Страшная новостьНа первом этаже хлопнула дверь, и Лиза почувствовала, как привычно ёкнуло от радости сердце.
- Где мои девочки? – раздался из холла громкий голос Патрика. – Спускайтесь быстрее!
Лиза и Келси переглянулись, и Лиза увидела на лице сестры отражение собственного восторга. Обе знали эти нотки едва сдерживаемого возбуждения в голосе Патрика, у него явно была наготове сногсшибательная новость. В прошлый раз, когда они слышали такой голос, выбежав во двор, они обнаружили настоящую лошадь, запряжённую в самую настоящую карету. Просто захотелось устроить девочкам сказку, отмахивался Патрик на все вопросы, сияя широченной улыбкой.
Лиза была уверена, что и перепрыгивавшая через две ступеньки Келси сейчас пытается угадать, что припас для них Патрик на этот раз. Глаза сестры искрились восторгом, она всегда лучше умела выражать свою радость, Лиза же предпочитала оставлять большую часть эмоций при себе. Она просто была такой, скорее похожая на Уилла, чем на собственного отца. Их родители часто шутили, что, наверное, когда-то в раннем детстве перепутали детей, другого объяснения, как у шумного Патрика могла появиться Лиза, а у тихого, спокойного Уилла – взрывная Келси, они не находили.
Запыхавшись, девочки ворвались в холл и сразу же бросились в широко раскрытые объятия Патрика. Лиза прижалась к отцу, обхватила его за шею и замерла так, закрыв глаза. Она любила его так сильно, что иногда, например, в такие моменты, как сейчас, у неё что-то сдавливало в груди, и ей хотелось плакать. Вспомнить только, каким он был всего несколько лет назад… Лиза всё ещё иногда просыпалась в слезах, стараясь прогнать картинку бледного и потухшего Патрика, сидевшего на диване в гостиной с пустым стаканом в руке. Именно таким она застала отца, спустившись однажды вечером из своей комнаты, и увиденное просто потрясло её. В глазах отца было столько горя, столько боли, что Лиза громко разревелась, бросившись на ковёр и закрыв голову руками. Она с самого детства была невероятно чуткой, мама говорила, что это и хорошо, и плохо одновременно.
- Ну что, хотите новость? – Патрик слегка отклонился назад, и Лиза неохотно разжала руки. – Очень хорошую новость, вам она понравится.
- Давай уже, говори! – Келси подпрыгивала на месте от нетерпения и дёргала дядю за рукав пиджака. Лиза просто выжидательно уставилась на отца, пытаясь сдержать разъезжающиеся в улыбке губы.
- Или сначала поужинать? – Патрик приложил ладонь к щеке как бы в раздумье и незаметно подмигнул, появившейся в дверях Клариссе. Та только покачала головой, складывая руки на груди, но и на её губах сияла широкая, счастливая улыбка. Лиза уже давно заметила, что ни один человек на свете не мог устоять против её отца, не поддаться его обаянию. Кроме, конечно, тёти Анджелы.
- Скажи уже! – Келси почти повисла на руке Патрика. – Ну, пожалуйста! Ну, не вредничай, Пат!
- Келси, прекрати, ты вытянешь Патрику рукав, - негромко сказала появившаяся рядом с Клариссой Амалия.
- Ерунда, - отмахнулся Патрик. – Вытянет – куплю новый пиджак. Этот мне надоел.
- Ты транжира, Пат, - ласково улыбнулась Амалия. – А мой муж, спрашивается, где?
- Ой, это же Уилл, Господи ты Боже мой! – Патрик в притворном раздражении закатил глаза. – Остался там с какими-то важными бумажками. Сидит такой, весь серьёзный, что-то выписывает.
Патрик нахмурил брови, изображая младшего брата, и все расхохотались.
- Я его предупредил, если не появится через час, я позвоню в полицию и скажу, что в конторе бомба, - выпалил Патрик, сам в восторге от своей шутки. - И его всё равно эвакуируют.
Лиза смеялась вместе со всеми, нисколько не сомневаясь, что её отец ещё и не на такое способен.
- Что за новость-то? – никак не могла успокоиться Келси, она даже язык высунула от нетерпения. Лиза покачала головой. Такое поведение только радует отца, он так никогда не успокоится. Гораздо умнее сделать вид, что им не так уж и интересно, тогда Патрик быстренько всё выложит.
- Лиза, а ты совсем не хочешь услышать мою новость? – Патрик с улыбкой посмотрел на дочь, от уголков его глаз разбегались симпатичные морщинки.
- Очень хочу, - Лиза задрала голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо. – Но ты же всё равно не скажешь.
- А вот и скажу, - Патрик быстро стянул пиджак и бросил его на диванчик, стоявший в холле возле тумбочки с телефоном. Лиза знала, что мама потом возьмёт его и повесит обратно в шкаф. Папа был органически не способен соблюдать порядок.
- На диван, на диван, усаживайтесь поудобнее! – Патрик убедился, что все сели, и встал посреди гостиной в позе фокусника. – Итак, слушайте внимательно! Слушаете?
- Да! – завопила Келси, в запале стукнувшая кулаком по подлокотнику дивана. Хорошо ещё, что диваны у них мягкие.
- Совсем скоро, как только наступит лето, мы с вами… - Патрик сделал эффектную паузу, и Келси громко взвизгнула. – Мы с вами… отправимся в путешествие!
- Куда? А куда? – Келси даже с дивана вскочила. Лиза заметила, как Кларисса и Амалия обменялись изумлёнными взглядами.
- В Атланту, это совершенно чудесный город! – торжественно провозгласил Патрик и плюхнулся в кресло, по-прежнему сияя довольной улыбкой.
- И что мы там забыли, дорогой? – Кларисса пересела на подлокотник его кресла, и муж тут же обнял её за талию.
- Помнишь, я говорил, что написал Конору? – спросил Патрик, и Кларисса озадаченно кивнула.
- Это ваш с Уиллом… кузен? – неуверенно уточнила Амалия.
- Не кузен, - Патрик смешно наморщил лоб. – Скорее, троюродный брат. Сын моего двоюродного дяди.
Вот, папа так всегда. Гораздо проще было бы сказать, что их отцы были двоюродными братьями, но родители Патрика и Уилла в их доме были темой-табу. Лиза понимала гораздо больше, чем думали родители. В свои десять лет она смогла составить себе вполне цельную картинку разыгравшейся в их семье несколько лет назад трагедии. Лиза знала, что у тёти Анджелы когда-то был брат-близнец, который попал в плохую компанию, впутался в какую-то историю и угодил в тюрьму. А потом его в этой тюрьме и убили. Папа и Уилл чуть не сошли с ума от горя, тётя Анджела загремела в психушку на несколько месяцев, а когда вышла, больше не хотела разговаривать со старшими братьями. А виноваты изначально во всём были их родители. Подробностей Лиза не знала. Но с тех пор ни папа, ни Уилл никогда о них не заговаривали. И Лиза терпеть их не могла за то горе, которое они причинили её семье. Она никак не могла забыть слёзы отца, его потухшие изнутри глаза и ссутуленные плечи, когда он отказывался выходить из дома и целыми днями молча сидел в гостиной, периодически наливая себе виски из красивого хрустального графина. Лиза даже начала кричать по ночам от страха и волнения, и тогда папа как будто усилием воли стряхнул с себя тоску и постепенно стал почти прежним. Теперь о его боли говорили только периодически появляющиеся глубокие морщины на лбу, моментально разглаживающиеся, как только Патрик переводил взгляд на кого-нибудь из членов их большой семьи.
- Я ему написал, - продолжал тем временем папа, - а сегодня он позвонил мне на работу, представляете? Мы столько лет не виделись, даже считать страшно, а поболтали здорово. Уилла тоже подключили по громкой связи. Ну, слово за слово, начали про детей говорить - у него, кстати, два сына, отличные парни – Конор возьми да и пригласи нас в гости. А мы согласились. Почему нет, правда? Нужно расширять родственные связи. Девчонкам будет полезно попутешествовать немного, познакомятся с братьями, отлично проведём время все, я гарантирую. И Уилл за.
- Уилла никто особо и не спрашивал, - раздался спокойный голос от двери, и Келси с радостным воплем бросилась к своему отцу. Лиза всегда с удовольствием наблюдала, с какой любовью и с каким изумлением Уилл каждый раз смотрел на дочку, как будто не мог поверить, что она настоящая. Его добрые близорукие глаза на мгновение словно бы расширялись, и в них сверкала вся сила сдерживаемых эмоций. Лизе было это очень хорошо понятно.
