Глава 7- Она не выглядит особенно счастливой, - услышала Мелисса шепот Эммы Бернс. Сплетнице было прекрасно известно, что Блэк сменила фамилию на Лестранж, и она не преминула сообщить об этом всем желающим... да и не только им.
Белла и правда выглядела поникшей, словно прибитый морозом цветок. Нет, внешне она была безупречна как никогда, и гордо демонстрировала подругам обручальное кольцо, вернее,
перстень - массивное сооружение из серебра с рубиновыми львами. На вкус Мелиссы, довольно уродливое, хотя несомненно старинное.
Она теперь постоянно носила сложные прически с драгоценными гребнями, туфли на каблуках, и длинные платья под школьной мантией - Родольфус хотел, чтобы его жена выглядела взрослой женщиной даже в школе. Каждую пятницу она уходила через камин в кабинете директора, чтобы провести выходные с мужем, и возвращалась утром в понедельник. Белла так отчаянно превозносила прелести замужней жизни, что Мелисса поняла: она просто пытается убедить в этом саму себя.
Приближались экзамены, и в скором времени Беллатрикс предстояло навсегда оказаться запертой в холодной громадине замка Лестранжей. Мелисса видела его однажды, когда вместе с дедом присутствовала на церемонии заключения помолвки между Розой и Рабастаном. Тогда замок показался ей на диво неприветливым, и она порадовалась, что после свадьбы Рабастан не заберет ее мать в родительский дом, а сам переедет в Эштон-холл. Окруженный рвом с водой, унылого серого цвета, внутри буквально заваленный грудами гобеленов и ковров, золотых громоздких подсвечников и люстр, замок производил гнетущее впечатление. Ни одна веточка зелени не смела произрастать внутри крепостных стен, снаружи же тянулась бесконечная пустошь, поросшая низкой травой. Мелисса не могла представить себе человека, которому было
бы действительно уютно здесь.
Наблюдая за тем, как ревностно Родольфус следит за юной супругой, Эштон еще раз поблагодарила Мерлина за Люциуса. Что, если бы и ей достался тип вроде Лестранжа? Родольфус
то и дело что-то шептал на ухо Беллатрикс, и, судя по ее непроницаемому лицу, вряд ли это были комплименты. Эштон придирчиво осмотрела мужчину: надо же, насколько все-таки братья могут быть схожи и несхожи одновременно! Внешне и Рабастан, и Родольфус были похожи на отца, но, похоже, к воспитанию младшего сына тот свою руку не прикладывал, полностью отдав мальчика жене. Даже сейчас, будучи без пяти минут мужем Розы Эштон и таким образом приобретая независимость, Рабастан старался не оказываться к отцу ближе, чем было неообходимо, и виртуозно находил причины для того, чтобы поменьше находиться дома. Он то и дело задерживался в Эштон-холле, обсуждая с будущим тестем разные скучные деловые вопросы(Мелисса решительно не понимала, что интересного может быть в управлении финансами, но признавала, что это необходимо). Конечно, возвращаться заполночь было плохим тоном, так что у Лестранжа-самого-младшего уже имелась собственная спалья в доме невесты, ради соблюдения приличий - в противоположном крыле от спальни оной(хотя Мелисса опять-таки не понимала, что может помешать будущему отчиму при наличии желания и согласия Розы тихо прокрасться к ней под покровом ночи).
Наблюдая идиллические отношения матери и Басти, как она называла нареченного, девочка никак не могла взять в толк, отчего Родольфус не хочет того же для себя и Беллатрикс. Ведь прояви он хоть толику тепла и понимания - и слизеринка с радостью будет соответствовать всем его требованиям. Воспитанная в духе повиновения и верности долгу, она все же была девушкой, почитывавшей рыцарские романы, и в глубине души мечтала о принце. Букет цветов, комплимент - неужели это так сложно? Или ему доставляет удовольствие видеть каменную статую вместо живой девушки? Мелисса не понимала таких людей. Неужели луше добиваться желаемого с помощью приказов и угроз? Или он полагал, что женщины - существа другого сорта, и не стоят внимания? Может, ему просто все равно? Теряясь в догадках и вспоминая поговорку о потемках в чужой душе, Мелисса вспомнила другое торжество, где имела возможность понаблюдать за четой Лестранж. Свадьбу Рабастана и Розы.
