8. Нам не писаны законыПоследний представитель древнейшего и благороднейшего семейства Блэков таинственным образом испарился куда-то сразу после обеда: Карта его не показывала, в Выручай-комнате, в том ее варианте, что весь прошлый триместр служил Сириусу убежищем, близнецы его следов тоже не нашли. Пропажа явилась в гостиную Гриффиндора уже за полночь, и то, что она смогла подняться в башню, было самым настоящим подвигом: Блэк едва стоял на ногах, от него за версту разило алкоголем и мокрой псиной.
– Он что, упал в озеро? – с неприкрытым ужасом в голосе поинтересовалась Гермиона.
– Почти, – отозвался Джордж, взмахом палочки высушивая друга. – Посмотри, что за окном творится: дождь как из ведра…
– И что нам с ним делать? – Джейн вопросительно обернулась на друзей. – Надеюсь, его никто не виде л в таком состоянии…
– Если сейчас кто-нибудь спустится на шум, то увидят, – резонно заметила Гермиона. – Нужно увести его отсюда…
– «Унести», ты хотела сказать? – Близнецы подхватили Блэка с обеих сторон. – Ну так куда?..
– К нему в комнату – слишком далеко… Еще наткнетесь на Филча, – Джейн закусила губу, – или на Пивза…
– Несите ко мне, – сдалась Гермиона. Как ни крути, это было логичнее всего: в конце концов, они с Сириусом все еще состояли в отношениях, и из всех шестерых она единственная имела личную спальню.
– Пойдем, приятель, – Фред закинул руку Блэка себе на шею. – Ну, кто тут пьяный? Кто напился? От кого несет, как…
– Прекрати! – одернула его Джейн.
Близнецы, не переставая отпускать шутки и колкости, поволокли Сириуса в наверх, а она придержала за рукав мантии шагнувшую следом Гермиону:
– Отлично придумала! И орешки не понадобятся… Главное, возможность не упусти! Можешь просто, когда он проснется, вести себя как ни в чем не бывало, как будто вы помирились, а он не помнит…
– Я разберусь, – шикнула на нее Гермиона, вырывая руку.
Уложив Сириуса и убедившись, что он спит беспробудным сном и буянить не собирается, друзья начали расходиться. Джейн, то и дело оглядываясь на Гермиону и хитро ей подмигивая, вытолкала близнецов. Рон и Гарри не торопились: им еще предстояло разбираться с домашним заданием – самостоятельными усилиями на это ушла бы вся ночь, но, к счастью, Гермиона любезно согласилась предоставить свою работу в качестве образца.
По пути обратно в гостиную Рон ворковал над заветным пергаментом, как сорока над гнездом, – мысли же Гарри, идущего следом, были заняты совсем другим – вернее, другой, – и, погруженный в них, он даже подскочил от неожиданности, когда друг, резко умолкнув и замерев, вцепился ему в плечо:
– Ты видел?
– Что? – Гарри, поправляя очки, глянул в указанном направлении: на уже закрывающийся портретный проем.
– Там Джинни! Это была она! Вышла только что! Точно она!
– Так, погоди, – Рон уже готов был броситься вдогонку – пришлось преградить ему путь и в буквальном смысле удержать от немедленных действий.
– Что значит – погоди? – взвился он. – Тебе легко говорить, это же не твоя сестра!
– Она все равно ничего тебе не скажет!
– А я и не собираюсь спрашивать! – Рон, яростно сопящий, не оставлял попыток высвободиться. – Сам узнаю, куда она пошла.
– Ага, или попадешься Филчу!
Рон наконец вырвал руку и смерил друга испытующим взглядом.
– Тогда дай мне мантию, – потребовал он.
Гарри подавил обреченный вздох. Слежки не избежать, это было предельно ясно. Самому ему эта идея не нравилась категорически, но переубедить Рона, сочетающего в себе характерное гриффиндорское упрямство с наследственной уизлевской склонностью к авантюрам, возможным не представлялось. Под вопросом было лишь число преследователей, но Гарри тоже не зря попал на Гриффиндор и, к тому же, помнил, сколько раз Рон шел за ним, даже зная, что опасности их подстерегают куда большие, нежели вездесущий школьный завхоз…
Пока они искали в чемодане мантию-невидимку, Джинни, судя по Карте Мародеров, спускалась по Главной лестнице. Когда друзья выходили из гостиной, она уже пересекла первый этаж и теперь двигалась в направлении подземелий. Рон мрачнел на глазах: он знал эту дорогу. Знал ее и Гарри: они в свое время вместе шли по ней в слизеринскую гостиную в обличье Крэбба и Гойла и вот, спустя почти три года, вновь лавировали по холодным коридорам.
Пахло сыростью, глухо потрескивали настенные факелы, и на освещенных ими участках стен можно было разглядеть сбегающие с потолка капли. На Рона Гарри смотреть избегал, понимая, что успокоить его нечем: точка «Джинни Уизли» уже успела затеряться среди множества других, подписанных слизеринскими фамилиями – отбой наступил уже давно, и гостиная полнилась народом. Незваные же гости застыли перед голой стеной – без пароля рассчитывать было не на что.
– Она там, внутри, – упавшим голосом констатировал Рон и в бессильной злобе ударил по стене кулаком. – Представляешь, как далеко это все зашло, раз у нее даже есть пароль?
Школьные правила запрещали студентам заходить в гостиные других факультетов – как, впрочем, и разглашать пароли; однако тех, у кого возникала такая необходимость, это сроду не останавливало. Падма Патил, к примеру, мелькала в гриффиндорском крыле не реже, чем раз в неделю. Но Джинни… Кто может ждать ее в Слизерине? Малфой и его дружки ведь презирают семью Уизли… Или, выходит, не всю?
