Глава 8 Глава 8: «Спасти гриффиндорца Блэка».
На несколько секунд воцарилась полнейшая тишина. Сказать, что наши герои были поражены, значило ничего не сказать. Ведь странным образом в истории Роберта соединились истории каждого из них в том мире, который они покинули навсегда.
Полвека назад Северус отчаянно делал вид, что разделяет идеи Пожирателей, хотя многие из них, почти все, по своей сути были для него категорически неприемлемы. Но он очень боялся остаться в одиночестве. Настолько, что совершал подлости, поступки, за которые ему потом было стыдно. Мучился от этого и не находил выхода.
Джеймс тоже не испытывал радужных иллюзий и прекрасно понимал, что в той, покинутой ими, реальности он был ничем не лучше Лонгботтома. Он упивался своей властью, считая, что то, что его отец сам Гарри Поттер, делает его на порядок выше всех остальных, что он только поэтому может унижать каждого, кто хоть чуть-чуть расходится с ним во взглядах или просто раздражает. Он ходил по Хогвартсу с таким видом, будто лично его основал. Он был отвратителен.
Альбус лицемерил сам перед собой, убеждая себя в том, что он гораздо лучше Джеймса. На самом же деле он никогда не пытался остановить брата, довольствуясь тем, что иногда, когда на это были время и силы, вмешивался в довольно незначительные ситуации, пытаясь кое-где кое-что сгладить. Но он никогда не пробовал изменить ход событий, образумить брата. Не пытался, выбрав наиболее легкий путь.
Так что после подобных размышлений у них не осталось ни презрения, ни ненависти к Роберту Блэку. Ведь он просто запутался, так же как и они в свое время. Эти мысли заняли меньше минуты, и вскоре разговор возобновился.
- Что же делать? Мы не можем бросить его просто так! – вскричал Скорпиус. Он был готов прямо сейчас бежать на поиски.
- Но куда он мог пойти? - охладил его пыл Джеймс.
- Тут два опасных места – Запретный лес и озеро. Думаю, логичней начать с леса, - сказал Альбус. Северус кивнул.
Они уже готовы были бежать туда, как Джеймс задумчиво спросил:
- Ребята, а вам не кажется, что это может быть ловушкой?
- После всего, что он написал? Ловушка? Ты в своем уме?
- Почему нет? Один раз Лонгботтом уже заставил нас с Северусом идти ночью в Запретный лес, забыли? Может, здесь он решил действовать через Роберта и все это обман.
- В любом случае, нам разумнее начать поиски с больничного крыла, - пресек дальнейшие споры Северус, вставая. Он не отметал подобную возможность. Но был и еще один момент, о котором он когда-то читал, но о котором, возможно, и не догадывались друзья. И он торопился в больничное крыло, боясь, что его опасения оправдаются.
«Пусть лучше все это будет ложью… Пусть будет просто глупой шуткой… приколом гриффиндорцев… только не правдой», - просил он про себя, спеша по коридору вместе с друзьями.
Ребята вбежали в больничное крыло. Они рисковали получить выговор от мадам Помфри. Но ее не было. А ассистентка, решив, что пациенты от нее все равно никуда не денутся, спала прямо на рабочем месте, положив голову на глянцевый журнал «Мир колдовской моды».
Роберта в палате не было. На прикроватной тумбочке лежала его волшебная палочка.
- О, нет, - прошептал Снейп, его худшие опасения подтвердились.
Ни один волшебник никогда по доброй воле не расстанется с собственной палочкой,… если только не собирается навсегда уйти из жизни.
- Значит, все это правда, - тихо сказал Альбус.
Именно в этот момент слизеринцы в полной мере осознали, что каждая строчка письма Роберта к ним чистая правда, что он действительно испытывает все чувства, которые описал. Но он, получается, честнее, лучше и благороднее их. Ведь для того, чтобы понять неправильность своих действий, им понадобилось попасть в абсолютно другие условия и многое пережить. А он осознал свои ошибки сам, без давления извне, да еще и решился исправить их таким страшным способом.
- Надо остановить его! Бежим! Скорее!
Они бросились к Запретному лесу на поиски уже бывшего врага, ведь после таких откровений относиться к нему как к врагу они просто уже не могли.
