Глава 8ГЛАВА 8. О СПОСОБАХ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ КОШАЧЬЕГО ЛЮБОПЫТСТВА
Вот закончатся ученья -
Я сбегу на сутки в лес.
Я от этого мученья
Чуть на липу не залез!
Что стоишь, глазам не веря -
Может, я тебе родня?!
Ну, не будите во мне зверя -
Разве мало вам меня?!
(Алькор "Не будите во мне зверя!")
М-р-р-р-ряу! Обожаю кошачий корм! Но это не значит, что я должен есть только его. Может, обнаглеть и воспользоваться предложением Люпина? Получу блюдце сливок и море свежей информации. Право, не знаю, какой голод сильнее – обычный или информационный. Ещё не решил. Дохрустев, я выскочил за хозяйкой в коридор.
Крыса поблизости не наблюдалось. А жаль! Пробегая мимо Миссис Норрис, я промурчал:
– Привет, красавица!
Та фыркнула:
– Проваливай, наглец! Иди своей дорогой, понял?
Мря, как невежливо! Ну, ты ещё будешь умолять меня, жестокосердная!
***
Пробравшись в кабинет зельеварения, я сидел как затаившийся кот. Понятия не имею, почему люди говорят «сидеть, как мышка». По мне, так мыши производят больше шума, чем наше достойное кошачье племя.
Юный Малфой пришёл на занятия с перевязанной рукой и красовался своей боевой раной перед этой противной жеманницей, Панси Паркинсон. Я, конечно, не являюсь большим знатоком человеческой красоты, но по мне, так моя хозяйка в сто раз красивее. А у бедной мисс Паркинсон нет даже её острого и пытливого ума. Будь она умнее, выражение её серых глаз было бы совсем иным. Впрочем, у неё неплохие волосы, но будь они подлиннее, её лицо было бы не таким отталкивающим.
По велению грозного Снейпа Гарри и Рон чуть ли не плясали перед Принцем Слизеринским. То ему корни маргаритки нарежь, то смокву почисть! Может, ему просто не хватает внимания к своей персоне?! Не знал, что у красавчиков из хорошей семьи бывают проблемы с самооценкой. Видимо, экстерьер и родословная – это ещё не всё.
Паренёк явно зарывается: пытается вывести Гарри из себя наездами на Хагрида. Мальчик мой, не поддавайся на провокацию этой жертвы комплекса неполноценности!
Та-ак, а наш суровый зельевар нашёл жертву. Зелье у парнишки Лонгботтома явно не задалось. Снейп возмущался, будто ему прищемили хвост дверью.
– Оранжевое, Лонгботтом! – на глазах аудитории профессор зачерпнул немного варева Невилла, высоко поднял черпак и опрокинул обратно в котёл.
– Оранжевое! У вас в одно ухо влетает, в другое вылетает.
А если ты будешь язвить, то парень будет хорошо учиться? Не сказал бы.
– Я ведь ясно сказал: одна крысиная селезёнка! – Бедный крыс пал смертью храбрых. Неужто тот самый?! То-то его так давно не видно! Почтим же его память минутой молчания.
– Две капли пиявочного сока! – не унимался учитель-мучитель. – Когда вы, наконец, станете слушать, что вам говорят?!
А когда ты перестанешь доводить парнишку до слёз?
– Сэр, – вмешалась моя благородная хозяйка, – могу ли я помочь Невиллу исправить зелье?
– Кажется, я вас не спрашивал, мисс Грейнджер, и нечего выскакивать. – Сукин кот! Ну, не будь я в засаде! – В конце урока, Лонгботтом, мы дадим попробовать это зелье вашей жабе. Может, вы поумнеете. – Вот ведь негодяй! Гринписа на него нет! Крысу, крысу напои! Крысу!
Но Снейп, не вняв моим мысленным мольбам, продолжал курсировать по аудитории.
Тем временем благородная дева Гермиона и юный недотёпа Невилл затеяли операцию «Спасти рядового Жаба».