– Подождем, – глухо сказал Рон, глядя в сторону. Возражать Гарри снова не решился: только пожал плечами и, за неимением альтернативы, вновь переключил внимание на карту. И вовремя: прямо к ним стремительно двигалась еще одна точка…
Джейн Льюис.
Сперва он просто не поверил своим глазам: невозможно, просто немыслимо! Джейн ведь ушла с близнецами, откуда ей взяться здесь, откуда и зачем… Но Карта не способна лгать – в этом уже довелось убедиться… Так неужели и Джейни как-то связана со слизеринцами? От Джинни, конечно, тоже едва ли можно было ожидать, но в случае с Джейн эта мысль резанула больнее: словно оборвалось что-то внутри и разлетелось на осколки…
Сделав Рону знак молчать, Гарри накинул на них обоих мантию: теперь руки у него дрожали так же, как и у друга. «Пожалуйста, пусть хотя бы с одной обойдется», – про себя взмолился он, при этом имея в виду «одну» конкретную. Рон, наверное, не простил бы ему такой расстановки приоритетов – Гарри и самому было отчасти неловко, что выбор дался так легко, но... по-другому не получалось.
«Джейн из маггловской семьи, – он ухватился за эту зацепку, как за спасательный круг, – слизеринцы бы никогда ее не приняли», – и глубоко вдохнул полной грудью.
Должно быть какое-то разумное объяснение, почему она здесь. Иначе никак.
Из-за поворота показалась неровная тень, дрогнула в свете факелов – и из темноты бесшумно выступила угольно-черная пантера с желтыми глазами: прошествовала к стене, за которой таился вход, села в углу и задергала кончиком длинного хвоста – в ожидании.
Гарри затаил дыхание; сердце в груди колотилось как сумасшедшее.
Долго ждать ни им с Роном, ни Джейн не пришлось: не прошло и нескольких минут, как стена разверзлась, и из проема появился Монтегю. Рон дернулся было, намереваясь проскочить в заветный коридор, однако в следующую секунду с полузадушенным вздохом отшатнулся назад: пантера вдруг сорвалась с места и прыгнула на слизеринца.
Даже со стороны и со знанием того, что членовредительства не предвидится (хотя бы потому, что Джейни крайне брезглива), это выглядело жутковато, а уж что испытывала в этот момент сама жертва, не хотелось и представлять. Где-то в глубине души Гарри было даже жаль Монтегю: судя по всему, ужас его был таков, что не выходило не то что закричать – раскрыть рот, и он лишь бессвязно мычал, слабо трепыхаясь в звериных когтях.
– Откуси ему голову, – выдохнул Рон тихо, но различимо, однако голос его потонул в угрожающем рычании: Джейн все никак не унималась. Очевидно, сегодняшняя стычка со слизеринцами задела ее сильнее, чем казалось на первый взгляд.
Пантера, скаля зубы, подержала «добычу» еще с минуту, потопталась по ней, а затем так же бесшумно отскочила обратно в тень. Монтегю же, одуревший от ужаса, даже не подумавший схватиться за палочку, с несвойственной ему резвостью вскочил и, путаясь в ногах, понесся обратно в гостиную. Рон бросился за ним, но не успел – только напугал Джейни, выскочив из-под мантии и появившись буквально из воздуха. Пантера шарахнулась от него, как дементор от Патронуса, сверкнула желтыми глазами, а через мгновение на ее месте уже стояла девушка в короткой юбке:
– А вы какого дьявола тут забыли?
– Там Джинни, – Рон ткнул пальцем в стену, – и мы хотели узнать, с кем, а из-за тебя теперь ничего не выйдет! – упрекнул он, словно не наблюдал за устроенным спектаклем с восторгом в глазах.
– Ну прости, что отомстила за твоих братьев! – машинально огрызнулась Джейн и только потом осмыслила первую фразу. – Стоп, что? Она и правда там? У них в гостиной?
– Да!
– Уходим отсюда, – перебил Гарри, – пока Монтегю никого не привел… Втроем мы под мантию уже не влезем, – торопливо пояснил он, предупреждая реплику Рона. Слизеринцы в историю о нападении пантеры, конечно, вряд ли поверят, однако, если пострадавший побежит к Снейпу, тот не оставит жалобу без внимания.
– Но Джинни…
– Дождемся ее в гостиной.
Впрочем, до гостиной еще нужно было добраться, не налетев при этом на Филча или, еще того хуже, кого-нибудь из разбуженных преподавателей. Но Гарри это уже не беспокоило: он просто наслаждался возможностью побыть с Джейн – пусть и не наедине, но обращая на себя ее внимание, в кои-то веки не монополизированное близнецами.
На его памяти это вообще был первый раз, когда их не оказалось рядом с ней – троица уже казалась неразделимой, в том числе в восприятии Гарри. Он и не думал вмешиваться, влезать в их отношения – даже возможности такой не допускал: не видел смысла, да и не смог бы предать доверие Фреда с Джорджем. На самом деле, ему было достаточно видеть Джейн, говорить с ней, проводить время в одной компании… и надеяться, что этим удастся довольствоваться и впредь.
Дорога до гриффиндорской башни вдруг показалась на удивление короткой.
***
С подачи Рона они все-таки дождались Джинни в гостиной, однако привело это лишь к тому, что в спальню мальчиков Джейн вернулась оскорбленной и сердитой.
– Акцио, сигареты, – первым делом буркнула она, забравшись на кровать.
Фреда реакция загонщика не подвела даже спросонья: подлетевшую пачку он перехватил не глядя и, подавив зевок, обреченно поинтересовался:
– Что стряслось? Опять Анжелина?
– Ваша сестра.
