Глава 7. Неприятные вестиВ последние годы ученики и учителя старались не оставаться в школе во время весенних каникул. Но тревожные заметки об участившихся нападениях юных последователей Волдеморта сделали свое черное дело. В этом году за столом в Большом зале собиралось достаточно много народа. Северус был в их числе. Впрочем, он не изменял этой традиции с тех пор, как одиннадцатилетним мальчиком переступил порог Хогвартса.
Северус искренне ненавидел дом отца, расположенный в бедном магловском районе. Особняк родителей матери был слишком запущенным и угрюмым и откровенно пугал его. А собственным жилищем он так и не обзавелся.
Старинный замок давно стал ему истинным домом, и Северус любил проводить тут свободное время. Обычно его радовали полупустые коридоры, возможность покопаться в лаборатории в собственное удовольствие, посидеть в огромной библиотеке за книгой. Но этой весной Северус внезапно ощутил грусть и свое одиночество. А все из-за того, что его верная свита в последние месяцы, Гарри и Гермиона, разъехалась по своим делам.
Общение с оставшимися преподавателями не приносило того удовольствия, как с этими двумя. Вектор слишком много себе позволяла, считая, что имеет на это право после Рождественского бала. Пинс предпочитала человеческому общению книги, Трелони много пила. Хагрид был весь в заботах о монстрах и тоже любил приложиться к бутылке. А Слизнорт… Старик мог бы поддержать беседу на зельеварческую тему, но предпочитал трястись над каждой статьей в «Ежедневном Пророке» и был неинтересен.
Внезапное возвращение Грейнджер было воспринято Северусом, как подарок небес. Его поначалу не смутило, что она вернулась чуть грустной, подавленной и лишь вяло улыбнулась ему. Северус даже собирался проигнорировать эти знаки, но затем все же поинтересовался:
– Вы чем-то огорчены?
– Даже не знаю… — задумчиво откликнулась Гермиона. — Дома вроде все в порядке. Родители встретили меня радушно и искренне радовались моему появлению. Но меня не оставляет ощущение, что я там чужая. С тех пор, как у меня появился маленький брат, их внимание и любовь принадлежат ему.
– Банальная ревность, — подколол он.
– И это тоже, — покладисто согласилась она. — Я никогда не хотела братика — мне вполне хватало в этой роли Гарри. К тому же, я считала, что мама уже не в том возрасте, чтобы рожать. Хотя… Ей было двадцать, когда я появилась на свет.
– Но дело не только в брате, ведь так?
– Как сказать. Просто Дэвид наглядно показал мне, чего на самом деле ожидали от меня родители. Он — добрый, умненький мальчик и, как я, любит читать и учиться, но, в отличие от меня, в нем нет магической силы. Поэтому Дэвид им ближе, понятней. К тому же, они всегда мечтали именно о сыне.
На несколько мгновений на ее красивое лицо набежала тень, затем глаза загорелись лукавым блеском, и девушка закончила более весело:
– Впрочем, я уже выросла, и мне не так сильно нужны родители. Мой мир здесь, рядом с вами…
– Я вряд ли заменю их вам, — решил уточнить Северус.
– От вас этого и не требуется, — заверила Гермиона. — Иллюзию родства может дать Гарри — мой названный братец. А вы… — Она запнулась и чуть коряво закруглила: — Это вы.
На языке Северуса крутился вопрос, что это значит в ее понимании. Но где-то глубоко в душе, где жили радужные мечты и несбыточные надежды, прятался нужный ответ. Поэтому он отшутился:
– Да, я — это я: старый мудрый ворон, летучая мышь подземелий или их ужас и самый молодой директор Хогвартса.
Задорный смех, благодарность и что-то еще в ее карих глазах стали ему лучшей наградой.
***
Пару дней Северус и Гермиона наслаждались общением друг с другом. Он видел отражение своих чувств в ее глазах, и иногда ему нестерпимо хотелось преодолеть пропасть, стать больше, чем наставником и другом, но… Эти метания прервало внезапное появление Гарри.
«Поссорился с очередной подружкой?» — мелькнуло в голове у Северуса. Если бы он мог вмешиваться, то сказал бы этому оболтусу сразу, что Ромильда Вейн — не пара для него. Ей нужен Герой, Победитель Волдеморта, а не просто Гарри со своими проблемами, неуверенностью и грузом прошлого. Но Поттер, как всегда, повелся на смазливую мордашку и умильные глазки.
В этом отпрыск Джеймса не походил на своего папашу, который, как и Северус, влюбившись в Лили Эванс еще в детстве, пронес это чувство через годы. Гарри сочетал в себе несочетаемое: влюбчивость и желание найти ту, единственную, доверчивость и подозрительность, непостоянство и преданность.
Впрочем, Гарри не повезло сразу встретить свою «Лили», и Северуса радовало, что он не увидел ее в Гермионе. Девушка, так не похожая на подругу детства, была нужна ему самому, так как, кажется, сумела подобрать ключик к его израненному сердцу.