Шеймус Финниган попросил у юного Поттера латунные весы, шепнув при этом:
– Гарри, в «Пророке» пишут, что Сириуса Блэка снова видели.
– Где? – Юная жертва маньяка и Рон уставились на него во все глаза. Драко навострил уши, я последовал его примеру.
– Его видела одна магла и позвонила в полицию. Когда те связались с Министерством, Блэка и след простыл.
Что-то здесь круто заколдовано! В этом странном кабинете, пахнущем… скажем так, не то чтобы противно, но… своеобразно… С непривычки здесь трудно находиться. А юный мистер Малфой пахнет одеколоном, дорогим притом. Так-так. Подслушиваем-подглядываем? Хотим узнать информацию про дядю? Ну так задавай вопросы! И мы устроим тебе обмен информацией! Короче, не урок, а «всё, что вы хотели узнать о Сириусе Блэке, но боялись спросить». Облом, однако! Мряу! Мы бы и сами поучаствовали в этом шоу. А расскажет тебе это твоя кузина! Ты понял?! Та самая кузина-полукровка, о которой в приличном обществе говорить не принято. И милейший профессор Люпин. Эти просто – кладезь познаний на интересующую тебя тему.
– Значит, недалеко… – обречённо произнёс Рон, многозначительно взглянув на друга. О, как много таилось в этом взгляде! Вы и представить себе не можете! Однако паренёк проявил недюжинную наблюдательность, обнаружив подслушивающего блондинчика: – Тебе чего, ещё что-нибудь нарезать? «Тебя, например», – читалось в этом кровожадном взоре. Я совсем забыл о темпераменте рыжих. Поэтому у Уизли так много детей?! Хотя на сей счёт можно ответить так: многие любят курить, но большинство всё-таки пользуется при этом мундштуком. Хе-хе! Видимо, миссис Уизли в юности путала контрацептивное зелье с успокоительным. И только двенадцать лет назад она обнаружила в оных больше, чем двадцать отличий. Единственный отпрыск семейства Малфоев прищурился и подался вперёд. Ой-ёй, сейчас прольётся чья-то кровь! Искренне надеюсь, что не наша.
– Что, Поттер, хочешь сам поймать Блэка?
Ага! А заодно записаться в клуб камикадзе. Может, ты сам откроешь охоту на дядюшку?
– Конечно, – отмахнулся наш невозмутимый друг.
Безумству храбрых поём мы песню. Безумство храбрых сродни психозу*. Ave, Griffindor! Искренне надеюсь, что это не диагноз.
Однако белокурый ангелок находился в стадии, про которую некоторые острословы обычно говорят: «Вышел из себя, вернусь нескоро». Его губы кривились в безумной усмешке, голос понизился до шёпота:
– На твоём месте я бы сам его нашёл. И нечего строить из себя паиньку, Поттер! Признай, наконец, что тебе этого хочется.
О, какие, поистине шекспировские страсти кипят за маской хладнокровного аристократа! О, как это ценят женщины! И красивые парни, определившиеся со своей ориентацией.
– Отвяжись, Малфой! – О, что я вижу: юный владелец крысы изображает плюющийся кипятком чайник. Осторожно, любители экстрима! Нарвётесь. Ха! Очень занятная ситуация. Уже пора уносить ноги?!
– А ты что, Поттер, разве не знаешь? – серые глаза белокурой бестии сузились, в них, расплавленным серебром плескался гнев. Или это не серебро, а ртуть?
О, как нас задевают семейные проблемы! Пар из ушей валит! Интересно, а что будет, если ты встретишься с дядюшкой, горячая слизеринская змейка?! Почему горячая? А на солнце много грелась, солнечный удар заработала…
Юный Гарри в долгу не остался:
– Чего я не знаю? Разве я что-то должен знать, Малфой?!
Мря! Браво, просто великолепно! Какое самообладание, каков стиль…
Юный наследник рода Малфоев ехидно рассмеялся:
– Ты просто струсил! Надеешься, что его поймают дементоры?
