Глава 8Пока Гарри добирался до площади Гриммо, дом номер двенадцать уже почти опустел. Перед крыльцом остались лишь следы от колес министерских машин, на которых уехала в Нору большая часть обитателей дома с вещами; на ступеньках сидели Рон и Наземникус Флетчер с несколькими сумками. Наземникус до последнего пытался убедить жениха, что не может быть ничего более романтичного, чем венчание в питомнике нюхлеров.
- Это символизирует, что семья будет богатой! - говорил он, отчаянно жестикулируя: очевидно, пытаясь описать, насколько богатой будет семья.
- Ага, - ворчал Рон в ответ. - А еще вонючей, маленькой и со множеством блох. О, Гарри, черт возьми!
Наземникус вздрогнул, заметив подходящего к ним Гарри, вскочил на ноги и отбежал подальше, в сторону дома номер девять.
- Я защищен Женевской конвенцией! - поспешил сообщить он, но Гарри было не до Наземникуса: Рон приступил к обвинительной тираде.
- Слушай, это в высшей мере подло! До начала церемонии меньше, чем полдня, а ты пропадаешь черт знает где! Тоже мне, "сбежавший шафер"! Кто этот тип? Почему ты нам ничего не сказал об этом своем конкурсе?!
- Потому что вы бы сказали, что это - бред, и Снегг - не мой отец, - с вызовом ответил Гарри.
- Да я и сейчас это скажу! Ты взбаламутил все Министерство! - Рон пытался достучаться до совести друга. - Там столько магглов было! Кингсли из-за тебя чуть не выгнали!
- Ну, по крайней мере, он бы перестал бы опасаться за свою жизнь и смог бы прийти к нам сегодня пораньше…
- Гарри, не знал, что когда-нибудь тебе это скажу, но ты - бессовестный, наглый, хитрый, изворотливый и не уважающий чувства других эгоист!
- Вот видишь! И после этого я не сын своего отца?
"Второй раз за день я переспорил Уизли", - удовлетворенно подумал Гарри, глядя, как Рон по-рыбьи открывает и закрывает рот, явно находясь в поисках контраргументов. Гарри недобро глянул на Наземникуса и сделал пару шагов в его сторону. Тот отступил еще дальше.
- Ну что, будем сопротивляться? - приторным голосом спросил Гарри. - Ты зачем все им рассказал?
- Это была месть! А с чего все началось? С твоей дешевой принципиальности! Ведь никто бы не узнал, если бы ты мне поставил лишний квоффл по старой дружбе! - обиженно сказал Наземникус.
- Посмотри на Алана! - возразил Гарри. - Вот это - достойный преемник Снегга! Ты взгляни, какие волосы, какой взгляд, какой нос! А еще он может быть очень вредным, правда, Алан?
- Однажды, - охотно начал вспомнить тот, - я захватил здание какой-то японской фирмы, но проклятый Джон МакКлейн все испортил. Потом я почти стал королем-тираном, но на этот раз все испортил Робин Локсли. Наконец, я был Гласом Аланис Морисетт, Метатроном, и тоже, прошу заметить, не отличался особой вежливостью, а испортили все тогда Джей и Молчаливый Боб…
- Сейчас тебе не о чем беспокоиться, - покровительственным тоном сказал Гарри, приобнимая Алана за плечи. - Ты нашел свою семью; семью, где ты можешь быть таким вредным, каким тебе захочется, и никто тебя за это не осудит!
Алан покорно кивнул. Где-то далеко в подпространстве витало его сознание, и оно говорило, что у него уже есть семья. Но Алан его не слышал.
- Гарри, нам пора трансгрессировать в Нору, - строго возвестил Рон. - Отпусти этого бедолагу и пойдем.
- Никуда я его не отпущу! - возмутился Гарри. - У меня восемнадцать лет отца не было, и теперь, когда я его обрел, ты хочешь снова нас разлучить?!
Рон, за неимением Гермионы, переглянулся с Наземникусом. У того, кстати сказать, не очень хорошо получалось: Флетчер испуганно съежился под взглядом синих глаз Рона.