Эштон-холл был засыпан цветами, розами всех оттенков, кроме красных и бордовых - мать Мелиссы не любила темные цветы. Гирлянды из роз, букеты и просто рассыпанные лепестки источали такой аромат, что можно было с ума сойти. Живые цветы зимой были не такой уж редкостью в мире магическом, да и в маггловском мире тоже, но сам факт того, что жених решил устроить невесте такой подарок, безумно трогал. Мелисса предпочитала хризантемы и их терпковатый с горчинкой свежий запах, но она не могла не признать, что все выглядит просто волшебно. Сотни свечей и магических огоньков, начищенное до блеска столовое серебро и огромные, в пол, окна в большом зале, сегодня не скрытые тяжелыми портьерами, а за окнами - заснеженный парк, словно иллюстрация к сказке. Рабастан, пробегая из каминного зала в комнату, где он должен был привестисебя в порядок перед церемонией, на секунду задержался на пороге зала и, окинув взглядом все это великолепие, бросил падчерице, случайно оказавшейся тут же:
- По-моему, чего-то не хватает.
Мелисса заинтересованно наблюдала, как он неторопливо подходил к окнам и наколдовывал морозные узоры по периметру стекол, так, чтобы вышло обрамление для картины заснеженного парка.
- Так лучше, правда? - он мимоходом дернул девочку за косичку и убежал, оставив ее улыбаться во весь рот: до чего же здорово все складывалось! Ведь посоветовала же она деду выбрать его, а не Забини, и вышло, что случай соединил двух восторженных романтиков. Кто вообще мог подумать, что Рабастан, в далеком будущем пытавший родителей Невилла, такой замечательный и совсем непохож на брата и отца? Сейчас Мелисса не видела причины, по которой молодой Лестранж мог бы примкнуть к Пожирателям. Все, что нужно для счастья, у него есть... ну или скоро будет.
Двумя часами позже, танцуя с Люциусом в соседнем с бальным зале(девочка была еще мала, чтобы танцевать вместе со всеми, следовало подождатьдо четырнадцатилетия, но Малфою это показалось несправедливым), она думала, сколько нотаций придется выслушать вечером Беллатрикс. Зависть и тоску на ее лице мог увидеть любой, кто имел глаза, а то чувство, с которым она смотрела на тонкое кольцо Розы с двумя несчастными маленькими бриллиантами, вообще не поддавалось описанию. О, уж она-то прекрасно понимала, что выбор такого колечка был продиктован не нехваткой средств, а только вкусом выбирающего... но Мерлин, каким же тяжелым показался ее собственный перстень! Еще никогда ей так сильно не хотелось выбросить его хоть в унитаз, хоть в Черное озеро - куда угодно, но проклятый кусок металла словно прирос к пальцу. И ей никогда не отделаться от него, даже после смерти она останется леди Лестранж... как и Роза, но уж ее-то эта фамилия точно не тяготит.
Беллатрикс все чаще казалось, что она - это не она, а совершенно посторонняя девушка... женщина, наблюдающая сквозь стекло за жизнью вокруг. Даже собственное тело перестало восприниматься как таковое, и казалось ей куклой, которую наряжают по воле хозяина. Впрочем, так оно и было - Родольфус ревностно следил, чтобы она носиа лишь "подобающие" наряды.
Она с тоской думала о дне, когда ей придется покинуть Хогвартс. Муж... Какое отвратительное слово. Похоже на жужжание большой синей мухи.
Муж запрет ее в замке, как сказочную принцессу в ее башне, но рыцаря не будет - у дракона на принцессу все права. Интересно все же, зачем драконы в сказках воруют принцесс и запирают в башнях? Чтобы глупые рыцари сами лезли к нему в логово, а ящеру останется лишь поджарить очередного спасителя и вытряхнуть готовый ужин из доспехов?
- О чем задумалась? - малышка Эштон села рядом, пристроив на столешнице огромную, в половину ее роста, книгу. Белла мигнула: ну да, она в библиотеке, сидит за столом в дальнем углу и пытается читать "Трансфигурацию живых и неживых предметов". Хотя зачем ей трансфигурация? Она ведь только кукла. Всегда ею была, только не хотела себе признаваться.
