Глава 7Пока Артур копался в подробностях ее прошлого, Ариадна спокойно проводила дни в квартире Имса, ни о чем не подозревая. Она становилась все более апатичной, все меньше ела и совсем не обнаруживала признаков интереса к жизни. Ей было все равно где сидеть, когда идти спать и принимать ли ванную, а про еду она вообще вспоминала только тогда, когда Имс усаживал ее за стол на опустевшей кухне.
Ощущение одиночества, которое раньше не давало о себе знать, стало проявляться все ярче. До того, как Ариадна стала жить в его доме, Имс понятия не имел о том, что он одинок. Все казалось нормальным и даже более того – вполне сносным. Постоянная тишина, прохладная постель и полная свобода действий были не просто частью его жизни – в те дни, когда у него не было работы, они и являлись этой самой жизнью. Только после того, как рядом с ним появился другой человек, Имс понял, насколько пустой была та, прошедшая жизнь. С трудом привыкнув к тому, что теперь он не один, Имс еще более неохотно возвращался к минувшим дням.
Хотя Ариадна по-прежнему никуда не выходила и сидела взаперти, но он чувствовал, что мысленно она где-то далеко. Устав от бесконечных попыток развеселить или расшевелить ее, Имс стал осторожно поддерживать ее в таком состоянии, заботясь о том, чтобы она ела по три раза в день и спала всю ночь напролет. Ее разговоры во сне прекратились, и теперь он часто просыпался среди ночи, прислушиваясь к ее дыханию. Словом, никуда не отходя от него, Ариадна стала просто исчезать.
***
– Возможно, тебе не понравится то, что я тебе расскажу, – осторожно начал Артур, явившись в квартиру Имса в назначенный час.
За окном стоял непроглядный мрак – часы показывали половину первого ночи. За дверью тихо спала Ариадна, которая даже не почувствовала, что оказалась одна, а Имс и Артур сидели за столом на кухне и говорили полушепотом.
– Ты узнал о том, что ее родителей лишили всех прав и опеку над Ариадной передали родственникам по материнской линии.
– По материнской? – переспросил Имс. – Этого я не знал.
– Да, – кивнул Артур. – Все родственники отца были немногим лучше, него самого, так что отдавать им ребенка просто не было смысла. Стоит отметить, что брат ее матери тоже не был примерным гражданином, но его жена согласилась взять к себе Ариадну. Странно, что в таких случаях ребенка обычно распределяют в приют или другое учреждение, но здесь суд решил, что девочка будет чувствовать себя намного лучше, если окажется среди знакомых. Однако в той семье уже были свои дети, и лишние заботы о малышке были ни к чему, поэтому женщина поспешила быстренько отдать Ариадну в школу-интернат, где та оказалась в возрасте шести лет. С тех пор она приезжала домой только на Рождественские каникулы, даже летние месяцы проводя в каком-нибудь лагере. В лагерях она работала посудомойкой или еще кем-нибудь, и проживание окупалось сполна.
– Весело, – ухмыльнулся Имс, протягивая руку к подоконнику, на котором лежали сигареты.
– Так она повзрослела. Год за годом жила без семьи и поддержки, с лихвой компенсируя себе все это учебой. В той недорогой школе, где она оказалась, Ариадна была лучшей ученицей, усердно занимаясь по выбранным предметам. Ей повезло с учителем, который помог ей определиться в колледж и найти подходящую работу, чтобы оплачивать учебу. На втором курсе колледжа Ариадна в числе одаренных студентов поехала в Париж в рамках экспериментальной программы. Рассчитывалось, что она проведет там всего два месяца, но она задержалась гораздо дольше. Приметивший ее профессор, глубокоуважаемый родственник нашего Кобба, взял ее под свое крылышко, увидев в ней суррогатную дочь, своеобразную альтернативу потерянной Мол. Дальше ты знаешь.
– Почти все из того что ты рассказал, было мне известно, но я уверен, что тебе удалось раскопать еще больше, – выпуская облачко сизого дыма, улыбнулся Имс. – Не зря же ты пришел сюда на ночь глядя.