- Ты голоден, дорогой? – Амалия подошла к мужу и нежно поцеловала его в щёку. Уилл только покачал головой и прикоснулся к её руке, вложив в этот жест всю свою любовь. Лиза в очередной раз почувствовала, как у неё защипало в глазах от такого количества заботы и тепла, которые царили в их доме.
- Знаешь, что сегодня устроил твой папочка, Лиз? – Уилл с улыбкой повернулся к ней. Только он один называл её Лиз, а не Лизой, уверяя, что это имя взрослее и больше ей подходит.
- И что же? – Лиза подвернула под себя ногу, с интересом глядя на согнувшегося пополам от смеха отца. – Чувствую, что ничего особенно хорошего, да?
- Проницательна как всегда, Шерлок, - шутливо отсалютовал ей Уилл. – Сижу я, значит, работаю, никого не трогаю. Вдруг открывается дверь и вваливается мой братец. У меня аж душа в пятка, вижу – ему скучно. А когда Патрику скучно, всем вокруг крышка.
Лиза расхохоталась. Больше всего на свете она обожала выслушивать вот такие истории, когда браться говорили друг о друге с насмешкой, даже сарказмом, но за этим неизменно скрывалась глубокая привязанность друг к другу, проскальзывавшая в каждом слове, в каждой шутке. Лиза как-то попыталась поделиться своими чувствами с Келси, но сестра её не поняла, сказала, что это просто смешные истории и она слушает их для смеха.
- Плюхнулся он в моё клиентское кресло, - продолжил Уилл, глядя на Лизу смеющимися глазами поверх очков, - и давай ко мне приставать. Мол, как я могу быть таким серьёзным, даже занудным, когда солнышко так светит, на улице тепло, хочется гулять, а не сидеть в конторе. Ну, в общем, как дитё малое. Я ему пытаюсь объяснить, что мы взрослые люди, нам семьи кормить надо, нужно работать, и вообще, лучше бы он от меня отстал, пока я в договоре ошибок не наделал. Но Патрик же так просто не угомонится. Давай, говорит, поспорим, что я смогу тебя рассмешить.
- Не так было, не так! – закричал Патрик. – Я не предлагал спорить, я просто сказал, что рассмешу тебя как нечего делать.
- Не так важно, - перебил его Уилл. – И тут ко мне заходит клиент, Патрик ему пожимает руку, но не уходит, садится на диван, на чёрный, кожаный, который прямо напротив моего стола стоит, и молчит. Я вот сижу и чувствую, какой-то подвох сейчас будет. И что бы вы думали? Я начинаю беседовать с клиентом, а Патрик сидит и передразнивает меня за его спиной. И смешно ведь передразнивает, надо признать! И совершенно беззвучно.
- А как ты передразнивал папу, Пат? – Келси обернулась к дяде. – Покажи.
- Ну, вот представь, сидит твой папа, - Патрика дважды просить не надо было, он тут же сел на самый кончик дивана и выпрямил спину, делая вид, что сидит за столом, а руки сложил перед собой, в одной как будто сжимая ручку, - и слушает такой изо всех сил.
Патрик наморщил лоб и скорчил смешную рожу. Келси расхохоталась.
- А потом начинает строчить как ненормальный, - Патрик остервенело замахал рукой над воображаемым столом, делая вид, что низко склонился над ним. Потом демонстративно одним пальцем нажал на переносицу, и даже Лиза не удержалась от смеха. Уилл всегда именно так поправлял постоянно соскальзывавшие на кончик носа очки.
- А потом опять слушает, как будто ему рассказывают, как найти клад, - Патрик снова скорчил рожу.
- Вообще-то именно этому моему виду ты и обязан большей частью клиентов, - добродушно напомнил Уилл и повернулся к Амалии. – Вы уже в курсе, что мы летим в Атланту?
- На целый месяц, я забыл сказать! – ввернул Патрик.
- Но это удобно? – встревоженно уточнила Кларисса. – Мы никого не начнём напрягать?
- Боже мой, конечно, нет! – изумился Патрик. - Конор свой в доску! Мы с ним всегда здорово ладили.
- Правда, это было лет пятнадцать назад, - беззлобно поддел его Уилл. – Да какие пятнадцать, все двадцать! Я даже не помню, как он выглядел тогда.
- Ну, ты что? Такой тёмненький, с ёжиком! – Патрик зачем-то взъерошил свои рыжие, но уже основательно поредевшие волосы, как будто это должно было помочь Уиллу выудить из глубин памяти лицо Конора.
- Тёмненький с ёжиком – это был сын мистера Льюиса, - возразил Уилл, морща лоб.
- А что, никто другой такую же причёску иметь не мог, да?
- Вот какая разница, как выглядел Конор двадцать лет назад? – со смехом спросила Амалия, беря Уилла за руку. – Пойдёмте лучше ужинать.
- А как зовут сыновей дяди Конора? – уплетая за обе щеки картофельное пюре, спросила Келси. – И сколько им лет?
- Зовут их Николас и Стэнфорд… - начал Патрик, но Уилл тут же перебил его:
- Второго мальчика зовут Стэнли.
- Нет, я точно запомнил…
- Даже не спорь со мной! Я привык запоминать мелкие подробности. Он его называл Стэном, но в самом начале упомянул полное имя – Стэнли.
- Ладно, пусть будет Стэнли, мне не жалко, - сдался Патрик. Ни для кого не было секретом, что по части деталей Уилл заслуживал гораздо большего доверия.
- Ну, и сколько им лет? – не отставала Келси.
Патрик уставился на Уилла.
- Николасу пятнадцать, Стэнли на следующей неделе будет тринадцать, - с лёгкой, немного снисходительной улыбкой проговорил тот.
- Ну и память у тебя! – в миллионный раз восхитился Патрик. – Я никогда не мог запомнить столько деталей сразу.
- Ты просто не умеешь слушать людей, - Уилл пожал плечами. – Вернее, не всегда хочешь их слушать.
- Малоинтересная информация, - Патрик замахал руками. – Я жду этой поездки как манны небесной! Мне срочно нужно выбраться из душных и тесных стен этой конторы! Моя душа требует солнца, свободы, действий! Я хочу гулять и веселиться!
- Иногда мне кажется, что это ему десять, а не Лизе, - вздохнула Кларисса.
***
Летать на самолёте им всегда было весело. Собственно, как и ездить на машине. Им всё было весело делать вместе. Лиза, предпочитавшая в самом веселье не участвовать, а наблюдать за всем со стороны, всегда с наслаждением следила за сборами. Отец носил в чемодан вещь за вещью, а мама потом тихонько выкладывала назад гораздо больше половины. Но самое смешное, что Патрик никогда этого не замечал. Они всегда что-нибудь забывали, и приходилось возвращаться, в машине всегда стоял жуткий крик, все говорили одновременно, стараясь перекричать друг друга, Патрик грозился высадить верещавшую что-то на одной ноте Келси, Уилл жаловался, что оглох на одно ухо, Амалия и Кларисса переглядывались с мученическим выражением на лицах, а Лиза молча наслаждалась. Это и была их семья.
Лиза была страшно благодарна родителям, что те не спрашивали, почему она грустит, не пытались втянуть её в подвижные игры, не лезли к ней с вопросами. Они принимали её такую, как есть: спокойную, тихую, мягкую, страшно чувствительную. Однажды на улице она увидела мёртвую птичку, и у неё началась истерика. Лиза не могла даже думать о крохотном существе, таком хрупком, таком беспомощном… Эта птичка, наверное, так хотела жить, но ничем не могла себя защитить… Лиза убивалась так, будто умер её горячо любимый питомец. Скорее всего, из-за этих её слёз родители и не решались завести в дом кошку или собаку, о которой страстно мечтала Келси. Лиза собиралась ещё немного подождать, чтобы собака совершенно точно дожила до их с сестрой отъезда в колледж, а потом уговорить родителей завести Келси щеночка.