А на что ты надеешься, ангелочек белокрылый? Выйти сухим из воды? Не выйдет!
Блондин не унимался:
– А я бы на твоём месте отомстил. Сам бы его выследил.
О! Если ты и впрямь любил когда-нибудь отца, отмсти за подлое его убийство! – Почти Шекспир.
– О чём ты? – Непонимающе нахмурился Гарри.
Мря. Как там писал Люпин?.. «Пополнить делянку грибов»? А самый большой, самый крупный и красный из них звался Гарри Поттер.
Сцены из шекспировских пьес были прерваны спокойно-грозным голосом профессора Ужас-и-Страх-Моё-Второе-Имя:
– У вас в котлах все необходимые вещества. Пока зелье кипит, уберите со столов. В конце урока будем проверять результаты ваших работ, и начнём с Лонгботтома…
Надо же! Не знал, что профессор занимается магловским боксом. А любимая груша у него – юный Невилл Лонгботтом. Однако, сэр, вы весьма разносторонняя личность! Нечего сказать…
Странный он, этот Снейп. Вроде не из грязнуль – от него исходит запах трав и драконьей крови (дорогущий ингредиент, как говаривала моя прежняя хозяйка-аптекарша), а вовсе не немытого тела, одежда вроде приличная – чистая и немятая – но всё равно выглядит так, будто себя на помойке нашёл. Особенно свою голову.
Юный Невилл лихорадочно размешивал своё зелье, его лоб покрылся испариной. Двое родственников гориллы, которых – как я случайно узнал – звали Винсент Крэбб и Грегори Гойл, издали громкое ржание, указывающее на то, что в их роду попадались также сильно пьющие гиппогрифы. Моя доблестная и милосердная хозяйка шёпотом давала советы любимой профессорской груше. Тот был бледнее поганки. Гарри и Рон уже убрали со стола и пошли мыть черпаки.
Подкравшись к фонтану, я прислушался к беседе:
– Что за бред нёс Малфой? – спросило зеленоглазое чудо, подставив руки под ледяную струю, льющуюся из пасти каменного монстра, кажется, горгульи. – За что я должен мстить Блэку? Лично мне он ничего плохого не сделал. Пока не сделал.
– Он нарочно подначивает тебя, Гарри. Хочет, чтобы ты сделал какую-нибудь глупость.
О нет, мой рыжий друг, не понимаешь ты тонкости взаимоотношений в благородных семействах.
***
Приближалась экзекуция Лонгботтома. Профессор бесшумно подошёл к будущей жертве, тот с обречённым видом сидел на корточках у котла.
Поблёскивая антрацитами глаз, Снейп подозвал студентов:
– Сейчас мы пронаблюдаем за действием зелья Лонгботтома. Если зелье сварено правильно, его драгоценная жаба превратится в головастика. Если же Лонгботтом всё же испортил своё варево – а я в этом уверен – его жаба сдохнет.
Совести у тебя нет, ворон облезлый! Ты лучше крыса отрави, и то пользы будет.
Гриффиндорцы в ужасе застыли, словно зельевар временно переквалифицировался в Медузу Горгону. Слизеринцы, напротив, были в восторге. Ну, Лонгботтом, не подведи!
Снейп взял бородавчатое сокровище Невилла (то даже не квакнуло!), зачерпнул ложечкой каплю зелёного(!) варева и влил жабу в рот.
Зрители внезапно онемели. Жаб сглотнул и – всё-таки это было чудом! – превратился в головастика и завертелся на ладони профессора.
Тишину нарушили громкие апплодисменты гриффиндорцев. Разочарованный Снейп вытащил из кармана пузырёк, капнул какой-то жидкости, и головастик снова стал жабой.
Что, обломилось, змей слизеринский?
Однако радость доблестных последователей Годрика была недолгой.
– Минус пять очков Гриффиндору, – холодно объявил алхимик. – Кажется, мисс Грейнджер, я запретил помогать Лонгботтому. Урок окончен, можете идти.
