Глава 6Приближение учебного года застало Миралиссу за штудированием учебников шестого курса. Опережение программы позволило ей хорошо учиться, не боясь, что она будет хуже однокурсников. Многие вещи Лисса не понимала сразу, но чем больше она читала, тем понятнее становилась суть заклинаний, которую учителя не считали нужным объяснять.
Чары она осваивала интуитивно, подсознательно зная, как нужно верно накладывать заклинания, с остальными предметами дело обстояло сложнее. Та же Трансфигурация, по которой Лисса не получала ниже «В», казалась ей тёмным лесом. К первому курсу она разобралась с элементарным уровнем, поэтому колдовала наравне со всеми, но чем сложнее был материал, тем дольше ей требовалось с ним возиться, чтобы постичь премудрость.
В отличие от большинства студентов, Лиссе было недостаточно научиться выполнять заклинание — ей нужно было понимать, что и как происходит.
Этот учебный год она решила посвятить Трансфигурации, в которой продвинулась меньше всего (конечно, не считая Зелий, в который была абсолютной бездарностью).
Купив несколько пособий в магазине подержанный вещей, Лисса долго ломалась перед шикарным справочником по Древним рунам во «Флориш и Блоттс», но всё же решилась потратиться, тем более что мистер Флориш сделал ей скидку.
Денег оставалось всё меньше и меньше, а новых поступление не предполагалось, поэтому Миралисса проигнорировала необходимость покупки парадной мантии, указанной в письме из Хогвартса, подумав, что лучше пропустить праздник и сэкономить средства.
В поисках свободного купе Лисса прошла два вагона, но везде было занято. Наконец она нашла друзей и устало опустилась на предложенное место.
— Вы слышали, в этом году в Хогвартсе пройдёт Турнир Трёх Волшебников! — едва дверь закрылась за Гойлом, последним присоединившимся к компании, выдал новость Драко.
И до самого приезда в школу друзья обсуждали возможность собственного участия в Турнире, и достойных кандидатов среди других учеников, позабыв о летних приключениях.
Большой зал встретил студентов звёздным небом, тысячами горящим свечей и улыбками учителей.
Дамблдор начал с объявления о Турнире, и почти все удивленно замолчали. Нововведение, согласно которому принять участие имели право только совершеннолетние ученики, вызвало бурю негодования, но, естественно, это никак не повлияло на учителей.
Не увидев за преподавательским столом новых лиц, студенты принялись гадать, кто же будет вести ЗОТИ.
Раскат грома и грохот распахнувшихся дверей создали достойный антураж легендарному аврору.
— Это же Грюм! — воскликнул кто-то за гриффиндорским столом, и в Большом зале стало тихо.
Перефразируя классика, «репутацию мракоборцу создают арестованные им тёмные маги», а в этом Грюм лидировал с ощутимым отрывом, переплюнув весь Аврорат — половина заключённых Азкабана были захвачены им лично.
Дети Пожирателей смерти застыли соляными столпами, с ненавистью глядя на Аластора Грюма.
Увидев лицо Грюма, Лисса содрогнулась. Следует заметить, она была не одинока в своей реакции, даже старшекурсники выглядели испуганно. Мысли слизеринцев скакали, мешая ей разобраться, и она отложила на потом выяснение вопроса, почему они боятся Грюма. Ненависть была понятна: многие лишились отцов или других родственников по вине аврора, но страх?..
Вообще профессор ЗОТИ производил двоякое впечатление. Из любопытства Миралисса попыталась влезть в его мысли, и в третий раз в жизни потерпела сокрушительное поражение: наряду со Снейпом и Дамблдором, Аластор Грюм оказался превосходным окклюментом. Даже мистер и миссис Малфой, с которыми Лисса познакомилась летом, не могли похвастать столь совершенной защитой разума. Да, прочитать их было сложно, а незаметно это сделать и вовсе невозможно, но опытному легилименту не составило бы труда взломать их блоки. Ментальный щит Грюма был неприступен.
Но смутило её не это, а взгляды старика.
Началось всё третьего сентября, когда Миралисса, опаздывая на Трансфигурацию, налетела на Грюма в коридоре. С непостижимой ловкостью поймав Лиссу, Грюм впился взглядом в её лицо, не торопясь разжимать хватку на плече.
— Ваше имя? — неожиданно мягко спросил Грюм.
— Торн, четвертый курс, Слизерин, — отчиталась она.
— Не стоит носиться по коридорам.
— Извините, сэр.
Продолжив путь, Миралисса ещё долго чувствовала взгляд отставного аврора между лопаток.
