Глава 7Проснувшись следующим утром, я долго лежала в кровати, наслаждаясь полным одиночеством и спокойствием. И даже воспоминания о произошедшем накануне разговоре с Малфоем не могли омрачить моего настроения. Я испытала не более, чем удивление, по поводу моих размышлений на тему отношения Малфоя ко мне. Должно быть, я нахожусь в полном отчаянии, если уж рассматриваю Хорька как возможного воздыхателя. От души потешаясь над тем, что восприняла его пренебрежительное отношение к Лаванде как проявления предпочтения к себе лично, я заправила кровать и произвела все необходимые утренние процедуры.
Оставалось совсем немного времени до начала рабочего дня, но я всё никак не могла себя заставить покинуть эту убогую комнатушку и расстаться с чувством наслаждения от того, что в кои-то веки свободна от необходимости лицезреть с утра пораньше физиономию мужа и иже с ним, пока не вернулась мыслями к нему. Совершенно очевидно, что моя попытка принять решения наедине с собой не увенчалась успехом. Утром всё казалось совершенно иным, и мне пришлось признать, что моё пребывание здесь не более, чем способ оттянуть время до решающего момента. С тяжёлым вздохом я накинула на плечи пальто и отправилась на работу.
***
Близилось время обеденного перерыва, и я, сидя в своём кресле и по недавно возникшей привычке разглядывая прохожих, начинала ненавидеть свою работу с каждой минутой всё больше. Сложно найти более глупый способ времяпрепровождения за рабочим местом. И я, не в силах больше сидеть без дела, решила предпринять заранее проигрышную попытку выпросить у Перси хоть какое-нибудь поручение. Я была уже на полдороги к его кабинету, когда он вышел мне на встречу.
– Гермиона, а я как раз направлялся к тебе. У меня есть одно задание, – он указал мне следовать за ним в кабинет.
Должно быть, им приходилось совсем туго в преддверии чемпионата, раз уж "большой начальник" решил ослушаться свою мамочку.
– Присаживайся, – он указал на стул напротив себя. – Мы только что утвердили место проведения матча, так что можем приступать к наведению отталкивающих чар. – Он немного замялся. – Сама понимаешь, лишние руки нам не помешают.
Я сидела, сцепив руки на груди, и гадала, не угрожала ли ему миссис Уизли Режущим заклятием, если он не выполнит её просьбу оставить меня без работы. Может, во всех семьях чистокровных волшебников это вполне обыденный способ воспитания?
– Но обещаю, что к вечеру ты будешь совершенно свободна. Не зависимо от того, закончим ли мы с этим, – Перси покраснел и, окончательно смутившись, уставился на носки своих сапог.
Должно быть, многие мечтают о том, чтобы начальники давали указания в такой форме. Но все мои попытки посмотреть на ситуацию под другим углом не увенчались успехом.
– Что за место? – сухо спросила я. – Извини, Перси, что задаю такие глупые для начальника Дезинформационной Службы вопросы. Но сама не пойму, отчего же мне до сих пор неизвестно, где будет проходить чемпионат, – не смогла я удержаться.
– Королевский лес Дин, – всё ещё не поднимая глаз, ответил он сдавленным голосом.
– О, какое разумное решение проводить его из раза в раз в одном и том же месте. Так, гляди, скоро он исчезнет с географических карт маглов, – я резко встала, всё ещё испепеляя его взглядом. – Буду на месте через пять минут, – и с этими словами захлопнула дверь.
Я стояла на том самом месте, где два года назад во время поисков крестражей мы с Гарри и Роном разбили палатку, прячась от егерей. Сейчас всё вокруг было укрыто снегом совсем как в тот день, когда Рон оставил нас с Гарри, намереваясь вернуться в Нору. Я старалась прогнать воспоминания: слишком со многим мне нужно было справиться в данный момент, чтоб ещё думать о том, что было в прошлом. Будто убегая от навязчивых мыслей, я спешно зашагала на звук голосов.
Через минуту я увидела группу волшебников, собравшихся посреди просеки: Перси, сотрудники из отдела, служащие Отдела магических игр и спорта и Малфои. Я направилась к Перси, по дороге приветствуя кивков коллег.
– Что здесь делают Малфои? – спросила я у него со злобой в голосе.