Когда она думала про себя о родителях, это слово автоматически распространялось и на Уилла с Амалией. Они жили вместе с самого рождения Лизы, она знала, что всегда может обратиться к ним, если родителей не будет рядом, она чувствовала силу их любви и поддержки, она видела, что Уилл понимает её, возможно, лучше всех на свете, она была так похожа на него. Её собственные родители ровно так же относились к Келси. У обеих было как будто по два комплекта родителей, и родителей чудесных. Лиза до сих не могла без комка в горле вспоминать, как однажды в гостях у кого-то из коллег Уилла и Патрика, Уилл беседовал с высоким немолодым мужчиной с седыми кудрявыми волосами, жаловавшимся на сына, который вечно влезал в какие-то криминальные истории. Уилл иногда сочувственно кивал, не замечая примостившуюся сбоку на стуле Лизу, внимательно наблюдавшую за его лицом. Мужчина спросил, есть ли у Уилла дети, и тот, явно не успев задуматься, автоматически ответил: «Да, две девочки». Лиза видела, как дядя удивлённо моргнул, потом слегка улыбнулся, но так и не исправил свой ответ.
Патрика и Келси вообще постоянно принимали за отца и дочь. Генетика действительно сыграла с братьями весёлую шутку: у рыжеволосого Патрика родилась дочь-блондинка, а у светловолосого Уилла – дочь с каштановыми волосами, отливающими яркой рыжиной. И это ещё помимо перекрёстного сходства характеров. Келси с самого детства нравилось наряжаться, она обожала крутиться перед зеркалом, млела от удовольствия, когда Амалия заплетала её густые волосы в замысловатые косы, постоянно носилась по дому, громко хохотала и ни минуты не могла просидеть спокойно. Лиза любой деятельности предпочитала наблюдение, говорила тихо и по делу, едва замечала, что на ней надето, лишь бы было удобно, терпеть не могла длинные волосы и обстригала свои светлые кудри практически под мальчика. Правда, ей такая причёска шла, привлекая внимание к её огромным глазам цвета морской волны. Келси всегда восхищалась её глазами.
Сама Лиза считала их своим единственным достоинством в плане внешности, во всём остальном она была совершенно обычной и во всём уступала Келси. Уже лет с семи стало понятно, что Келси будет высокой и стройной, тогда как Лиза обещала быть куда ниже и немного полноватой. Саму Лизу это нисколько не волновало, но её страшно забавляла реакция Келси, когда кто-нибудь из друзей или соседей, пытаясь, видимо, успокоить Лизу, говорили ей, что детский жирок обязательно пройдёт в подростковом возрасте. Келси чуть ли не зеленела и бесстрашно бросалась в атаку, заявляя всем и каждому, что Лиза совсем даже и не толстая, у неё нет ни капли жира, просто фигура такая. Лизе это было приятно, и она никак не могла заставить себя признаться Келси, что ей совсем даже и не обидно. Правда, сестра ей вряд ли бы поверила.
- Лиза, ты взяла с собой хотя бы одно платье? – из приятных мыслей Лизу вырвал как раз настойчивый голос Келси. – Не говори мне, что у тебя в чемодане одни джинсы и футболки.
- Мы же, вроде, развлекаться едем, разве нет? – Лиза поймала в зеркале заднего вида понимающий взгляд Уилла, который попытался тактично приструнить дочь. Он всегда вёл машину, когда они ехали куда-то все вместе, заявляя, что не слишком-то доверяет Патрику. – В платье особо-то не поразвлекаешься.
- Ой, папа, ну я же не собираюсь ходить колесом, - засмеялась Келси. – Просто нужно хорошо выглядеть.
- Лиза прекрасно выглядит в джинсах и футболке, - заметила Амалия, и Лиза благодарно улыбнулась ей. – Между прочим, для этого надо иметь особый талант.
- Не поощряйте её! – возмутилась Келси. – Она же девочка, надо хотя бы иногда надевать платье!
- Келси, это не твоё дело, - мягко напомнил дочери Уилл. – Лиза же не лезет к тебе с советами, правда?
- Я же хочу как лучше, - надулась Келси, расстроено играясь завитым локоном. Вчера вечером она упросила Амалию накрутить ей волосы на бигуди, всю ночь проворочалась, так и не смогла нормально уснуть, зато сегодня с утра у неё были красивые локоны. Лиза таких жертв была просто не в силах понять.
- Каждому лучше по-своему, Келс, - подмигнул племяннице Патрик. – Но напомни-ка своему папочке, как он пристаёт к нам с тобой, когда мы едим камамбер.
- Но это же и правда невозможно есть! – Уилла передёрнуло. – Тухлятина.
- Ты ничего не понимаешь! – хором воскликнули Патрик и Келси, и все снова рассмеялись.
Долетели они прекрасно. Лиза немного вздремнула в самолёте, заснув сразу же после взлёта, а когда проснулась, отец уже перезнакомился практически со всеми пассажирами, и теперь его смех слышался откуда-то из самого хвоста. Лиза посмотрела на маму и увидела, что та улыбается. Лиза не была против социальной активности окружающих, главное – чтобы её это не особо касалось. Папа знал, что она не обрадуется, если он станет постоянно с ней кого-нибудь знакомить, и никогда этого не делал, ограничиваясь тем, что просто называл её имя. А вот мама была совсем не против новых знакомств. Лиза всегда считала, что это от недостатка общения в юности. Тяжёлая история маминого детства неизменно приводила Лизу в ужас, но с возрастом помимо жалости росло и другое чувство – восхищение. Она восхищалась мамой, находившей силы на учёбу и работу одновременно, она восхищалась папой, который сумел разглядеть маму даже под слоем грязи и усталости, а потом спас её.
В зале ожидания их встречал дядя Конор. Лизе он сразу не понравился, слишком шумный. Но, если папа был шумным как-то весело и ненавязчиво, его шумливость заставляла окружающих улыбаться, то от шумливости дяди Конора становилось неловко. Для себя Лиза решила, что это всё из-за неестественности его веселья. Его жена, тётя Мейбл, встретила их немного напряжённо, и Лиза прекрасно поняла её, едва увидела их дом. Вернее, домик. Он выглядел так, что Лиза всерьёз засомневалась, влезут ли они вшестером внутрь, хотя бы без чемоданов. Келси смотрела на дом, невежливо открыв рот от удивления, наверняка сравнивая это игрушечное жильё с их огромным трёхэтажным особняком. Тут, наверное, было не больше четырёх спален.
- В тесноте да не в обиде, - постоянно повторял дядя Конор, подталкивая пухлыми руками притихшего Патрика к порогу дома. – Как-нибудь разместимся, будет даже весело!
- Мне казалось, что дом был больше, - осторожно заметил Уилл, протирая очки. – Может, нам стоит разместиться в гостинице, чтобы никого…
- Нет, нет и нет! – дядя Конор замахал на него руками. – Ты просто был маленьким, Уилли, вот тебе дом и казался больше.
Лиза заметила, как поморщился Уилл, когда услышал это «Уилли». У Амалии вырвался тихий смешок, который ей удалось замаскировать под кашель.
- Так, а где эти спиногрызы? – дядя Конор хлопнул в ладоши, обернувшись по сторонам. – Мейбл, где мальчики?
- Должно быть, у себя в комнате, - тётя Мейбл выразительно изогнула бровь, и Лиза поняла, что речь шла о чём-то, понятном только им двоим.
- О, не обращайте внимания, - махнул рукой дядя Конор. – Мальчишкам не слишком-то понравилось, что их заставили пожить в одной комнате. Но это пройдёт.
- Может быть, всё-таки… - снова начал Уилл, но дядя Конор поднял вверх ладонь, заставив его замолчать. Лизу немного покоробил этот жест.
- Вспомните, как мы собирались тут на каникулах! – вдохновенно воскликнул дядя Конор, вытирая высокий лоб с залысинами клетчатым носовым платком. – Нас тут ещё больше было, но как же это было весело! Лучшие воспоминания из детства!
Патрик и Уилл переглянулись. Лиза знала, что они приезжали сюда всего один раз, и именно тогда их отец насмерть разругался со своим кузеном, отцом дяди Конора. Больше мальчики никогда друг друга не видели до сегодняшнего дня.
- Сейчас утрамбуемся! – продолжал бубнить дядя Конор, когда они уже поднимались по узкой лестнице на второй этаж. – Придётся вам, правда, ночевать в комнате втроём, но да не беда. Смотрите на это как на укрепление семейных связей. Разве не это, в конце концов, является целью нашей встречи?