- Шансов, что мы его найдем, один на тысячу, - сказал на бегу Скорпиус.
- Да хоть на миллион! Мы должны хотя бы попробовать! – сказал Джеймс.
- А если…если он все же пошел на озеро?
- Но мы же решили! – рассердился на него Альбус.
- Нет, Скорпиус прав, - вступился за него Северус. – Давайте разделимся.
- Я могу пойти со Скорпиусом к озеру, а вы в лес, - предложил Джеймс.
- Нет, лес опасней, я один справлюсь, - запыхаясь от бега, сказал Скорпиус. – Если найду его, подам сигнал искрами. И вы тоже.
Он свернул к озеру. Ребята углубились в лес.
Роберту было страшно. Но он понимал, что сам загнал себя в угол, и во всем случившемся кроме себя ему некого винить.
На самом деле, такое бывает сплошь и рядом: человек совершает действия, за которые ему потом бывает стыдно. Сначала не задумывается, потом боится признать собственные ошибки, и, в конце концов, оказывается в тупике, откуда нет выхода. Конечно, можно было бы не драматизировать, многие люди совершали подлости, и живут же как-то. Но Роб не хотел быть одним из них. Он считал, что жить надо так, чтобы потом не сожалеть и не мучаться угрызениями совести. А кто не умеет, не достоин жизни.
Роберт упорно шел вперед, в темноту, навстречу опасностям. Лес становился все гуще. Он давно уже сошел с тропинки и понимал, что обратной дороги не найдет. Но он и не собирался ее искать, пробираясь все дальше, в самую чащу.
Он сам не понимал, кому и что доказывает. Просто очень хотелось самому верить в то, что он способен на поступок. Хотя он и был убежден, что никто этого не оценит. Наоборот, друзья только посмеются над ним, а враги скажут, что туда ему и дорога. Хотя, по правде сказать, Роберт уже сомневался в том, где враги и где друзья.
Ночная прохлада немного отрезвила его. Он остановился, оглядевшись. В своих терзаниях он спустился в небольшую ложбинку. Деревьев было немного, и вышедшая из-за туч луна освещала покрытую изморозью жухлую траву. Было тихо. И в этой тишине особенно зловеще прозвучало странное потрескивание, раздавшееся сразу с нескольких сторон. Почва под ногами начала проваливаться. Роберт кинулся вверх по склону, но не успел. Земля осыпалась, и он, вскрикнув, рухнул в довольно глубокую яму. В нос ударил влажный спертый воздух, тут было значительно теплее, чем наверху.
Он со стоном обхватил разбитую голову руками, пытаясь сесть. Что-то мелькнуло совсем близко. И он, даже не успев понять, что происходит, почувствовал жгучую боль сразу в нескольких местах. Он вскрикнул, заслоняясь рукой, и тут же почувствовал новую боль. Что-то двигалось в темноте, и чуть дальше, и совсем близко, задевая его. Он вгляделся и оцепенел от ужаса. Вокруг была целая колония змей.
Их были сотни! Тысячи! Зимовье… И сейчас, потревоженные внезапным вторжением, они начали просыпаться.
«Как глупо», - подумал Роберт, отстранено наблюдая, как шевелятся в темноте черные кольца, и понимая, что уже никогда не выберется отсюда. Пещера наполнялась шипением.
Даже если бы у него была волшебная палочка, это бы не помогло, яд уже начал действовать.
Ему вдруг стало очень страшно. Страшно оттого, что он умрет вот так, по глупому, и никто даже не узнает, не побеспокоится, не поспешит ему на помощь. А ведь Роберт был убежден, что если бы смертельная опасность грозила Снейпу, Малфою или Поттерам, их друзья уж точно не допустили бы такого. А он просто неправильно выбрал друзей, да и вообще дорогу жизни.
«Это конец», - подумал он, наблюдая, как новые и новые твари поднимают головы.
Поздним вечером на крыше Астрономической башни появилась одинокая фигура. Прислонившись к холодной стене, гриффиндорец пребывал в глубокой задумчивости. И, казалось, его совершенно не волновало то, что время отбоя давно наступило, и что теперь любой преподаватель имеет полное право снять с родного факультета минимум полсотни баллов. По сравнению с его душевными метаниями все это казалось сущим пустяком. Это был Джордж Уизли.
