор, изменилось всё! Для тебя теперь не дороги… не дорого ничего из того, что ценно для нас, слизеринцев! Ты стал смотреть на нас, как на… идиотов! Как смотрят все ваши… треклятые гриффиндорцы! Как смотрит на нас твой бесценный Поттер, с которым ты теперь стал неразлучен! Я смотрю, ты неплохо устроился на Гриффиндоре, а? Новый друг – Поттер! Ходячий справочник – Люпин! Да ещё Петтигрю этот, который взял манеру крутиться возле вас и без конца лакейничать: ах, Джеймс, хочешь, я за учителем схожу? Ах, Джеймс, не передать ли тебе вишнёвый пирог? Ах, Джеймс, не вылизать ли мне твои ботинки? Я не понимаю – самому Поттеру что, не противно терпеть рядом такого… подлизу? А теперь вы ещё и мишень для развлечения себе выискали – Снейпа! Мало вам того, что он у нас едва ли не изгой? Решили сами добавить, а то мало?
- Изгой! – с горечью в горле расхохотался Сириус. – Изгой, как же! Да Снейп этот без конца вокруг тебя вертится, не хуже, чем Петтигрю возле Джеймса! Думаешь, я не вижу? Хитрец сразу вычислил, перед кем хвостом вертеть надо! Заметь: не к Мальсиберу попёрся, не к Эйвери или Джагсону, а к тебе! Сразу же! Учуял, где вкусно пахнет! Что ещё, интересно, он тебе поставляет в обмен на пару советов по чарам? И на что ещё готов пойти, лишь бы ты не гнал?
- Хватит, – сквозь зубы прошипел Вольф. – Я вижу, Гриффиндор сильно сужает поле зрения. Похоже, переубеждать тебя бесполезно. Слушай, Сириус, я прошу не так уж много. Просто не нападай на Снейпа, и всё. Заметь, я уже даже не прошу тебя махнуть рукой на твоего Поттера. Но ты можешь хотя бы не вести агрессивных действий против Слизерина? Пожалуйста, Сириус. Я тебя прошу. Сделай это… для меня.
- Ох, Вольф, на что тебе сдался этот Нюниус, – возвёл взгляд к потолку Сириус. – Ну ладно, ладно… попробую. Если только сам не будет лезть, куда не надо.
- Ну хоть какой-то прогресс, – усмехнулся Лестрейндж, но уже облегчённо, а не горько.
Сириус просто пожал плечами и улыбнулся. Ладно… в конце концов, может, и в самом деле попробовать? Если уж это, как выясняется, такой значимый вопрос…
- Пусть сам к нам не лезет, – повторил он. – И слушай, Вольф… Может, не будем из-за него ругаться? Неужели нам больше поговорить не о чем? Давай… ну, я не знаю…
- Квиддич, – на мгновение помедлив, предложил Вольф. – Скоро уже первые матчи начнутся. Как считаешь, у пуффендуйцев есть шансы перед когтевранцами?
Сириус весело улыбнулся. Пороги были пройдены, и можно было забыть о дурной туче, нависшей было между ним и Вольфом.
- Не поручусь, но отчего бы нет? – Блэк уселся на скамью у окна и приглашающе хлопнул по ней. – Правда, я пока мало что знаю об их командах, но на поле академический склад ума вряд ли сильно поможет…
Они просидели так довольно долго – почти до темноты. Обоим казалось, что они ненадолго вернулись в ту почти беспечную пору, когда их не разделяли факультеты. Сириус и Вольф весело болтали и смеялись, глядя, как далеко на горизонте, между краем леса и горной грядой, солнце плавно садится в плотные осенние облака.

Сириус честно попытался выполнить просьбу Лестрейнджа и не задирать Снейпа. Без стычек прошло два дня. Но, увы, Вольф, похоже, забыл предупредить о перемирии своего слизеринского компаньона. А может быть, и вовсе не собирался…
Уже на третий день, когда после уроков ученики с разных факультетов смешались, выходя в холл, Снейп опять взялся за своё. Во всяком случае, с точки зрения Сириуса, вряд ли можно было дать иное объяснение тому, что слизеринец упорно держался поближе к троим друзьям и подозрительно держал руку в кармане. И Блэк счёл, что ни к чему ждать удара самим.