Близнецы страдальчески переглянулись: взаимная неприязнь Джинни и Джейн являла собой ту проблему, решения которой не знали даже они, при всей своей изобретательности. Джинни пребывала в непоколебимой уверенности, что ее братья достойны лучших – и отдельных – партий; а Джейн полагала, что та просто ревнует братьев, и настаивала, что об ее ночных отлучках Макгонагалл в прошлом году узнала именно от Джинни.
– Рассказывай.
Джейн извернулась, предприняв отчаянную попытку добраться до сигарет, но потерпела фиаско. Живописать сцену, произошедшую в гостиной, пришлось без перерыва на перекур.
Джинни, вопреки ожиданиям, не стала оправдываться, а напротив, перешла в нападение, заявив, что дела ее никого не касаются. Рон, багровый от гнева, заорал, что он, как ее старший брат, не позволит шататься по ночам неизвестно где и неизвестно с кем, после чего пригрозил написать миссис Уизли. Однако Джинни не дрогнула и здесь: озабоченность братца ее личной жизнью она связала с отсутствием у него своей собственной, а затем припомнила летний инцидент с Гермионой и посоветовала переключиться на «кого попроще», красноречиво указав глазами на Джейн.
– Мы поговорим с ней, – заверил Джордж, мягко привлекая девушку к себе и успокаивающе касаясь губами ее волос.
– Завтра же, – поддержал Фред, сжав ее ладонь, и они с братом обменялись обеспокоенными взглядами. Похоже, с Джинни все грозило оказаться куда серьезнее, чем они думали, и как бы сестра не зашла слишком далеко в стремлении доказать свою независимость. В то, что она действительно встречается с кем-то со Слизерина, верилось с трудом; и чем скорее они все прояснят, тем лучше.
– Рон зря полез, – задумчиво проговорил Джордж, – налетел на нее, распсиховался, мораль начал читать… Надо было по-другому: спокойно, на равных...
– Неужели она настолько на нас зла? – Фред потер переносицу. – Прямо-таки до Слизерина? Кстати, а ты-то как оказалась с Роном? – нахмурился он: неужели Джейн настолько хотела уличить Джинни?
Смех, зазвучавший в ответ, стал для него абсолютной неожиданностью, но, иной реакции на вторую часть истории быть попросту не могло. К тому моменту, когда их благоверная закончила свой рассказ, близнецы уже хохотали в голос и, если бы не заглушающее заклинание, разбудили бы добрую половину факультета.
– Блеск!
– Джейни, солнце, ты бесподобна!
– Тебя за одно это можно носить на руках!
– Как ты его выманила?
– Тоже мне, проблема, – фыркнула Джейн, чрезвычайно собой довольная. – Он по нескольку раз за ночь курить бегает. Рано или поздно все равно бы вышел.
– Спорим, он в штаны наложил? – Джордж ребром ладони смахнул выступившие слезы. – Ох, какое шоу мы пропустили! Могла бы, между прочим, и посвятить в такой шикарный план, – шутливо упрекнул он, и Джейн сдавленно хихикнула ему в плечо:
– Это вам за Эйфорийный эликсир!
– Но-но, мы же не лишили тебя зрелища! И, чтоб ты знала, это была идея Сириуса!
А Сириус, между тем, все еще спал как убитый: Гермиона даже на всякий случай подходила проверить, дышит ли он. Ей никогда прежде не доводилось иметь дело с людьми настолько пьяными. Впрочем, с Сириусом многое было впервые.
До прошлого года она вообще не задумывалась об отношениях: не видела необходимости. Разговоры Лаванды и Парвати о парнях, свиданиях и поцелуях казались ей совершеннейшей глупостью; но потом сквозь баррикаду книг и пергаментных свитков, которой лучшая ученица отгораживалась от всей этой бесполезной суеты, вдруг прорвался Виктор. Звезда квиддича, мечта сотен девчонок, он мог заполучить любую из них, однако почему-то обратил внимание на нее… Но если то была исключительно его инициатива, к Сириусу Гермиона пришла уже сама – и продолжала приходить раз за разом, даже несмотря на то, что первое время он не проявлял ни малейшего желания идти на контакт.
Иногда она все еще спрашивала себя, что же именно толкнуло ее ему навстречу. По привычке взялась за задачу повышенной сложности, вроде тех, что в учебнике нумерологии отмечены звездочкой? Разглядела в беглом узнике байронического героя? Или просто подтвердила своим примером, что хорошие девочки обречены влюбляться в плохих парней?
В том, что будет непросто, она не сомневалась ни секунды. Блэк был весьма и весьма далек от чьего бы то ни было идеала и уж точно не подходил примерной девочке-отличнице. Его рассуждения, циничные и порой даже жестокие, резали по живому; колючие поцелуи кололи губы, а от тяжелого взгляда серых глаз с затаившейся в них тоской зачастую становилось не по себе. Гермиона знала, что не сможет вернуть ему двенадцати лет, погубленных Азкабаном, но готова была бороться за последующие. И, когда осунувшееся лицо наконец озарила улыбка, поняла, что победила. А внезапное, ошеломляющее осознание собственной власти над этим сложным и таким сильным человеком пришло лишь после того, как он, худыми руками обняв ее, обнаженную, все еще дрожащую; уткнулся лбом ей в плечо и глухо прошептал ее имя…
Гермиона до сих пор не могла поверить до конца, что решилась на этот шаг, и по-прежнему заливалась краской всякий раз, когда Блэк стягивал с нее одежду или просто скользил жадным взглядом по ее телу. В отличие от Джейн, никогда не упускавшей возможности поделиться постельными впечатлениями и обожавшей расписывать их в деталях, она предпочла бы оставить это только между ними с Сириусом – но друзья, конечно же, знали, и это тоже смущало. Особенно в случае с Гарри. Гермиона и так почти месяц не могла смотреть ему в глаза после инцидента в Норе; и избегала всеми возможными способами – пока он сам не перехватил ее и не заверил, что все в порядке. Милый, добрый Гарри: он всегда понимал все лучше других, но она все равно ощущала себя виноватой за то, что перетягивает на себя внимание его недавно обретенного крестного…
А теперь ее личная жизнь в одночасье стала достоянием общественности: все кругом, куда ни глянь, обсуждают их с Сириусом; и каждый стремится добавить от себя какие-нибудь новые пикантные подробности, тогда как сама Гермиона еще даже родителям ни о чем не говорила – а вот как раз они-то имеют полное право знать! Не обо всем, разумеется, но, по крайней мере, о том, что их единственная дочь завела отношения. Тайн и без того накопилось немало – в основном магических, но если магия была вне понимания мистера и миссис Грейнджер, то тридцатишестилетний мужчина определённо не был. Конечно, после письма из Хогвартса родителей мало что могло удивить, но Гермиона подозревала, что эта новость сможет. Главное, чтобы они не вспомнили Сириуса по криминальным новостям.