Джордж чувствовал себя как никогда плохо. Он оставил друга в беде. И можно сколько угодно придумать отговорок, чтобы попытаться убедить других в том, что все было вовсе не так. Но ведь себя не обманешь…
И Джордж понимал, что им с Лукасом как минимум нужно было навестить Роберта, разобраться, что случилось и каким образом тот оказался на опушке леса в полном одиночестве, ведь не с проста же…
Но он не сделал этого, потому что Лукас запретил. Так странно: они одного возраста и примерно одинакового положения, а запрет Лонгботтома так много значит для него… Ведь, казалось бы, это так просто: зайти в больничное крыло и поинтересоваться здоровьем друга. Но Лукас все время находил целую кучу неотложных дел, все переворачивал вверх тормашками, и оказывалось, что они должны столько всего сделать, что на Роба времени совсем нет, да и куда он денется из больничного-то крыла. И за все это время Джордж даже элементарно не поинтересовался состоянием друга.
- Да почему же Лукас постоянно всех заставляет плясать под его дудку?! - в отчаянии вскричал он.
- Потому что мой брат большой эгоист.
Последние слова принадлежали Натали Лонгботтом, неожиданно оказавшейся поблизости.
Джордж всегда уважал сестру Лукаса, слишком уважал, чтобы проявлять по отношению к ней чрезмерное внимание. И дело вовсе не в том, что девушка не вписывалась в его понятия о красоте: в конце концов, в ней столько очевидных достоинств, что на это вполне можно было бы закрыть глаза. Но с ней было слишком…неуютно. Ей постоянно надо было соответствовать, стараться не ударить в грязь лицом, быть в постоянном напряжении. А это требовало слишком много усилий. Но побеседовать с Натали всегда было интересно, можно было разобраться в себе и найти решения мучивших вопросов.
Вот и сейчас Джордж повернулся к Натали и начал ей рассказывать обо всем: о том, что случилось с Робертом, об отношении к этому Лукаса, о том, что он тряпка, не может настоять на своем.
А Натали, внимательно выслушав, грустно улыбнулась и произнесла:
- Знаешь, Джордж, тебе нечего стыдиться. Моего брата боятся все, так уж вышло. Даже папа, герой, предпочитает не вмешиваться, когда речь идет о его обожаемом сыночке. Наверное, в мире только я одна такая ненормальная, высказываю ему в лицо все, что думаю.
- А он?
- Ну… первое время был в бешенстве, а потом привык. Подумай, Джордж, что лучше: поступить по совести или же вечно сожалеть? И помни, ты никогда не сможешь оправдаться перед собой тем, что тебя заставили, что ты не мог поступить иначе. Ведь на самом деле выбор есть всегда. И перед своей совестью отвечать ты будешь только сам.
- Ну, если так ставить вопрос…
- А по-другому он и не ставится… просто подумай.
С этими словами Натали ушла, а Джордж почувствовал себя мерзко как никогда,…но решил подумать об этом завтра.
Слизеринцы вошли в лес, выбрав тропинку наугад. Они надеялись только на то, что не опоздают. Было темно, стоило друзьям углубиться в лес, кроны деревьев сомкнулись, отрезая и без того скудный лунный свет. Все вокруг погрузилось в полный мрак, зловещий и сулящий большие неприятности.
Да, страшно было всем, ведь они обычные подростки. Казалось, темнота давит, заставляя учащенно биться сердце и потеть ладони, страх сковывал сердце ледяными щупальцами. Но слизеринцы упрямо шли вперед, потому что не могли поступить иначе, потому что в данный момент в этом лесу, только еще дальше, где-то в самой чаще, находился человек, которому было гораздо хуже, чем им.
Ведь у Роберта даже нет волшебной палочки, и он совсем один. Не рассчитывает на помощь. Должно быть, ему страшно и ужасно одиноко. Да и по большому счету он такого не заслужил. Да, он совершил в жизни немало неправильных поступков, но кто же их не совершал? Они и сами не знали, как отнеслись бы к признанию бывшего врага, если бы сами в свое время не совершили уймы ошибок. Но теперь понимали, что если судьба дала шанс им, несправедливо лишать этого Блэка.