Спальни были крохотные, но Лиза посчитала, что они в них вполне уместятся. Она вовремя успела схватить за локоть уже открывшую было рот Келси, которая обожала, закрывшись в своей комнате и включив музыку на всю катушку, танцевать до посинения. Сестре нужен был простор, в маленьких пространствах у неё начинались лёгкие приступы клаустрофобии. Ничего, решила Лиза, будет приходить в комнату только поздно вечером и сразу ложиться спать. Всё решаемо. Всё в порядке.
- Пат, Уилли, девочки! – дядя Конор никак не мог оставить их в покое. – Идёмте, я вам всё покажу! Оставьте детей разбирать вещи, а мы с вами пока слегка отметим ваше благополучное прибытие.
Лиза даже не сразу поняла, что девочками он назвал Клариссу и Амалию, и это её рассмешило. А они с Келси, значит, дети.
- Чему ты улыбаешься? – мрачно спросила Келси, вытаскивая из своего чемоданчика ворохи яркой одежды и сбрасывая всю эту кучу на кровать. – Это просто ужасно!
- Ничего ужасного, - попыталась возразить Лиза, окидывая спальню, в которой поселили Уилла, Амалию и Келси неуверенным взглядом. – Вы будете здесь только спать.
- А я где буду спать, спрашивается? – Келси ногой затолкала пустой чемодан под кровать, не особо заботясь о производимом шуме. – На полу? На кровати с родителями, у них в ногах?
- Насколько я знаю, папа раздобыл вам что-то вроде раскладушек, - раздался незнакомый голос от двери, и Келси чуть не свалилась с кровати от неожиданности. Лиза резко обернулась, испытывая стыд за то, что успел услышать незнакомец.
В дверях стоял высоченный худой подросток с длинными, собранными в хвост за спиной тёмными волосами, узкими плечами и близко посаженными глазами. На вид ему было лет пятнадцать, но его голова почти доставала до притолоки двери.
- Я Ник, - парень приветственно махнул худой рукой и неловко одёрнул болтающуюся на нём мешком футболку. – Ваш… троюродный брат?
- Что-то вроде того, - осторожно согласилась Лиза, пока Келси совершенно беззастенчиво пялилась на парня. – Я Лиза, это Келси. И нам очень приятно познакомиться.
Ей пришлось незаметно толкнуть сестру локтем, и только тогда Келси отмерла и выдавила:
- Привет.
- Стэн, иди сюда, познакомься с сёстрами! – крикнул Ник куда-то себе через плечо и через минуту за его спиной замаячил второй силуэт. Второй парень был помладше и значительно ниже, зато и сложен он был покрепче. И он был явно симпатичнее. Келси слегка приободрилась, всё ещё с непонятным выражением поглядывая на длинное, немного унылое лицо Ника.
- Привет! – Стэн тоже помахал им рукой. – Как вам наш сумасшедший дом? Папа орёт как потерпевший, правда?
- Да, - засмеялась Келси, моментально оттаяв, и Лиза попыталась наступить ей на ногу.
- Он всегда так, когда волнуется, - пояснил Ник таким тоном, как будто пытался оправдать отца. – Он очень ждал братьев, целую неделю ни о чём другом не мог говорить.
- Да, мой папа тоже много рассказывал об этом доме и о дяде Коноре, - вежливо вставила Лиза. – Они с Уиллом тоже очень ждали встречи.
- С кем? – непонимающе уставился на неё Стэн.
- С моим папой, - Келси посмотрела на него как на идиота.
- Я понял, просто… - Стэн сосредоточенно сдвинул брови. – Ты что, называешь дядю просто Уиллом?
- Да, - Лиза слегка улыбнулась. – Он гораздо больше для меня, чем дядя. Скорее, как второй отец. Мы живём все вместе и очень привязаны друг к другу.
- Вполне вписываетесь в нашу сумасшедшую семейку, - пожал плечами Ник, и они с братом рассмеялись. – Чем хотите заняться?
- Я немного устала…
- Я бы посмотрела город…
Лиза и Келси уставились друг на друга и тоже засмеялись.
- Вы идите, - предложила Лиза, - а я немного посплю, приду в себя после перелёта.
- Я бы тоже с удовольствием остался дома, - кивнул Ник, поворачиваясь к ней. – Стэн, ты можешь показать Келси город.
- Без проблем, - Стэн на секунду скрылся в соседней комнате, а потом появился, завязывая на поясе серую толстовку. – Надень что-нибудь потеплее, сегодня сильный ветер.
Келси покачала головой.
- Не нужно оставаться дома из-за меня, - тихо попросила Лиза Ника. – Я и правда не страдаю в одиночестве.
- Я не из-за тебя, уж извини, - хохотнул Ник. Когда он смеялся, его лицо преображалось, делалось почти приятным. – Просто мне надо заниматься.
- Заниматься? – переспросила Келси. – Сейчас же каникулы! Ты что, в летней школе?
- В летней школе? Ник? – Стэн изумлённо вскинул брови, всем своим видом давая понять, какая это абсурдная мысль. – Он же у нас умник, вы не знали? Просто гений.
Он с улыбкой смотрел на брата, и Лиза отмела первоначальное предположение, что парни не ладят между собой, слишком много неподдельной гордости было в глазах Стэна.
- Идите уже! – смутился Ник, потерев лоб. Лиза с удивлением обнаружила, что кончики его пальцев были испачканы чем-то чёрным.
- Чем ты занимаешься? – спросила она, когда шаги Стэна и Келси затихли на лестнице. Она не волновалась за сестру, та прекрасно умела находить общий язык с незнакомыми людьми. Особенно – с мальчишками, те за ней просто табунами ходили.
- Биология, химия, - Ник неопределённо помахал рукой в воздухе. – Опыты ставлю, мне на день рождения родители подарили переносную лабораторию. Сто лет о ней мечтал. Летом школьной не особо-то попользуешься.
- А можно посмотреть? – почему-то спросила Лиза и тут же пришла в ужас от собственной бестактности. – Если, конечно, я тебе не помешаю.
- Да не вопрос, - удивлённо улыбнулся Ник. – Только… тебе правда интересно? Стэн каждый раз выглядит так, будто готовится умереть в страшных муках, когда я пытаюсь ему что-нибудь рассказать.
- Интересно, - кивнула Лиза. – Я, наверное, мало что пойму, у меня ещё не началась химия. А биология… чем ты там занимаешься? Она же совсем простая, животные там, растения…
- Это в школе она простая! – глаза Ника ярко блеснули. – Ты когда-нибудь видела клетку под микроскопом? Это завораживающее зрелище, честно! Я тебе сейчас покажу.
Следующие полчаса Лиза рассматривала какие-то пластинки с разноцветными каплями на них, которые Ник подсовывал ей под нос, колбочки, наполненные жидкостями всех цветов радуги. Она послушно смотрела в микроскоп и, хотя ничего не видела, увлечённо кивала, потому что не хотела расстраивать Ника. А ещё она не хотела, чтобы он останавливался. Лиза никогда в жизни не видела, чтобы люди так менялись, говоря о чём-то, что они действительно любят. У Ника же менялся даже тембр голоса. Он смотрел на свой микроскоп с таким же выражением, с каким Патрик смотрел на Клариссу. Он говорил, а сам невесомо, почти неосознанно поглаживал раскрытой ладонью исписанные какими-то формулами листы бумаги. Его лицо начинало светиться изнутри ровным тёплым светом, и он становился почти красивым.
- А чем ты хочешь заниматься в будущем? – почти шёпотом спросила Лиза. – Я хочу сказать, кем ты хочешь работать? Ты хочешь стать учёным?
- Что-то вроде того, - Ник мечтательно прикрыл глаза. – Мне бы только получить стипендию…
- Ты получишь, - без капли сомнения в голосе заверила его Лиза, и Ник благодарно улыбнулся.
- Чем это вы тут занимаетесь? – прогремел над ними голос дяди Конора. – Господь Всемогущий, Николас! Ты же не загрузил несчастную Лиззи в день её приезда своими жуткими цифрами?
- Лиза, папа, её зовут Лиза, - спокойно поправил Ник, улыбаясь уголками губ. – По-моему, ей понравилось.
- Очень понравилось! – с неподдельным восторгом подтвердила Лиза. – Ник очень интересно рассказывает.
- Не сомневаюсь, не сомневаюсь, - дядя Конор озадаченно потёр макушку, и Лиза догадалась, что он не особенно-то интересовался увлечениями сына. – Не хотите немного перекусить? Салат? Или, может, мороженого? А где младшенькие?