– Ну, официальная причина – контролируют процесс подготовки к матчу. Всё это ведь оплачено за счёт их пожертвований.
– Ясно. Пытаются всеми возможными способами напомнить о том, что они теперь часть общества, – прервала я Перси. – С таким же успехом они могли бы дежурить в общественных уборных. Там тоже большое скопление народа.
Люциус с Драко стояли в некотором отдалении и о чём-то негромко говорили. На губах Люциуса застыла наигранная улыбка. Драко же выглядел ещё более подавленным, чем во время нашей прошлой встречи.
– Приступим, – сказал Перси, вскинув руки.
– Я займусь западной частью, – сказала я, изучая карту местности.
Перси кивнул в знак согласия. С картой в руках и палочкой наготове я отправилась в назначенное место. Проходя мимо Малфоев, я заметила, что они всё ещё разговаривают, но уже более оживлённо. Скрывшись из их поля зрения, я остановилась за деревьями, всё ещё изучая карту.
– Драко, пойди и помоги девчонке. А я останусь здесь и предложу свою помощь Уизли, – отчеканил Люциус.
– Но, отец, даже если я это сделаю, Грейнджер не согласится, – в голосе Драко было не меньше гнева.
– Драко, я не заставлял тебя дерзить ей на банкете. Думаю, не стоит объяснять тебе ещё раз, как шатко наше положение, чтобы допускать такие оплошности, – в голосе Люциуса прозвучала угроза. – Так что пойди и исправь свою ошибку.
Я лихорадочно осматривала окрестности, пытаясь понять, какой дорогой лучше всего пойти, чтобы Малфой не последовал за мной. В конце концов, я трансгрессировала на место своего изначального прибытия в лес. Но Малфой уже был там.
– Должно быть, ты неплохо ориентируешься на местности, – огрызнулась я, старательно избегая смотреть на него.
Он пожал плечами.
– Крайняя западная точка леса. Я хорошо помню этот лес ещё со времён чемпионата по квиддичу на четвёртом курсе.
– Изучил во время парада Пожирателей? – огрызнулась я, накладывая защитные чары.
Малфой тоже достал палочку. На мгновение мне показалось, что сейчас он запустит в меня Конфундусом или чем-нибудь похуже. Но он лишь ухмыльнулся.
– Именно, Грейнджер. И как жаль, что не удалось отправить тебя на тот свет в общей суматохе, – Малфой оскалился.
Я повернулась к нему, отбрасывая волосы с лица.
– Но у тебя было множество других возможностей, например, в поместье, когда меня пытала Беллатриса, – отчеканила я, глядя ему прямо в глаза.
Улыбка мгновенно сползла с его лица. Он резко отвернулся и начал шептать защитные заклинания. Я ещё какое-то время смотрела на его спину, в который раз размышляя о том, почему он тогда не сдал нас Пожирателям. И вмиг почувствовала себя ужасно неблагодарной.
– Как раз на этом месте мы разбили палатку, когда прятались в последний военный год от егерей, – начала я примирительно.
Малфой продолжал свои действия, как будто вовсе меня не слышал. Я тоже приступила к работе, и воспоминания о давнем предательстве Рона захлестнули меня. Как же самонадеяна я была, поверив тогда в его бессвязный лепет о том, что он вернулся на звук моего голоса, если Рон бросил на произвол судьбы не только меня, но даже своего лучшего друга – Гарри. Я вспоминала те ночи, когда плакала, отчаявшись, что он вернётся, чувствуя себя совершенно беззащитной и одинокой. Но порой защита приходит к нам оттуда, откуда мы её вовсе не ждём. Я покосилась на Малфоя.
– Драко, я должна тебя поблагодарить за то, что тогда в поместье ты не сдал нас Волан-де-Морту, – сказала я, приближаясь к нему.
На секунду он замер, явно не ожидая такого поворота событий.
– Спасибо, – выдохнула я.
Малфой резко повернул ко мне голову и окинул взглядом.
– Грейнджер, а ты всё не устаёшь от этих игр в благородство, – холодно ответил он.
– А ты не устаёшь от этих игр в непримиримую вражду? – парировала я.
Он резко рассмеялся.
– Видимо, у тебя от горя рассудок помутился, – сказал он, всё ещё продолжая смеяться.
– Не за чем приплетать сюда мою личную жизнь, – огрызнулась я.