Но решить спасти Роберта было мало, ведь надо его еще и найти, а это оказалось гораздо сложнее. Слизеринцами все больше овладевало отчаяние. Им уже казалось, что они выбрали неверный путь, что они и Роберта не спасут, и сами навсегда останутся в темном мрачном лесу.
И тут тропинка как-то плавно сошла на нет. Ребята даже не сразу поняли, что уже какое-то время бредут среди деревьев без всякой дорожки, только когда лес и подлесок сплошной стеной стали вокруг. Слышались какие-то пугающие звуки и шорохи, заставляя нервно вздрагивать и таращиться в темноту.
Раздался вскрик. Затем еще один. Ребята кинулись на звук, продираясь сквозь кустарник. Снейп неожиданно вскинул руки и исчез, провалившись куда-то вниз.
- Назад! Все назад! – крикнул он своим друзьям. - Сектумсемпра!
Они едва успели затормозить, под ногами осыпалась земля. Джеймс и Альбус быстро отскочили в сторону. А потом, переглянувшись, осторожно приблизились к пролому в земле.
- Люмус! – приказал Джеймс и тут же отпрянул, прямо перед ним оказалась змея. Он отбросил ее заклятием и заглянул внутрь.
Все вокруг кишело змеями, Северус стоял посреди ямы, расчищая себе дорогу к Роберту, который сидел чуть в стороне. Блэк поднял голову на свет, лицо заливала кровь, в глазах была полная безнадежность, он выглядел совершенно сломленным.
- Мы вас вытащим! Мы сейчас! – закричал Джеймс, собираясь спрыгнуть в яму. Ему было страшно, но им нужна была помощь.
- Нет! Их слишком много, нам не справится! Метлы, призовите метлы! – прокричал Снейп, опускаясь на колени рядом с Блэком и ограждая их обоих барьером.
- Все будет хорошо, слышишь? Не раскисай! – сказал он Роберту, одной рукой держа палочку, другой проверяя его состояние. - Сильно покусали? Ничего, мы вытащим тебя, держись!
Он старался ободрить бывшего врага, хотя понимал, насколько тяжелое у него состояние. Руки, покрытые следами укусов, начали опухать, на мантии тоже виднелись темные пятна, бледная кожа, дыхание вырывалось с трудом. Надо спешить, долго им здесь не продержаться. К тому же, когда он упал, его тоже успели укусить, он не сможет долго удерживать барьер.
- Акцио, метлы! – вскричали в один голос Джеймс и Альбус. А потом послали в воздух сноп искр, возвещая Скорпиусу, что нашли Блэка.
Метлы были не самой последней модели, но и не самые плохие. Ради их покупки пришлось взять много авансов, но оно того стоило. И, возможно, спасет им всем жизнь.
Послышался вой. Альбус с ужасом посмотрел на луну, а потом на брата. Оборотни? Или просто волки? В любом случае – ничего хорошего!
Роберт лег на землю, понимая, что умирает. Было так странно чувствовать рядом…врага. Или кто он ему теперь? Снейп сел, приподняв Блэка, положив его голову себе на плечо и обняв одной рукой, поддерживая.
- Мы выберемся, слышишь? Мы вместе. Держись.
Он тоже чувствовал, как яд медленно убивает его. Перед глазами все плыло, навалилась слабость.
«Если выживу, буду всегда брать с собой безоар», - подумал Северус, начиная проваливаться в темноту. Он уже не мог больше поддерживать заклятие, барьер исчез, змеи начали заполнять пустое пространство. Первые из них коснулись их ног…
Северус почувствовал, что теряет сознание. Яркая вспышка отшвырнула змей. Друзья уже летели на помощь. Джеймс подхватил его и посадил перед собой на метлу. Краем глаза Северус успел заметить, что тоже самое сделал с Робертом Альбус. Они взмыли в воздух. Там на земле, вокруг ямы, виднелись силуэты зверей. Они принюхивались и задирали головы, провожая взглядом несостоявшуюся добычу. А потом наступила темнота. Последнее, что слышал Северус, был многоголосый протяжный вой.
Очнулся Роберт в больничном крыле, все тело страшно болело. И к тому же он был жив. Юноша не знал, что делать с этим открытием: он был абсолютно убежден, что выжить ему ни за что не удастся, а теперь, когда, не смотря ни на что, уцелел, совершенно не представлял, как быть дальше.
