Глава 8- Хозяин! Хозяяиииин!
Северус не сразу, но все же поднял голову от книги и посмотрел в сторону источника звука. Словно не доверяя глазам, он для верности резко мотнул головой, разгоняя «недосыпную» заторможенность. Не помогло. Как человек долго не спавший и много напрягавший глаза чтением, Северус никак не мог сфокусировать взгляд. Конечно, он понимал, что перед ним, слегка присев, натянув уши до самого подбородка в попытке закрыть ими рот, стоит Свинни и пытается привлечь к себе его внимания. Снейп потер кулаками глаза, как ребенок со сна, и враз увидел четкие контуры домовика, стоявшего именно так, как он и предполагал. Эльф тут же почуял осмысленный направленный не него взгляд хозяина и живенько заскулил, а потом перешел к причитаниям.
- Плохой, гадкий Свинни! Свинни надо наказать, наказывать Свинни надо больно! – Не услышав ответа хозяина, домовик обиженно фыркнул на такое безразличие к его самокритичности. Но, против естества – не попрешь! - Хозяин накажет Свинни. Свинни ужасный домовик, он плохо заботится о Хозяине Северусе. – эльф перевел дух и затянул дальше, загибая кривенькие пальцы, - Свинни пришел в подвал без спросу и без зова – это раз. Свинни отвлек Хозяина от дел – это два. Свинни готовит плохую еду – это три, Свинни не кормит Хозяина – это четыре…
Северус молча глядел на это действо и думал о своем: что времени «на поесть и поспать» уже точно не найдется; что последние несколько месяцев были просто сумасшедшими; что тут не помогут никакие штучки со временем и пространством. Успеть надо было везде. Несколько частных заказов у него не выполнено, а деньги за них он уже потратил. В академии защита - «на носу», а готовиться – времени уже нет (одна радость – книг навалом!). А еще - есть один заказ, который он НИКАК не может задержать, а делать его не хочется (а придется, чтоб он провалился!). «Вот пропассссть!!!», - подумал он и тут же следом, также мысленно, непечатно выругался. «Малфой!!! Опять эта семейка! Соплохвосты чистокровные!». Задумавшись на секунду, Снейп хмыкнул: «Был бы я из них, славный бы каламбур мог получиться. Этак, заявиться, небрежно в кресле раскинуться, и по-малфоевски выступить!». Северус живо представил себя, одетого «comme Lucius», с прической «a’ la Malfoy» и зажмурился, чтобы не расхохотаться. Привычно оборвав себя на любом проявлении веселья, он также привычно нахмурился. Нахмуренный лоб и «следы забот на челе» быстро вернули его в привычное расположение духа. Северус так ни разу и не попробовал проанализировать, когда заботы стали смыслом жизни, образом мыслей, манерой поведения. Он просто всегда что-то делал, что-то должен был делать, и такой образ бытия прирос к нему, как вторая кожа, как маска, и менять что-либо он не видел смысла. «Care killed the cat»* - это не про нас. Хотя, на кота я мало тяну», - хмуро думал он, - «С другой стороны - заботы могут доконать кого угодно, даже Малфоев. Тьфу, ты пр…..» - он осадил себя на полумысли, не додумав слова, которое всегда произносил Люц в случае крайнего раздражения. «Последний раз я был у них больше месяца назад. Говорил с Люцем около двух недель назад. Как же прочно заняли мои мозги эти чужие люди», - раздраженно отметил он.
***
Когда он вызвал Нарциссу и, деликатно отойдя от дивана, на котором сном младенца почивал ее муж, наблюдал за изменениями настроения на ее лице, Снейп думал, зачем вообще влез в их отношения. Нет, конечно, они оба, особенно Цисси, не были ему совсем безразличны. Эта поразительная, совершенно непонятная ему женщина, недавняя одноклассница, с которой он проучился семь лет, восхищала, вызывала уважение своим спокойным достоинством. Для него Нарцисса никогда не была ни холодной бесчувственной «рыбой», ни «особой» у которой чистокровность оправдывает отсутствие мозгов. Она была умна и очень способна. Мисс Нарцисса Блэк представлялась ему настоящей аристократкой. В отличие от того же Люциуса, она была деликатна по натуре, а не «по воспитанию», совсем не было в ней жестокости, злости, хотя «изобразить», «сыграть» она могла что угодно. А главное - Северус доверял этой женщине. Он чувствовал, что готов понять ее, чтобы она не сделала.