– Да, – кивнул Артур. – Есть еще много чего, что лежало под слоем официальных заметок и списков. Причины, по которым ее родители потеряли свою дочь. Эти причины удалось выяснить только взломав несколько архивов, а в других случаях потребовалось пойти и лично поговорить с теми мелкими чиновниками, что занимались этим делом. Разумеется, они не помнили о ней, но увидев фото, четверо из пяти сразу же поняли, о ком идет речь. Думаю, ты понимаешь, насколько незаурядный случай у нашей Ариадны.
– Ближе к делу, – вздохнул Имс.
– Все время, пока она жила со своими родными родителями, ей приходилось самой о себе заботиться. Они были наркоманами, а отец ко всему прочему, страдал еще и алкогольной зависимостью. Всем было наплевать, в том районе было полно таких семей, да и детей, оставленных на улице, тоже хватало. Ариадна росла, как могла, одевала то, что дарила многодетная соседка из дома по соседству – у той просто временами скапливалось ненужное тряпье. Я не знаю, что она ела, да и никто этого не знает. Скорее всего, ее подкармливали соседи.
– Ублюдки, – сквозь зубы процедил Имс. – Я говорю о ее родителях, – подумав, что Артур может неправильно его понять, поправился он.
– Точно, еще какие, ты даже представить себе не можешь. Короче говоря, они решили избавиться от нее.
– Избавиться? – Имс даже приподнялся, подаваясь вперед. – Убить ее? Утопить, как щенка?
– Если бы, – невесело ухмыльнулся Артур. – Они ее продали. Ей было пять лет, когда это произошло. Остается благодарить Господа за то, что те покупатели не успели ничего с ней сделать, но за это время она натерпелась такого страху, что не разговаривала несколько недель после этого. Та самая соседка, что жила в доме…
– Продали? – перебил его Имс, у которого в голове не укладывалась такая дикая мысль. – Кому? Цыганам что ли?
– Нет. Точнее, я не знаю, но вряд ли цыганам. Они не спрашивали, что это за люди – просто продали ее и все. Кто-то пришел, спросил, нет ли тут беспризорных детей, им указали на Ариадну, а потом эти люди пошли к ней домой, дали свою цену, забрали ребенка и ушли. Может быть, они хотели снять детское порно, я не знаю. Может быть, они просто сотрудничали с теми, кто забирает полезные ресурсы из человеческого организма. Откуда нам знать, чего они хотели от ребенка? Во всяком случае, она пробыла у них недолго: та самая соседка, о которой уже шла речь, заметила, что Ариадна не играет на улице. Она обнаружила это на следующий день после того, как состоялся акт продажи, заявила в полицию еще через день, поиски шли двадцать часов, благо, эти отморозки не утащили ребенка дальше трех кварталов. Надо сказать, что поиски были такими результативными во многом еще и потому, что ее родителей хорошенько припугнули. Мол, если будете отпираться, получите срок. Их должны были посадить в тюрьму. Я не понимаю, почему этого не произошло. Возможно, потому, что в таком районе вообще слабо обращают внимание на неблагополучных людей. Возможно еще и потому, что они стали лгать напропалую, выгораживая себя. Акта продажи никто не видел, люди, у которых обнаружили Ариадну, тоже не стали признавать, что взяли за нее деньги. Ничего доказать не удалось, и все закончилось обвинением в халатности. Родителей лишили того, чего им хотелось бы лишиться, и на этом все закончилось.
Артур остановился, переводя дух. Его точные фразы, хладнокровная констатация фактов, бесстрастное лицо и выверенные интонации не смогли скрыть, как сложно давался ему этот монолог.
– Она рассказала о том, что ее отец и мать пытались украсть ее. По крайней мере, мне так показалось.
– А это вторая часть нашей истории. Через два месяца после того, как Ариадна поселилась в доме своего дяди, ее родители действительно выкрали ее. Они приехали, посадили ее в машину и увезли домой, где посадили в подвал и закрыли дверь. Зачем? Она все равно была им не нужна. Мать так боялась, что Ариадна убежит, что связала девочку. А потом… у них случился очередной загул, и о подвале забыли… об Ариадне, естественно, тоже. Она пролежала там почти два дня. Одна, в темном помещении, на земляном полу. Без еды и почти без воды. Она подкатилась к самой двери, и когда ее отец спустился в подвал, чтобы забрать оттуда какой-то хлам для продажи, он нечаянно наступил на нее. Так об Ариадне снова вспомнили. Стали отмывать и отпаивать, но она потеряла сознание, и они решили, что их дочь умерла. Та же самая соседка заметила, что они возятся в своем кошмарном заброшенном саду, а если бы этого не произошло, они бы заживо похоронили собственного ребенка.