При мысли об этом лучшая ученица не удержалась от невольной улыбки. Вот ведь как бывает: впервые она увидела Блэка в рубрике «Разыскивается», а теперь он спит в ее постели! И все, что ее беспокоит в данный момент – это как вести себя с ним по пробуждении…
Она раздумывала над письмом домой, когда Сириус издал приглушенный стон и тяжело заворочался.
– Зелье на тумбочке, – поспешила сообщить Гермиона, кивая на заранее приготовленную склянку. Блэк осушил ее одним глотком, тряхнул лохматой головой, точно стряхивая остатки улетучивающегося похмелья, и медленно сел в кровати. Прояснившийся взгляд обвел комнату и остановился на ее обитательнице.
– Почему я здесь? – От него все еще пахло перегаром: к сожалению, на это действие зелья не распространялось.
– А ты бы предпочел остаться в гостиной? Или в коридоре? – язвительно уточнила Гермиона, уже готовая высказать всё, что думает о его выходке: мало того, что напился буквально до чёртиков, так еще и в школу явился в таком состоянии! – но в последний момент сдержалась. В конце концов, Сириус – это не Рон и не Гарри; он взрослый мужчина и говорить с ним назидательным тоном с ее стороны попросту нелепо.
– А как насчет того, что люди скажут? – насмешливо поинтересовался Блэк, но глаза его оставались серьезными. – Ну, если увидят, что я от тебя выхожу…
«Надо же, озаботился!» – едва не сорвалось с языка, но Гермиона вновь сделала над собой усилие. Сплетников все равно уже не заткнуть, и от того, что они с Сириусом будут из-за этого ругаться, болтовни меньше не станет. А выносить ее в одиночку она устала.
– На самом деле, ничего нового.
Потому что уже столько всего насочиняли, что удивить не получится, даже если очень постараться. Апогеем стало предположение какой-то пуффендуйки, что и бежать из Азкабана Сириусу в свое время помогла именно Гермиона…
– Я могу считать это за предложение остаться? – Блэк смотрел на нее, улыбаясь, и ответная улыбка родилась сама собой. Это было… нет, не безумием – только не после того, как они провезли его в Хогвартс, не после того, как ввязались в бой с Пожирателями Смерти… По сравнению со всем этим совместная ночевка тянула лишь на авантюру, и то достаточно скромную. Троица такими промышляет каждую ночь.
Сириус протянул к ней руку – Гермиона медленно приблизилась, вложила в нее свою и вновь невольно затрепетала, когда ладони коснулись теплые губы.
Недописанное письмо родителям так и осталось лежать на столе, в очередной раз отложенное до лучших времен.
***
– Ну наконец-то! – воскликнула Джейни при виде подруги – так громко, что к ним обернулась добрая треть зала. – Я уже и не надеялась!
– На что? – уточнила Гермиона, опускаясь рядом и машинально отмечая, что Фреда с Джорджем поблизости нет: видимо, отсюда и столь бурная реакция. Если рядом близнецы, Джейн даже обрушение замка заметит только после того, как закончит с ними целоваться.
– На ваше примирение, конечно, – почти пропела та, лукаво прищурив глаза. – У тебя след на шее, между прочим. – Ужас, отразившийся у Гермионы в глазах, развеселил ее не на шутку. – Да шучу я, расслабься. Заглядывала к вам с утра, вы спали еще.
– Тебе что, заняться больше нечем? – Гермиона раздраженно придвинула к себе тарелку: приподнятое настроение как рукой сняло.
– Не-а, – Джейни, ничуть не смутившаяся, крутанула кубок с тыквенным соком, – мои там с Джинни ситуацию проясняют… Ах да, ты же не в курсе! – спохватилась она, но ввести в курс дела не успела: над столами зашумели совы: ухая, хлопая крыльями, торопясь доставить хозяевам почту.
Тотчас зазвенели приборы: наученные горьким опытом, все торопились подобрать свои тарелки, дабы в них не угодило перо или что похуже. Джейн, чертыхнувшись, отклонилась от стола, насколько смогла; Гермиона последовала ее примеру – и вовремя: в следующее мгновение что-то тёмное, мелькнув перед глазами, приземлилось в блюдо с мясной подливой, окропив всех сидящих поблизости горячими жирными брызгами. Больше всех досталось Симусу: его форменная рубашка вся покрылась пятнами, и короткое, но емкое ругательство услышал, наверное, весь гриффиндорский стол.