- Стэн показывает Келси город, - пояснил Ник, поднимаясь на ноги и с хрустом потягиваясь. У него были такие тонкие ноги, что Лиза опасалась, как бы они не подломились при его росте. Наверное, поэтому он был такой худой, организм просто подстраховывался.
- Что же вы так разделились? – огорчился дядя Конор. – Вместе же веселее! Это всё ты, Николас, со своими пробирками! Запудрил Лиззи мозг с порога!
- Она Лиза, папа, - повторил Ник, не обращая ни малейшего внимания на упрёки отца.
Такое разделение сохранилось на всё время, которое они провели в Атланте. Конечно, они гуляли и все вместе, но каждый день Лиза и Ник закрывались в комнате и говорили о биологии. Лиза с каждым днём понимала всё больше, и всё интенсивнее рос её интерес к этому предмету. Она с замиранием сердца следила, как Ник твёрдой рукой переливал из одной колбочки в другую различные жидкости и внимательно следил за реакциями, терпеливо занося записи в толстый блокнот. Лиза вполне могла понять, почему Стэн не обрадовался перспективе жить с братом в одной комнате: Ник почти постоянно сидел, окутанный лёгким дымом, в комнате пахло чем-то резким и неприятным, постоянно что-то шипело и тихонько взрывалось. Лиза бы тоже не захотела так жить, но приходить в эту комнату на пару-тройку часов в день было очень даже интересно.
Примерно через две недели Ник рассказал ей об одной из своих целей: он мечтал написать совершенно новый, не похожий на другие, учебник по биологии для детей. В большой коробке из-под зимних сапог тёти Мейбл он хранил различные бумажки, исписанные его косым, словно бы летящим почерком. На первый взгляд листки представляли собой нечто хаотичное, и только Ник видел в них недоступный постороннему глазу порядок. Лиза аккуратно перебирала листочки и думала только об одном: как же ему, наверное, легко живётся на свете, когда у него есть цель. И такая хорошая. А вот у неё никакой цели не было, и теперь Лизе страстно хотелось её иметь. Она попыталась поделиться своими переживаниями с Келси, но сестра явно не задумывалась ни о чём подобном, она просто жила в своё удовольствие, ходила со Стэном в парк аттракционов, устраивала пикники в парке, громко смеялась над шутками дяди Конора, который вскоре после их приезда стал шутить более непринуждённо. Хотя, так и не запомнил Лизино имя.
На удивление, Ник был очень разносторонне развитым подростком. Кроме своего увлечения науками, он отчаянно любил скорость и гонял на своём мопеде так быстро, что его длинные волосы волной развевались у него за спиной, напоминая пиратский флаг. Лиза однажды решилась прокатиться с ним, но уже через пять минут тихо попросила, чтобы Ник остановился, потому что от такой скорости у неё захватило дух. Келси же, напротив, с огромным удовольствием усаживалась позади Ника, обхватив его обеими руками за талию и закрыв глаза, а потом изо всех сил пыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Иногда Стэн брал мопед брата, но ездил гораздо медленнее, что казалось Лизе куда более разумным. Для неё оставалось загадкой, как такой умный Ник мог не понимать, какому риску он подвергает свою жизнь и жизнь Келси, когда она сидела за его спиной. У Лизы каждый раз странно сжималось сердце, когда она следила за худенькой спиной сестры, уносившейся вдаль на ревущем мопеде и окутанной, словно плащом, чёрными волосами Ника. Он никогда не собирал их в хвост, если ехал кататься. Почему-то Лизе это казалось неправильным, как и вид сидевшего на мопеде Ника в тёмных очках. Его место было в какой-нибудь лаборатории, а не за рулём этой адской машины. Но судьба распорядилась иначе.
***
Укрепление семейных связей прошло как нельзя более успешно. После знакомства хотя бы раз в полгода кто-нибудь из них навещал родственников в Атланте или Карлсбаде, а письма в оба конца приходили с завидной регулярностью. Лиза писала Нику очень часто. Иногда её письмо ещё не доходило до Атланты, а она уже строчила следующее. Ник в ответ присылал целые страницы, исписанные его странным почерком, на которых он разглагольствовал о фотосинтезе, ферментах, белках, вакуолях и многих других вещах, которые теперь о многом говорили и Лизе. Один раз Ник прислал ей книгу, и она внимательно прочитала её от корки до корки, скрупулёзно выписывая все непонятные места, а потом настрочила Нику письмо такой длины, что Патрик шутливо осведомился у почтальона, на надорвётся ли он.
На следующее лето мальчики приехали в Карлсбад, и это было даже лучше. Лиза горела от нетерпения, ей жутко хотелось показать Нику и Стэну свой город, сводить их на пляж, угостить заварными булочками из пекарни мистера Уилсона на углу их улицы. А ещё они с Ником договорились посвятить много времени изучению океанской флоры и фауны, и Ник буквально считал дни до своего приезда. Лиза не теряла времени даром, она записалась в местную библиотеку и просиживала дни напролёт в читальном зале, поглощая книгу за книгой, учебник за учебником. Ей страшно хотелось разговаривать с Ником на равных, но она слишком хорошо понимала, что это невозможно. Хотя, прогресс был налицо: она теперь не просто знала гораздо больше своих сверстников, но и куда внимательнее относилась к окружающему миру. В каждой пролетевшей мимо букашке она теперь видела живое существо, в каждом листочке – чувствовала дыхание жизни. Она перестала срывать цветы с клумбы Амалии и даже подумывала отказаться от мяса, в надежде спасти хотя бы одно животное. Но папа вполне разумно возразил на это, что животное, которое она съела, уже убито, и, если даже и не она, его всё равно съест кто-нибудь другой. Ник тоже считал, что можно любить природу и при этом есть мясо.
Келси и Стэн неожиданно столкнулись с проблемой в общении, когда Келси познакомила брата с их общей с Лизой подругой Кэтрин, которую все с самого детства называли Китти. Семья Финчей жила через забор от огромного особняка Брайтов, и родители Китти очень дружелюбно встретили новых соседей. К сожалению, мистер Финч умер, когда Китти было всего три года, и с тех пор Патрик и Уилл помогали Лоре Финч, чем могли. К ней переехала жить её мать, но две женщины с маленьким ребёнком на руках всё равно чувствовали себя довольно беспомощными. Лиза помнила, как папа просил её быть поласковее с Китти, у которой страшным образом оборвалось счастливое детство. Говоря это, он косился на Клариссу, словно проверяя её реакцию. Лиза и Келси практически перевезли Китти жить к ним и даже немножко ссорились, когда не могли решить, в чьей комнате будет ночевать подруга.
Обычно дружить втроём получается не слишком здорово, но это был не тот случай. В Китти чудесным образом уживалось бурное веселье, сближавшее её с Келси, и мягкая задумчивость, так импонировавшая Лизе. Китти мечтала стать художницей, она не только умела подмечать красоту в самых обыденных предметах, но и могла запросто перенести сложившийся в её воображении образ на бумагу. Когда она рассказывала, что хочет нарисовать, то здорово напоминала Лизе Ника, возившего с его пробирками. Эти двое неплохо поладили.
А вот со Стэном у них почему-то общение сразу не сложилось. Ничего особенного Китти не делала, не говорила ничего, что могло бы Стэна задеть, но по какой-то причине с самого дня знакомства вызывала у парня глухое раздражение, которое он не мог или не пытался скрывать. Иногда он бывал откровенно груб, и это невероятно бесило Ника. Один раз Лизе даже пришлось вцепиться ему в локоть, пока Келси толкала в грудь наступавшего Стэна, и только совместными усилиями им удалось предотвратить драку между братьями. Посовещавшись, девочки пришли к выводу, что не стоит заставлять Стэна общаться с Китти, в конце концов, они с Ником приехали совсем ненадолго.
Лиза проводила больше времени с Ником, Келси – со Стэном, и все были довольны. Они могли общаться и вчетвером или даже вовсе меняться местами: Келси несколько раз ходила с Ником на аттракционы, к которым Лиза относилась прохладно, а в это время Стэн тащил Лизу в кино или просто погулять на пляж, от которого он был без ума. Лиза не испытывала неловкости в его обществе, но предпочитала проводить время с Ником. Через пару лет после знакомства с ним она уже была уверена, что тоже посвятит свою жизнь биологии, вряд ли что-то другое заинтересует её больше. В мечтах она уже рисовала себе картинки, в которых у них с Ником была общая лаборатория, они ставили опыты, совершали грандиозные открытия, смеялись. Эти мечты разбились вдребезги, когда Лизе было четырнадцать лет.