***
Я выбежал вслед за студентами. Удивляюсь, почему Снейп меня не заметил, видимо, был погружён в свои мысли. Впрочем, меня не замечал никто. По всей видимости, Гарри задели за живое слова блондинчика, поскольку, поднимаясь по лестнице, он был молчалив, как никогда.
Юный Уизли напротив продолжал выступать в своём обычном амплуа – роли кипящего чайника (и при этом был необычайно искренен :) ):
– Отнять у нас целых пять баллов за прекрасное зелье? Гермиона, а ты почему молчала? Могла бы сказать, что Невилл сам его сварил. Неужели для тебя так важно всегда быть честной, даже когда это вредит твоим друзьям?! Могла бы и соврать!
Вот именно! Мр-р-р-р-рау-у-у! Стоп! А где моя хозяйка? Куда она пропала? Гермиона, я тоже читал историю Хогвартса (какой я умный, мряу! )! На его территории нельзя аппарировать, а ты к тому же несовершеннолетняя! Только не говори, что ты – анимаг-мышь! Кстати, о мышах… Как поживает крыс?
Кажется, Рон тоже заметил отсутствие товарища:
– А где Гермиона?
Парни остановились и долго стояли как два идиота, пока мимо них шли на обед остальные студенты.
– Куда она подевалась? Как сквозь землю провалилась! – недоумевал Поттер.
– Она ведь шла с нами, – вторил ему Рон.
Мимо них прошествовал юный Драко, как всегда, в сопровождении своей свиты.
Поравнявшись с ними, принц крови язвительно ухмыльнулся.
– Ты что-то потерял, Поттер?! Может, грязнокровку?
Нет, клянусь хвостом, ещё секунда, и я, забыв о конспирации, утратил самообладание и бросился защищать честь хозяйки. Но вовремя одумался.
Моя хозяйка поднималась по лестнице, неся в одной руке набитый учебниками портфель, а другой – придерживая под мантией нечто. Завидев её, Гарри замахал рукой:
– Как это у тебя получается? – удивился не в меру любопытный Рон.
– Что? – невозмутимо спросила Гермиона.
– Только что была рядом, и вдруг – снова внизу.
Эге, тут что-то не чисто, или я не Крукшанс! Она засмущалась, и это показалось мне неестественным. В самом деле, как?..
– Я… м-м… э-э… кое-что забыла в классе. Ай! – портфель Гермионы треснул по швам, и все учебники вывалились. Клянусь своими усами! Зачем ей столько?!
И как она успевает всё это учить?! Нет, если честно, я обеспокоен состоянием здоровья моей дорогой хозяйки. Нельзя же так над собой издеваться!
– Зачем ты таскаешь с собой столько книг? – удивился любопытный крысовладелец. Парень, иногда мне кажется, что ты думаешь так же, как я.
– У меня больше уроков, чем у вас, – объяснила моя образованная и во всех отношениях замечательная хозяйка, тяжело дыша. – Подержи, пожалуйста…
Любопытный Рон вертел книги в руках, читая названия:
– Но у нас нет сегодня этих уроков! После обеда только Защита от Тёмных Искусств.
Нет, всё-таки моя хозяйка ещё и загадочная! Починив портфель, она снова набила его учебниками. – Всё верно. – И, как будто ничего не случилось, добавила:
– Интересно, а что у нас на обед? Не знаю, как вы, а я – просто умираю с голоду! – и бодро зашагала в большой зал, неся тяжёлый портфель, как пушинку. Видимо, своя ноша и впрямь не тянет.
– Гарри, тебе не кажется, что она от нас что-то скрывает? – заметил Рон.
Вот-вот. И я о том же! Пойду-ка я на кухню, проведаю домовиков. Может, поесть дадут. Голодному кошачьему детективу просто необходимо подкрепиться, а то мои драгоценные мозговые извилины наотрез отказываются работать!