– Стрелка, – обреченно вздохнула Джейни, взмахом палочки очищая выбравшуюся на стол птицу. – Один ответ ты уже точно принесла: теперь я знаю, что купить Фреду с Джорджем на день рождения. Сова нам понадобится.
Они с близнецами уже вовсю планировали будущую совместную жизнь и даже нашли подходящий дом в Косом переулке. На первом этаже Фред с Джорджем намеревались оборудовать свой магазин – Джейн, правда, настаивала, что на первое время для него будет достаточно и одного крыла – а второй сделать жилым. В любом случае, обустройство на новом месте обещало значительные затраты, и потому Гермиона, Гарри и Сириус единогласно решили дарить близнецам деньги. Джейн оставалось единственной, перед кем стояла необходимость идти по магазинам, но отправляться за покупками в одиночку было не в ее правилах.
– Пойдешь со мной? Понятия не имею, как выбирать птицу.
– А я, по-твоему, имею? – Гермиона скептично приподняла бровь. – У меня и совы-то нет! Единственный раз пошла за ней – и то купила Глотика! – Она очень надеялась, что этот аргумент сработает. При всей любви к Джейн, шопинг с ней был сущим наказанием. В прошлый раз, накануне Дня Влюбленных, они провели в Хогсмиде почти шесть часов, и Гермиона за это время успела проклясть все на свете.
– Может, Гарри попросить?
Этого еще не хватало! Гарри, конечно, только рад будет помочь, но еще одна совместная вылазка лишь усложнит его ситуацию. А Джейн ведет себя как ни в чем не бывало, будто бы не замечает, как он смотрит на нее… Или просто не хочет замечать?
– Он тоже не советчик. Буклю ему Хагрид подарил.
– Ну нет, Хагрида я звать не буду, – фыркнула Джейни, невольно бросая взгляд в сторону преподавательского стола, за которым лесничий что-то увлеченно доказывал профессору Спраут. – Ты свободна после обеда?
– У меня нумерология и потом еще дежурство… А у вас разве не консультация по расписанию?
– Это не консультация, а интеллектуальное домогательство, – зазвучал над головами девушек голос Джорджа, и незаметно появившиеся близнецы втиснулись на скамью.
– Я бы даже сказала, изнасилование, – с готовностью подхватила Джейни, откидываясь спиной на грудь одному из них.
– Зависит от того, как далеко ты позволишь этому зайти, – подытожил Фред, и троица разразилась хохотом. – Это кому? – уточнил он, беря письмо, отложенное на край стола. – Нам?
– Вам, – бодро откликнулась Джейн. – Стрелка принесла. Ну, как прошел семейный совет?
Фред оценивающе глянул на нее и пожал плечами.
– Напряженно. Джинни… В общем, нет у нее никого, и она злится, что вы следили. Говорит, когда ей нужно было внимание, нам всем было не до нее, а теперь, когда у нее появилась подруга…
– Подруга? – переспросила Джейн с нескрываемым недоверием. – Что, на Слизерине?
– На Когтевране. Луна Лавгуд. Бледная такая, странная… В общем, Джинни говорит, это они с ней в подземелья ходили, искать каких-то… каких-то существ, не запомнил название – их вроде как ее отец изучает…
– Да ладно? – Голос Джейни так и сочился сарказмом. – Мы своими глазами видели ее в слизеринской гостиной – и я, и Гарри, и Рон; а вот Луны никакой не видели…
– Они вроде совсем рядом с гостиной были, в соседнем коридоре. Вы же сами сказали, что там всё сливалось, – резонно заметил Джордж, – может, сдвинулась точка на пару дюймов…
– По-твоему, мы все трое идиоты? – Джейн сбросила его руку и выпрямилась. Подведенные глаза сверкнули обидой. – Вы что, правда готовы купиться на эту чушь?
– Солнце, – Фред коснулся ее плеча, но она сбросила его руку и отвернулась так яростно, что взметнувшаяся коса едва не задела его по лицу. – Слушай, ну ведь не мне тебе рассказывать, какие могут быть парадоксы! Петтигрю двенадцать лет назад похоронили, а он был у нас на виду! Сириуса все считали виновным – мы сами считали, и столько всего на него указывало!.. А здесь – наша сестра! Я не говорю, что мы вам не верим, тебе не верим, – он заглянул ей в глаза, – иначе мы бы просто не пошли к Джинни с этим, но… ей не верить у нас тоже нет причины.
– Да и какие с нашей стороны могут быть претензии, – добавил Джордж, – когда сами хороши… Во всех смыслах. Мы ведь и правда в последнее время почти к ней не подходили. – На этих словах он бросил предупредительный взгляд на Гермиону, точно ожидая от нее излюбленного «Я же говорила!», но та предпочла воздержаться от комментариев. Близнецы же, воспользовавшись паузой, переключились на письмо.
– Из дома, – объявил Фред, не отрываясь от чтения. – Билл и Чарли приезжают на Пасху. Мама настроена собрать всю семью. Зовет всех в гости.
Гермиона перевела взгляд на Джейн: как и следовало ожидать, лицо подруги не выражало ни малейшего энтузиазма. Они все слишком хорошо помнили прошлый раз: благодаря ему образовалась их нынешняя компания, но он же и доказал, что проводить каникулы в Норе в полном составе – не лучшее решение. И вполне понятно, что Джейн не горит желанием возвращаться туда, откуда ее пытались выставить со скандалом. Да и Сириус ни за что не согласится: он ждет не дождется любой возможности побыть с Гермионой наедине, а в доме у Уизли этот вариант исключен. Летом они в этом уже убедились.
– Мы ведь собиралась смотреть дом, – напомнила Джейни, переводя настороженный взгляд с одного близнеца на другого. – И потом, это наши последние каникулы! Можно сказать, последний шанс побыть здесь всем вместе – свободно, я имею в виду, безо всей этой учебной мороки! Осталось всего два месяца!