- Разбуди его, Сев, – неожиданно будничный голос Нарциссы удивил Снейпа.
- Цисси, я не думаю, что это разумно, – быстро ответил он. – У нас был тяжелый день, насыщенная впечатлениями ночь, а потом – еще и беседы о былом. Люц не привык к такому угощению и… прилег. Давай так – он проспится, и я его доставлю утречком в лучшем виде. А ты, кстати, выпей на ночь молока и поспи часов до десяти. Тебе это будет очень полезно, это я тебе, как специалист говорю, – попытался он пошутить.
- Северус Снейп, ты пока мастер зелий, без большой буквы «М» и не пытайся изображать из себя Парацельса, – раздраженно ответила будущая мать.
- Миссис Малфой, Вы становитесь сварливой квочкой, хотя еще не обзавелись выводком белобрысых аристократических цыплят, - рассердился уже он и, игнорируя возмущенно распахнутые глаза и открытый для ответа рот ведьмы, решительно взяв за руки, повел к камину.
- Нет Сев! – Она уже не метала молнии возмущенных взглядов, и голос ее не звенел сварливым раздражением. – Давай, пожалуйста, доставим его домой. Я хочу, чтобы он был дома. Я прошу! Если ты не поможешь, я позову Добби. – устало, но решительно сказала Цисси.
- Если я не помогу…. – проворчал Снейп. – Интересно, а чем я тут, по-твоему, занимаюсь…
- Северус! Я знаю, что могу на тебя во всем положиться, – прервала его ворчание Нарцисса. - Если бы все было, как раньше, в детстве! Я бы тогда только и делала, что благодарила всех и каждого, за то, что у меня есть Крестная, Люц и ты, – тихо и как-то очень грустно проговорила молодая женщина. - Прошу тебя, не отказывай мне! Можешь язвить, сколько хочешь! Пусть это будет капризом дамы в интересном положении, но мне это очень важно. Мой муж должен быть со мной в нашем доме. Всегда.
На это нечего было сказать. Совсем нечего. Северус только кивнул, довел гостью до камина и, чуть сжав ее плечи, сказал: «Иди, Цисси, иди, отдыхай! Все будет хорошо, не волнуйся. Мы будем следом за тобой!».
***
Сопроводив Малфоя и с помощью Свинни и Добби, поместив его в малой гостиной, Северус вернулся домой и поклялся держать дома приличную выпивку и больше никогда не поить Люца спиртом под душещипательные разговоры.
Отношения с четой Малфоев потихоньку вернулись в привычное русло. Он по-прежнему был равнодушно приветлив с Люцем и трогательно заботлив с Нарциссой. Ее беременность протекала нормально, но она много тревожилась, по вполне понятным причинам, и Северус частенько общался с ней через каминную сеть и иногда посылал безобидные укрепляющие приятные отвары, рецептов коих в изобилии было в прабабушкиных записях. Его служение на поприще «борьбы за чистокровность» вновь обрело более спокойную форму. Теперь Хозяин частенько давал ему личные заказы и чаще всего оставался доволен результатом. В этом смысле Снейп заметно продвинулся на пути к «подножию трона». Его, правда, очень беспокоило возросшее количество людей, начавших искать с ним сближения. Среди них не было никого, кто был бы ему приятен и интересен. Не было и таких, которые могли бы быть полезными. Они скорее принадлежали к сонму тех, чье жужжание досаждает летней ночью, и зловредные укусы долго беспокоят, не нанося серьезного вреда. Зависть и ограниченность этой воинствующей мелочи раздражала. Нет, конечно же, в окружении Темного Лорда хватало всяких. Были и те, которых стоило опасаться, что он и делал. «Ближний круг» представлялся ему едва ли не бездной, «черной дырой», приближаться к которой с его нынешними реалиями было опасно и неумно. Не по силам. Сознавать это - унизительно (как же, МЫ – гениальный, непонятый, который себя еще покажет, и вы все…. итд), не принимать во внимание - тупо. Северус предпочел склонить голову до времени, чем лишиться ее раньше времени. Естественно, что вариант склониться/расстелиться совсем и навсегда даже не рассматривался. Короче, жизнь потихоньку налаживалась. Но все же, было, было то, что заставляло его из человека обремененного заботами, становиться злобно раздражительным, метущимся, вздорным вечно незаслуженно обиженным…..Нюниусом.