***
После сытного обеда – два больших куска сыра и куриная лапка! – я, не утратив лёгкости движений, побежал вслед за третьекурсниками в кабинет ЗОТИ. Не хотелось бы пропустить урок моего обожаемого профессора. Много возможностей для наблюдения и прекрасный способ раскрыть его тайну, будоражащую мой пытливый кошачий ум.
Класс гудел как стайка клобкопухов: ученики рассаживались по местам, шуршали пергаментами, книжными страницами, доставали перья и громко переговаривались друг с другом. Словом, полный тарарам.
Усевшись на полу и поджав под себя передние лапы (излюбленная поза всех книззлов и котов!), я приготовился к увлекательному зрелищу и навострил уши.
Люпин вошёл в кабинет, добродушно улыбаясь, и бросил на стол пожилой и потертый портфель.
Да, приятель, выглядишь ты определённо лучше, чем в наши первые дни знакомства! Круги под глазами исчезли, болезненная худоба уступила место стройности и подтянутости сложения, в глазах появилось больше блеска… словом, этот потрясающий парень держится молодцом, несмотря на потрёпанную одежду.
– Добрый день, – спокойно и жизнерадостно приветствовал он класс. – Можете убрать свои учебники, они нам не понадобятся. Сегодня у нас практическое занятие, так что, я прошу вас оставить при себе только волшебные палочки.
Бросая друг на друга полные опасливого любопытства взгляды, ученики, тем не менее, вняли его словам. Видимо, практика для них – дело небывалое? Интересно, почему?
– Вы готовы? – оглядев класс, поинтересовался Люпин. – Тогда следуйте за мной.
***
Ещё чего не хватало! Ф-ф-ф-ш-ш-ш! Этот несносный полтергейст, который способен на любую гадость! Что он затеял?!
Неужели побесить хозяина прекрасной, но недоступной миссис Норрис? Мрау-мра-а-у-у!
Паршивец преспокойненько висел в воздухе, замазывая замочную скважину какой-то розовой гадостью.
Обнаружив свидетелей, он задёргал ногами в воздухе и запел издевательскую песенку:
– Глюпый, глюпый Люпин,
Глюпый, глюпый Люпин!
Надо же, до чего распоясался! Вообще-то он боится учителей, а тут… Кажется, студенты просто офигели. Стараясь ничем не выдавать своего присутствия, я выжидающе взглянул на Люпина. Тот улыбнулся.
– На твоём месте я бы отлепил жвачку от замочной скважины, Пивз, – на удивление приветливо сказал он. – Мистер Филч не скажет тебе за это спасибо, ведь там его щётки.
В ответ нарушитель школьного спокойствия скорчил рожу и издал непристойный звук. Ну, полтергейст, погоди! Ты наехал на Люпина, на этого святого человека…
Однако наш тихоня-профессор оказался парнем хоть куда. Тихо вздохнув, он вынул волшебную палочку и обернулся в сторону студентов. На его губах играла лукавая улыбка, а в глазах плясали маленькие гриндилоу:
– На этот случай есть одно очень полезное заклинание. Внимание! – Вытянув руку на уровне плеч,
Люпин навёл палочку на Пивза и произнёс:
– Виддивасси!
Жвачка моментально вылетела из замочной скважины и угодила поганцу прямо в нос. Взвыв, хулиган всея Хогвартса перекувыркнулся в воздухе и, громко матерясь, (эй, пощади уши бедных детей! Им только тринадцать. Хотя… не удивлюсь, если они знают гораздо больше подобных слов) исчез в неизвестном направлении.
– Клёво, сэр! – восхищённо присвистнул чернявый и смазливенький Дин Томас.
– Спасибо, Дин, – профессор спрятал палочку. – Ну что, идём дальше?
Обратив внимание на полные восхищения взгляды, которыми одарили моего друга ученики, я пришёл к выводу, что их хорошее отношение к своей персоне он уже заработал. Хм. У него явно дар к этим вещам.