Тот факт, что прежде чем гулять выпускной, нужно будет сдать ЖАБА, троица упорно обходила стороной. Тогда как многие их однокурсники вовсю засели за книги, Джейн с близнецами еще даже не озаботились чтением списка вопросов, выносимых на экзамен. Всякий же раз, когда Гермиона пыталась поговорить с подругой на эту тему, та лишь отмахивалась, заявляя, что на минимальный балл они как-нибудь сдадут, а большего и не нужно.
– Ни в какую академию мы не собираемся, – рассуждала она. – Аттестат получим – и дело с концом. Преподы сами не захотят, чтобы мы еще на год тут задержались – иначе Филч на Гремучей Иве повесится!
Переубеждать было бесполезно: Фред, Джордж и Джейн доказывали это даже сейчас, явившись на завтрак без сумок и школьных принадлежностей, не скрывая ни от кого, включая профессоров, что на занятия не собираются. Увлеченные спором о планах на каникулы, они, похоже, даже не заметили ухода Гермионы, которой, в отличие от них, требовался не проходной, а наивысший балл…
***
Первый же день долгожданных каникул ознаменовался вечеринкой поистине королевского размаха: восемнадцатилетние близнецов прогремело на всю гриффиндорскую башню. Именинники отказались уезжать, не отгуляв как следует («Не лишать же вас предпоследнего шанса развлечься на должном уровне!» – объявил факультету Джордж), и по их примеру почти треть однокурсников тоже отложила свой отъезд, о чем, судя по несмолкающему хохоту, не пожалело ни на секунду. Огневиски и пунши лились рекой, снаружи гремели фейерверки и салюты, а мандрагора, накачанная веселящим зельем, горланила песни и задушенно хихикала, когда прилетевший на шум Пивз подхватил ее и принялся кружить в танце под самым потолком. Преподаватели не сбежались лишь потому, что Сириус наколдовал в гостиной звукоизолирующий купол.
Появление Блэка вызвало немалый резонанс, и в течение первого часа многие ощущали себя не в своей тарелке. Впрочем, горячительные напитки вскоре растворили в себе всякое смущение. Сириус, однако, не налегал на них, ограничившись парой стаканов пунша. Зато Гарри отличился: перебрав медовухи, он забрался в стоящие в коридоре рыцарские доспехи, а те, не стерпев подобного обращения, от души приложили наглеца о стену. Недалеко от друга ушла и Джейн, полезшая танцевать на стол. Немудрено, что наутро ни тот, ни другая не смогли подняться с постели – о поездке в Нору не могло быть и речи, так что четверо Уизли отбыли домой без них.
А Гермионе, единственной из всех спустившейся к завтраку, школьная сова принесла письмо из дома – в ответ на озвученное наконец признание. Родители приглашали их с Сириусом в гости – и следующие два дня ее занимало только это: сперва уговоры (таким растерянным она впервые Блэка еще не видела), сборы и подготовка, затем – непосредственно само знакомство. Больше всего Гермиона боялась столкнуться с открытым недовольством со стороны матери и отца, но те, к ее облегчению, приняли их радушно: то ли и впрямь после знакомства с магическим миром разучились удивляться, то ли опасались, выказав что-то против, еще больше отдалить от себя дочь. Так или иначе, Сириус преподнес себя в лучшем свете и сделал все, чтобы единственным вменяемым ему «но» была их с Гермионой разница в возрасте. Биографию и историю знакомства они, разумеется, озвучили в измененном варианте – в противном случае не спасла бы никакая вежливость.
– У тебя нос мамин, – рассуждал Блэк на обратном пути, держа Гермиону в объятиях, пока «Ночной рыцарь» мчал по залитой закатным солнцем дороге, – и улыбка, и голос. Остальное – папино.
К замку они подходили за руку: забылись, а во внутреннем дворе спохватываться было уже поздно – если кто-то и смотрел из окон, то все равно уже их увидел. Но сегодня Гермионе не хотелось даже думать об этом: слишком счастливой и вдохновленной она себя чувствовала. И Сириус, судя по сияющим глазам, полностью разделял это ощущение.
Впрочем, не он один: в гостиной они обнаружили Гарри и Джейн, склонившихся над каким-то журналом и смеющихся в один голос. Она прикладывала к его лицу прядь своих волос на манер усов, а он не сводил с нее влюбленных глаз.
И, глядя в них, Гермиона с тяжелым сердцем осознала, что клетка захлопнулась намертво: ее лучший друг нашел себе очередную проблему – на сей раз совершенно иного рода…
***
– Мерлина ради, мы просто сходили вместе на ужин и поболтали! Мне что, надо было шарахаться от него, как от прокаженного?
В отсутствие близнецов Джейн вспыхивала по любому поводу – упреки же Гермионы задели ее не на шутку.
– За кого ты меня принимаешь? – негодовала она, уверяя, что со своей стороны не делала ничего, что могло бы внушить Гарри ложную надежду. – Я его за собой не тащила! Или в том, что в гостиной больше никого не было, тоже моя вина? Мы, на минуточку, друзья с ним – что, я, по-твоему, не могу перекинуться с другом парой фраз?
Тем не менее, этой самой «пары фраз» оказалось достаточно, чтобы подкрепить влюбленность Гарри, как маггловская спутниковая тарелка усиливает пойманный сигнал. Оставалось лишь надеяться, что ни Джордж, ни Фред ничего не заметят. К счастью, те за время разлуки слишком соскучились по Джейни, чтобы смотреть на кого-нибудь еще – Гарри же своих чувств никак не проявлял, и тревоги Гермионы понемногу рассеялись. Вернее, уступили место другим, еще более актуальным: с началом последнего триместра на первый план окончательно вышли экзамены, уже маячащие на горизонте.