– Отчего же? – притворно изумился он. – По-моему, тебя так и тянет на разговоры по душам.
Я хотела ответить, что разговоры по душам возможны лишь с теми, у кого есть душа, но вовремя закрыла рот.
– Ты залечил порезы? – весьма неудачно попыталась я перевести разговор на другую тему.
Малфой закатил глаза и вновь отвернулся. Мы молча продолжили работать. Лишь изредка наше молчание прерывалось обсуждением того, куда следует трансгрессировать в следующий раз, когда закончим с этим участком.
Солнце начинало клониться к закату, я устала и присела у одного из деревьев. Малфой тоже остановился, доставая из кармана пальто сигареты. На фоне ярко-красный лучей его силуэт казался более чётким: острые плечи, прямая линия носа и высокие скулы.
– Забавная вещь, Грейнджер, – внезапно заговорил он. – Достаточно, будучи мерзавцем всю жизнь, совершить один благородный поступок, чтоб тебя произвели в герои. И будучи героем, однажды оступиться, чтоб тебя стали называть мерзавцем, – ухмыльнулся он. – Я не приверженец крайностей.
Я изумилась его словам. Видимо, его до сих пор не оставляла в покое моя благодарность.
– Именно поэтому одним Фондом помощи жертвам войны в вашем случае не обошлось, – согласилась я, улыбаясь.
Малфой посмотрел на меня, оценив мою иронию.
– Относительно Фонда мой отец употребляет другое выражение: «Цель оправдывает средства».
Я не поняла, что он имел ввиду, но спрашивать было бесполезно.
– Я подумаю над твоими словами прежде, чем вернусь сегодня домой, – только и нашлась я, потупив взгляд и вновь вернувшись мыслями к Рону.
Малфой окинул меня взглядом, но ничего не сказал.
Уже стемнело, мы закончили работу, а я всё не уходила домой, не зная, стоит ли вообще туда возвращаться.
Малфой докурил последнюю сигарету, посмотрел на часы и обернулся ко мне, кивнув на прощание. На секунду он задержался.
– Мне нет дела до тебя, Грейнджер, но я никак не могу понять, чем полудурок Уизли заслужил такого великодушия, – быстро проговорил он, не оборачиваясь.
В следующую секунду он трансгрессировал, а я опёрлась о дерево рукой и всё смотрела на то место, где он только что стоял. Наверное, его слова были как раз тем, чего я подсознательно добивалась от него, продолжая своё глупое молчаливое бдение в его компании. Мне необходимо было, чтобы кто-то, наконец, перестал полагаться на мой безграничный ум и житейскую мудрость и сказал, как поступить, выложив всю правду без прикрас, не заботясь о том, ранит ли она меня. И, пожалуй, никто, кроме Малфоя, не мог быть настолько честен со мной. Очередной парадокс взаимоотношений врагов: порой они дают нам гораздо больший стимул, чем друзья.
Не буду говорить, что его слова подействовали на меня, как ледяной душ, ведь они даже не были оскорбительны, если уж речь идёт об оскорблениях, на которые способен Малфой. Но и этого было достаточно для того, чтобы я вмиг испытала отвращение к собственной нерешительности и мягкотелости. Впервые за всё это время мысль, которая давно не давала мне покоя, оформилась абсолютно чётко: я достойна большего. И слёзы опять выступили на моих глазах, но на этот раз уже не от обиды, а от гнева.
Должно быть, я выглядела несколько комично, стоя возле дерева с высоко задранным подбородком и сжатыми в кулаки руками, но в тот момент мой вид беспокоил меня в последнюю очередь. Я вспоминала всё то множество достойных и отчаянных поступков, которые совершала, перечисляла в уме все свои неоспоримые добродетели и задавалась вопросом, чем же я хуже Браун, Джинни, миссис Уизли, которые имели счастливый брак. В нервной лихорадке я стала мерить шагами просеку, испытывая отвращение к самой себе. Раньше мне было достаточно одного поцелуя Рона с Лавандой, чтобы решиться прекратить всякое общение с ним раз и навсегда. И вот в кого я превратилась теперь: безвольная, трусливая девочка, оправдывающая собственную нерешительность добротой к заблудшему мужу.
– Блудливому мужу, – поправила я себя вслух и тут же расхохоталась собственной шутке надрывным смехом.