- Эй, Нюниус, ты чего забыл здесь? Крутишься вокруг нас уже которую минуту!
- О, Блэк, если ты забыл – я имею такое же право находиться здесь, как и ты. Хотя я… польщён, что ты так старательно отслеживаешь мои перемещения.
Уже давно Сириус чувствовал, что у него на Снейпа просто-таки аллергическая реакция – любая язвительность со стороны того задевала намного сильней, чем такая же от кого угодно другого.
- Придержи язык, ты, упырь в мантии… Или я прямо сейчас покажу тебе, где его следует хранить!
Снейп на пару секунд задержался с ответом – видно, подбирал подходящий.
- Это новый предмет такой? «Хранение и эксплуатация языков от Сириуса Блэка»?
- Прекратите, – встал между ними Ремус, пытаясь развернуть Сириуса в сторону и одновременно показывая взглядом Снейпу, что тому лучше уйти. Увы, не послушались ни тот, ни другой.
- Похоже, ты совсем зарвался, Нюниус… – угрожающе протянул Блэк. – Может, на этот раз тебе ещё что-нибудь перекрасить? Скажем, волосы – чтоб не так заметно было, как экономно ты относишься к шампуню?
Снейп изменился в лице и рванул руку из кармана. Как Сириус и думал, в ней была зажата палочка. Блэк резко оттолкнул в сторону Люпина и выхватил свою, одновременно уворачиваясь от первого заклятия.
Вокруг дерущихся расступилась толпа, но сразу же сомкнулась в широкий круг – всем было интересно посмотреть, что происходит. Джеймс сначала колебался, присоединиться ему к схватке или нет, но после того, как очередное заклятие Снейпа просвистело в каком-то дюйме от виска Сириуса, отбросил все сомнения.
Стоит отдать должное Снейпу, тот дрался упрямо. Но умения ему явно не хватало. Ну и одному против двоих действительно трудно держаться. Так что в том, что вскоре слизеринец оказался полулежащим у стены, а его волшебная палочка – в паре-тройке ярдах от него, не было ничего удивительного.
- Ну что, Нюниус, доволен? – поинтересовался Сириус, не отводя своей палочки от поверженного недруга. – Вот скажи, чего ты к нам всё время лезешь? Перед кем пытаешься выпендриться? Тебя твои ценить больше не станут, это точно! Особенно если учесть то, что ты каждый раз оказываешься в… ну, вот так, короче.
- Рано радуешься, Блэк, – прошипел Снейп. – Вы оказываетесь там же не реже.
- Нас трое, а ты один, – снисходительно пояснил Джеймс, крутя палочку между пальцами. – Так что все твои подлянки снести легко. А вот тебе…
- Точно! – Сириус согласно кивнул. – А ты, Нюниус, вечно один. Видно, даже слизеринцы не хотят с тобой иметь дела!
В самом деле – в окружившей их толпе виднелись и Мальсибер, и Эйвери, и другие слизеринские сокурсники Снейпа, но никаких попыток прийти на помощь не делали. А некоторые даже ухмылялись.
- Я удивляюсь одному, Блэк, – Снейп внезапно стал как-то спокойней. – Что в таком олухе, как ты, нашёл Лестрейндж, что до сих пор поддерживает с тобой отношения? На кой ты ему сдался?
- Что?! – взревел Сириус. – Ах ты… ты… Да это ты нафиг никому не сдался, Снейп! И Вольфу – в первую очередь! Он тебя при себе держит только для зелий! Ты ему больше ни для чего не нужен! И никому не нужен!