В тот день, тринадцатого июля, Лиза и Келси отправились по магазинам. Через неделю они должны были лететь в Атланту, была их очередь навещать братьев, и Келси взяла с Лизы честное слово, что в этот раз они сходят хотя бы на одну вечеринку, куда их так часто звали друзья Стэна. Лиза сдалась, и Келси пошла дальше, заявив, что для этого сестре просто необходимо купить хотя бы одно нарядное платье. Лиза, естественно, ничего подобного делать не собиралась, но ей всегда нравилось ходить с сестрой по магазинам. Любимым развлечением Келси было изображать модель и дефилировать перед Лизой в таких нарядах, какие той и в страшном сне не могли бы присниться. Но это было по-настоящему весело.
Но в этот раз Келси была серьёзна как никогда.
- Мы найдём тебе идеально платье, - повторяла она. – Все мальчишки будут у твоих ног.
- Только этого не хватало! – Лиза шутливо всплеснула руками. – Давай остановимся на чём-нибудь классическом. И длинном.
Келси громко взвыла.
- Ради Бога! – она в ярости обернулась к сестре. – Давай, ты будешь просто молчать сегодня и позволишь мне выбрать тебе приличное платье, ладно?
- У нас с тобой слишком разные представления о…
- Пожалуйста. Пожалуйста!
- Но…
- Это будет подарок мне на день рождения.
- Твой день рождения через три с половиной месяца!
- Можешь ничего не дарить. Просто дай мне купить тебе чёртово платье.
- Не ругайся.
- Тогда дай купить платье!
- Ну хорошо, - Лиза тяжело вздохнула. – Но я тебя умоляю, будь милосердна, на заставляй меня выставлять себя на посмешище.
- За кого ты меня принимаешь? – возмутилась Келси и потёрла руки от удовольствия. – Я действую исключительно в твоих интересах. У тебя в шкафу как будто зебра повесилась: всё чёрно-белое!
- Белый идёт абсолютно всем, - повторила Лиза фразу, слышанную сто лет назад от мамы, - а чёрный стройнит.
Келси остановилась как вкопанная и медленно повернулась к сестре, её ноздри раздувались от ярости.
- Ты. Не. Толстая.
Она делала паузы после каждого слова и выглядела так, будто с трудом сдерживалась. Лиза уже открыла было рот, чтобы свести всё к безобидной шутке, как делала это всегда, но Келси смотрела на неё без улыбки.
- Зачем ты всегда это делаешь? – довольно-таки агрессивно спросила сестра, чуть прищурив глаза. – Почему ты всегда пытаешься испортить всем веселье?
- Что? – Лиза опешила. – Я не…
- Если ты не умеешь веселиться, это не значит, что все вокруг тоже должны ходить с постными лицами.
Слова обожгли Лизу с ног до головы, она почувствовала, как загорелась кожа на лбу, у самых корней волос. В глазах закипели слёзы. Она терпеть не могла плакать на людях, она умела держать себя в руках, но сейчас слова сестры пробили все возможные защитные барьеры. В детстве Лизе в голову иногда приходила мысль, что она какая-то не такая, что в ней нет чего-то, что есть во всех остальных. Иначе, почему ей никогда не бывает так весело, как Келси? Почему она не находит удовольствия в танцах или подвижных играх? Потом это прошло. Уилл как-то сказал ей, что он был точно таким же, что он тоже всегда предпочитал наблюдать за весельем с приличного расстояния, сказал, что все люди разные, что каждый находит удовольствие в чём-то своём. И Лиза успокоилась, приняла себя такой, какая она есть. Она была уверена, что и близкие принимают её. Но, как оказалось, Келси всё это время считала, что сестра портит ей веселье.
- Не обижайся, Лиза, - голос Келси нисколько не смягчился, даже при виде слёз, которые Лиза была не в состоянии сдержать. – Но ты должна объяснить мне, почему ты так поступаешь? Почему тебе так сложно дать людям повеселиться? Почему ты тоже не можешь просто забыть на минуту обо всех своих важных мыслях и оторваться по полной?
- Потому что не хочу, - прошептала Лиза, яростно вытирая слёзы и не поднимая глаз на сестру. Они никогда в жизни по-настоящему не ругались, и теперь ей казалось, что сердце просто разбивается на кусочки от боли.
- А мне кажется, ты просто боишься, - Келси взяла её за руку. – Тебе всё время кажется, что все смотрят на тебя, да? Что ты выглядишь глупо? Что ты толстая, в конце концов?
Лиза с трудом припомнила, что именно так она и говорила в детстве, когда отказывалась идти на очередную детскую вечеринку. Хотелось ли ей пойти туда на самом деле? Она уже и не помнила, это было так давно.
- Дай мне, пожалуйста, только один день, - умоляюще попросила Келси. – Сегодня. Делай всё, что я тебе скажу и не думай ни о чём. Всем вокруг без разницы, что ты делаешь и как выглядишь. Просто повеселись. Почувствуй, как это здорово. Хорошо?
Лиза молчала.
- Ну, пожалуйста, - в глазах Келси тоже заблестели слёзы. – И можешь ничего не дарить мне на день рождения.
Лиза не могла выносить слёз сестрёнки. С самого детства она ни в чём не могла ей отказать, лишь бы та не плакала. Уилл качал головой и говорил, что Лиза страшно балует Келси, что младшая сестрёнка полностью подминает её под себя и что Лиза жутко похожа на своего отца. А большей похвалы Лиза не знала.
- Ладно, хорошо, всё, что хочешь! – выпалила она, чувствуя, как внутри разливается холодок ужаса от собственной безрассудности. – Только не расстраивайся!
Келси с радостным визгом бросилась ей на шею, и мир был восстановлен. Лиза заперла обиду и неприятные мысли в самый дальний закоулок памяти, решив вернуться к ним позже, когда она будет надёжна скрыта от посторонних глаз стенами своей комнаты. Она в состоянии сделать над собой маленькое усилие и весело посмеяться несколько часов. Но Келси хотела не просто посмеяться. Она затащила Лизу в магазин молодёжной одежды, который та всегда обходила стороной, и предложила им подбирать одежду друг другу, а потом примерять наряды в кабинках друг напротив друга. Лиза выдавила из себя довольную улыбку, хотя в глубине души была уверена, что это не весело, а глупо.
Келси притащила ей целую гору вещей, и Лиза на секунду даже закрыла глаза при виде свисавшего рукава ядовито-розовой толстовки.
- Вот эти джинсы с этой майкой, - пропыхтела Келси, сгружая вещи в примерочной кабинке Лизы. – А ты что мне выбрала?
Она в предвкушении повернулась к своей кабинке напротив, и её улыбка потухла.
- Это же всё чёрно-белое…
- Нет, там есть серый топ, - перебила Лиза. – Очень практичный. И ко всему подходит.
Келси закатила глаза и решительно задёрнула шторку в свою кабинку.
- Не забудь надеть бейсболку, - пробубнила она, и Лиза с ужасом увидела белоснежную бейсболку с коротким козырьком, всю усеянную стразами. На бейсболке было написано «Рок-стар», и Лиза покачала головой.
- Ты готова? – спросила Келси через несколько минут. Энтузиазма в её голосе поубавилось.
- Да, - откликнулась Лиза, с ужасом разглядывая себя в зеркале. На неё смотрела совершенно незнакомая девушка в джинсах с сильно завышенной талией и заправленной в джинсы красной рубашке в крупную клетку. На голове девушки красовалась бейсболка с надписью «Рок-стар». Лиза сделала глубокий вдох и резко отдёрнула шторку, засунув руки в карманы джинсов.
Пару секунд они с Келси таращились друг на друга, потом обе сложились пополам от хохота.
- Ты похожа на рэкетира, - задыхаясь от смеха, выдавила Келси. – Ой, не могу…
- А ты – ну учительницу, - Лиза вытирала слёзы от смеха. – И я никогда не думала, что кому-то всерьёз может настолько не идти деловой стиль в одежде.
- А я говорила, - Келси с отвращением уставилась на своё отражение в зеркале. – Мне просто противопоказано носить такие узкие юбки, я буду ходить как утка.
