Глава 73: КровьНи Бен, ни Риза никогда не обсуждали этот момент слабости. Следующие две недели она приходила к нему с учебниками и сидела рядом, выполняя домашнее задание. Это было хорошей переменой в ее укладе – выбраться из темного и пустого дома, да и Бену такая компания нравилась. Даже Риза видела, что друг смертельно болен. Она не спрашивала, что не так, но он казался таким хилым и болезненным, что даже виски, который Гарет приносил гораздо чаще, чем раз в час, едва помогали. И все равно друг оставался как всегда ласковым и по-своему добрым.
Они не могли ходить на охоту, конечно, потому что у Бена не хватало на это сил. Без Гарета он даже не мог ходить по лагерю. Так что Риза много читала ему и рассказывала о своих занятиях. Если отец и замечал, что она частенько уходила из дома, ему было все равно. Ризе, впрочем, казалось, что он просто не замечал.
Однажды днем Риза читала книгу по древней истории. Бен сидел на своем стуле, закутанный в плед, и довольно слушал. Вдруг судороги, временами пробегавшие по его дому, усилились. Риза испуганно посмотрела на друга. Того жутко трясло. Он схватился руками за рубашку, а потом его глаза закатились под полузакрытые веки.
— Гарет! — закричала Риза, отбросив книгу и вскочив на ноги. — Гарет!
Гарет жарил блины над огнем. Положив железную сковороду на широкий камень, он тут же примчался и схватился за рубашку Бена.
— Тихо, дружище, тихо, — мягко сказал он, и Риза поняла, что такое случается уже не впервые.
Бен не ответил: его зубы стучали, а конвульсии все никак не успокаивались. Он нагнулся влево, а конвульсии все никак не успокаивались. Он еще сильнее нагнулся влево, и Гарет аккуратно уложил его на траву.
— Риза, — он кивнул на стул.
Риза быстро сообразила, о чем он, и отодвинула стул от дергающихся ног Бена.
Гарет мельком улыбнулся ей, гладя брата по волосам.
— Давай, дружище. Давай, приди в себя.
Словно вняв мольбе Гарета, Бен внезапно застыл. На мгновение он был настолько неподвижен, что Риза испугалась, что друг упал в обморок или еще что похуже. А потом он тихо застонал.
Гарет с облегчением выдохнул.
— Бен, — мягко позвал он, доставая из кармана фляжку, и приподнял голову брата свободной рукой. — Эй, Бен...
Бен заморгал, и наконец его мутный взгляд сконцентрировался на лице Гарета.
— Я...
— Пей. Я говорил тебе не прекращать.
— Я не хочу, — пробормотал Бен.
— Да, а твое тело не согласно, — с болезненным смехом ответил Гарет. Его губы дернулись. — Давай. Всего глоток.
— Нет... Я не хочу.
— Я знаю, что не хочешь, но этот выбор надо было делать пять лет назад. Я не знаю, что еще сделать для тебя, но ты не можешь продолжать вот так, с конвульсиями.
— Я не хочу... Он убивает меня. Я умираю.
— Ты не умираешь! — рассердился Гарет. — Не говори так! И прекрати упрямиться. Пожалуйста, Бен, — его голос звучал надтреснуто. — Пожалуйста, я не знаю, чем тебе еще помочь.
Бен закрыл глаза и открыл рот. Гарет влил ему немного виски. Бен проглотил его и вздрогнул. Закрыв фляжку, Гарет взглянул на молча смотревшую за ними Ризу.
— Риза, будь другом, принеси воды из речки. Холодненькой. Мне нужно помыть Бена.
Риза не понимала, но была приучена к таким командам – только вот отец никогда не произносил их так по-доброму, как Гарет. Взяв сковороду, она отправилась к реке.
Когда Риза вернулась, Бен лежал на покрывале в тени повозки, а его изможденное лицо расслабилось во сне. Гарет замачивал испачканную одежду в корыте. Тихо поблагодарив Ризу за воду, он отставил тарелку в сторону, прежде чем вернуться к готовке. Риза так и стояла какое-то время, а потом подошла ближе.