После этой встречи профессор словно задался целью извести Лиссу. Каждый урок заканчивался для неё отработкой. При этом нельзя сказать, что Грюм оскорблял её, как других детей Пожирателей смерти, или занижал её оценки. Нет, он щедро начислял баллы мисс Торн, но всё равно назначал взыскание. Однако профессор не заставлял Лиссу мыть пол или убирать в шкафу — он с ней разговаривал.
Замкнутая девушка терялась, по большей части стараясь отмалчиваться, но Грюм не отставал. Опыта общения с взрослыми у Миралиссы не было, и она не понимала, что почти все вопросы Грюма абсолютно безопасны. Для неё эти ежевечерние допросы были настоящей пыткой.
В очередной раз запутавшись в собственном вранье, Лисса не выдержала:
— Что я вам сделала, профессор? Почему вы всё время оставляете меня на отработки? Вы меня за что-то ненавидите, или есть реальная причина для такого вашего поведения?! В чём вы меня обвиняете?!
— Вы напоминаете мне одного близкого друга, мисс Торн, — совершенно спокойно отреагировал на её вспышку Грюм. — Я лишь пытаюсь удостовериться, что это сходство — совпадение.
— Ну, так спросите! — взорвалась Миралисса, вскакивая на ноги. — Я два месяца хожу на отработки! За это время я могла бы Зелья выучить!
— Кто ваши родители, мисс? И меня не интересует официальная версия. Я хочу знать имена.
— Я живу в приюте, — без колебаний, ответила Торн. — Откуда мне знать…
— Я же сказал: официальная версия мне неинтересна. Я пытался узнать это сам, но наткнулся на добротный ментальный блок, — Лисса хотела было возмутиться, но Грюм не дал ей такой возможности, продолжив говорить: — Будь вы гря… магглорождённой, как утверждаете, ему неоткуда было бы взяться у четырнадцатилетней девчонки. И это подводит нас к…
Профессор резко замолчал и наклонился к Лиссе, уставившись глаза в глаза. Она уже намеревалась спросить, зачем он это сделал, когда на неё обрушился шквал чужих мыслей. Воспоминаний и образов было так много, что она не справлялась, утопая в этом ментальном водовороте, задыхаясь под толщей чужих тайн…
Очнулась Миралисса на полу.
— Хвала Салазару! Ты в порядке? Я уж испугался, что убил тебя.
— Это правда?! — хрипло спросила Лисса, чтобы удостовериться в реальности происходящего. — Вы Пожиратель смерти?!
— Значит, ты и вправду его дочь, — вместо ответа произнёс профессор, широко улыбнувшись, и вдруг сгрёб Лиссу в объятия. — Ну, здравствуй, крестница.
У Торн голова шла кругом, но она так привыкла изображать безэмоциональную статую, что голос сам собой прозвучал ровно:
— Здравствуйте, мистер Крауч.
— Барти, Мира, для тебя я Барти.
Вызвав домовика, лже-Грюм приказал подать чай с бутербродами, и когда всё было доставлено, а эльф удалился, уселся напротив Миралиссы.
— Мы с твоим отцом дружили с самого детства, Мира. Ты знаешь, что очень похожа на него? Почему все считают тебя гря… магглорождённой? Твои родители волшебники…
— Я знаю, профессор, это из-за того, что я живу в маггловском приюте.
— Где?! — изумлённо воскликнул Крауч, грохнув кулаком по столу. — Старая сука! Да как она посмела… Как давно ты живешь с магглами? — резко успокаиваясь, задал он вопрос.
— С пяти лет. А… скажите…
— Не бойся меня, Мира, — приободрил Грюм. — Ты можешь спрашивать о чём угодно.
— Это же Оборотное, да? Оно ещё долго будет действовать?
— Пятнадцать минут, — бросив взгляд на часы, ответил тот. — Хочешь убедиться, что я не Грюм?
— Нет, хочу убедиться, что вы Бартемиус Крауч.
— А ты разве знаешь, как я выгляжу?
— Я… Я хорошо помню отца, а вас почему-то нет — только лицо.
— Тебе был год, ты не можешь помнить…
— Я стихийный легилимент, сэр, моя память устроена иначе, чем у большинства людей, — пожав плечами, пояснила она.
— Я знаю, но Реймонд никогда не говорил, что помнит, что с ним происходило в младенчестве…
— Он мог и не помнить. Я вспоминала специально. Это были лучшие воспоминания, я не могла и не хотела забывать…
Они проговорили всю ночь, компенсируя тринадцать лет разлуки. Когда действие Оборотного зелья закончилось, Лисса полностью оттаяла, со слезами бросившись крёстному на шею.