СОВ по важности хоть и уступали ЖАБА, но подготовки требовали не менее серьезной, и лучшая ученица ушла в нее с головой, сутками просиживая в библиотеке. Рон и Гарри видели ее только на занятиях, троица и Сириус – и того реже. В распоряжении последнего оставались лишь перемены и трапезы в Большом Зале – к счастью, еду в библиотеку проносить запрещалось. В таком режиме Блэк честно выдержал две недели, после чего махнул рукой на правила и заявился на историю магии, к вящей радости изнывающего от скуки пятого курса.
– Ты в своем уме? – ахнула Гермиона, когда он опустился за парту рядом с ней. – Это же урок!
– Это Биннс, – откликнулся Сириус ей в тон, – даже если мы все сейчас встанем и уйдем, он не заметит.
– Правда? – оживился Рон, поворачиваясь к ним. – Так давайте!
– Мы как-то прямо посреди урока сели на метлы и вылетели в окно, – припомнил Блэк с мечтательной улыбкой, – а он и не пошевелился. И Пивз сколько раз прилетал – ноль реакции…
– Зато другие преподаватели этого так не оставят! – припечатала Гермиона, не переставая писать. – Хочешь, чтобы тебя попросили из Хогвартса?
Вместо ответа Сириус выхватил у нее перо: судя по всему, такая перспектива его не очень-то и пугала.
– Что ты делаешь?
– Хватит уже записывать этот бред! Посмотри: никто больше не пишет! Даже в наше время никто не писал! Спорим, даже когда он был жив, никто не писал?
– Это не бред, Сириус, мне по этому предмету сдавать экзамен!
– Так мы уходим или нет? – нетерпеливо вопросил Рон через плечо.
Застонав, Гермиона обреченно опустила голову на руки. Снова он за свое, снова ведет себя, как упрямый, беспечный подросток, упрямо не желающий понимать очевидного. Ясно, что соскучился – она тоже, очень, просто до безумия, но… если это будет стоить ей экзамена, она ведь ни за что себе этого не простит! А ну как в билете попадется именно эта тема?
Но, когда Блэк с надменным видом воткнул ее перо себе в волосы, она попросту не смогла удержаться от смеха. И, ощутив, как его рука под партой накрывает ее ладонь, не стала возражать.
В конце концов, до звонка всего десять минут – на это время можно позволить себе отвлечься, раз уж Сириус все равно здесь…
А тема, дай Мерлин, не попадется…
***
По крыше мерно барабанил дождь – зарядивший почти с самого утра, он уже успел превратить квиддичное поле в грязное месиво, а тренировку – в сущий ад, откуда все игроки вернулись продрогшими до костей и теперь отогревались у камина. Гарри и Рон устроились в креслах, троица же растянулась на диване, сплетшись в объятиях так, что не разобрать, где чьи руки.
– Пока вас не было, Макгонагалл заходила, – угрюмо сообщила Джейни близнецам. – Флитвик все-таки донес ей…
– Вы что, даже Флитвика умудрились довести? – Рон прицокнул языком. – Что вы сделали?
– Я пыталась извиниться, – продолжала Джейн, сделав вид, что не услышала вопрос, – но она сказала, что, мол, надо было думать раньше… Короче, она отправила всё нашим родителям.
– Вот это нехорошо, – Джордж нахмурил брови.
– Что вы сделали? – на тон громче повторил младший брат.
– Да ничего особенного: просто переписывались на листке, а он подошел и отобрал его. И прочитал. Ему что, не говорили, что нельзя читать чужую переписку?
– А что там было?
– Ну… – Джейн многозначительно отвела глаза, а Джордж пояснил:
– Там имелись весьма пикантные подробности.
– А еще – мы упоминали там новый дом, – добавил Фред тоном таким будничным, словно говорил о погоде, и неминуемый скандал не касался его никоим образом. – Мама… гм… может быть несколько шокирована...
Рон сморщился, будто бы проглотил лимон:
– Она будет в ярости.
– Особенно притом, что не знает, откуда у нас деньги, – добавил Джордж, – и что они у нас вообще есть.
– Наверняка подумает, что украли.
– Ну да, конечно, чего еще от нас ждать…
– Мы же не Перси…
Перемывание косточек старшему брату на корню пресекла влетевшая в портретный проем Гермиона: белая как полотно, с подозрительно блестящими глазами и дрожащими губами:
– Сириуса вызвали к Дамблдору!
От расслабленно-ленивого состояния враз не осталось и следа: друзья, наперебой вопрошая «Что?», «Зачем?», «Как?», повскакивали с мест и бросились к вошедшей:
– Из-за вчерашнего?
– Скорее всего… – убито проговорила Гермиона, запуская пальцы в волосы, и без того растрепанные. – Мерлин, я ведь столько раз его предупреждала… Говорила, чтобы не высовывался… Но он же никогда не слушает!
– Да брось, ничего они ему не сделают! – уверенно заявил Фред, и на него тут же устремились пять преисполненных надежды взглядов. – Бродяга у нас герой, – ободренный, продолжил он, – а к героям отношение особое… Уж если Дамблдор терпел, когда он в Выручай-комнате прятался, то сейчас тем более не выгонит.
– Пальцем погрозит: мол, не лезь на рожон, не нарушай правила, – подхватил Джордж, – и отпустит.
– Тут просто не за что выгонять! – Джейн обняла подругу за плечи. – Подумаешь, пришел, посидел... Что в этом такого?
– А если всплывет та история с Эйфорийным эликсиром?
– Не докажут, – уверенно заявил Джордж.