- То есть, я в бейсболке с надписью «Рок-стар» тебя не смущаю? – Лиза упёрла руки в бока и слегка приподняла брови. Келси снова прыснула от смеха. – Господи, я выгляжу отвратительно, просто отвратительно. Вот так и доверяй твоему вкусу!
- Но цвет-то тебе хорошо! – перешла в атаку Келси. – Посмотри, красный тебе очень даже к лицу. И я всё-таки считаю, что тебе стоит немного отрастить волосы.
- И немного похудеть, - добавила Лиза и тут же быстро добавила. – Ну серьёзно, Келси, посмотри на меня. Я похожа на пончик.
Келси уже набрала полную грудь воздуха, чтобы начать ругаться, но последняя фраза сестры так её рассмешила, что она с хохотом выдохнула весь воздух обратно, обдав Лизу мелкими брызгами слюны.
- Не плюйся! – Лиза вытерла лицо рукой. – Что ты, в самом деле?
- Пончик… - Келси вся тряслась от смеха. – Выдумаешь тоже.
- Да что тут выдумывать, ты посмотри на меня, - Лиза снова повернулась к зеркалу.
- У тебя очень женственная фигура, - ввернула Келси. – Это же здорово.
- Да уж, великолепно, - саркастично отозвалась Лиза, снимая жуткую бейсболку и приглаживая короткие светлые волосы. – Ну что, двигаемся дальше? Мне кажется, мы тут ничего не купим.
Они медленно брели по проходу, оглядывая витрины в поисках чего-нибудь интересного. В одном из отделов Келси примерила босоножки на высоченном каблуке, но Лизе удалось отговорить её от покупки. Так и ногу сломать недолго, чего доброго.
- Смотри… - вдруг выдохнула Келси, уставившись на витрину куда-то за спиной Лизы, и та обернулась. Она сразу поняла, что именно привлекло взгляд сестры. Келси смотрела на платье без рукавов глубокого зелёно-голубого цвета.
- Прямо как твои глаза, - Келси схватила Лизу за руку и потащила в магазин. – Ты просто обязана его померить.
- Да прекрати, ты что? – Лизе почти удалось вырваться, но Келси уцепилась за неё и второй рукой.
- Да ты с ума сошла? – у неё даже зрачки расширились от волнения. – Это же совершенно точно твоя вещь! Я даже отсюда это вижу.
- Не сходи с ума, я не надену на себя ничего подобного, - Лиза уже хотела схватиться за дверь, но в последнюю секунду решила, что это будет выглядеть очень глупо, и позволила Келси с победным восклицанием втащить себя в магазин.
- Добрый день! – Келси моментально нашла взглядом свободного консультанта. – У вас в витрине выставлено платье, зелёное, моя сестра хотела бы его примерить.
- Вы имеете в виду это платье цвета морской волны? – уточнил консультант, указывая на стоявший в витрине манекен. Сзади, как оказалось, платье было сшито так, будто за спиной струились волны.
- Да, его, - Келси нелегко было смутить. – Она хочет примерить его.
- Я не хочу ничего подобного… - попробовала было вмешаться Лиза, но её никто не слушал.
Консультант пару секунд поколебался, затем направился в сторону манекена.
- Оно у нас в одном экземпляре, знаете, - словно извиняясь, пояснил он. – У него очень необычный крой, оно странно смотрится на женщинах, и его никто не хочет брать. На него уже даже снизили цену, а ведь это чистый шёлк.
- Отлично! – Келси совсем воодушевилась. – Наверное, бедное платьишко ждёт не дождётся свою хозяйку. Давай, Лиза.
Лиза послушно взяла из рук консультанта платье и машинально отметила, какое же оно приятное на ощупь. И цвет красивый. Но фасон… Это был просто не её стиль. Господи, ещё и разрез на боку! Лиза завела руки за спину и ловко застегнула молнию, а потом подняла глаза и взглянула на своё отражение в зеркале. Все мысли вылетели из головы, она могла только смотреть и поражаться, насколько это платье преобразило её. Или она платье, потому что на вешалке оно выглядело не настолько потрясающе. Но это невозможно, на ней ничто не смотрится сногсшибательно, особенно платья. И всё же это платье делало её похожей на взрослую женщину, только в хорошем смысле. А ещё её глаза никогда не были такого глубокого цвета.
- Тебе там помочь? – голос Келси оторвал Лизу от изумлённого разглядывания себя в зеркале. Она заколебалась. Если сейчас отдёрнуть шторку, Келси не позволит ей отказаться от покупки платья, это как пить дать. А потом будет приставать к Лизе, почему она его не носит.
- Иду, - откликнулась Лиза, высовывая голову и сразу же натыкаясь взглядом на приплясывающую от нетерпения Келси. – Только пообещай, что не будешь ничего говорить, хорошо? Потому что это очень необычно, честно говоря.
- Давай уже! – Келси рванула шторку, и Лиза смирилась с неизбежным. Несколько секунд стояла звенящая тишина. Келси замерла, разглядывая Лизу с ног до головы, на её лице появилось очень странное выражение. И она действительно молчала. Ожидавшая громких визгов Лиза чувствовала себя озадаченной. И в глубине души – слегка разочарованной.
- Ну что? – не выдержав, спросила она и даже – кто бы мог подумать? – слегка покрутилась перед замершей Келси. Как будто ждала её одобрения. Как будто собиралась купить это платье.
Келси подняла голову, и Лиза с изумлением заметила, что в глазах сестры стоят слёзы.
- Ты чего? – она схватила Келси за руку. – Что с тобой?
- Ты такая красивая, - Келси всхлипнула и отступила на шаг назад, чтобы получше рассмотреть Лизу. – Я просто… не могу.
- Перестань издеваться, - попыталась отмахнуться Лиза, которой вдруг стало неловко. – Я его сейчас сниму.
- Нет, подожди! – Келси схватила её за руку. – Я не знаю, как это объяснить, но я чувствую, что это как будто настоящая ты, понимаешь?
Лиза оторопело покачала головой.
- Это платье… оно как будто раскрыло тебя, - Келси сморгнула слёзы. – Вот какой ты должна быть, Лиза. Эта вещь предназначена тебе.
Ещё пять минут назад Лиза была уверена, что ни при каких условиях платье не купит, но сейчас, глядя в растревоженные каким-то новым чувством глаза всегда такой легкомысленной сестры, она заколебалась.
- Если ты его не купишь, я куплю, - добавила Келси. – Ты просто не представляешь, как выглядишь со стороны. Правда.
Никакие слова Келси не смогли бы убедить Лизу купить это платье, если бы ей самой вдруг до боли не захотелось его купить. Она на секунду представила, как на неё оборачиваются парни на улице, как за ней начинают ухлёстывать мальчишки из школьной футбольной команды… Она всегда думала, что ей это не нужно, но, надо признаться, перспектива оказалась донельзя заманчивой.
- Ладно, я его куплю, - Лиза сделала вид, что сдаётся, но Келси восприняла её решение как должное.
Они расплатились, вышли из магазина и медленно побрели в сторону дома, болтая ни о чём. Лиза с удивлением оглядывалась по сторонам. С покупкой платья что-то как будто поменялось внутри неё, она на всё теперь смотрела по-другому, не так серьёзно, не так безразлично. Ей хотелось смеяться, сделать какую-нибудь глупость, например, обнять вон того незнакомого дедушку или поцеловать милого кокер-спаниеля, привязанного у магазина и вилявшего хвостиком в ожидании хозяйки. Лиза никогда в жизни не чувствовала ничего подобного. Она всегда была счастлива, она с удовольствием смотрела по сторонам, но подобного всплеска чувств, такого восторга раньше не испытывала. Это было потрясающе. Лиза хотела бы сохранить внутри это чувство навсегда. Она была совершенно уверена, что никогда не забудет этот день.
Келси взлетела по ступенькам первой, распахнула дверь с такой силой, что она стукнулась о стену и отскочила назад, едва не пришибив Лизу, и ворвалась в холл.
- Все идите сюда! Все! Быстрее! Произошло невероятное! Слышите, что я…
Голос Келси резко оборвался. В наступившей тишине Лиза ощутила, как ёкнуло сердце. Она бросилась вперёд и уже на пороге почувствовала резкий запах валокордина. Растерянная Келси замерла посреди холла, её глаза, расширившиеся от испуга, тут же обратились к старшей сестре, и Лиза, стараясь не выдать собственного ужаса, крепко взяла её за руку.