Все это успело промелькнуть в голове у Северуса, пока Гарри быстрым шагом шел от дверей по Большому залу. А затем до него дошло, что случилось нечто ужасное, связанное с Волдемортом, и в душе всколыхнулся забытый страх, неуверенность в завтрашнем дне и боязнь за близких людей. Как ни странно, сейчас к малочисленному списку, в который входил пока лишь этот растрепанный парень, прибавилась еще и кареглазая девушка, тоже не всегда ладившая с волосами.
Мысль не успела позабавить, так как Поттер наклонился к Северусу и громким шепотом, чтобы слышала только Гермиона или на худой конец кто-то из преподавателей, но не студенты в зале, взволнованно сообщил:
– Волдеморт вернулся! Теперь я точно уверен и даже знаю, что задержало его дух на земле!
– Что? Как?.. — сдавленный вскрик Гермионы остался незамеченным из-за обморока Слизнорта.
Девушка кинулась приводить в чувство старика и забыла о собственном страхе, а Гарри, будто не заметив испуга пожилого декана, рассказывал о своих снах-видениях, о крови из старого шрама, о позабытом единении с монстром.
– Представляете, он создал крестражи, не один — несколько! — завершил свою речь Поттер.
Его слова едва не послужили поводом для нового обморока зельевара, а затем старик вскочил с пола и, как молодой, ринулся из зала. Северус поспешил за ним — пора было выяснить, почему Гораций так болезненно реагирует на все это.
***
Войдя в апартаменты зельевара, Северус застал уже знакомую картину: Слизнорт поспешно собирал чемоданы. Желая вывести Горация на чистую воду, директор припечатал:
– Вы ведете себя так, будто лично причастны к новому возвращению Волдеморта.
Сдавленное «ох», и старик грузно опустился на стул.
– Не вынуждайте применять легиллименцию или поить вас веритасерумом, — продолжал давить Северус.
Еще один вздох, поникшие плечи, затем затравленный взгляд и тихое признание:
– Я действительно считаю себя причастным.
Слизнорт надолго замолчал, но Северус, не желая нянчиться с ним и откровенно переживая, как там Гарри и Гермиона, не нуждаются ли в его поддержке, поторопил:
– Рассказывайте. Не томите.
– Когда Том еще был моим учеником, я любил устраивать вечеринки, — издалека начал Слизнорт.
– Да, я тоже застал ваши вечера Клуба Слизней, когда был студентом, — кивнул Северус.
– Нет, речь не совсем об этом. Тогда я еще проводил внутренние посиделки на территории Слизерина, так сказать, чтобы сплотить своих змеек. И юный Том Реддл, красивый, общительный, казался прекрасной кандидатурой для связки.
– Он умел обворожить и увлечь за собой.
– Что есть, то есть. Мне было приятно, что он внемлет мне как оракулу, слушает мои наставления. Я старался показать все свои знания и еще больше заинтересовать его…
Гораций замолк, вспоминая те времена. Северус мог понять старика. Он сам умудрился стать жертвой обаяния Темного Лорда. Правда, его извиняла молодость…
– Однажды я заикнулся о крестражах. Потом опомнился, замял разговор, но было поздно, — тем временем продолжил Слизнорт уже более нервным тоном. — Том вцепился в эти сведения бульдожьей хваткой, и все давил, давил. К моему счастью, я мало знал по этой теме… Но он, видимо, изучил ее сам. По крайней мере, мне это пришло в голову сразу же, когда я увидел черную метку над домом Гонтов. Слова Трелони лишь подтвердили догадку.
Повисло очередное молчание. Северус не знал, стоит ли сердиться на старика, что скрывал это и признался лишь под давлением. Изменилось бы что-нибудь, выйди все наружу еще весной? Вряд ли. Если только…
– Вы в курсе, сколько крестражей у Волдеморта, где они?
– Откуда?! — искренне открестился старик. — Могу лишь сказать, что человек способен разорвать свою душу на семь частей, и, зная амбиции Тома, он так наверняка и поступил.
– О Мерлин! — воскликнул Северус. — Шесть, нет, пять, если вспомнить видение Гарри, непонятных, опасных предметов, спрятанных неизвестно где под защитой изощренных проклятий. И если ли способ их уничтожить?..
– Три, — поправил Гораций и пояснил, увидев непонимание на лице собеседника: — Один он явно нашел в развалинах дома Гонтов и как-то деактивировал. И еще… на втором курсе Поттера была история с дневником Реддла. Так вот, я думаю, это был крестраж.
– И уничтожил его Гарри клыком василиска. Чем не способ?..
– Да, хотя наверняка есть и другие.
Они снова замолчали. Затем Северус переменил тему:
– Это не объясняет, зачем вы стремитесь покинуть школу.
– Страх. Паника. Боюсь, что он до меня доберется, — послушно пояснил Слизнорт.
– Повторюсь, Хогвартс — самое неприступное для него место. Его здесь нет, — напомнил Северус и вдруг потрясенно осведомился: — Или вы подозреваете кого-то из нас?
– Что вы, что вы! — поспешно отказался Гораций.
– В таком случае, перестаньте паниковать и разбирайте вещи! — приказал директор.
– Вы правы, — вздохнул штатный зельевар, несколько приходя в себя, и принялся вытаскивать из чемодана мантии и рубашки.
