Глава 8- Слушай, - Бёдвильд задумчиво теребила косу, - я вчера пошла в библиотеку и потребовала все возможные книги, где есть информация о хоркруксах… А ее оказалось так мало… Где ты про них нашел?
- Хоркруксы? – медленно проговорил Геллерт. – Мне показалось, что ты ими не слишком заинтересовалась.
- Ну, сначала не заинтересовалась, а потом поразмышляла немного на эту тему… По-моему, надо поподробней изучить процесс создания хоркруксов. Если существует способ заключать часть души в какой-нибудь предмет, тем самым продлевая себе жизнь, то вполне возможно, что нам удастся создать какой-нибудь аналогичный метод, только без убийств и прочего.
- То есть, не прибегая к Темной магии?
- Неважно, к какой магии придется прибегнуть, но этот способ должен быть простым и доступным.
- И ты действительно хочешь потратить на это годы жизни? – Геллерт даже не пытался скрыть насмешку в голосе. – На попытки превратить безумно сложный процесс, сопряженный с физическими страданиями, в элементарную схему, которую можно будет включить в школьный курс прикладной медицины?
- Нужно хотя бы попробовать, - решительно заявила девушка. – Кстати, откуда сведенья о физических страданиях при создании хоркруксов? Я ведь тебя уже спросила, как ты вообще о них узнал.
- Имерманис давал на четвертом курсе занятную книжку почитать.
- А ты бы не мог у него снова эту книжку взять? Боюсь, мне он ничего не даст.
- Ну почему же? – сидевший на подоконнике Гриндельвальд закинул ногу на ногу. – Если вежливо попросить и намекнуть при этом, что ты считаешь его гением – то даст, и еще чаю предложит.
- Тебе что, трудно?
- Нетрудно. Но я не хочу, чтобы ты забивала себе голову всякой ерундой вроде хоркруксов.
- И почему же это ерунда, позволь спросить? – холодно поинтересовалась шестикурсница.
- Потому что создание хоркрукса неизбежно привязывает тебя к тому предмету, в который ты заключаешь часть своей души. Помнишь, мы в прошлый раз уже выяснили, что Великий эликсир отпадает именно из-за такого вот привязывания? И, честно говоря, не знаю, до какой степени надо себя не уважать, чтобы отдать половину собственной души чему-то или кому-то. По мне, так лучше сразу помереть, чем прожить еще какой-нибудь десяточек лет уродом моральным и физическим.
- Но я же не призываю всех подряд создавать хоркруксы! Я ведь говорю о поиске сходного процесса…
- Все равно. От этой зависимости никуда не деться.
- А я все равно настаиваю на экспериментах! – упрямо проговорила шведка. – Ты мне поможешь?
- По-моему, ты подходишь к этому вопросу не с той стороны.
- А с какой надо подходить?
- Со стороны смерти, а не людей.
- Что-то я не совсем понимаю…
А за окном светило солнце. Светило весело и беззаботно, заставляя снег переливаться мириадами цветов. И солнцу было решительно все равно, что Геллерт Гриндельвальд испытывал, пожалуй, величайшее смятение в своей жизни, готовясь обсуждать тему, на которую еще никогда и ни с кем не разговаривал.
- Читала в детстве «Сказки барда Бидла»?
- Читала…
- Помнишь сказку о трех братьях?
- Которые встретили Смерть?
- Ну да.
- Помню, - пожала плечами Бёдвильд. – Только она мне никогда не нравилась; у меня любимой сказкой был «Фонтан Удачи».
- Не нравилась? – настороженно переспросил пятикурсник. – А почему?
- Ну, какая-то она… слишком сказочная, если можно так выразиться. Особенно про Воскрешающий Камень…
- Что же в этом сказочного?
- Ну ты сам посуди: берешь камень и простым поворотом возрождаешь мертвых. Конечно, многие об этом мечтают, но это ведь невозможно.
- Да почему же невозможно?
- Если бы действительно существовало средство возвращать усопших, - медленно проговорила девушка, как-то странно глядя на собеседника, - им бы уже давно пользовались.
- А с чего ты взяла, что человек, нашедший этот способ, сделал бы его достоянием общественности?
- Наверное, потому что я бы поступила именно так… Слушай, Геллерт, я не понимаю, к чему все эти разговоры.
- Они к тому, Бёдвильд, что я считаю сказку о трех братьях основанной на реальности.
- Хочешь сказать, что все это действительно было? – теперь насмешка зазвучала в голосе шестикурсницы.