- Мам? – громко позвала она, прилагая все усилия, чтобы голос звучал нормально, без этой противной дрожи. Ей никто не ответил, и Лиза вдруг подумала, что не сможет заставить себя войти в гостиную и узнать, что случилось. Келси вдруг шумно вздохнула и показала куда-то на пол. Лиза проследила за её жестом и чуть не потеряла сознание: на полу валялся портфель. И всё бы ничего, Патрик частенько раскидывал вещи. Но портфель принадлежал аккуратному Уиллу, который не терпел беспорядка, он постоянно расставлял статуэтки на камине в каком-то ему одному известном порядке, двигал горшки с цветами на подоконниках и болезненно морщился, когда Патрик бросал портфель с документами на диван. Уилл никогда не бросил бы свой с такой небрежностью, если только не случилось что-то по-настоящему ужасное.
В гостиной что-то звякнуло, и Лиза вдруг решилась. Так можно и с ума сойти, если стоять, прислушиваться и гадать. Ладошка Келси тряслась в её руке. Лиза решительно вошла в гостиную, хотя колени подгибались от слабости, и застыла на пороге, разглядывая совершенно не свойственную для их дома картину. На диване, уронив голову на руки, сидел Уилл, его всегда аккуратно причёсанные светлые волосы топорщились в разные стороны. На журнальном столике перед ним стояла бутылка виски. По другую сторону столика, прямо на полу, сидел Патрик и смотрел перед собой невидящим взглядом. Только увидев его бледное и какое-то застывшее лицо, Лиза вспомнила длинные ночи, когда она лежала без сна и вслушивалась в тихие голоса, доносившиеся с первого этажа. Вспомнила стеклянные глаза отца, его пахнувшее алкоголем дыхание, вспомнила беспомощные слёзы мамы… Тогда в тюрьме умер дядя Кевин…
- Мама, что случилось? – Келси заплакала, не выдержав напряжения, и бросилась к Амалии, которая стояла у камина и капала в стакан валокордин. – Мамочка!
Кларисса поднялась из мягкого кресла, в котором сидела, обхватив голову руками, вытерла слёзы и шагнула к Лизе, порывисто прижала её к груди, как будто стараясь уберечь от чего-то. Лиза выронила из рук пакет с платьем и обняла маму в ответ, стараясь понять, что случилось. Пятеро самых дорогих людей были целы и невредимы, они были здесь, рядом. Что тогда? Что?
- Девочки… - Уилл поднял голову, с трудом сфокусировал взгляд сначала на Келси, потом на Лизе, постарался улыбнуться, но улыбка была похожа скорее на болезненную гримасу. – Мне так жаль…
Уилл никогда не пил днём, даже с клиентами, даже когда выигрывал крупное дело, никогда Лиза не видела его днём со стаканом. Но сейчас он определённо был пьян. Пьяным Лиза его вообще никогда не видела, папу видела, Уилла нет.
- Что случилось, мама? – тихо спросила Лиза, расправляя плечи, словно готовясь принять на них тяжёлую ношу. – Скажите уже, так только хуже, правда.
- Сейчас звонил Конор, - мёртвым голосом проговорил Патрик, поднимаясь с пола. Он двигался как деревянная кукла. – С Ником случилось несчастье…
- Что? – Лиза пошатнулась и сразу же ощутила мамину поддержку. – Что за несчастье? Что с ним?
- Он попал в аварию, - Уилл снял очки и теперь вытирал глаза ладонями. Он выглядел на несколько лет старше, чем хотя бы сегодня утром. – Катался на мотоцикле и попал в аварию…
Нику подарили мотоцикл родители на его девятнадцатый день рождения, два месяца назад Лиза закрыла глаза. Перед её мысленным взором промчался Ник с длинными развевающимися чёрными волосами, без шлема, он всегда ездил без шлема, она увидела его сверкавшие весельем чёрные глаза, мелькнула белозубая улыбка, а потом Лиза открыла глаза и внезапно всё поняла.
- Где он сейчас? – взволнованно спрашивала Келси, размазывая слёзы по щекам. – Что говорят врачи? Он же выздоровеет, правда? Только бы он не сломал позвоночник!
Взрослые переглянулись, и Лиза вдруг почувствовала, как каменеет всё внутри. Нет, она не позволит себе поверить, пока не услышит… Ник жив, потому что иначе всё просто рушилось, жизни больше просто не будет, это несправедливо… Невозможно… С ней не может случиться ничего подобного, только не с ней, не с ними со всеми…
- Почему вы молчите? – голос Келси сорвался, она стукнула кулаком по столу. – Что с Ником? Что с ним?
Амалия закрыла рот ладонью, стараясь унять рыдания. Кларисса вцепилась в плечи Лизы с такой силой, что в другой ситуации сделала бы дочери больно. Но сейчас Лиза ничего не чувствовала.
- Патрик, я не могу… - как будто задыхаясь, выдавил Уилл, закрывая руками лицо. Келси начала истерически рыдать, глядя на отца, которому, на её памяти, никогда не изменяло самообладание.
- Девочки, родные мои, - Патрик с несчастным видом повернулся к Лизе, протянул к ней руку, но дочь попятилась от него, мысленно умоляя не произносить роковых слов. Келси же наоборот ухватилась за его руку, как утопающий за соломинку. – Мне так жаль, но… Ник… он… его больше нет…
- Что? – завизжала Келси, зажимая уши руками. Уилл неловко вскочил на ноги и метнулся к ней, сшибая стакан на пол. Виски пролился на ковёр, но никому не было до этого ни малейшего дела.
Лиза видела всё как в замедленной съёмке. Мама тормошила её, заглядывала в глаза, обхватывала лицо руками, вынуждая посмотреть на неё. Лиза слышала голос отца, зовущий её по имени, но ответить не могла. Она как будто была не здесь, звуки доносились как через толстый слой ваты. Лиза машинально повернула голову и посмотрела на бьющуюся в истерике Келси, но ничего не почувствовала. Ей захотелось уйти. Лиза сделала шаг и вдруг запнулась обо что-то мягкое. На полу валялся пакет с наполовину вывалившимся наружу платьем цвета морской волны, которое ещё двадцать минут назад наполняло сердце Лизы радостью. Она тупо уставилась на платье. Теперь ей казалось, что она покупала его давным-давно, в другой, счастливой жизни. Лиза вдруг представила, какими полными отчаяния будут теперь все её дни, каждый день, до самой смерти, как она будет ходить, есть, учиться, но всё это потеряет всякий смысл, потому что Ника, её гениального, доброго, весёлого, рассеянного, неуклюжего брата больше не будет на свете… Лиза вдруг вспомнила его ленивую усмешку, которую она больше никогда не увидит. Вспомнила чёрные глаза, не мигая смотревшие на неё с таким выражением, как будто она говорила о самых интересных вещах на свете. Как в них вспыхивали искорки, когда Ник говорил о чём-то, что его интересовало! Как он щурил уставшие глаза после целого дня, проведённого над книгами… Как подмигивал Лизе за спиной Стэна, когда хотел подшутить над братом… Как нёсся на своём мотоцикле, гордо выпрямившись и высоко подняв голову… С какой трогательной заботой собирал материал для учебника по биологии для самых маленьких… Для учебника, который никогда уже не будет написан…
Лиза пошатнулась.
- Дорогая, сядь!- чьи-то руки обхватили её, потащили в сторону дивана. – Воды! Клэр, воды!
Лиза не хотела пить. Она видела Ника, совсем живого, настоящего… Вот он машет ей в зале прилёта, вот бросает чемодан и подхватывает Лизу на руки, кружась вместе с ней по залу и не обращая внимания на уверения Лизы, что она слишком тяжёлая, вот закидывает голову назад и смеётся над очередной шуткой Келси… Вот же он, вот… Лиза, забывшись, протянула руку, чтобы дотронуться до него, но её пальцы вместо того, чтобы ощутить тёплую, немного шершавую кожу ладони Ника, скользнули по воздуху. Долговязая фигура с длинными чёрными волосами медленно рассеялась и исчезла…
- Ник! – в отчаянии выкрикнула Лиза, и звук собственного голоса развеял чары. Она обвела диким взглядом заплаканные лица родных и без чувств упала на диван.