Последний раз такой «приступ» случился с ним опять-таки в доме Малфоев. Ничего не предвещало беды. Жизнь была безоблачна, лето - прекрасным, Цисси благополучно разрешилась прелестным здоровым малышом, и Снейп с удовольствием смотрел на бывшую одноклассницу, держащую на руках сына. «Какая же она все-таки красавица», - подумал он тогда. - «Они действительно Семья и это правильно!». Цисси волшебно похорошела, светилась счастьем и гордостью. Она была в окружении семьи и друзей. Поздравить ее прибыли Лестрейнджи, кузен Регулус и Снейп. В тот день он смотрел на Люциуса и не узнавал его. Такого Малфоя он не знал! Разве что кто-то очень похожий вел его на первом курсе в гостиную Слизерина. Или, может быть, заглядывал в комнатенку Дырявого котла и предлагал в пользование книги. Ну и, возможно, хохотал у него на диване, разглядывая синяк, поставленный блохастым одноклассником. Гордый, сильный, счастливый, смотрящий на любимую женщину и сына, Люц выглядел хозяином целой вселенной, самой лучшей, принадлежащей только ему. Это был его дом, его семья, его женщина и его сын и они были целым миром. Северус вдруг задохнулся от этой мысли. Не от зависти, нет. До него просто дошло, что у него самого нет, да никогда и не было такого мира, в который можно было бы стремиться за счастьем и тихой радостью. В который можно убежать, спрятаться от всех, чтобы найти прощение и понимание, ткнувшись лицом в колени родного человека. За который можно взорвать Божий мир, уничтожить всех и всё. Это понимание было так неожиданно больно, что Северус прикрыл глаза и плотно сжал губы, чтобы ни единого звука не выдало его смятения. Но это, видимо, был совсем не его день. Глаза его заставил открыть невинный возглас Блэка. Регулус, единственный из Блэков, кроме Нарциссы, не вызывал у Снейпа глухого раздражения, но Блэки, наверное, были специально созданы, чтобы множить его проблемы.
- Кузина, у тебя премилый малыш. Непременно расскажу матушке, как он похож на пра-пра-пра-директора Хогвартса. Вам бы надо было назвать его Финиасом, хотя и Драко звучит очень внушительно, – весело констатировал Регулус.
- Спасибо Рег, - чинно склонила голову молодая мама. – Как только малыш подрастет, я покажу его тетушке.
- Надеюсь, Цисси, у тебя хватит ума, не искать встреч с сестрой и этим гриффиндорским выродком кузеном? – брезгливо выпятив нижнюю губу, спросила Белла.
- Ооо! Братцу сейчас не до родственничков! – простодушно сказал Регулус. У его дружка, Поттера, Цисси, ты его помнишь, и его подружки Эванс, а ее должен помнить ты, Снейп, - подмигнул он застывшему Северусу, - тоже ожидается пополнение. Там у них проблемы. Еще бы! Девица не из чистокровных, ей трудно, - смущенно пояснил он. – Так вот, братец бегает, достает зелья и все такое, - осторожно закончил он фразу, явно не понимая, отчего повисла такая странная тишина.
- Фу! Гадость! Чего от них ждать, от грязнокровок, - скривилась Белла, - и кузен, - глаза ее злобно блеснули, - носится с ними, ….! Доиграется он, - последние слова уже совсем походили на змеиное шипение и звучали угрожающе.
- Прекрати Бел!!!, - негромко, но твердо сказала Нарцисса, перехватив взгляд мужа, указывающего на застывшее лицо Снейпа, - ты напугаешь Драко! Я запрещаю говорить такое при ребенке! Ты уже покидаешь нас, Сев? - тут же повернулась она к Снейпу, улыбаясь снова тепло и ободряюще.