- Не говори глупостей! - наконец сказал Рон. - Какой он тебе отец? Джинни тебя уже почти бросила, если будешь дальше так себя вести - бросим и мы с Гермионой!
- И я! - поддакнул Наземникус Флетчер.
- Ну почему, почему вы не хотите, чтобы я обрел это счастье – быть рядом с отцом? - Гарри сорвался на какой-то полувсхлип. - Вы ревнуете меня, да? Вы боитесь, что, если у меня появится семья, мне не придется возиться с такими отбро… с такими людьми, как вы?
Рон тяжело вздохнул. Вот так всегда - когда у его друга что-то переклинивает в голове, спорить с ним бесполезно. "Я спасу Сириуса… Снегг хочет стащить философский камень… Дамблдор выращивал меня на убой…" Теперь вот: "Мой новый отец - незнакомец, победивший на конкурсе двойников моего отца". Рон неожиданно поймал себя на неприятной мысли: оказывается, с утверждением, что отец Гарри – Снегг, он уже не спорит. А после этой мысли поймал себя на другой, еще более неприятной: оказывается, он беспокоится о проблемах другого человека больше, чем о своих.
- Хорошо, Гарри, - торопливо согласился он. – Мы возьмем его с собой. Только пойдем, наконец! У меня свадьба!
Гарри не стал спорить, схватил сумку одной рукой, другой - безвольную ладонь Алана и уже собрался трансгрессировать, как вдруг его шрам снова пронзила страшная боль. ОН чувствовал ярость… Гарри со стоном присел на землю и, обхватив себя за голову, и завалился на спину.
"… Обстановка очень напоминала ателье мадам Малкин. Обозленный до невозможности долгим ожиданием, Гарри сидел в кресле возле одной из примерочных кабинок и задумчиво почесывал подбородок. Через несколько секунд он проворчал под нос проклятие на странном языке и пару раз стукнул по кабинке кулаком.
- Ну выходите же вы наконец!
- Тут еще пара тугих пуговок! - ответили из-за ширмы. Голос был смутно знакомым; Гарри никак не мог вспомнить, где слышал его раньше. Чем-то он походил на… растаявший лед, наверно.
- Мерлин, какие еще пуговки? - рявкнул Гарри. - Вылезайте!
Из кабинки медленно вышел… Волан-де-Морт в новой мантии с бирочкой. Если бы Гарри был в силах контролировать события, он бы обязательно громко ахнул. Больше всего его возмутило даже не то, что Темный Лорд воскрес, и не то, что он запросто шатается по лондонским магазинам, а тот факт, что шрам предпочел Темному Лорду кого-то другого.
- Ну, и как я? - кисло спросил Волан-де-Морт. Он был одет в темно-синюю мантию с черным узором на рукавах и выглядел … ну, Гарри не мог не признать - стильно. Но тот, в чье сознание проник Гарри, явно не разделял его вкусов.
- Ужас, - резюмировал Гарри, осмотрев Темного Лорда, и повернулся к мадам Малкин. Та, пребывая явно за гранью жизни и смерти, стояла за прилавком без единой кровинки на лице. - Дайте нам что-нибудь получше. Быть внимательными к своим клиентам вас учили? Мы не на карнавал собираемся.
- М-может б-быть, вот это… - заикаясь, произнесла модельерша и дрожащими руками выложила на прилавок еще одну мантию. Гарри поднялся с места и передал ее Волан-де-Морту, тот со вздохом поплелся обратно в кабинку. Гарри некоторое время изучал ногти на пальцах рук (на запястье одной из них была татуировка в виде двух переплетенных змей на фоне четырехлистного клевера) и потом обратился к мадам Малкин:
- Он сущее наказание, правда?
Та, подавив острое желание упасть в обморок, нервно кивнула.
- Ну ничегошеньки на нем не сидит, - пожаловался Гарри. - Просто не понимаю, как он добился всего этого: популярности, уважения, преклонения… Эх… Зато у него есть харизма, правда? Эти краснющие глаза со змеиными зрачками трудновато не узнать. Вы со мной согласны?