***
Кого я вижу! Какие вампиры и без конвоя! В старом резном тёмно-зелёном кресле, инкрустированном драконьими мордами, сидел страх и ужас Гриффиндора, по имени профессор Снейп.
Я обнаружил это, когда, решив вызвать огонь на себя, прошмыгнул в учительскую первым. Он был настолько увлечён чтением толстого еженедельника «Зельеварение сегодня», что не заметил моего появления. Ну, хотя бы потому, что я вошёл тихо, как… кот. Однако шум, издаваемый ввалившимися студентами, заставил-таки его отреагировать. Он обернулся и блеснул на Люпина бездонными пустотами глаз. Последний хотел было закрыть за собой дверь, но зельевар остановил его:
– Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду. Не хочу быть свидетелем этого малоприятного зрелища.
Сказав это, он встал и прошествовал мимо учеников с видом царствующей особы, и его всколыхнувшаяся мантия напоминала чёрные крылья неведомой птицы. Дойдя до двери и развернувшись на каблуках, он обратился к Люпину:
– Хочу вас предупредить – на этом курсе учится Невилл Лонгботтом. Я не советую вам, Люпин, поручать ему что-либо ответственное: он не справится без подсказок Грейнджер.
Невилл приобрёл способности хамелеона, окрасившись в цвет родного факультета. Гарри исподлобья взглянул на Снейпа. Правильно, друзей надо защищать!
Поражаюсь выдержке профессора Люпина! Я бы в ответ на язвительные слова слизеринского декана зашипел и выпустил когти.
Но мой друг лишь удивлённо поднял брови:
– Я надеялся, что Невилл окажет мне неоценимую помощь. Более того, я уверен, что он превосходно справится с заданием.
Его слова снова вогнали юного Лонгботтома в краску. Кажется, он из тех, кого чрезвычайно легко смутить!
Что же касается Снейпа, тот презрительно скривился и вышел, громко хлопнув дверью.
***
Нет, всё-таки Римус Люпин – великий педагог! Я удивлялся его внимательному отношению к нам, животным, но оказывается, он и боггарта не обидит. Если он, конечно, не будет угрожать его ученикам.
Меня заинтересовала история про боггарта, который превратился в половинку слизняка.
Интересно, кто были эти двое? Наверняка, кто-то из его друзей.
Он знает всех учеников по именам – не иначе изучал личные дела. Что говорит о его внимании к студентам.
Интересно, а каким был бы мой боггарт? Гигантская чёрная собака? Огромная крыса? Стоп! Большая чёрная собака? Именно её я увидел, когда сидел в витрине! Мне ещё тогда подумалось, что это – глюк. Более чем интересно!
И имеет ли моё видение хоть какое-то отношение к той собаке Баскервиллей, которой пугают Гарри? Я как-то подслушал один интересный разговор за обедом, который тогда показался мне абсолютно неважным. Кажется, речь шла об уроке прорицания.
***
В тот день у нашего друга Рона был плохой аппетит. Он, хотя и положил в свою тарелку рагу и вооружился вилкой, но сделал это скорее машинально.
Причиной нежелания есть оказалось беспокойство за Гарри (похвальная черта!). Необычайно серьёзным и тихим голосом он поинтересовался у предмета своего беспокойства, не видел ли тот где-нибудь большого чёрного пса.
Гарри таки сталкивался с чёрной псиной: в тот вечер, когда сделал ноги от Дурслей. Услышав это, Рон уронил вилку, и та упала на стол с печальным звоном, похожим на реквием его аппетиту.
Моя хозяйка, напротив, была само спокойствие и благоразумие, заявив, что это всего лишь бродячая собака.
Любитель страшных историй на ночь посмотрел на неё, как на пациентку, сбежавшую из клиники святого Мунго, сказав похоронным тоном, что явление Грима магическому народу не сулит ничего хорошего и припомнив своего покойного дядю Биллиуса, который отбросил копыта на следующий день после знакомства с милым пёсиком, на что Гермиона возразила, что это всего лишь совпадение. О, она в тот день была сама невозмутимость и в отличие от своего рыжего друга не страдала отсутствием аппетита.