- О принцессах и драконах, - ответила она запоздало. - И высоких башнях, с которых можно бы броситься вниз, но ведь Пружинящее заклятье на газоне...
Малышка Эштон ей нравилась. С тех пор как по собственной глупости Белла оказалась с ней в пещерах, ее мнение о Мелиссе изменилось кардинальным образом. Тогда они просидели в обнимку часа четыре, пока не явился Малфой, словно рыцарь в сияющих доспехах, и... тьфу ты, привязалось! В общем, пока Люциус не пришел за ними, пришлось коротать время беседой, и в беседе обнаружилось, что несмотря на разницу в возрасте, Эштон умна и интересна, а еще могла бы со временем стать замечательной подругой, если только жене Родольфуса Лестранжа дозволено иметь подругу. Со временем выяснилось, что Родольфус не возражал против общения с младшей Эштон, практически родственницей, а поскольку поговорить по душам больше было не с кем(не жаловаться же на жизнь сокурсницам или младшей сестре), то как-то так вышло, что к Рождеству Беллатрикс уже не представляла, как будет жить без Мелиссы. Вряд ли мать Родольфуса, до сих пор не интересовавшаяся невесткой ни капли, вдруг решит стать ее подругой. Нет, похоже, Элизабет Лестранж хорошо усвоила, что претендовать на принадлежащее мужу или сыну - значт навлечь на себя неприятности. Хорошо Басти: его отец вышвырнул за ненадобностью, он всего лишь запасной сын, рожденный по традиции - в роду Лестранжей всегда было два сына, на случай, если первый внезапно умрет. Впрочем, умирали или исчезали отчего-то все больше младшие сыновья, если начинали проявлять слишком цепкую хватку или интерес к наследству. А ведь умри Родольфус - и ей достался бы Рабастан... Хотя о чем это она! Умри Родольфус - и старый лорд мигом воспитал бы из Басти его точную копию, разве что помоложе. А так у нее хотя бы есть надежда пережить своего супруга и однажды, лет в пятьдесят-шестьдесят, оказаться свободной.
Беллатрикс глянула на Мелиссу: хорошенькая, почти красавица, умница и добрая душа. Повезло им с Люциусом. Сейчас Белле даже не было обидно за Нарси - что, лорд Блэк не подыщет пару своей младшенькой? О, она готова побиться об заклад, что это не будет кто-то вроде Родольфуса. Отец уже и сам не раз пожалел о данном в юности обещании. Когда его друг детства превратился в домашнего тирана, когда стал растить сына по своему образу и подобию... Но маленькая Беллатрикс уже была рождена, и даже пожертвуй он жизнью и магией, аристократы-маги отвернулись бы от нее и от ее клятвопреступника-отца. Финансовые сделки, благополучие семьи... Сейчас Белла не могла сказать, что хуже: быть парией и выйти за полукровку или вовсе магглорожденного, или быть запертой в замке чистокровного мужа. Все-таки она была Блэк, старшей дочерью, первой в этом поколении, и все ее существо восставало против мезальянса. "Чистота навек" - этот девиз был начертан ею в детстве на перекладине кровати, так что просыпаясь или засыпая, она смотрела на него и понимала, что в этих словах - вся она, без остатка, и это не материны наставления и не поучения отца. Это кровь.
- Всегда есть рыцари, - пожала плечами Мелисса. - По крайней мере, в сказках.
- Мы в реальном мире, - горько сказала Беллатрикс. - И рыцари у нас пустотелые, разве что Пивз решит напугать кого-то воплями из доспехов...
- Дождь не может идти вечно, - упрямо мотнула головой девочка, и Белла решила сменить тему, пока не расплакалась прямо здесь, на глазах учеников.
- Я все забываю поблагодарить тебя за Рождественский бал. Я знаю, меня никто не осмелился бы пригласить, но Люциус - он ведь практически родственник... Он никогда не пригласил бы меня сам. Малфой не любит меня, и не могу сказать, что у него нет причин, - рассмеялась юная женщина. - Так что спасибо тебе.
- Не за что, - улыбнулась Мелисса. - Это ведь ваш последний бал в Хогвартсе.