Снова нервный кивок.
- Эй, вы, там, ну побыстрее! - Гарри опять постучал по кабинке. Волан-де-Морт что-то обиженно засопел в ответ и через пару секунд снова появился из-за ширмы. Сейчас на нем была строгая черная мантия, почти как у Рона, только покрытая золотыми пентаграммами и застегнутая на пуговицы в виде маленьких, опять же, золотых, черепов.
- Ммм… ну ладно, - неохотно протянул Гарри, и Темный Лорд засветился от счастья. Такая натуральная усталая улыбка на его лице смотрелась жутковато.
- Сколько с нас?
Мадам Малкин предприняла отчаянную попытку провести ребром ладони по горлу: мол, цена этой мантии, если вы, конечно, не против, - сохранение моей жалкой и вам ничем не мешающей жизни. Но ее жеста никто не понял, и модельерша выдавила из себя:
- В-вам - б-б-беспла… а… атно.
Гарри тут же начал возмущаться.
- Ну уж нет! Чтобы потом говорили: «ИРА не платит по счетам»? «ИРА - это тупые террорюги, привыкшие все брать силой»? Нет уж, как мы любим говорить: назовите цену, и мы ее заплатим!
- Два… два… д-двадцать галлеонов, - просипела мадам Малкин. Гарри придирчиво посмотрел на спутника: тот глядел в ответ почти умоляюще.
- Дороговато, - сообщил Гарри модельерше и обратился к Волан-де-Морту: - К несчастью, Ирландская Республиканская Армия - организация на редкость бедная. Если мы возьмем эту, нам не хватит на противоядие для Малфоя и Галлахера. Так что, купим ту, самую первую, она всего десятку стоит.
- Я не виноват, что у них желудки слабые! - жалобно простонал Темный Лорд. - Кроме того, Малфой мне даром не нужен: ни живой, не мертвый. Пусть себе подыхает - сам грибы собирал! Я не хочу ту! Она… она девчачья!
- На Малфоя мне и самому плевать, - сообщил Гарри. - А вот Галлахеру мы умереть не дадим. У нас каждый боец на счету, и каждый боец - наш брат. Привыкайте. Вы сами на это подписались. А мантия вовсе не девчачья. Это просто такой фасон. Шестнадцатый век. Между прочим, Влад Цепеш мог носить примерно такую же.
- Кто-о?
- Мерлин, ну как с вами тяжело! - простонал Гарри. - Вы же невежда! Вы что, из всех злодеев только Гриндевальда и знаете? Тоже мне, нашли пример для подражания: сумасшедший фанатик, начитавшийся детских сказочек! Влад Цепеш – это граф Дракула! Можно сказать, один из ваших прототипов.
- У нее воротник слишком высокий! - ныл Волан-де-Морт. – Мне неудобно!
- Скажите спасибо, что не заставляю вас носить лосины! - проворчал Гарри в ответ и, порывшись в карманах, достал мешочек с деньгами. Выложив необходимую сумму на прилавок, он попросил завернуть мантию. Темный Лорд продолжал капризничать и твердить, что он не хочет, чтобы его засмеяли.
- Слушайте, да никто вам и слова не скажет - не до того им будет! Вы будете выглядеть внушительно, это главное! - втолковывал ему Гарри. - В этом и есть главная особенность нашего плана - эффектное появление. А уж если еще…"
- Гарри! ГАРРИ! - Гарри почувствовал, как Рон трясет его за плечо. - Гарри! Как ты?
- Становится хуже, - простонал он, потягиваясь. - Жутковато становится.
- Что на этот раз? - вздохнул Рон, уверенный, что Гарри просто притворяется ради того, чтобы не идти на свадьбу, а отправиться попинать мяч с новообретенным папочкой.
- Уже второй раз за день, - пожаловался Гарри, поднимаясь на ноги. Алан смотрел на него со смесью участливости, присущей заботливому отцу, и полнейшего равнодушия, присущего жертвам заклинания Конфундус. - В этот раз - с Темным Лордом в главной роли.