Юный Уизли потерял всяческое терпение и начал сердиться, упорствуя в том, что присутствие Грима не есть хорошо, добавив при этом, что любой маг умрёт от страха, поближе пообщавшись с чёрной псинкой.
Гермиона Грейнджер не была бы собой, если бы не стояла на своём, утверждая, что всё это не более чем банальные сердечные приступы с летальным исходом, спровоцированные появлением вышеупомянутой собаки Баскервиллей. После прочувствованной речи о вреде суеверий, она добавила, что Гарри избежал «неминуемой смерти» благодаря своему благоразумию. Рон не унимался. Однако у него появилось новое предположение по поводу связи Грима с грозой магического общества по имени Сириус Блэк. Полагаю, он надеялся, что моя хозяйка окажет ему поддержку.
Та проигнорировала его попытки ухватиться за неё, как утопающий за соломинку. Достав новенький учебник по арифмантике, она водрузила драгоценный том на стол, прислонив к кувшину с соком и принялась листать, разыскивая нужную страницу, заметив попутно, что прорицания – вещь туманная, полная многочисленных намёков и лишённая какой-либо ясности. Одним словом, сплошное гадание.
Рыжий упрямо стоял на своём, утверждая, что с Гримом в чашке юного Поттера всё было ясно, как в летний день.
Но мою хозяйку не переспоришь! Я бы даже сказал, что тот, кому удастся это сделать, на следующий день накроется хризантемами из оранжереи профессора Спраут. Кстати о цветах – я нашёл симпатичные рыжие хризантемы в виде крупных шаров и почему-то подумал, что миссис Норрис они должны понравиться.
Но вернёмся к нашим гиппогрифам! Достойная мисс Грейнджер язвительно подколола юного Уизли, сказав, что на уроке он не был так в этом уверен и, напротив, успокоил Гарри, сказав, будто увиденное им в чашке скорее смахивает на помесь овцы и бегемота.
Рон вскипел и ответил, что разделяет точку зрения профессора Трелони насчёт слабой ауры Гермионы. Затем последовали обвинения в неумении признавать свои ошибки и резкое заявление, что даже она может сморозить глупость.
Назревала крупная ссора. Разозлённая Гермиона швырнула на стол учебники, отчего мясо и морковь из тарелки разлетелись в разные стороны. Доведённая до крайней точки кипения, она гневно заявила, что если на уроках прорицания надо притворяться, будто видишь в чайных листьях предзнаменования, то она не видит смысла в их посещении, и никто больше не будет упрекать её в неумении признавать свои ошибки и обвинять в том, что она несёт околесицу. Сказав это, она схватила сумку и покинула Большой Зал, даже не пообедав.
***
Ну, и причём тут мой персональный глюк?! Укуси меня крыса, но я ничего не понимаю! Всё чудесатее и чудесатее.
Урок продолжился весьма драматическим событием: когда пришёл черёд Гарри сражаться с боггартом, Люпин отчего-то заслонил его собой и в воздухе перед профессором повис золотой хрустальный шар. Тот спокойно произнёс: «Ридикулюс!» – шар обернулся тараканом и шлёпнулся на пол.
***
Лицезрение угрюмого и язвительного Снейпа в одеянии бабушки Невилла не могло не привести меня в восторг. Кроме того, я узнал, что профессор также отличается редким чувством справедливости: он присвоил юному Лонгботтому десять баллов, а Гарри и Гермионе – по пять.
Кажется, он добился желаемого результата: ученики в него просто влюбились. И немудрено: не придирается к мелочам, не шипит, не снимает баллы по пустякам, мало задаёт на дом. Что ещё нужно? Про его внимание к учащимся я уже говорил. Поистине необыкновенный человек! И с чего это он решил, что недостоин любви?
__________________________
*Цитата из В. Свержина.