О, да. Последний. И только благодаря Мелиссе Беллатрикс не чувствовала себя чужой на этом празднике жизни, она с радостью приняла предложение Малфоя, особенно когда тот показал ей письмо от Родольфуса, в котором тот милостиво разрешал Люциусу пригласить его жену на бал. Как всегда безупречный, Люциус ни словом, ни жестом не дал ей понять, что не забыл пещеры, но все же она знала - не забыл. И пусть Мелисса не забыла тоже, но она простила, а Малфой - всего лишь решил не мстить. И это две совершенно разные вещи.
Впрочем, в тот вечер она почувствовала себя королевой. Танцевать с умелым апртнером, под восхищенными взглядами сокурсниц - это так здорово, пусть даже партнера ей всего лишь одолжили. Никакого Лестранжа, никаких незаметных тычков и щипков, никаких едких замечаний, совершенно незаслуженных, кстати говоря: юную Блэк воспитывали с малых лет, чтобы сделать из нее настоящую леди, а она всегда была способной ученицей. Но Родольфусу все равно не нравилось, как она держит ложку, как разрезает мясо, как складывает салфетку, как ходит, как садится, как делает реверанс...
- Тебя что-то гнетет, - сказала прямо Мелисса. Что-что, а ходить вокруг да около и разговаривать намеками рейвенкловка не любила, полагая это пустой тратой времени.
- Я замужем больше, чем полгода. Лорд Лестранж считает, что этого времени было достаточно, чтобы забеременеть, - призналась Беллатрикс и вздохнула. - Ну вот, сказала - и стало легче.
- Который лорд? - спросила Эштон.
- Оба, - скривилась Белла. - Меня осматривали колдомедики в Мунго, и семейный врач Лестранжей - я совершенно здорова. Родольфус думал, я пью какое-то зелье, но оказалось, что это не так. Он мне ни капли не верит, представляешь? Уже два месяца я принимаю противную настойку для плодовитости, словно племенное животное, но толку нет, - она все-таки расплакалась, и Мелисса быстро набросила на них полог отвлекающих чар: не хватало еще дать пищу для сплетен. Уши этой Бернс торчат из каждой щели, поневоле думаешь о непростительных...
- Может, это сам Родольфус бесплоден, но ведь он никогда не признается и станет во всем винить меня! - Белла была безутешна. - Когда он узнал, что Роза ждет ребенка, он выговаривал мне весь вечер. Представляешь, он никогда не повышает голос, просто монотонно бубнит свои претензии, я просто с ума схожу! И это по выходным, а что будет, когда я окончу школу? "У них это получилось в первую недею после свадьбы", твердил он. "Вы взрослая женщина, у которой есть долг", твердил он. Будто я могу понести от чувства долга и родить, не сходя с места.
Беллатрикс достала из кармана зеркальце и принялась поправлять смазанный макияж.
- Знаешь, что я думаю? - сказала Эштон. - Тебе просто противен твой муж. Я слышала, такое иногда бывает у магглов, а ты - ведьма, и сильная ведьма. Ты подсознательно не желаешь иметь ничего общего с Лестранжем и просто отталкиваешь его магию, его семя. Конечно, у вас не получится ребенка - если ты будешь продолжать думать о нем как об обузе, еще одном звене в твоих кандала.
- "Звено в кандалах". Замечательно сказано, - Беллатрикс захлопнула крышку зеркальца так, что та жалобно хрустнула. - Что ты предлагаешь?
- Представить на месте Лестранжа кого-то другого. Любого мужчину, хоть придуманного. Думать о ребенке как о средстве избавления - может, после рождения сына Родольфус оставит тебя в покое.
- У них в роду всегда двое сыновей, - снова всхлипнула слизеринка. - Мне все равно придется сделать это снова.
Мелисса вздохнула:
- Сделай хотя бы раз, а дальше будет видно. В любом случае ты получишь передышку минимум на год.
- Зная Рабастана? Девять месяцев, пока ребенок внутри меня, и все эти девять месяцев он станет читать мне нотации.
- Зато потом отцепится надолго и будет воспитывать наследничка, - хохотнула Мелисса. Белла тоже развеселилась:
- Да, ради этого стоит потерпеть! Знаешь, Эштон, ты просто клад! Такой большой драконий клад с монетами, алмазами и прочими сверкальцами. Так и передай своему Малфою, а я пойду смотреть "Ведьмополитен" - может, найду себе красавчика по вкусу.