- Ну, не совсем все. Я, понятное дело, не думаю, что эти трое действительно встретили Смерть – это, конечно, вымысел Бидла. Я полагаю, что братья сами создали так называемые Дары Смерти – между прочим, в их существование верит достаточно много людей.
- Люди верят во все подряд, в любую глупость.
- Хочешь сказать, что это – глупость? – с расстановкой проговорил Гриндельвальд, пристально глядя ей в глаза.
- Геллерт, - она подошла чуть ближе, - ты думаешь, я бы не хотела вернуть своего отца? Но приходится мириться с тем, что существует сила, нам неподвластная. Мертвых не вернуть.
- А как насчет инфери?
- Но это же всего лишь безвольные тела! А воскресить человека – значит вернуть и душу.
- А тебе не приходило в голову, что кто-то сумел пойти дальше воскрешения тела?
Бёдвильд вздохнула. Как же ему сказать?.. Наверное, никак – все равно не поймет. Геллерт происходил из благородной семьи, был единственным ребенком у своих родителей, которые, без сомнения, всячески оберегали его от проблем и потрясений, холили и лелеяли. Он мог позволить себе фантазии, капризы и прихоти – потому что еще не сталкивался с правдой жизни. А правда была в том, что любой человек, даже самый умный и сильный, рано или поздно оказывается совершенно беспомощным. Такие вот ситуации, откровенно говоря, здорово прочищали мозги, заставляя более трезво смотреть на мир.
- Между прочим, - подал голос Гриндельвальд, - я совершенно точно установил, что это были за братья: Антиох, Кадм и Игноциус Певереллы. Старший, Антиох, умер первым – причем об обстоятельствах его кончины везде сказано очень расплывчато – спорю на что угодно, историки просто хотели скрыть такую по-маггловски глупую смерть от руки трактирного вора. Через некоторое время Кадм покончил жизнь самоубийством. А вот Игноциус намного пережил своих братьев и умер глубоким стариком. Все, как у Бидла.
- А, может, Бидл просто услышал где-нибудь об этих Певереллах и решил написать сказку о трех братьях, приукрасив ее собственным вымыслом.
- Бёдвильд, - тон его не предвещал ничего хорошего, - почему ты упорно отказываешься верить в то, что они сами создали Дары?
- А почему ты отказываешься верить в то, что можно изобрести аналогичный созданию хоркруксов способ поддержания жизни? – парировала девушка.
- Да верю я, верю! Но пойми же ты, наконец, что это просто глупо – тратить свою жизнь на попытки создания какого-то там способа, когда за нас уже все сделали!
- Ну почему?! – воскликнула шведка, подумав, что они совсем перестают понимать друг друга. – Почему ты так уверен, что они существуют?!
- Потому что те же мантии-невидимки действительно бывают, и ты это знаешь! Потому что вполне можно изготовить непобедимую палочку, если освоить эту науку до мелочей! Потому что, в конце концов, можно сделать и Воскрешающий Камень по аналогии с созданием инфери!
- Ну, в мантию-невидимку, которой нет сноса, я готова поверить. Но взять хотя бы Старшую Палочку – даже я знаю, что никто не делает палочки из бузины!
- Рядовые палочки – не делает! - упорствовал Геллерт. – Потому что бузина является одним из самых опасных и противоречивых материалов! Нельзя сжигать ее в доме, потому что это приносит несчастья, но растущая у ворот бузина является отменным оберегом! Она хороша для активной агрессивной защиты. Поэтому любой мало-мальски сведущий в свойствах древесины человек десять раз подумает, прежде чем сломать ветвь бузины. Как видишь, то, что Старшая Палочка изготовлена именно из нее – отнюдь не случайность, это лишь подчеркивает ее исключительность.
- Хорошо, допустим… - Бёдвильд совсем не хотела с ним ссориться. – А третий Дар? Можешь говорить, что хочешь, но мне не верится, что такой же человек, как ты или я, мог простым поворотом камня воскрешать мертвых.
- Согласен, что это кажется наименее правдоподобным… Но я верю, что человеческие возможности безграничны; и возможности магии – тоже. Во всяком случае, если два Дара вполне могли существовать, вряд ли третий является плодом фантазии.
- Даже если и так… Насколько я помню, средний брат сумел вернуть свою невесту, но она все равно была как неживая – из-за чего он, собственно, и покончил с собой. Значит, этот способ отнюдь не совершенен.
- Так! – Гриндельвальд спрыгнул с подоконника. – Вот мы и подошли вплотную к тому, что я пытаюсь тебе сказать уже минут десять. Воскрешающий Камень понадобится нам не для того, чтобы возвращать людей. Как я уже говорил, к этому вопросу надо подходить со стороны смерти. Тот, кто сумеет собрать все три Дара, станет Повелителем Смерти и будет сам решать, кому жить, а кому умереть. Не надо будет ломать голову над тем, как удержать жизнь, если смерть потеряет свою силу.