* * *

День у Лестрейнджа не задался с самого утра. Такого он вообще раньше никогда не припоминал. Начать с того, что проснуться долго не удавалось – тяжёлая, муторная полусон-полуявь никак не хотела выпускать из своих липких, грязно-коричневых щупалец. Когда наконец удалось встряхнуться и сбросить с себя тошнотворную вялость и выгнать из головы туман, немедленно пришла новая неприятность – муть сменилась головной болью. Не то чтобы сильной, но при каждом неосторожном движении головы в череп словно втыкали иглу или изрядно сдавливали с боков. Настроения, понятно, это не прибавляло.
После умывания ничего не изменилось – ощущения были всё такими же. Изучив себя в зеркале, Вольф пришёл к выводу, что за все два месяца в Хогвартсе хуже он ещё не выглядел – волосы смятые и всклокоченные, под глазами круги, выражение лица, как у голодного и злого сторожевого пса. В общем, полный улёт.
Остальные явно чувствовали, что у соседа не лучшее настроение. Мальсибер, Эйвери, Джагсон вели себя настороженно-тихо и даже переговаривались редко и шёпотом. Да и в спальне старались не задерживаться, с явным облегчением выскальзывая за дверь.
Вольф через силу оделся и присел на кровати, осторожно прислонившись виском к поддерживавшему балдахин резному столбику. Мысли Лестрейнджа блуждали в разных направлениях.
«Почему всё это происходит… что со мной такое? Хорошо, что я сумку собрал с вечера, сейчас наклоняться – кошмар… проклятье, и почему я вдобавок ещё и голодный, как зверь? Вроде ужин вчера был как ужин…»
- Лестрейндж… – раздался рядом неувереннный голос Снейпа, – ты плохо себя чувствуешь?
- Да, – мутно отозвался Вольф, не раскрывая глаз. – То есть нет. Со мной всё хорошо.
- А мне кажется, что нет, – ответ был полон скепсиса. – Может, тебе мадам Помфри показаться?
- Я же сказал, что со мной всё хорошо! – внезапно для себя самого разозлился Вольф. – Не нужно никого звать, сам оправлюсь, не мёртвый!
Вскочив с кровати и снова поморщившись от боли, разом ударившей в виски, Лестрейндж одним движением руки подцепил за ремень сумку и, набросив её на плечо, быстро зашагал к выходу из спальни. Уже коснувшись рукой двери, он остановился, ощутив, как совесть тоже решила под шумок его погрызть.
- Извини, Снейп. – Вольф постарался, чтобы его голос звучал помягче. – Я… сорвался. Ничего со мной такого, просто не выспался, кажется…
На лице Снейпа изумление было прописано футовыми буквами. Вольф, решив не давать себе труда по расшифровке такой реакции, снова повернулся к двери и нажал на ручку. Мыслительная деятельность у него сейчас тоже шла вяло.
Откуда ему было знать, что перед Снейпом на его памяти ещё никто не извинялся…

День был не лучше утра. Правда, головная боль, к счастью, к полудню всё же поутихла – но зато появились другие проблемы. У Вольфа было полное ощущение, что сегодня какой-то чёрный день. Вопросы на уроках задавались, казалось, чаще обычного, ответы было подыскивать сложнее, стрелки часов словно прилипали к каждой цифре, не желая двигаться, по взглядам окружающих чудилось, что все они знают о состоянии слизеринца и то ли смеются втихомолку, то ли изнывают от желания полезть с жалостью… И, для полного счастья – Рудольфус с Рабастаном как сквозь землю провалились. Вольф за весь день ни разу их не видел, даже в Большом зале на завтраке и обеде почему-то нигде не заметил.
После того, как уроки закончились, немного полегчало. Во всяком случае, перед глазами мушки уже не кружились, да и вообще самочувствие вроде бы пришло в норму. Правда, хотелось тепла. Душевного тепла, чтобы можно было усесться с обнимку с кем-то дорогим и близким и даже, возможно, немного посетовать на дурацкий день.