Он уже никогда не сможет быть с так называемыми друзьями, один их вид вызывает тошноту, и он пошлет их при первой же возможности далеко и надолго. Но что будет потом? Он окажется совершенно один, без друзей. И теперь, после написанных в письме откровений, кажется совершенно невозможным даже просто попасться на глаза четверке слизеринцев, они же наверняка все прочитали.
Кроме того, он столько времени издевался над ними, всячески унижал… А они дважды спасли ему жизнь.
На этой мысль Роберт вздрогнул и резко поднялся на кровати: он вспомнил все, что произошло. Решение идти без палочки, змей и полную безнадежность,…а потом спасение в лице бывших врагов…
Оглянувшись, Роберт обнаружил на соседней кровати Северуса Снейпа. Он или спал, или был без сознания, и выглядел не лучшим образом – бледный, с запавшими глазами и заострившимися чертами лица. Он пострадал из-за него! Теперь Роберт и вовсе почувствовал себя гаже некуда.
В следующее мгновение гриффиндорец осознал, что решение подняться на кровати в его состоянии далеко не самая лучшая идея. Он почувствовал сильнейшую слабость и головокружение. Одеяло и подушка скатились на пол, но у него абсолютно не было сил, даже на то, чтобы попытаться их поднять. Он упал на матрас, и так и лежал, чувствуя холод и не имея сил двинуться. В голове билась мысль: где же носит мадам Помфри?
Он вспомнил все, что было. Как Снейп спасал его, что говорил. Первый раз в жизни кто-то делал что-то ради него! Снейп боролся за него, ему было не безразлично, и ведь они могли погибнуть там оба. Он не мог не понимать этого, но все равно рисковал. Ради него. И пострадал…
Роберт не помнил, сколько пролежал в таком состоянии. И тут открылась дверь, и зашли Поттеры и Малфой.
Пришли проведать Северуса, конечно, ведь они настоящие друзья. Роберт снова почувствовал горечь: Лукас и Джордж даже если узнают о случившемся, все равно не придут. Они же так заняты, какое им дело, что чуть не умер человек, столько лет помогавший им во всем и искренне считавший их своими друзьями…
Роберт прикрыл глаза, не хотелось именно сейчас выслушивать упреки слизеринцев в том, что из-за него пострадал их друг. Хоть и прекрасно понимал, что это правда. В том, что Северусу сейчас плохо, виноват только он, и если его сейчас станут ругать за это, он ни слова не возразит.
И было так стыдно и унизительно лежать раздетому и беспомощному.
Роберт услышал приближающиеся шаги и звук придвигаемых стульев. Но в следующее мгновение случилось то, чего он ну никак не ожидал. Он почувствовал, что кто-то поднимает и осторожно, стараясь не причинить лишней боли, подкладывает ему под голову подушку, а потом укутывает одеялом.
Открыв глаза, гриффиндорец им не поверил: Джеймс Поттер.
Со старшим кузеном отношения всегда были хуже некуда, и если Роберт еще мог поверить в то, что над ним сжалится Скорпиус или даже Альбус, то от Джеймса никак этого не ожидал.
Он увидел, что Альбус и Скорпиус стали смешивать какие-то зелья, а Джеймс подсел к нему, потрогал его лоб и сказал друзьям: «Сварите еще и жаропонижающее для Роберта».
- Ну мы же не можем дать тебе загнуться от лечения мисс Льюис, - усмехнулся он в ответ на удивленный взгляд Блэка. – Мы же не затем тебя спасали, чтобы она тебя угробила.
- Не надо было меня спасать, - отвернувшись, выдавил из себя Роберт.
- Знаешь, так уж вышло, что мы получили твое письмо несколько раньше, чем ты полагал. Разве мы могли поступить иначе?
- Это был мой выбор, я это заслужил, а теперь из-за меня пострадал Снейп.
- Он, как и все мы, делал то, что считал правильным. Думаешь, мы бы могли жить спокойно, хотя бы не попытавшись помочь тебе? Поправляйся, тебе и так досталось.
- Мне не нужна твоя жалость, Поттер.
- Глупый ты, это вовсе не жалость.