- Повелитель Смерти? – переспросила девушка. – Неужели ты сам не чувствуешь, как это звучит?
- И как же?
- Смешно. По сказочному. Я понимаю - ты считаешь, что для тебя нет ничего невозможного, но даже тебе рано или поздно придется признать, что есть вещи, недоступные людям. Жизнь, смерть – это вообще выше нашего понимания.
- Ты рассуждаешь как какая-то маггла, - поморщился пятикурсник.
- Я рассуждаю как человек, который сталкивался со смертью, - холодно отозвалась Бёдвильд. – Сразу видно, что ты еще никого не терял. Когда это случится – будем надеяться, что нескоро – ты поймешь, почему я так уверена в том, что человеку не под силу управлять смертью.
- А хоркруксы? В них-то ты сразу поверила, хотя раскалывание души кому-то может показаться не менее невероятным, чем Дары!
- Я верю, потому что их существованию есть доказательства. И, в конце концов, удерживать жизнь, если ты и так жив, куда проще, чем воскрешать усопших и вообще иметь дело со смертью.
- Существованию Даров тоже можно найти доказательства, было бы желание, - с деланным безразличием проговорил Геллерт.
- Какие доказательства? Сказки?
- Нет. Реальные факты.
- Найди. Тогда я охотно тебе поверю.
- Я уже не первый год этим занимаюсь – и мне кажется, что я на правильном пути; но мне нужен помощник.
- Хорошо, ищи помощника.
- Ищи? – Гриндельвальд вскинул голову. – А ты мне помочь не хочешь?
- Ты же не хочешь мне помочь с поиском способа, аналогичного созданию хоркруксов, - пожала плечами шведка. – Давай копать каждый в своем направлении, а потом посмотрим, кто чего добился. Понимаешь, я все-таки предпочитаю основываться на реальных фактах.
Швейцарец некоторое время молча смотрел на нее.
- Хорошо, - проговорил он. – Давай так и сделаем. Предлагаю начать прямо сейчас.
- Согласна, - кивнула Бёдвильд.
Каждый отправился в свой Дом, старательно делая вид, будто его не возмущает и не смешит наивность собеседника. Что ж, соревноваться, так соревноваться.
Хлопнув дверью комнаты, Геллерт развалился в кресле и, тяжко вздохнув, взялся за «Историю в поединках». Похоже, он все-таки ошибся в Бёдвильд, приписав ей качества, которыми она на деле не обладала. Пожалуй, стоит предпринять еще одну попытку завязать партнерство – но только одну. Да, кстати, Рождественский бал, само собой, отменяется – пусть некоторые не воображают, что могут усомниться в умственных способностях Геллерта Гриндельвальда, а потом называть его своим кавалером на танцах. Может, хоть так эта не в меру здравомыслящая шестикурсница поймет, что он ей нужен куда больше, чем она ему. В конце концов, поиски Даров Смерти он может продолжать и в одиночку, а вот на нее вряд ли кто-нибудь посмотрит, когда рядом будет та же Гормфлет. Или хотя бы Албена.
Конечно, в этом соревновании был по крайней мере один существенный минус: теперь Бёдвильд предстояло самой наведаться к Имерманису. Но это, пожалуй, можно было отложить до следующего семестра – послезавтра они все равно уезжают на каникулы. Надо будет посмотреть, что найдется дома, наведаться в пару книжных магазинов…
В комнате была только Сигюн, раскладывавшая за столом руны. Гадания были ее страстью, она могла целыми днями возиться с ними и всегда была рада предсказать кому-нибудь что-нибудь. Бёдвильд, относившаяся к подобным вещам с некоторой иронией, отказалась от прорицаний, никогда не являвшихся ее сильной стороной.
Сигюн, казалось, не замечала вошедшей соседки; она аккуратно выкладывала перед собой маленькие дощечки с выжженными на них рунами, думая о чем-то своем.
- Ясеневые? – машинально спросила Бёдвильд. Та кивнула.
- Хочешь, я тебе погадаю?
- Хочу, - неожиданно для самой себя выдала шведка.
- Тебе какой расклад?
- Ну, давай «Судьбу», - это был один из немногих рунических раскладов, которые Бёдвильд помнила из курса прорицаний.
Сигюн собрала дощечки и принялась их перемешивать.
- Расслабься и мысленно задай вопрос, на который хочешь получить ответ, - велела она, выкладывая руны крестом знаками вниз.