Ликовала я или же гневалась? Скорее, просто истерила. В таком состоянии я и очутилась на пороге Дырявого котла с чётким и неоспоримым намерением больше никогда не возвращаться в Нору.
В центре зала сидела Анжелина Джонсон. И как бы мне ни хотелось пройти мимо и, наконец, остаться со своими мыслями наедине, её печальный вид вынудил меня остановиться.
– Привет, Анжелина, – мягко сказал я, опускаясь на стул напротив.
– А, Гермиона? – она подняла покрасневшие глаза. – Рада тебя видеть, насколько вообще можно быть радой теперь, – едва слышно добавила она.
Через секунду подошёл Джордж с бутылкой Огненного виски и, поприветствовав меня кивком, присел рядом. В последнее время Джордж и Анжелина всё время были вместе, и все уже свыклись с тем, что, видимо, вскоре они поженятся.
– Ну-ну, Анжелина, – он погладил её по плечу, видимо, оставив на этот вечер свои шутки.
Анжелина тихо заплакала и протянула мне пергамент.
– Я нашёл его сегодня в нашей лавке, – пояснил Джордж и, не спросив, левитировал третий бокал для меня.
Пергамент потускнел и был в странных разводах, но всё же слова было легко разобрать:
«Джордж, я, твой старший брат, нарекаю тебя супругом дамы моего сердца Анжелины Джонсон на случай, если паду как благородный рыцарь на поле битвы в неравной схватке с врагом.
Р.S.: Пусть она видит в тебе то будущее, которого желала для себя в мирное время».
Ниже значилась дата следующего дня после проведения операции «Семь Поттеров».
– На нём чары необнаружения, – сказала я, промокая глаза.
Анжелина удивлённо посмотрела на меня, Джордж старательно отворачивался, пряча слёзы.
– Письмо не может быть найдено до тех пор, пока не наступит тот самый момент, – осторожно пояснила я.
– Оно не могло быть обнаружено, пока Фред не умер? – спросила Анжелина.
– Пока мы не решим пожениться, – хрипло ответил Джордж. – Фред не хотел принуждать меня к браку на случай, если бы я не полюбил тебя, – он, больше не в силах сдерживаться, заплакал. – Сегодня я сделал Анжелине предложение, а вернувшись в лавку, обнаружил его письмо.
Джордж, вытерев рукавом лицо, разлил Огненный виски. Мы, не чокаясь, выпили. Анжелина сидела, закрыв лицо руками, её слёзы капали на стол, Джордж судорожно вдохнул, резко встал и вышел на улицу. Анжелина жестом попросила меня последовать за ним.
– Обо мне не беспокойся. Я буду в порядке, – тихо сказала она.
Я вышла на улицу, кутаясь в пальто. Джордж стоял у самого входа, запрокинув голову к небу. Я остановилась рядом.
– Как это всё мелко: наши недостатки, ошибки, пороки, – проговорил он, всё ещё глядя на небо. – Как всё это мелко перед смертью.
Мы стояли ещё какое-то время, молча глядя на небо. Затем обнялись на прощание, и я спешно трансгрессировала в Нору. Дом безмолвствовал: все спали.
Я взбежала по лестнице на второй этаж, желая лишь одного – увидеть Рона. Мы выжили в войне, мы были вместе. Мой муж, мой друг он всё ещё был со мной.
Я рывком открыла дверь, зажгла свет, но комната была пуста. Не снимая пальто, я опустилась на белоснежные простыни и принялась ждать.
Рон появился далеко за полночь. Признаться, я потеряла счёт времени за беспокойными мыслями о войне, о выживших и погибших. Он вошёл в комнату и, увидев меня, застыл в дверях. Я встала с кровати и, выпрямившись, вгляделась в его лицо. Мы стояли несколько секунд друг напротив друга. И не нужно было говорить, чтобы понять мысли друг друга. Казалось, мы оба осознавали, что это тот самый решающий момент. Рон подошёл ко мне и обнял. Я почувствовала запах незнакомых мне духов.
– Я задержался на работе. Пытался навести справки о делишках Малфоя, – сказал он, поглаживая меня по спине.
Мало похожая на правду отговорка, но я была благодарна, что он соврал. Я заплакала, уткнувшись ему в плечо, убеждая себя, что завтра всё наладится.