— Гарет? Ч-что это было?
Гарет печально взглянул на нее.
— У него был приступ. Он думал... последние пару дней он много раздумывал о своей жизни и решил, что не хочет больше пить. Проблема только в том, что тогда у него начинается белая горячка. Не переживай об этом, милая. С ним все будет хорошо.
— Он правда умирает? — рискнула спросить Риза.
— Конечно, нет, — мягко ответил Гар. — У него просто черная полоса в жизни, вот он и говорит так.
— Это из-за вашей мамы?
Гарет грустно вздохнул.
— Частично. Бен слишком много думает, и в этом корень всех его бед. Слишком импульсивно действует, потом слишком много думает об этом, и иногда это становится невыносимо. Ох, давай поговорим о чем-нибудь другом, а? Куда делся Рой? Или он слишком хорош для нас, раз собирается стать знаменитым алхимиком?
Его тон внезапно стал веселым и шутливым, но сами слова глубоко ранили Ризу. Может, он и слишком хорош для цыган – она не знала точно – но он точно был слишком хорош для нее.
— Мистер Мустанг уехал. Он больше тут не живет.
Гарет вытаращился на нее.
— Чего? Куда это он уехал?
— Я не знаю, — ответила Риза словами отца, которые он использовал в те времена, когда она была достаточно глупа, чтобы задавать подобный вопрос. — Он просто уехал.
— Проклятье. И даже никому не сказал, куда собирается? Маэс, должно быть, впал в отчаяние, если Рой ему не писал: Малыш ждет его писем, словно манны небесной.
Риза тоже раньше ждала писем мистера Мустанга, словно манны небесной.
— Мне пора домой, — решительно ответила она. — Я приду еще завтра. Передай Бену, что я принесу ему чего-нибудь вкусного.
Гарет грустно улыбнулся и погладил ее по щеке.
— Ты хорошая девочка, Риза. Ты знаешь, что ты очень добра к Бену, да? Ты очень помогаешь ему.
Риза не знала, как отвечать на такие слова, поэтому поступила просто: чуть улыбнулась и ушла. По пути домой ее голову не покидала картина корчащегося и выгибающегося тела друга. От этого болело сердце и душа, и заодно живот. На самом деле, живот очень болел. Даже когда она ложилась спать тем вечером.
Боль продолжилась и утром. Она была ноющей, совсем не как мучительная боль от татуировки. Болело под пупком. Это был горячий, надоедливый дискомфорт, который никак не проходил. Риза решила, что могла съесть что-то не то вчера, хотя и не могла припомнить, что именно. Однако боль не прошла и днем, а только ухудшилась. Риза не обращала на нее внимания – уж кто-кто, а она это умела – и продолжала заниматься обычными делами.
Когда она пошла в туалет, то обнаружила капли крови на белье. Озадаченная этой находкой, она проверила внутренние стороны бедер: ничего. Тогда Риза решила перестать об этом думать.
Она испекла сладкое печенье, но оно вышло сухим. Несмотря на это, Риза отнесла целую тарелку в цыганский лагерь. Там Тиаф сказал ей, что Гарет и Абсалом повели Бена мыться в реке. Ризе хотелось дождаться их возвращения, но она знала, что если задержится, то не успеет вовремя принести ужин в кабинет, и тогда отец разозлится. Пришлось оставить печенье Тиафу и поспешить домой.
Той ночью Риза спала, свернувшись клубочком в попытке унять боль. Она чувствовала себя отекшей, словно ее живот затопило какой-то жидкостью. Ей было жарко и неудобно, но в конце концов Риза умудрилась заснуть.
На следующее утро обнаружилось, что что-то было не так.