— Вы совсем не изменились! Разве что вот этого шрама я не помню…
— Это уже из Азкабана, — подтвердил растроганный Крауч. — Я скучал по тебе, Мира. Прости, что ни меня, ни твоего отца не было рядом, когда ты росла.
— Я знала, что он не мог меня бросить!
Счастью Миралиссы не было предела. Её широкую улыбку, которую до этого вообще мало кому доводилось видеть, теперь могла наблюдать вся школа. Естественно, друзья заметили перемены, но Лисса, как обычно, ничего не отвечала. А приезд иностранных гостей надолго отвлёк от неё внимание. Мало того, что в составе дурмстранговской делегации был сам Виктор Крам, среди шармбатонок оказалась настоящая вейла!
Парни пускали слюни на Флёр Делакур, девушки растекались лужицей под взглядом Виктора Крама, а Лисса, игнорируя школьные новости, каждый вечер спешила «на отработку к Грюму».
* * *
Скандал с чемпионством Гарри Поттера оставил Лиссу равнодушной. Однокурсники так бесились, что Лиссе пришлось немного отступить от своих принципов и выступить в защиту Мальчика-Который-Выжил.
На самом деле не нужно бы быть легилиментом, чтобы понять, что Поттер не бросал своё имя в Кубок: у него всё было написано на лице.
— Поттер, конечно, идиот, но против прямого запрета Дамблдора он не пошёл бы. Да вы только посмотрите на него! Он и сам понимает, что чемпионство до добра его не доведёт.
— Почему ты его защищаешь? — не выдержал Малфой, который не понаслышке знал, что подруга ненавидит Поттера.
— Не говори глупостей. Вы так злитесь, что это ненормально. Обидно, конечно, что чемпионом стал не Уоррингтон, а пуффендуец, но это не конец света!
Внимание переключилось на Диггори, и в гостиной воцарился покой.
Присутствие незнакомых волшебников внесло приятное разнообразие в школьные будни. Аборигены всеми силами пытались произвести благоприятное впечатление, чинно обедая, степенно расхаживая по коридорам, вместо обычной беготни, и вообще всячески подражали поведению, принятому в высшем обществе. Профессора радовались как дети, гордясь переменами к лучшему, и лишь Снейп скептически усмехался, точно зная, что студентов не хватит надолго.
Естественно, декан оказался прав, но дело было больше в самих гостях. Шармбатонские девушки вели себя так вызывающе надменно, презрительно морща носики в ответ на любой знак внимания, что уже к концу первой недели все отказались от мысли им понравиться. Дурмстанговцы же, напротив, вовсе не были поголовно тёмными магами: по крайней мере половина делегации оказалась магглорождённой и ничуть не интересовалась Тёмными искусствами, и по истечению двух недель их стали считать «своими», а следовательно отпала необходимость изображать «приличных» людей.
Объявление о Рождественском бале наделало много шума. Перешептывания, хихиканье и румянец на щеках — вот что наблюдали преподаватели. Девушки строили глазки всем подряд, парни горделиво распрямляли плечи, но, за исключением устоявшихся пар, с приглашениями никто не торопился.
Миралисса мысленно произвела ревизию своих финансов и поняла, что приобретение праздничного наряда пробьёт дыру в её бюджете, а значит, ей не светит поход на это мероприятие.
— Эй, Торн, пойдёшь со мной на бал? — не понижая голоса, спросил Боул.
— Нет, — рассмеялась та.
Люциан пожал плечами и отошёл обратно к друзьям, а Лисса, чье настроение было окончательно испорчено, удалилась в спальню. Вскоре к ней присоединилась Дафна, без умолку трещавшая о платьях, туфлях и макияже.
— Теодор тебя уже пригласил?
— Нет, но… Куда он денется? — самоуверенно улыбнулась Гринграсс, зная, что влюблённый в неё с первого курса Нотт не упустит такой шанс и пригласит её сразу же, как наберётся смелости.
Чувствуя, как червячок зависти поднимает голову, Лисса решила лечь спать пораньше.
Она тоже хотела беззаботно выбирать наряд, не задумываясь о цене. Быть красивой и флиртовать напропалую, как Дафна, но…
Проснулась Лисса в отвратительном настроении. Сославшись на головную боль, она села отдельно от друзей с краю стола и издали наблюдала за их перемигиваниями.
После урока ЗОТИ Грюм привычно велел Лиссе задержаться. Чуть ли не ежедневные отработки, которые давно стали обычными чаепитиями, уже никого не удивляли.
— Ты чего грустная? — закрыв за учениками дверь, профессор потрепал крестницу по волосам. — Выбрала платье?