Вольф медленно брёл по коридорам к Большому залу, не обращая особого внимания на идущих мимо учеников. Мысли его блуждали в совсем другом направлении – как найти братьев. Ему жутко хотелось провести остаток дня не одному.
Но, едва зайдя в Большой зал, он понял, что эти поиски откладываются. Здесь определённо что-то происходило. За спинами, правда, толком видно не было, но, судя по вспышкам заклинаний, кто-то с кем-то сражался. Заинтересовавшись, Вольф стал проталкиваться вперёд. И, ещё не успев выбраться в первый ряд, замер, услышав разъярённый голос Сириуса:
- …ты нафиг никому не сдался, Снейп! И Вольфу – в первую очередь! Он тебя при себе держит только для зелий! Ты ему больше ни для чего не нужен! И никому не нужен!
Опять?
Решительно раздвинув в стороны пару пуффендуйцев, Вольф, наконец, получил возможность нормального обзора. Картина его взгляду предстала не самая приглядная. Снейп полулежал у стены, кое-как опираясь на неё спиной. Палочка его валялась в стороне. А перед Снейпом, оба с палочками наготове, стояли Поттер и Сириус. Люпин топтался в стороне со страдальчески-нерешительным выражением лица. Заметив Лестрейнджа, он облегчённо улыбнулся и усиленно закивал в сторону своих приятелей.
А сам Вольф заметил это разве что краем глаза – его внимание было устремлено в другую сторону. Он то с болью смотрел на Сириуса, то – с сомнением – на Снейпа. Что делать? Что предпринять, чтобы, наконец, прекратить всё это безобразие?
Снейп поднял на него взгляд. В чёрных глазах Вольфу почудилась надежда и просьба. Но через секунду он понял, что именно почудилась. Снейп ни за что не станет унижаться, моля о помощи.
И как-то внезапно Вольфу стало ясно, что он должен сделать. Так ясно, словно это решение уже давно вызревало где-то в уголке его души, а сейчас – словно со сцены отдёрнули тяжёлый занавес, и то, что было готово, предстало перед зрителями во всей красе. Словно зимой с окна душной комнаты сдёрнули плотный полог и распахнули ставни – стало холодно. Чёткость картины резанула глаза. И этот блеск снега… Но стало легче дышать. Пусть непривычно – холодно, свежо. Но можно привыкнуть. И это всё лучше, чем то, что осталось за спиной. Легче будет, уж точно. Вперёд.
И Вольф сдвинулся с места. Первый шаг был ещё медленным, не совсем уверенным, но каждый последующий давался всё легче. И к Сириусу он подошёл уже быстро и решительно, сжимая и разжимая пальцы. И ещё за несколько ярдов проверив, на месте ли волшебная палочка.
Левая рука Вольфа тяжело легла на плечо Сириуса.
- Блэк?
Вольф сам не узнавал своего голоса, ставшего словно чужим – сухим и холодным. Сириус обернулся, на его лице проступало смущение. Взгляд сделался немного виноватым.
- Вольф, я…
- Отвали – от моего – друга! – решительно отчеканил Вольф.
И, размахнувшись, двинул Сириусу по физиономии.
Тот от неожиданности даже не пытался как-то защититься и, пошатнувшись, потерял равновесие. Дожидаться, пока он придёт в себя и встанет с пола, Вольф не имел никакого желания. Рука слизеринца легко выхватила из кармана волшебную палочку.
- Петрификус Тоталус!
Конечности Сириуса дёрнулись и метнулись – руки к телу, ноги друг к другу. Полная парализация в позе «смирно». Вольф ещё никогда не применял это заклятие против него. Даже в полушутливой борьбе. И сейчас, глядя на парализованного Блэка, не мог бы сказать, что именно чувствует.
А в следующее мгновение ему ясно дали понять, что забываться в бою не следует.