Все ее белье пропиталось алой кровью. Риза помчалась в ванную, на ходу раздеваясь и отчаянно пытаясь найти рану. Но ничего не было! Только тупая боль внизу живота. Когда Риза увидела свою руку, перепачканную в кроки, она с ужасом поняла, что у нее, должно быть, внутреннее кровотечение. Оттого и боль. У нее внутреннее кровотечение!
Риза всхлипнула от ужаса. Внутреннее кровотечение! Внутреннее! Она не знала, что делать. Невозможно забинтовать рану внутри точно так же, как порезанный палец или разбитую коленку. Что же делать?
Трясясь от страха, она оделась, положив мочалку в белье, чтобы оно вновь не перепачкалось в крови. Кровать отца оказалась пустой, поэтому Риза сбежала вниз по лестнице, забыв переступить скрипучую ступеньку. То ли отец услышал скрип, то ли еще не начал работать, но когда она добежала до двери, он смотрел куда-то вдаль.
— О-отец?
— Что такое? — отсутствующим голосом спросил отец.
— Мне нужно к доктору, — прошептала Риза.
Он прожег ее взглядом.
— Ты не выглядишь больной, — сказал отец и, словно давая пример того, как выглядят больные люди, закашлялся в кулак.
— Я... — Риза зарделась от стыда. Кровь текла из такого интимного места, что она была слишком стыдлива, чтобы говорить об этом с отцом. Не то чтобы у нее не возникнет таких же трудностей и с доктором, но иного выхода не существовало. — Пожалуйста, мне нужно к доктору.
— У меня нет денег, чтобы тратить их на всяких самозванок. Особенно если они абсолютно здоровы.
— Но отец...
Она не была здорова! У нее внутреннее кровотечение! Может, она вообще умирает!
— Отстань и выметайся отсюда. И не забудь про мой завтрак. Ты еще недостаточно больна, чтобы перестать заниматься домом.
— Да, сэр.
Риза поспешно ретировалась на кухню.
И правда. Она не чувствовала себя больной, и живот не так уж болел, но... Риза содрогнулась, подумав о крови. Может, кровотечение остановилось. Может, уже остановилось.
Когда Риза принесла тосты с яйцами в кабинет и убежала наверх, она поняла, что кровотечение не остановилось. Губка была пропитана кровью жуткого алого цвета. Риза прижала руку ко рту. Внутреннее кровотечение! Оно не остановилось! Она истечет кровью до смерти, как мама Бена.
Когда татуировка жгла кожу и вгрызалась в ее сознание и самооценку, Риза хотела смерти. Теперь она поняла, что вовсе не хочет умирать. Это страшно. Это наверняка больно, и Риза не знала, как это случится. Она боялась быть похороненной в холодной могиле на верху холма. Боялась тьмы и забытья, ожидающих мертвецов. Ей не хотелось умирать! Ей еще даже двенадцати не исполнилось – это слишком рано!
Паника накатывала на нее холодными, пугающими волнами. Она умирает! Кровь будет течь и течь, и это никогда не остановится, пока ее совсем не останется. И тогда Риза умрет. Умрет!
Она начала медленно успокаиваться. Смерть неизбежна. Поэтому нужно подготовиться. Риза мечтала – мечтала! – о том, чтобы поговорить с мистером Мустангом еще разочек перед смертью. Она скучала по старому другу, даже если он и отказался от нее, и ей хотелось увидеться с ним еще раз.
Нельзя, твердо сказала себе Риза. Не было никакого смысла в том, чтобы носиться с этим, словно с писаной торбой. Если она истекает кровью до смерти, то у нее нет времени на тоску по отцовскому ученику. С ним попрощаться уже не выйдет, а вот с Беном – выйдет.
Эта мысль едва не повергла ее в слезы. Риза любила своего друга, а он – ее. Гарет сказал, что она хорошо на него влияет. Что же случится с Беном, когда она умрет? Кто будет читать ему истории и обнимать, и сидеть вместе с ним на солнцепеке? Риза взяла себя в руки. Нужно попрощаться с Беном. Она должна ему хотя бы это.