- Ага, ну конечно, - насмешливо отозвался Рон. - С кем же еще? Ладно, кончай цирк, бери сумки, и трансгрессируем.
- Рон, я серьезно! - возмутился Гарри. - Волан-де-Морт сейчас в Косом переулке, меряет парадные мантии и ноет, когда ему решают купить старомодную…
Гарри осекся. Ему самому стало смешно. Рон скептически сложил руки на груди, про Наземникуса и говорить было нечего: Флетчер с ухмылкой пихнул Алана в бок, покрутив пальцем у виска; Алан не понял намека и в ответ двинул Наземникусу под ребра. Жулик обиженно застонал и отошел подальше от него. Рон перевел удрученный взгляд с этой парочки на Гарри. Впервые с самого своего рождения, он, Рон Уизли, оказался самым вменяемым в компании, состоящей более чем из одного человека.
- Поврал в свое удовольствие? - ласково спросил он. - Все. А теперь идем. Иначе мы умудримся прибыть туда позже, чем остальные.
Гарри решил с ним не спорить. Бережно сжав ладонь Алана и подхватив сумку, он развернулся на месте, думая о Норе, и оказался в окружении непроглядной, сдавливающей его со всех сторон тьмы.
Нора ничуть не изменилась за то время, что Гарри ее не навещал. Единственным – положительным – отличием было то, что миссис Уизли не применила против него свой излюбленный хоккейный захват, по странному недоразумению именуемый объятиями.
- Почему она, кстати, так крепко обнимается? - вырвалось у Гарри, как только на поляну рядом с ним трансгрессировали Рон с Наземникусом. Рон бросил на него странный, словно рентгеновский, взгляд.
- Уж не про Гермиону ли ты посмел заикнуться? - прищурился он.
- Да прекрати уже ревновать, Отелло ты наш конопатый, - отмахнулся Гарри, - я про твою мать.
Рон задумчиво почесал затылок.
- Не знаю, дружище, - наконец признался он.- Даже я недавно понял, что ничего не знаю о ее бурной юности, проведенной, предположительно, в Юго-Восточной Европе, а ты про объятия…
Наземникус до сих пор не предложил ни одной удачной идеи, поэтому единой концепции у неумолимо надвигавшейся церемонии не было. И Рон, и Гермиона остались этим фактом очень недовольны и наказали Наземникусу думать до последнего, намереваясь в случае появления у него гениальной мысли быстро переделать оформление. На данный момент все было организовано так же, как в прошлый раз у Билла и Флер, только намного аскетичнее: никаких золоченых стульев и известных артистов не предвиделось. Пока большая часть семейства Уизли наводила последний лоск на просторную лужайку перед Норой, Рон, освобожденный от этих забот благодаря статусу жениха, по секрету поделился с Гарри накопившимися у него тягостными мыслями:
- Знаешь, Гарри… Помнишь ту историю с крестражами?
- Еще бы не помнить, - проворчал Гарри. - За исключением пары месяцев после рождения и пары месяцев после победы над Волан-де-Мортом, "та история с крестражами" - моя, между прочим, жизнь.
- Ну, я не про то. В общем, помнишь, как Реддл пытался внушить мне, что вы с Гермионой вместе, и все такое?
"Сейчас он признает, что Волан-де-Морт был прав: сначала скажет мне, что Гермиона подарила мне его платок на память, потом спросит Гермиону, молилась ли она на ночь, и пошло-поехало… Прощай, несчастный Кассио…"
- Допустим, - осторожно ответил Гарри.
- Он еще тогда говорил мне про мою мать… Ну, что она не очень-то меня любит. Я вот подумал: может, он… гм… ну, угадал случайно? Смотри, как сэкономила на свадьбе…
Гарри внимательно посмотрел на друга и понял, что не может ему соврать.
- Понимаешь, Рон… да любит она тебя, конечно, любит… Просто она думала, что ты… ммм… никогда не женишься и…, - пока Гарри до последнего силился представить правду в приемлемом для Рона виде, с неба к ним спустилась огромная серая сова с запиской, привязанной к когтистой лапе. Гарри, облегченно вздохнув, осторожно взял свиток, отпустил сову и внимательно изучил послание.