Бёдвильд закрыла глаза и кивнула, давая понять, что готова слушать.
Сигюн открыла первую руну. Это оказалась перевернутая Наутиз.
- В прошлом у тебя неудачи и испытания, причина которых кроется внутри тебя. Чтобы они не повторились, тебе следует пересмотреть чересчур смелые планы на данный момент. А еще тебе следует быть более сдержанной и уметь выжидать, - девушка перевернула вторую дощечку. Помолчав, она медленно проговорила:
- Человек, на которого ты гадаешь, очень опасен.
- Опасен? – недоверчиво переспросила Бёдвильд. Нет, заносчивости и высокомерия Геллерту, конечно, было не занимать, но чтоб вот так…
- Видишь? – Сигюн поднесла деревяшку к ее лицу. – Хагалаз, руна разрушения и бедствий, воплощение Темной силы. Ситуация, на которую ты гадаешь, находится вне твоего контроля. И мой тебе совет: не пытайся сопротивляться происходящему, иначе будет только хуже, - она пристально посмотрела на шведку. – Ты ведь на Гриндельвальда гадаешь?
Та кивнула, смутившись.
- Тебе надо было раньше ко мне обратиться, пока он еще не имел большой власти над тобой.
- Да не имеет он надо мной никакой власти! – отмахнулась Бёдвильд.
- Это тебе так кажется. Поверь - он страшный человек, и остается только надеяться, что он сам тебя бросит.
- Бросит? Да мы и не встречаемся!
- Я говорю только то, что показывают руны, - отрезала Сигюн. – Мне продолжать?
- Да, конечно…
- То, к чему ты стремишься, вряд ли может быть достигнуто в ближайшем будущем. Тебе надо приспособиться к происходящему и проявить гибкость. Не предпринимай активных действий, лучше уйди ненадолго в тень и подожди. Так, что у нас там дальше… Ага, Отал. Возможно, ты что-то в скором времени приобретешь. А еще – дай уйти тому, чему надлежит уйти; возможно, тебе предстоит отпустить прошлое… Я ведь тебе уже говорила, чтобы ты не сопротивлялась происходящему, все должно идти естественным путем… Пятая руна говорит о задаче, которую тебе предстоит решить. Здесь у нас Гебо, руна единства. Могу с уверенностью заявить, что ты стремишься к партнерству с человеком, который тоже стремится к партнерству с тобой; не исключено, что именно с ним тебе удастся построить истинные отношения – какие именно, сказать не могу. И последняя руна нам скажет, что тебя ждет, если ты решишь поставленную задачу.
Последней руной оказалась перевернутая Перт; Бёдвильд подумала, что именно ее они с Геллертом упоминали вчера в разговоре.
- Ты сейчас как бы выпала из времени, - объявила Сигюн. – Прошлое умерло, а будущее еще не родилось. Желание немедленно все обдумать и устроить ни к чему не приведет – тебе опять-таки нужно подождать. Возможно, скоро твоя жизнь круто изменится и приобретет новый смысл. Все, больше ничем тебе не могу помочь.
- Что-то у меня общая картина не вырисовывается… - протянула шведка. – То мне не надо противиться, то надо проявить гибкость, что само по себе требует какого-то действия… Как-то одно другому противоречит.
- Советы рун нельзя понимать буквально, - Сигюн собрала деревяшки в кожаный мешочек с вышитым на нем непонятным узором. – Но одно я могу сказать точно – держись подальше от Гриндельвальда. Он не для тебя.
Бёдвильд молча легла на кровать, отвернувшись к стене. Уж как-нибудь она сама разберется, от кого ей держаться подальше, а к кому – поближе. Но разговаривать на подобные темы с Сигюн, слишком уж серьезно относившейся ко всем этим гаданиям, поверьям и непонятным символам, было бесполезно. В конце концов, даже эти туманные ответы, которые давали руны, можно было истолковать по-разному. Они ведь говорили что-то там про партнерство, так? Они оба стремятся к союзничеству – это понятно и вполне правдоподобно, хоть союзничество и перерастает в соперничество. От нее, значит, требуется гибкость… В смысле – уступить Геллерту? Признать свою неправоту? А он, интересно, способен на ответную гибкость?.. Кто? Гриндельвальд? Это даже не смешно. Что же получается – она должна подстраиваться под него, а он будет воспринимать это как должное? Ну уж нет! Мы еще посоревнуемся!
И нет у него над ней никакой власти – нет и быть не может. Что за чушь, в самом деле…
Интересно, что же за такой новый смысл жизни ее поджидает?..