Гарет заканчивал манжету маленькой перчатки. Без Тиа и папы, ушедших торговать в город, и с уснувшим в повозке Беном, он остался наедине со своими мыслями. Не желая вновь думать о семейных проблемах, Гар погрузился в шитье.
Пришедшую Ризу увлеченный работой Гарет заметил только тогда, когда она почти что уселась ему на колени. Он тепло улыбнулся.
— Что такое, Риза! Ты рано сегодня. Уже справилась со всеми домашними делами на сегодня?
Риза помотала головой. Что-то с ней было не так. Что-то расстроило ее, хотя она и очень старалась этого не показать.
— М-можно мне увидеться с Беном? — слегка дрожащим голосом спросила Риза.
— Он спит. Я очень не хотел бы его будить. Это важно?
— Да, — на ее лице показалось отчаяние и тут же исчезло. — В смысле, нет. Я просто... Хотела попрощаться.
— Попрощаться? Мы будем здесь еще как минимум неделю! — внезапная мысль посетила Гарета, и он перестал улыбаться: — Или твой отец запретил тебе с нами разговаривать?
— Нет. Нет, дело не в этом. Просто... Это меня здесь не будет.
— И куда же ты собралась?
Гарет надеялся, что Риза собирается уехать в какое-нибудь милое местечко. Бедняжке нужна была передышка от явно угнетающей обстановки старого дома.
Риза помотала головой. Она попыталась говорить спокойно, но нотки паники все-таки прорвались в ее голос:
— Я-я ум-мираю!
— Умираешь? Вот глупость. Ты выглядишь абсолютно...
— У меня кровотечение! — выдавила Риза, и испуганная слезинка скатилась по ее щеке.
Гарет внимательно посмотрел на нее.
— Кровотечение? Где? Я не вижу никакой крови.
— Я н-не могу... оно не... я... — ее лицо стало пунцовым от стыда.
Риза не могла толком ничего объяснить, но то, как она инстинктивно прикрыла руками живот, говорило само за себя. Сколько ей? Одиннадцать? Двенадцать? Достаточно взрослая, подумалось Гарету, и старые жизненные уроки всплыли в его памяти.
— У тебя кровотечение из твоего интимного места, — как можно аккуратнее сказал он. Риза напряглась от его верной догадки. Гарет вздохнул, прикрыв рот рукой. — Разве тебе никто не сказал, что это значит?
— Я умираю. К-как твоя мама. Я истеку кровью до смерти...
— Нет. Нет, не истечешь. Обещаю. Риза... милая... это нормально.
Риза не поверила ему. Судя по ее изумленному выражению лица, Гарет предположил, что она даже не услышала его. Гар закусил губу. Он объяснял это уже трижды: Тиафу, Айре и Маэсу, но это было другое. Они – мальчишки, и все вопросы женской анатомии представляли для них только теоретический интерес. Для Ризы же этот разговор был гораздо более интимным. Особенно учитывая то, что Гарет – не только мужчина, но еще и почти что незнакомец. Не он должен был объяснять ей все эти вещи, но если не он, то кто? Ее мать умерла шесть или семь лет назад. Отец явно не собирался делать ничего подобного. Доктор, которую так любил Эли, умерла. Не осталось такого человека, на которого Гарет мог бы положиться в этом вопросе. И уж если в чем он и был хорош, так это в исполнении обязанностей, за которые больше некому взяться.
— Риза, присядь, — Гарет на пару мгновений задумался. — Ты использовала что-нибудь, чтобы задержать кровь?
— Мочалку, — тихим, отчаянным голосом ответила Риза и съежилась. — Я положила ее в белье.
— Хорошо, тогда присаживайся, — Гарет отложил шитье и серьезно посмотрел на нее. — Риза, когда девочка вырастает в женщину, ее тело меняется. У нее появляются бедра и грудь, прямо как у тебя. Кое-где начинают расти волосы, и фигура становится более округлой.
Риза понимающе кивнула, и Гарет приободрился.