- Экспеллиармус! – выкрикнул сбоку Поттер, и палочка Вольфа вырвалась у него из руки и отлетела в сторону. Лестрейндж, развернувшись к новому противнику, инстинктивно полуприсел, уменьшая свою фронтальную площадь для затруднения прицела. И, согнув руки в локтях и ноги в коленях – как учили братья, чтобы можно было в любой момент распрямить конечности в оборонительном или атакующем движении, – плавно двинулся в сторону, боком, смещаясь налево. Всё это было проделано скорее автоматически, чем сознательно – мысли куда-то ушли. Спрятались. Залегли. Остался только Поттер с палочкой наготове – в нескольких ярдах впереди.
Но Вольф быстро понял, что поторопился посчитать мышление «отодвинутым в сторону». Пока надо было уходить от возможной атаки, оно именно таким и было, но теперь снова активизировалось и усиленно заработало, рассчитывая возможные варианты. Что делать теперь?
Сдаться? Смешно и позорно. Атаковать в лоб? Без шансов, тут увернуться от заклятия уже вряд ли получится. Отвлечь разговором? Не выйдет, Поттер, увы, не дурак. Смещаться по сужающейся спирали, надеясь в один удачный момент выйти на дистанцию, с которой бросок всё же удастся, и можно будет схватиться в рукопашной на равных? Надеясь, что плавные и медленные движения усыпят бдительность противника, и он не сразу поймёт эту цель? Ну, разве что…
Но тут Вольф заметил ещё кое-что. Пользуясь тем, что один из державших его под прицелом обездвижен, а второй отвлёкся, Снейп подобрал под себя ноги, привстал и осторожно двинулся в сторону собственной палочки. Вольф мгновенно понял, что надо делать ему самому – не давать Поттеру возможности обернуться, угрожая тому спереди. И надеяться, что Снейп тянется к своей палочке не для того, чтобы, прихватив её, быстро отступить, пока есть возможность…
Но Вольф откуда-то словно знал – не отступит и не сбежит.
Продержаться пришлось не так уж долго – Поттер даже не думал оборачиваться, устремив всё своё внимание на Лестрейнджа. Палочка смещалась в такт плавным шагам слизеринца, а на лице была написана злость пополам с возмущением. Самым странным было то, что Поттер не спешил атаковать – возможно, боялся промахнуться и не успеть ударить вторично…
- Петрификус Тоталус! – Снейп, едва его пальцы сомкнулись вокруг палочки, вскинул её, без лишних церемоний направляя в спину Поттеру. А тот совершил ещё одну ошибку – услышав сзади произносимое заклятие, резко обернулся вместо того, чтобы сразу отпрыгнуть в сторону. И просто получил Парализующее не между лопаток, а в грудь. Что в действии заклинания ровным счётом ничего не изменило.
Кругом стояла тишина. Вольф тяжело выпрямился, полуосознанно потряхивая руками, чтобы сбросить напряжение. Посмотрев на Снейпа, он просто кивнул ему и, не смотря дальше ни на кого, подошёл к своей волшебной палочке, нагнулся и, подобрав её с пола, сунул в карман. После чего развернулся и пошёл прочь из холла, по-прежнему не встречаясь ни с кем взглядом. Остальные первокурсники расступились перед ним.

Северус стоял, машинально стискивая пальцами палочку, словно стремясь обрести в ней уверенность. Он огляделся по сторонам. Кажется, увиденное поразило не только его – среди всех эмоций на лицах зрителей самой частой было удивление. Или даже изумление.
Внезапно Северус как-то сразу ощутил, что торчать здесь дальше не имеет никакого смысла. А надо идти за Лестрейнджем, пока тот не ушёл в неизвестном направлении. Не убирая на всякий случай палочку, Северус поспешил вслед своему нежданному спасителю. Остановить и его никто не пытался.
Лестрейндж шёл быстро. Мимо мелькали статуи, рыцарские доспехи, факелы, боковые коридоры, иногда – лестницы… Наконец, то ли выдохнувшись, то ли просто сочтя место подходящим, Лестрейндж остановился, медленно вздохнул и, подойдя к окну, уткнулся лбом в холодное стекло. И, кажется, только сейчас заметил замершего чуть в отдалении Северуса.