- Что там написано? - поинтересовался Рон.
- Чушь какая-то… якобы через девяносто минут на праздник кто-то явится, и нам лучше убрать подальше всех детей во избежание невинных жертв…
- Это Крам! - завопил Рон, рассекая воздух кулаком. - Это точно он! Проклятый цыган! Он хочет сорвать мою свадьбу!
На его крики обернулись почти все Уизли, и Гарри поторопился увести Рона подальше, в сторону безлюдного сейчас сада.
- Рон, не выдумывай, - строго сказал он, подражая Гермионе. - Краму тут делать нечего. Он не настолько любит Гермиону, чтобы похищать ее у алтаря. Он вообще ее не любит. Он вообще никого не любит, кроме себя и своей бородки.
- Он, точно он! - не унимался Рон, в избытке чувств пиная подвернувшегося под ногу гнома.
- Подумай сам: при чем тогда тут дети и невинные жертвы? - Гарри отчаянно пытался воззвать к логике друга.
- Это его цыганский сарказм! - гневно отрезал Рон. - Это он намекает, что он старше меня! А невинные жертвы… Точно! Он насмехается над моей девственностью! У, паразит! Он всегда меня ненавидел! У-у, я его! - пригрозил Рон, нанося кулаком одной руки могучий удар по ладони другой.
Спорить с ним было бесполезно, да Гарри и не пытался: главное, правда о миссис Уизли осталась невысказанной.
Через двадцать минут на свадьбу потянулись гости. Пока Невилл, Дин, Джордж и Чарли встречали их и рассаживали по местам, Гарри и Рон подошли к Джинни и Гермионе, которые вот-вот должны были пойти одеваться.
- Ну, я, по идее, тебя не должен до свадьбы видеть… - пробормотал Рон смущенно, словно только сейчас понял, какое событие происходит в его жизни. Гермиона странно улыбнулась, поднесла губы к его уху и громко прошептала:
- Это неважно, а вот целовать меня ты в самом деле не должен, - и снова отступила назад, легко, как бы невзначай, коснувшись своей щекой его щеки.
От такой неожиданной, дразнящей, но недоступной близости Рон залился краской и сглотнул комок, силясь взять себя в руки. Гермиона же осталась довольна произведенным эффектом.
Джинни на Гарри не смотрела, угрюмо изучая свои ногти. Гарри умильно надул губки и принялся увиваться вокруг нее с нелепыми извинениями, пытаясь ее разжалобить, но ничего не помогало: наверно, потому, что поблизости маячило яблоко раздора - Алан, которого за неимением магических способностей заставили вручную застилать столы скатертями.
Внезапно над головами друзей раздался знакомый шум мотора, и на лужайку перед Норой приземлился Хагрид на мотоцикле. В прицепе лежал какой-то огромный предмет в подарочной обертке - у Хагрида вообще всегда была склонность к мегаломании.
- Привет, Хагрид! - радостно крикнул Гарри. Великан выбрался из мотоцикла и подошел к ним.
- О, день добрый, - весело пророкотал он, - славная сегодня погода, да? Как вы-то двое, счастливы, небось?
Он подмигнул Рону и Гермионе, девушка в ответ, не в силах сдержать чувства, кинулась к нему и крепко его обняла:
- Ты бы знал, Хагрид, насколько! А ты вот думал тогда, когда впервые вез нас через озеро, что мы с Роном через восемь лет будем вместе?
Хагрид только рассмеялся, оторвал ее от земли и закружился с ней на месте.
- Ах, значит, Хагрид теперь невероятно?.. - ворчливо протянул Рон, и Гермиона, порядком уставшая от всего этого, даже не вздохнула, а почти простонала:
- Рон, это Хагрид! Понимаешь ты? Наш Хагрид!
- Понимаю, конечно, - пробормотал Рон. – Все девчонки любят парней на мотоциклах, что уж там понимать…