— Это все знаки того, что тело девочки готовится к тому, чтобы иметь детей. Ты знаешь, откуда берутся дети?
— Они растут в маме. В ее желудке.
— Ну, не совсем в желудке. Дети растут в месте, которое называется матка. Там темно и тепло, и ее стенки покрыты толстой мягкой тканью, в которой много кровяных сосудов. Даже когда женщина не собирается заводить ребенка, ее матка все равно готова к этому. Каждый месяц вырастает эта ткань, ожидая ребенка. Если у женщины не появляется ребенка, то матка избавляется от ткани, чтобы отрастить потом новую. Понимаешь?
Риза нахмурилась.
— Ткань? Как мама-птичка свивает гнездо из кусочков травинок и перьев?
— Да, именно так, — с облегчением ответил Гарет. Его лицо горело, а рубашка казалась слишком тесной. Это была самая неловка ситуация, в которой ему доводилось побывать за очень долгое время. Он ослабил воротник. — Только дети людей любят расти там, где много кровяных сосудов, по которым к ним придет пища. Когда ребенка нет, матка избавляется от ткани, и тогда женщина начинает слегка кровоточить из своего интимного места. Это не больно и не опасно. Просто неудобно.
— То есть, кровь выходит из... — Риза опустила взгляд на свои ноги. — Т-ты имеешь в виду, что это и с другими девочками происходит?
— С каждой девочкой на планете, — пообещал Гарет. Ему вдруг пришло в голову, с определенной долей истеричности, что теперь он действительно всеобщая мама. — Это происходит каждый месяц и останавливается, только если у женщины появляется ребенок, потому что тогда ему нужна эта ткань. Понятно?
— Это нормально? — тихо спросила Риза. — Я-я не умираю?
— Не умираешь. Просто твое тело готовится к тому, чтобы иметь детей. Однажды ты вырастешь, и тебя будет муж, и вы заведете ребенка. Тогда он будет расти в твоей матке, которая будет хранить его в тепле и безопасности. А до тех пор у тебя будет небольшое кровотечение раз в месяц. Это длится всего лишь пару дней, клянусь.
Риза выглядела шокированной. Гарет ожидал, что она заплачет или засмеется, ну или обнимет его как Бена. Вместо этого она взяла себя в руки, словно маленький смелый солдат.
— Спасибо за объяснение, Гарет. Я не знала.
— Всегда пожалуйста, — ответил он, пытаясь не расстраиваться из-за того, как холодно Риза восприняла это откровение. Было бы куда приятнее, если бы она относилась к нему, как к старшему брату, как к Бену. — Вот что я тебе скажу: я поищу старые тряпки, которые ты можешь использовать, чтобы остановить кровь. Если будешь их хорошенько стирать, то сможешь использовать каждый раз. У мамы было много таких, которые она использовала для своих месячных.
— Это так называется? Месячные? — ее голос звучал почти любопытно теперь, когда паника отступила.
Гарет пожал плечами.
— У докторов есть длинное и умное название для этого, но мама называла их так. Жаль, что ее нет здесь, она бы объяснила все гораздо лучше, чем я.
Впервые со смерти матери Гарет сказал нечто подобное. Давным-давно он решил, что они с братьями не могут позволить себе тосковать по маме, и всегда подавал пример. Теперь ситуация изменилась. Теперь он бы все отдал за то, чтобы рядом нашлась женщина – любая – которая смогла бы все это объяснить. Но все уже закончилось, и без сомнений Риза должна была об этом узнать. Страх наверняка захлестывал ее с головой. Гарет попытался представить, каково это: проснуться однажды и обнаружить, что у тебя кровотечение из места, которое всю твою жизнь спало, без всякого объяснения или предупреждения. Он сжал зубы. Наверное, это было бы ужасно...
Гарет задумался, нужно ли объяснить заодно Ризе о сексуальных отношениях мужчин и женщин, но решил, что у него просто не хватит на это смелости. Она узнает об этом сама, когда повзрослеет. Наверное.