И Джеймс рассказал ему историю, казавшуюся настолько невероятной, что если бы не серьезность ситуации, Роб подумал бы, что над ним издеваются. А потом стал рассказывать Альбус, и следом уже очнувшийся к тому времени Северус. Это было невероятным, но Роберт как-то сразу поверил, и ему стало гораздо легче.
А потом случилось и вовсе невероятное: слизеринцы предложили ему дружбу. Он даже не надеялся на такое, но принял с радостью.
После объяснения, посетители напоили Северуса и Роберта лекарствами и ушли, обещав навещать их обоих. И Роберт понял, что теперь он ничего не боится, ведь у него есть лучшие в мире друзья.
Прошло две недели, и Роберта наконец, выписали. Лукас был доволен. Он вовсе не волновался о приятеле, но хотел побыстрее вернуть еще одного послушного помощника, Джордж не всегда справлялся.
И вот он стал расписывать очередной план как проучить ненавистных слизеринцев. При этом Лукас был настолько уверен в преданности Блэка и Уизли, что даже не подумал спросить их мнения. Он никогда его не спрашивал, ведь они всегда слепо подчинялись ему. Лукаса это устраивало, ему нравилось, когда люди по первому слову кидаются исполнять любое его желание.
Вот только на этот раз все было не так. На особенно интересном моменте, когда Лукас расписывал, как они будут унижать слизеринчиков, Роберт сказал:
- Я никогда этого не сделаю, и не позволю тебе.
- Что?! Да ты… да как ты смеешь!
- Смею, Лукас, смею. Ты всех унижаешь, считаешь себя лучше всех, хотя на самом-то деле в тебе нет ничего особенного. Даже не понимаю, почему тебя все боятся.
- Да я запрещаю тебе с этой минуты появляться в этой комнате и лишаю тебя своей дружбы!
- Я недавно осознал, что по-настоящему мы никогда и не дружили. А запретить появляться в этой комнате ты мне не можешь, она общая.
- Да я же сын героя и начальника Аврората! Да я тебя!
- А я сын героя и министра, и что? И в боевой магии я тебе не уступаю, пробовать не советую.
Они выхватили палочки, некоторое время буравя друг друга воинственными взглядами. Никто так и не решился сделать первый шаг. А потом Лукас грязно выругался и вышел из комнаты.
Роберт усмехнулся. Это была победа, моральная победа. И над собой тоже. Ему было непросто решиться противостоять Лукасу, но он смог, не испугался.
За все это время Джордж не сделал ни шагу и не издал ни звука. Трус. Ему было стыдно за себя, и он не отважился взглянуть в глаза Робу, и отвернулся.
Не смотря ни на что, Роберт был счастлив: у него появились настоящие друзья, и он понял, что в жизни самое главное не терять совесть. Правда, многие ученики Гриффиндора стараниями Лукаса теперь косо на него смотрели, но те, кто изначально терпеть не мог выскочек и отчасти сочувствовал слизеринцам, те, кого он долгое время смешивал с грязью, простили его.
Роберт был убежден, что они-то никогда не простят. Но, видимо, эти люди решили, что уж если Поттер, Снейп и Малфой с ним примирились, значит, он достоин этого.
А после у него даже девушка появилась – подруга Натали Шарлота Томас. Оказалось, она всегда ему симпатизировала, но не хотела огорчать Натали. А когда та первая выказала свое восхищение тем, как Роб отчитал ее братца, Шарлота, наконец, призналась в своих чувствах.
Так что жизнь Роберта стремительно налаживалась, и даже странно было вспоминать, что совсем недавно он был в полнейшем отчаянии.
Джордж находился на распутье. Он не знал, как быть. Восхищаясь Робертом и в глубине душе завидуя ему, Уизли все же не мог взять с него пример. Он не мог противиться воле Лукаса, которая сковывала его и мешала думать. И понимая, что он под гнетом Лукаса не живет, а просто существует, Джордж все же не обладал достаточной силой воли, чтобы послать его куда подальше. Но и с Робертом ссориться не хотелось, ведь он прекрасно понимал, что друг прав.
Пока Джорджу удавалось поддерживать хрупкое равновесие, но он прекрасно понимал, что выбор делать все равно придется.