Закрыл глаза, через несколько секунд открыл. Взгляд его был усталым, но уже совсем не таким холодным, как там, внизу – холл остался несколькими этажами ниже.
- Ты цел?
- Я… да… – Северус помедлил, не зная, с чего начать. Одно было ясно – мимо всего, что произошло, пройти никак нельзя. – Послушай, Лестрейндж… Я… Я… благодарен тебе, правда. Ты мне… помог.
- Не стоит благодарности, – тускло ответил Лестрейндж, снова утыкаясь лбом в стекло и безразлично глядя на темноту за окном. – Я просто… сделал то, что должен был.
- Нет, – Северус медленно покачал головой. – Ты не должен был. Как и остальные. Ты мог просто уйти.
- Что?! – Лестрейндж, вспыхнув, мгновенно развернулся. – Я мог просто уйти? Я? Уйти и бросить тебя, слизеринца, на расправу гриффиндорцам? Ты за кого меня принимаешь, Снейп? За труса, что ли?
- Нет-нет, ни в коем случае! – поспешил вскинуть руки в извиняющемся жесте Северус. – Я совсем не то хотел сказать… Просто, там же и остальные были – Мальсибер, Эйвери, и…
- Они тебе не помогли, – констатировал Лестрейндж.
- И не пытались, – грустно хмыкнул Северус. – Впрочем, понятно… Полукровка… Да ещё и…
Он запнулся, слово «нищий» было противно произносить даже про себя, хотя по сравнению с другими слизеринцами он именно им и был.
- Да мне плевать, – Лестрейндж, закрыв глаза, прислонился спиной к стене. – Полукровка ты, нет – неважно. Ты слизеринец, и должен быть… имеешь право на защиту точно так же, как и все остальные наши.
Северус помолчал, не зная, что ответить. Так значит, всё дело в одном знамени? Или… всё же…?
- Проклятье, я же говорил Сириусу, чтобы тот прекратил свои идиотства, – медленно покачал головой Лестрейндж. Затем потёр ладонями лицо. – Просил же, чтобы оставил тебя в покое…
- Что? – поражённо переспросил Северус, вздрогнув от неожиданности. – Ты просил… за меня?
- Ты так говоришь, словно я никак не мог этого сделать, – грустно усмехнулся Лестрейндж. – Почему, интересно?
- Ну… Блэк, он же… твой друг…
- Боюсь, что был, – безо всякого выражения на лице ответил Лестрейндж. – Ты же сам всё видел. Что ещё тут можно сказать?
Он отвернулся и уставился в дальний конец коридора, терявшийся в темноте. Северус переступил с ноги на ногу, будучи неуверен в том, является ли это намёком на конец разговора или всё же нет. Но в итоге решил, что, что бы там ни было – а главный вопрос надо прояснить во что бы то ни стало. Тот, ради которого, пожалуй, он и пошёл за Лестрейнджем.
- Лестрейндж… – Северус сглотнул. – С-скажи мне, пожалуйста… Только один вопрос… То, что ты сказал там, в холле… Это… Ты сказал просто, чтобы… на публику позицию показать, или…?
И с каких пор он стал таким косноязычным?
Лестрейндж тяжело вздохнул и медленно повернулся. На его лице были написаны смущение и грусть.
- Ну… я понимаю, Снейп, конечно, после того, как я… одному своему другу при всех дал по… физиономии кулаком, моим словам цена невелика… Моему… предложению, то есть… Так что я пойму, если ты не захочешь… никаких проблем, я всё понимаю…
- Ч… Что? – не поверил своим ушам Северус. Это что – Лестрейндж оправдывается перед ним? И… стойте, так это что, он имеет в виду… – Постой, ты хочешь сказать, что ты… что ты, на самом деле…
- Да, я… я же сказал, я всё понимаю, – пробормотал Лестрейндж, уставясь на собственные ботинки. – Извини, забудь… будем считать, что ничего…
- Стой! – выпалил Северус, до дрожи перепугавшись упустить момент. Ведь, если он понял всё правильно, то… – Лестрейндж, ты хочешь сказать, что ты хочешь… дружить со мной?
