Глава 7Накопившаяся за день усталость дала о себе знать, всплеск адреналина прошел, и Диана забылась сном, едва успев развернуть спальник. Ночь прошла без сновидений, но где-то на задворках подсознания мелькал навязчивый образ Ильина. Толком отдохнуть не вышло, и Диана скривилась, когда, умывшись, увидела в осколке зеркала над умывальником собственное помятое лицо с темными кругами под глазами.
Услышав за спиной деликатное покашливание, Диана вздрогнула, моля всех богов, чтобы это был не Ильин. Боги откликнулись на просьбу девушки, но в присущей им коварной манере — обернувшись, Диана увидела Александра «Санчо» Гончаренко, с которым не пересекалась с того неприятного разговора, которого она попыталась избежать с помощью Ильина. Черт, опять Ильин!
Санчо, характерная щетина которого уже разрослась в полноценную бороду, теперь еще больше напоминал медведя. А его поза — руки глубоко в карманах брюк, нахмуренные брови и то, как он мялся, не решаясь завести разговор — еще больше усиливали сходство с косолапым. Молчание затягивалось, и Диана нарушила его первой:
— Санчо, — многозначительный взгляд на мужчину, — ты чего хотел-то?
— А, — голос девушки вывел военкора из задумчивости, но привычное красноречие ему сегодня явно изменяло, - я, это… Извиниться хотел.
Диана закатила глаза:
— Да что ж за прощеное воскресенье такое? Поветрие у вас что ли?
Санчо нахмурился:
— У кого это, у нас?
Диана махнула рукой:
— Да, уже неважно.
Санчо недоверчиво покосился на девушку:
— Точно? А то ты знаешь, я тебя в обиду никому не дам!
Девушка в ответ не удержалась от остроты:
— Ага, чтоб никто не покусился на твою монополию!
Санчо ответил ей обиженным взглядом:
— Ну, Диан, ты ж знаешь, я за тебя волнуюсь! Почти по-отечески! — добавил он, назидательно подняв палец.
Диана глубоко вздохнула:
— Ладно, пошли, отец. Заодно сумки донесешь, мы, похоже, сворачиваемся.
Сложив вещи в машину к журналистам, Диана почувствовала, что ноги сами несут ее к танкистам, но, увидев вдалеке знакомую мощную фигуру, девушка решительно развернулась и зашагала в голову колонны, надеясь встретить там кого-то из знакомых. Задача усложнялась — теперь нужно было избегать и Давыдова, и Ильина, и, на всякий случай, генерала Фролова. Хотя, сколько Диана себя помнила, это было делом бесполезным — старый друг отца удивительным образом находил время решать и проблемы собственной семьи, и их с матерью. Однако, сегодня удача, похоже, была на стороне Дианы. Ну хоть в чем-то повезло — впереди, у кабины «Урала» замаячил знакомый смуглый силуэт — тот самый ефрейтор-армянин, который накануне вечером играл на гитаре. Обернувшись, парень увидел Диану, радостно развел руками и затараторил с характерным акцентом:
— Ооо, Диана-джан!
— К тебе можно?
— Вай, спрашиваешь! Заходы, будэшь гостем ефрейтора Степаняна!
Диана невольно улыбнулась — Степанян старательно изображал армянское гостеприимство, даже заговорил с акцентом, хотя по-русски и говорил, и пел чисто. Парень проворно заскочил в кабину грузовика и протянул руку Диане, помогая ей подняться. Пока колонна стояла, парень болтал без умолку и смешил Диану, попутно помогая девушке надеть каску и бронежилет с надписью «Press» — неизменный атрибут военкоров. Было видно, что он рад компании, но в отличие от капитана Давыдова, Степанян не делал никаких попыток заигрывать, за что Диана была ему благодарна.
Сидя в высокой кабине «Урала», Диана могла наблюдать за всем, что творится вокруг. Вдруг сердце пропустило удар — в толпе военных она заметила Ильина, который оглядывался по сторонам, явно пытаясь кого-то отыскать. Диана увидела, как к нему, покачивая бедрами, буквально подплыла медсестричка Барби, и в груди против воли закипела жгучая ревность. Даже на расстоянии было видно, как Барби томно хлопает ресницами и старается принять как можно более соблазнительную позу, но Диана не без злорадства отметила, что Ильина, похоже, это не особо привлекает — подполковник смотрел куда-то поверх ее головы, пытаясь высмотреть кого-то в толпе. Внутренний голос подсказал девушке, что ищет он ее, но желания разговаривать с ним сейчас абсолютно не было. Ильин вдруг повернулся и пристально посмотрел в ее сторону, и Диана сползла вниз, повыше поднимая воротник куртки, чтобы подполковник ее не заметил. Зрительный контакт продлился не более пары секунд, потом Ильина кто-то окликнул, он козырнул и быстрым шагом направился к своим. Послышался рев моторов, Степанян завел свой «Урал», и колонна вновь двинулась по горной дороге.
На некоторое время ефрейтор умолк, сосредоточившись на дороге и стараясь держать дистанцию — до Дианы дошли слухи об истинной причине недавнего привала. Наверняка для острастки нагоняй получили все, и теперь боевые машины двигались нарочито аккуратно во избежание дальнейших инцидентов.