В первый момент Лисса растерялась. Её общение с крёстным было регулярным и очень тёплым, но в основном сводилось к рассказам Крауча о детстве её отца или обсуждению учёбы Миралиссы, так что вопрос о платье стал полной неожиданностью.
— Платье? А-а-а… Вы про бал. Я не пойду.
— Почему?! — изумился Грюм, отчего его лицо приобрело крайне забавное выражение.
— Ну… У меня нет на это денег, — покраснев, призналась Лисса и, пока Крауч не подумал, что она жалуется, быстро добавила: — Да я и не хочу идти.
— Мира, прости меня, я должен был раньше об этом подумать! Хреновый из меня крёстный… Мы закажем тебе самое шикарное платье! И вообще, ты только скажи, что тебе нужно…
— Да не надо, у меня всё есть, — покраснела та.
— Мира, ты — моя крестница. Ты дочь моего лучшего и единственного друга. Ты не должна ни в чём нуждаться! Слышишь? Почему ты сразу не сказала? На что ты вообще живешь?
Девушка отвела взгляд, смущённая таким эмоциональным выступлением.
— Мне всего хватает…
— Мира, я видел у тебя книгу по Древним рунам, и знаю, сколько она стоит, но до сегодняшнего дня я не задумывался, что у тебя неоткуда взяться таким дорогим вещам, так где ты достала деньги?
Лисса испуганно подняла взгляд, но не увидела осуждения — только беспокойство, поэтому, чуть помявшись, рассказала крёстному всю историю появления своего капитала.
Крауч выслушал её молча.
— Хвала Мерлину, тебя не поймали! Мира, давай договоримся: если тебе что-то отныне понадобится, ты придёшь ко мне. Без стеснения, без ложной скромности, без глупой гордости… Пусть я тебе и не отец, ты мне как дочь, так что я помогу всем, чем смогу.
— Спасибо, Барти, вы самый добрый человек, которого я знаю!
— Я злой и жестокий Пожиратель смерти, не смей портить мою репутацию, — усмехнулся он, обнимая крестницу. — А теперь иди и выбери себе самое дорогое платье в каталоге.
Счастливая Лисса так и сделала. Игнорируя голос обиженной на несправедливый мир маленькой девочки, никогда не видевшей нормального отношения к себе, она всем сердцем поверила, что крёстный отец — ответ на её молитвы. Зарывшись в дафнины каталоги, она быстро нашло то, что ей понравилось, и тут же отправила заказ с совой Гринграсс.
Через неделю в Хогсмид должны были привести уже готовое платье для примерки, и Лисса, как и многие другие девушки, с нетерпением ждала этого дня. Не привыкшая к платьям вообще, она полностью положилась на вкус подруги в выборе фасона. Сначала Лисса хотела заказать черный наряд, но Дафна посоветовала выбрать платье цвета морской волны с золотистым шитьем по манжетам, подолу и декольте.
Долгожданный поход в Хогсмид превратился в очередь в филиал ателье мадам Малкин. Прикинув, сколько времени займут примерки стоящих перед ней девушек, Лисса оставила Гринграсс ждать, а сама решила прогуляться.
Крауч заблаговременно вручил крестнице мешочек с галлеонами, отмахнувшись и от благодарности, и от робкого «это слишком много», и теперь Лисса была счастливой обладательницей небольшого состояния.
«Три метлы» оказались полупусты. Лисса направилась к ближайшему свободному столику, но её окликнул Боул:
— Эй, иди к нам!
— Привет, а вы почему не носитесь с высунутыми языками по магазинам?
— После того, как ты меня отшила, я решил не ходить на бал, — усмехнулся Люциан.
— Отшила?! — изумилась Торн.
— А как это ещё назвать? Ты просто посмеялась надо мной.
— Я смеялась потому, что посчитала это шуткой, — буркнула она, грея руки о бокал сливочного пива.
Парни рассмеялись, а Боул поднялся со своего места и, поклонившись в лучших традициях аристократического общества, торжественно произнёс:
— Мисс Торн, не окажете ли вы мне честь, стать моей спутницей на Святочном балу?
— С удовольствием, мистер Боул, — захихикала Лисса в ответ.
— Супер! Что ж, теперь мне, пожалуй, пора присоединиться к тем, кто носится по магазинам.
— Я тоже пойду, — поднялась следом Лисса, — нужно купить подарки.
Миралисса еле удержалась от того, чтобы не захлопать в ладоши. Её пригласили на бал! Её, нищую дурнушку, которую все считают грязнокровкой, пригласил на бал старшекурсник! Настроение немедленно взлетело на невообразимую высоту.