- Ну… если только ты этого хочешь, – тихо выговорил Лестрейндж, не поднимая глаз. Его вообще как подменили – Северус не помнил, чтобы ещё когда-нибудь видел своего сокурсника таким.
- Я хочу? Да я… я очень даже хочу! – воскликнул Северус, совершенно не понимая одного – неужели Лестрейндж действительно решил, что его предложение дружбы просто-напросто отвергнут?
- Правда? – Лестрейндж, наконец, поднял неуверенный взгляд. На его лицо быстро возвращалась надежда.
- Конечно!
И тут Лестрейндж улыбнулся – до ушей, весело и радостно, словно у него гора с плеч упала. Потом ещё шире, хотя казалось, что уже и некуда. И протянул руку Северусу – сначала ещё не совсем уверенно, задержавшись на полпути, но потом уже решительно – как в омут головой.
- Друзья?
- Друзья, – прошептал Северус, пожимая руку Лестрейнджа. Он подозревал, что тот чувствует себя точно так же, как и он сам – внутри Северуса трепетали радость и надежда, пинками гнавшие прочь тоску и чувство одиночества.
Несколько секунд они не разжимали руки. Лестрейндж снова улыбнулся – на этот раз с долей озорства.
- Ну, раз уж мы теперь друзья… – он принял церемонный вид, выпрямился и поклонился, снова пожимая руку Северуса. – Вольф.
- О. М-м… Северус, – ответил Снейп, отвечая с таким же поклоном на пожатие и чувствуя, что его губы тоже расплываются в весёлой ухмылке.

Вернулись в Общую гостиную Слизерина они вместе, проболтав остаток вечера, гуляя по замку. Выбирали, правда, безлюдные места – не хотелось сейчас влезать в разговоры ещё с кем-то. Северус чувствовал себя так, словно исполнилось одно из его самых заветных желаний – да так оно, собственно, и было. Он давно мечтал о настоящем друге – о таком, который будет всегда рядом, на которого всегда можно будет положиться. И которого всегда можно будет поддержать во всём. И сейчас Северус думал, что, похоже, они оба сделали удачный выбор. Каждый из них двоих мог предоставить другому именно то, что ему требовалось. Снейпу нужно было признание, общение как с равным, нужен был тот, кто сможет оценить его в полной мере – но не будет при этом относиться к нему, как к очень полезной дрессированной зверушке. А Лестрейнджу… Ему, насколько Северус понимал, нужен был тоже кто-то равный, кто-то, кто не будет требовать от него того, чего он не хочет, кто не будет угодливо лизоблюдничать, кто просто будет рядом, готовый разделить и удачу, и неудачу, тот, до кого не придётся тянуться ни вверх, ни вниз.
Северус не был уверен, что равен Вольфу – даже не говоря об общественном положении, тут и так всё было ясно. А просто по… силе духа, что ли. Хотя Лестрейндж и сам не держал себя впереди всех, но Снейп был уверен, что он себя скорее недооценивает.
Будущее изрядно сместилось, став совсем не таким, каким представлялось ещё утром. Неопределённым. Но всё же…
Всё же одно Северус определил для себя чётко. Если всё то, что случилось с ним этим вечером, не бесчеловечный розыгрыш, а правда, и Лестрейндж… то есть Вольф выбрал его, Северуса, как друга… То он будет рядом с ним. Всегда. И сделает всё, чтобы Вольфу не пришлось долго грустить по былой дружбе с этим напыщенным болваном Блэком.
Когда Северус и Вольф вошли в спальню первокурсников, остальные были уже там. И встретили их одобрительными ухмылками.
- Здорово ты Блэка приложил, – протянул Эйвери. – Молодец, Лестрейндж.
- Наконец-то ты понял, что он из себя представляет, – добавил Джагсон.