- Да, Цисси. Люц! Рад за вас! Но, дела и защита. - попытался изобразить он жалкую улыбку.
- Учись, учись, Снэйп, - назидательно проговорил Регулус, прощаясь со Снейпом и посмеиваясь.
- Всенепременно! – зло бросил Северус, развернулся к двери, взмахнув мантией, и покинул дом Малфоев.
***
Унылое «самобичевание» Свинни были настолько привычным фоном, что Северус приладился заниматься своими делами и мыслями под этот аккомпанемент. А мысли упрямо, как мошки вокруг фонаря кружились вокруг Малфоев, их младенца и Эванс.
Возвратившись тогда от Малфоев, Снейп с ходу «накатил» себе стакан коньяка (купил-таки для гостей) и залпом выпил. Отчего-то коньяк оказался препротивным пойлом, совсем не таким, как тот напиток, которым можно наслаждаться вечером у камина в промозглую английскую осень-зиму. Еще больше разозлившись и отшвырнув стакан, он черным смерчем сорвался в подвал и там, так же залпом хватил антипохмельного зелья. Выпитые друг за другом коньяк и зелье, оказали странное действие на организм. Его зазнобило, а потом прошибло в липкий холодный пот. Голова закружилась, ватные руки-ноги ослабли и двигались, подчиняясь инстинктам, а не мозгам. Северус злился, тряс головой, пытаясь придти в себя. В подсознании сверкнуло воспоминание, о том, как отец, «перебрав» с друзьями, сунул голову под кран с холодной водой. Маггловское средство помогло сразу, и Снейп возблагодарил магглов, и решил на следующей неделе непременно навестить отца.
Справившись со всеми последствиями свой злости, он не смог справиться с ней самой. Стоило ему только подумать о беременной Лили, как его начинало мутить. Казалось, ярость заливает все его существо, вызывая тошноту, а кровь закипала и стучала в висках.
Следующим утром Северус Снейп понял одну простую истину – похмелье, отравление зельями, раны, болезни, физическую боль рано или поздно можно победить тем или иным способом. Если не победить, то, хотя бы, привыкнуть. А вот злость, ярость, зависть, обиду - залечить, заглушить, «залить» - невозможно. По крайней мере, он, таких средств не знает.
***
Заботы и бессонные ночи иногда творят чудеса. Впав нечаянно в странное состояние полудремы от неприятно-волнующих мыслей о своем бытие и от монотонного перечисления «грехов» домовика, Северус широко зевнул и … проснулся, наконец, полностью. И очевидно – вовремя! Картина, представшая его взору, заставила его брови взлететь, а глаза округлиться. Эльф вздохнув, решил перейти ко второй, более театрализованной, части представления под названием «Плохой Свинни». Он с размаху шлепнулся попой на пол и поерзал, видимо стараясь устроиться поудобней. Затем он деловито схватил левую ногу руками и, не прерывая декламации перечня своих грехов перед хозяином, стал загибать пальцы на ноге. «Бу-бу-бу-бу – одиннадцать, бу-бу-бу-бу-бу – двенадцать, бу-бу-бу-бу-бу – тринадцать…».
Северус ошалело наблюдал за происходящим, с удивлением сознавая, что в его довольно богатом словарном запасе, включающем, между прочим, два иностранных языка (не считая латыни) и несколько диалектов – нет ни одного слова для достойной реакции на это представление. Он несколько раз открыл и также благополучно закрыл рот, так и не произнеся ни звука.
- Свинни – ушастое недоразумение, – это пятнадцать, - констатировал домовик, и с удовольствием убедившись, что с левой ногой он справился, взялся ручками за правую. Этого Северус уже не смог вынести и повалился лицом в пергаменты на столе, трясясь сначала от беззвучного смеха. Затем, он поднял голову, еще раз глянул на недоумевающего Свинни, и разразился уже настоящим хохотом, долгим, радостным, от души, до слез.