– Вот же черт…
Имс был поражен. Ариадне было что скрывать, даже если она помнила совсем немного. В таком возрасте ребенок либо помнит все до мельчайших подробностей, либо подсознательно блокирует все тяжелые воспоминания, и в результате от них остаются только жалкие остатки.
***
Артур ушел так же тихо, как и пришел, договорившись о том, что Имс не станет ничего с ней делать, пока не решит вопрос с остальными.
Она все еще мирно спала, повернувшись лицом к стене. Ее щеки раскраснелись во сне, а дыхание было непривычно шумным. Казалось, того гляди, еще и храпеть начнет. Имс покачал головой и положил между ней и стеной подушку, позаботившись о том, чтобы она не прислонялась к холодной поверхности.
Когда она проснулась, он все еще не спал. После того, что рассказал Артур, он просто не смог заставить себя заснуть. Она открыла глаза и сразу же уставилась на него.
– Привет, – осторожно улыбнулся он.
Теперь, когда он примерно знал, что с ней произошло, ему казалось, что она – самое хрупкое, что есть в этом мире.
Ариадна только кивнула, усаживаясь в кровати.
– Милая, – беря ее руки в свои, обратился к ней Имс. – Милая, ты можешь поспать еще, если хочешь.
– Не хочу, – мотнула головой она.
– Хорошо. Ариадна, ты же знаешь, что я никогда тебя не оставлю. Ведь, правда, ты мне веришь? – спросил он, наблюдая за тем, как она сонно протирает глаза.
Она все еще молчала, с сомнением глядя на него. Вероятно, ей было непонятно, с чего это вдруг, он стал таким разговорчивым.
– Я все для тебя сделаю, если это будет нужно. Веришь мне?
Ариадна продолжала смотреть на него, слегка нахмурив брови.
– Ничего не бойся, – между тем продолжил он. Теперь ему были ясны все ее страхи и причины, заставлявшие ее вновь и вновь спрашивать, не бросит ли он ее и не отдаст ли, если за ней придут. – Пока я здесь, ничего плохого с тобой не случится.
Ему так хотелось исправить все, что с ней произошло в прошлом. Он никогда не считал себя сентиментальным, но сейчас он ощущал непреодолимое желание подарить ей то, чего у нее никогда не было. И если Ариадна впала в детство – это было даже прекрасно, ведь теперь он мог баловать ее, как она того заслуживала. Она смотрела на него с любопытством и смущением, не зная, как реагировать на все эти слова, которые она уж точно не ожидала услышать с утра пораньше.
Он отпустил ее ладони. Ариадна сидела, прислонившись спиной к стене, и по-прежнему хранила загадочное молчание, наблюдая за ним.
– Я тебя люблю, – вдруг сказала она. Ее голос был глухим и неуверенным. – Больше чем маму с папой и даже больше, чем миссис Грейс.
В ответ Имс снова протянул руку, но на этот раз взял ее за лодыжку, приподнимая ее стопу от кровати и одновременно склоняясь к ней. Когда его губы прижались к ее подошве, в самой выемке между пяткой и пальцами ноги, Ариадна вздрогнула, стараясь отодвинуться.
– Ты что? Это же нога! – укоризненно сказала она.
– Ну и что. Я люблю даже твои ножки, милая. Помнишь, ты говорила, что я сильный?
– Ты и сейчас сильный, – кивнула она, все еще пытаясь отнять у него ногу.
– Это все твое. Все, что во мне есть, я имею в виду. Все, из чего я состою – все твое. А во мне, между прочим, много силы и еще всякого другого добра, так что ты должна знать, что обладаешь внушительным капиталом. Это все для тебя.
Мягкие пальцы скользнули по его волосам, и Имс поднял голову, стараясь посмотреть на нее. Ариадна ласково погладила его, пропуская волосы сквозь пальцы, и Имс оставил в покое ее ногу, только чтобы сгрести ее в охапку и усадить к себе на колени, качая, как маленького ребенка.