- Да, вполне, – сухо ответил Вольф, но Северус видел, как дёрнулась мышца на его скуле. – Могу я задать вам один ма-а-аленький вопрос?
- По-видимому, мы не сможем отказать? – предположил Мальсибер.
- В точку, – Вольф сложил руки на груди и стиснул ладони повыше локтей, словно сдерживая себя самого. – Какого треклятого Мордреда вы стояли, как пни, и ничего не делали?
- Ну… а что мы должны были делать-то? – пожал плечами Эдвард.
- Хотя бы позвать преподавателей, если вы слишком трусливы, чтобы защитить своего, – процедил сквозь зубы Вольф, буквально выталкивая каждое слово. – Особенно мило, что вас было трое, как и гриффиндорцев. И при равных силах вы и шагу не сделали.
- Ой, ну ладно… – поморщился Джервис. – Лестрейндж, ничего же страшного не произошло. Ничего бы твоему Снейпу и так не сделалось.
- Так, а теперь вы послушаете меня, – Вольфа, кажется, начинало трясти от злости. – Мне плевать, по каким соображениям вы предпочитаете отсиживаться за чужими спинами, но учтите: если ещё хоть раз вы не поможете кому бы то ни было из наших в случае проблем с… другим факультетом, то, когда Поттер и остальные доберутся до вас, я на вас силы тратить тоже не стану. Будете выбираться, как знаете. Ясно?
- Лестрейндж, ну зачем так яростно? – миролюбиво осведомился Мелвин. – Такое впечатление, что Снейп тебе действительно друг.
- Угадал, – хищная улыбка раздвинула губы Вольфа. – Так оно и есть.
Мальсибер, Эйвери и Джагсон замерли на своих кроватях.
- Э… не хочу спорить, но мне кажется, что это глупая шутка, – озвучил, похоже, общую мысль Джервис.
- Я бы даже сказал, жестокая, – криво усмехнулся Вольф. – Если бы она была шуткой.
Эдвард, Джервис и Мелвин переглянулись. Судя по лицам, услышанное просто не укладывалось в их головах. Очень скоро Вольфу надоело ждать.
- Короче говоря, резюмируя вышеизложенное: Северус Снейп – мой друг. Безоговорочно. Ясно?
Северус на мгновение зажмурился, пытаясь не дать губам изогнуться в счастливой улыбке. Совершенно не хотелось выглядеть сентиментальным перед этими тремя.
- Ну… ясно, – наконец ответил Эйвери. – Но учти, что это выглядит… глупо. Нашёл себе дружка…
Вольф задумчиво посмотрел в потолок.
- Всё так, как и должно быть, – ответил он наконец. – И неважно, кто там что об этом думает. Мы с Северусом теперь друзья. И всё. Остальное додумывайте сами. Разжёвывать не собираюсь.
Примерно через полчаса, когда с умыванием и со всем прочим было покончено, свет в комнате потушен и только в окно, зачарованное по принципу потолка в Большом зале, заглядывала наливающаяся серебром луна, Северус, лёжа в своей постели, улыбался уже безо всяких помех. Сегодня выдался сумасшедший, но на редкость счастливый день. Он впервые обрёл друга – настоящего, равного. Случилось то, о чём он мечтал так давно. И за это исполнение мечты Северус готов был заплатить, чем только придётся. Несложно было представить, как отреагируют на новость об этой дружбе другие – да тот же Блэк со своими дружками. Но сейчас Северусу казалось, что всё это – ерунда, о которой не стоит даже беспокоиться.
Он немногое мог предложить взамен за проявленную к нему неподдельную теплоту души – в общем-то, только верность, всё остальное и так уже было в ходу, – и, засыпая, Северус поклялся себе, что своего друга никогда не предаст. Никогда и ни за что. И встанет рядом, когда понадобится, что бы ни случилось. Потому что есть то, что не купишь ни за что, а можно только получить в дар. И не отдариться тем же – невозможно.