Нахохотавшись на сто лет вперед, Северус с удовольствием потянулся и глянув, на притихшего домовика, строго сказал: «Очень познавательно. В дальнейшем, чтобы избавить тебя от подобных гимнастических упражнений, я постараюсь отграничиться нехитрым и более лаконичным набором эпитетов и определений в твой адрес». Насладившись в течение нескольких мгновений сморщившейся от удивления и огорчения рожицей эльфа, Северус хитро прищурился и гаркнул: «Подавай свою овсянку! Но учти – это последний раз, когда я соглашаюсь, есть с утра эту гадость!». Потом он с удовольствием наблюдал, как накатывает на физиономию домовика понимание его слов, как тот хватается исполнять поручение и исчезает из лаборатории. Закончив завтрак, Снейп почувствовал себя вполне готовым к новым заботам и покинул кухню. Он велел Свинни подать кофе в гостиную и перенести туда же пару книг из библиотеки.
Кофе домовик, под его чутким руководством конечно, научился готовить вполне сносно. Это естественно был не тот напиток, от которого даже придирчивый Малфой (опять они!) блаженно прикрывал глаза и говорил, ухмыляясь: «Северус – ты волшебник». Но, для начала такого славного дня этого было вполне достаточно, и молодой человек с удовольствием принялся «грызть гранит науки».
Все хорошее когда-нибудь кончается. Иногда, оно длится довольно долго, позволяя привыкнуть, расслабиться. Иногда – кончается, пообещав добрые перемены, но, так и не дав им осуществиться. Для Снейпов действовало, очевидно, последнее правило. Северус не помнил, как звучал смех матери, не мог вспомнить, как выглядит улыбка отца. О том, как он сам выглядит, вне зависимости от владеющих им настроений и эмоций, молодой волшебник предпочитал вовсе не вспоминать.
И на этот раз его добрая судьба его не подвела. Не успел Северус с чашкой кофе умоститься на старом диване, как в окно, мерзко шкрябая когтями о стекло, ткнулась птица. «Пропассссть!!!», - прошипел Снейп, узнав малфоевскую сову…
***
- Прропассссть!!!- резко и зло прошипел Люциус.
- Дорогой, - постаралась как можно спокойнее произнести его жена, - ты, кажется, сердишься? Мы ведь оба догадываемся, что это значит. – Она не позволила себе даже улыбки, так необычен был тон мужа. – Давай постараемся сосредоточиться и придти к общему решению.
- Нарцисса! - ему было крайне неловко за свою несдержанность. К тому же, в кроватке рядом с его креслом тихо посапывал его сын, что казалось, должно было настраивать разговор на мирный лад. Должно, но – никак не настраивало. Первый раз за их совместную жизнь он сталкивался с яростным сопротивлением жены и не знал, как себя вести. – Я, вероятно, слишком эмоционально высказал свою точку зрения, ты должна извинить меня. Ведь речь идет о моем сыне!
- Вы не забыли, Мистер Малфой – супруг мой, - губы Нарциссы скривила холодная усмешка, - что я тоже могу произнести подобную фразу с не меньшим основанием? Или ты считаешь, что в этом вопросе я руководствуюсь чем-то другим, а не интересами моего единственного сына?
- Цисси, - примирительно ответил ей муж, - давай поговорим спокойно. Мы оба - об одном, но разными словами.
- Тогда объясни мне, дорогой, отчего ты так странно реагируешь на мои слова?
- Цисси, пожалуйста! – Малфой вскочил и резко подошел к жене. – Как я, по-твоему, должен реагировать на твои слова? Мы обсуждаем серьезный вопрос – о крестном для Драко, а ты вдруг завела речь о Ризергамах!
- Люц, - женщина вовсю старалась быть спокойной и последовательной в своих доводах, - я не вижу повода для разногласий. По-моему – иметь крестное родство с этой семьей – большая честь. Ты не согласен? Абигайль – потрясающая женщина, редких дарований, глубокого ума, замечательного характера. А главное – она самая сильная волшебница, из тех, кого я могу назвать волшебницами, конечно. – Пояснила она, вспомнив о сестрице Бэлл и нахмурившись.