Диана рассеянно смотрела в окно, пытаясь насладиться красотой гор, но бессонная ночь дала о себе знать, и девушка задремала, убаюканная голосом Степаняна, который мурлыкал какую-то песню. Проснулась Диана от резкого толчка, «Урал» вдруг затормозил, послышался стук и треск, будто грузовик ехал по камням или сухим веткам. Ефрейтор непонимающе оглянулся по сторонам, а потом, вдруг осознав происходящее, крикнул «Засада!». Взяв автомат и на ходу надевая каску, Степанян выпрыгнул из грузовика, а потом помог выбраться Диане. Она, конечно, понимала, куда отправляется, но сейчас, под треск автоматных очередей, ей вдруг стало страшно. Диана оглянулась, надеясь увидеть ефрейтора, но он уже занял оборону и отстреливался от нападавших. На мгновение выстрелы стихли, противник будто взял передышку, и прямо перед собой Диана увидела Ильина, который командовал группой солдат, стараясь вывести их на наиболее выгодную для стрельбы позицию.
Ильин обернулся, на миг их взгляды пересеклись, подполковник, не веря своим глазам, крикнул:
- Да что ж вы творите! Вас же убьют!..
Ильин бросился к Диане, но тут сзади, у развороченного взрывом бронетранспортера кто-то осипшим от дыма и пыли голосом крикнул «Ложись!». Ильин отреагировал мгновенно — решительно толкнул опешившую Диану в сторону, за разбитый, но все еще способный защитить БТР. Девушка больно ударилась о его металлический корпус и опустилась на землю, потирая плечо, где, судя по ощущениям, уже образовывался внушительный синяк, когда раздался взрыв. Во все стороны разлетелись комья земли, над разбитой колонной прокатился оглушительный грохот, а потом вдруг все стихло. Диана поняла, что бой закончился, нападавшие выполнили боевую задачу и отступили. Кашляя от висящего в воздухе дыма и пытаясь отряхнуться от земли, девушка выглянула из-за борта БТР-а и похолодела. Сердце пропустило удар, а потом лихорадочно забилось, грозя вырваться из груди - там, где только что стоял Ильин, никого не было. В голове мелькнула шальная мысль, что он тоже успел укрыться и сейчас придет. Секунды сливались в минуты, послышались стоны раненых, кашель и забористый мат, но как Диана ни прислушивалась, голоса Ильина среди них не было. Сейчас девушка была готова к чему угодно — пусть отругает последними словами, посадит под арест, отправит в Москву первым же рейсом, лишь бы был жив. Ждать стало невыносимо, и Диана аккуратно, на всякий случай стараясь не поднимать головы, выбралась из-за поверженного бронетранспортера.
Дым немного рассеялся, и Диана похолодела от увиденного. Ильин лежал на земле, раскинув руки, русые волосы, присыпанные пылью, казались седыми, а всегда аккуратная полевая форма стала бурой от крови. Диану замутило, но, поборов страх, она бросилась к лежащему Ильину и упала рядом с ним на колени, пытаясь привести в чувство. Девушка сдернула с шеи сирийский платок-куфию, которую ей когда-то из очередной командировки на Ближний Восток привез Санчо, и попыталась зажать рану и остановить кровь, молясь всем богам, чтобы Ильин выжил. Девушка чувствовала, как по лицу катятся слезы, и будто со стороны слышала собственный лихорадочный шепот: «Нет-нет-нет, ты не можешь умереть! Не сейчас!». Обхватив руками бледное лицо Ильина, Диана пыталась уловить хоть какие-нибудь признаки жизни…
Вдруг Диана почувствовала, что мощная грудь едва заметно вздымается в такт дыханию. Ресницы Ильина дрогнули, он с трудом открыл глаза, и девушка похолодела, увидев, что взгляд его помутнел, будто он смотрит на нее в последний раз. Он попытался улыбнуться потрескавшимися губами и протянуть к ней руку, но скривился от боли и прохрипел:
— Жаль, что у нас с вами так вышло, — он замолчал, набираясь сил, — простите за все и будьте счастливы.
— Нет-нет-нет, — слезы лились ручьем, говорить было трудно из-за комка в горле, — Ильин, ты же не умрешь! Ты не можешь, — окончание фразы вышло каким-то беспомощно рассеянным, — вот так! ..
Времени было катастрофически мало, уже некогда было разговаривать и выяснять отношения. От мысли, что она может не успеть, похолодело в груди, и Диана, поддавшись единственно верному в этот момент порыву, поцеловала Ильина.
Сухие губы чуть заметно дрогнули, откликаясь, кольнула отросшая щетина на подбородке, и Ильин вымученно улыбнулся:
— Ну вот, получил напоследок поцелуй от прекрасной дамы. Теперь и умирать не жалко, — он попытался вздохнуть, но из горла вырвался только хрип, а русая голова безвольно запрокинулась.
— Нет-нет-нет, только не отключайся! Ильин! — Диана взяла подполковника за плечи, пытаясь привести в чувство, но он не реагировал.
Девушка вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Голова закружилась, перед глазами все поплыло. Как в тумане она увидела побежавших к ним солдат, какого-то мужчину, который кинулся к Ильину, а потом ее накрыла темнота.