- Неужели? – голос Люциуса ужаснул ее своей ядовитой тягучестью и откровенной издевкой, еще более усиленной улыбкой красавца-мужа. – Вот как ты, оказывается, думаешь? Тогда объясни мне, дорогая, в чем же ты усмотрела это ее могущество? – интонации его становились все мягче и слаще и у Цисси «засосало» под ложечкой и во рту появилась неприятная сухость. – Абигайль Тоттенхэм, конечно весьма примечательная дама, наделенная неисчислимыми достоинствами, но как они, скажи, пожалуйста, могут помочь нашему сыну? Может быть так же, как помогли несколько лет назад ее собственному семейству? – Люциус наклонился к самому уху жены, при этом крепко стиснув ее плечи. – Молчишь?
- Это был несчастный случай! Разве от этого что-то изменилась в Крестной или в моем отношении к ней? А потом, если ты считаешь, что Абигайль не подходит, все-таки она уже в возрасте, тогда почему не Эрик, или не Регина?
- Эрик, Регина? – Люциус в недоумении смотрел на упрямо склоненную голову жены и ее поджатые губы. – Да ты в своем уме, Цис? - крикнул он, резко выпрямившись? Драко в кроватке беспокойно завозил ручками, но секунду спустя снова затих, причмокнув губами. Нарцисса поднялась было к сыну, но так и осталась сидеть, с прямой спиной и гордо поднятой головой, ожидая продолжения разговора. - Регина – ребенок. Ты и сама это прекрасно понимаешь. Поэтому я готов считать, это скорее твоим стремлением мне противоречить, чем здравым смыслом, - сбавил тон Люциус. – Остального я готов не расслышать! Ведь не всерьез же ты предлагаешь сделать оборотня, пусть и чистокровного, крестным моего сына! – снова повысил голос он.
- Эрик не оборотень. Абигайль нам все рассказала. У тебя нет оснований сомневаться в ее словах! Но, в конце концов, есть сама Абигайль. Она немолода, но это не препятствие. – Нарцисса подняла глаза на мужа, и в ее взгляде было столько решительности, что Люциус окончательно вышел из себя.
- Да чем, объясни мне, наконец, так одарила тебя эта особа, что ты вопреки доводам рассудка и моей воле, продолжаешь упорствовать! Я ничего не имею против твоих с ней отношений, но сына я в такие сомнительные руки не отдам!
- Сомнительные??? – Теперь Нарцисса поднялась со своего стула и смотрела на мужа, не скрывая гнева и не заботясь о том, что почти кричала. – Благодаря этим сомнительным рукам я стала такой, какой ты, как ты сам утверждал, меня полюбил! Именно благодаря ей, и вопреки моей семье, я выросла не такой как Беллатрикс. Но, ты, очевидно, предпочитаешь более традиционное для твоего нынешнего окружения воспитание. А я выросла другой, и я полюбила тебя и родила тебе сына! И я никому не позволю подвергать опасности его будущее! – Глаза Нарциссы полоснули мужа стальным холодным взглядом и в следующую минуту, она, подхватив Драко из кроватки, стремительно покинула комнату.
- Пррропассссть!!!!
***
- Вот пропасссть! – снова, уже не заботясь о вновь проскочившем малфоевском словечке, ругнулся Северус. – Свинни, впусти это крылатое несчастье, - крикнул он в сторону кухни. Тотчас эльф подскочил к окну и впустил птицу. Она, многозначительно хлопая глазами, нагло опустилась на книгу и бросила пергамент прямо на страницу. Не торопясь, не ожидая ничего хорошего, Северус молча развернул свиток. Почерк Нарциссы, всегда такой ровный, как почерк отличницы, не узнать было невозможно. И все же он его поначалу не узнал. Несколько раз перечитав кривые сбивчивые строчки, Снейп резким жестом захлопнул книгу. Также молча, он направился к шкафу, достал мантию и только сейчас заметил, что все еще держит в руках пергамент. Развернув его снова, он пробежал глазами послание, останавливаясь на словах: «… пожалуйста!.... Люц…. против.…. не знаю, что делать,…. крестины,…., гости,…. неожиданно Сам….Цисси». Северус подошел к камину, швырнул бумагу в огонь, другой рукой захватив щепоть порошка.
- Малфой-мэнор – твердо произнес он и шагнул в камин.
* Care killed the cat – Заботы (беспокойство) сгубило кошку. (англ. пословица)