Гермиона закусила губу, мысленно призывая себя успокоиться и ругая за несдержанность: не хватало еще разреветься здесь, у парней на глазах! В конце концов, даже если директор решит принять меры, ничего страшного Сириусу не грозит: он уже не в розыске и в случае чего просто вернется на Гриммо – тем более что в замке и без того задержался… Но одна только мысль о расставании отзывалась ноющей болью в груди. Блэк уже почти год неизменно был рядом, втайне или в открытую, и знание того, что он цел, невредим и в безопасности, сделалось для Гермионы непременным залогом спокойствия.
Которому пришел конец, когда Сириус, вернувшись в гостиную, объявил, что отправляется на задание Ордена Феникса – выслеживать Пожирателей Смерти.
Она будто бы даже слышала звон – то разбивалась на осколки ее надежда на благоприятный исход и продолжение хрупкого счастья. Почему ты, хотелось выкрикнуть, но слова словно застыли комом в горле; почему это должен быть именно ты, разве с тебя не хватит – не только на эту жизнь, но и еще на несколько вперед?
Голоса друзей звучали словно издалека, сквозь пелену:
– Как так?
– Больше некого, что ли?
– Ты должен отказаться! – решительно заявила Джейн, и Гермиона поддержала ее кивком.
– Нет, – Блэк покачал головой.
– Тогда мы пойдем, – подхватилась подруга, – пойдем и скажем Дамблдору, что отправлять тебя…
– Он не отправлял, – перебил ее Сириус. – Я сам вызвался.
– Что? Зачем? – На лицах друзей читался шок пополам с беспомощностью.
– Затем, что я нужен там, – Блэк выглядел как никогда серьезным, – и смогу быть полезным, – он оглянулся, убеждаясь, что в гостиной нет никого, кто мог бы невзначай услышать их разговор, но все равно на всякий случай приглушил голос. – Пожиратели вербуют сторонников для Лорда. Им нужно помешать, на счету будет каждый человек, и я… просто не имею права оставаться в стороне и сидеть здесь, пока другие рискуют, я ведь… и так уже задержался, – уголки его губ едва заметно дрогнули.
Разумом Гермиона понимала, что это было неизбежно; понимала с той самой минуты, когда услышала, что обвинения сняты; знала, что Сириус не останется в стороне от происходящего за пределами Хогвартса… Но не желала думать об этом прежде времени, не видела необходимости… А теперь реальность вдруг надвинулась и ледяной хваткой сдавила горло.
Прошлые тревоги враз потеряли свою значимость. Как она вообще могла сердиться на Блэка за неуместную активность в стенах замка?! Да лучше бы весь его разнес – только не уходил навстречу новому риску, новым, куда более серьезным опасностям…
Но стоило лишь взглянуть в его глаза, чтобы понять: удержать его уже не получится.
– Когда? – только и сумела вымолвить Гермиона – дрожащим, осипшим голосом, ощущая на себе растерянные взгляды друзей.
– Завтра утром.
Впрочем, что бы Сириус ни ответил, времени в их распоряжении все равно не оказалось бы достаточно.
***
Провожать Блэка компания отправилась в полном составе – порывалась даже идти с ним в директорский кабинет. Троица вообще была готова шагнуть в камин вслед за другом – в большей степени поэтому Сириус пожелал проститься у входа, рядом с каменной горгульей. Коридор пустовал: в столь ранний час все только-только вылезали из постелей, – но даже соберись здесь вся школа, это ничего бы не изменило. Не теперь, не перед расставанием – сейчас значение имело только это; и всё существо заполняло одна-единственная мысль: лишь бы не пострадал, лишь бы поскорее вернулся.
– Будь начеку, лохматый, – напутствовала Джейни, выпуская друга из объятий. – И только попробуй к моему Дню Рождения не появиться! – А у Гермионы сердце сжалось от мысли, что они с Сириусом не увидятся до мая.
– Не заставляй нас самим за тобой приходить, – подхватил Джордж, – это будет невежливо по отношению к имениннице.
– Главное – пиши, – в свою очередь напомнил Гарри, обнимая крестного, стиснувшего его в ответ крепче, чем кого бы то ни было.
– Само собой, – заверил Блэк. – А вы из гостиной по вечерам сразу не убегайте: вдруг там где-нибудь найдется камин, тогда вообще буду в досягаемости.
– Да когда это мы расходились до полуночи? Обижаешь!
– Только про экзамены-то все-таки не забывайте! Следи тут за ними, – услышала Гермиона, прежде чем оказаться в кольце сильных рук. Сириус прижал ее к себе, и она обхватила его за шею, вдыхая родной запах. В уголках глаз щипало, но слезы удалось сдержать – хватит и тех, что уже пролились ночью, наедине, на это же самое плечо.
– Не волнуйся, – вновь повторил Блэк ей на ухо, – ничего со мной не случится.
Пропуская его, горгулья недовольно рыкнула на остальных, будто бы предупреждая, что следом никто не пройдет.
– Ой, заткнись, – посоветовал ей Фред.
Не было ничего удивительного в том, что Дамблдор перестраховался – недооценивать Гарри и троицу было бы по меньшей недальновидно. Гермиона подумала, что на ее счет директор наверняка не беспокоился, и закусила губу, признавая его правоту. Даже несмотря на то, что все существо ее рвалось вслед за Блэком, мысль о побеге казалась нелепой.
Остальные смотрели на нее с беспокойством, и от этого сделалось еще хуже. Да, они все были рядом, но в то же время Гермиона чувствовала, что им неуютно, что они не знают, как себя вести с ней и что говорить, есть ли смысл утешать или же лучше хранить молчание…
Осознание собственного одиночества накатило ледяной волной. Прежде, до Сириуса, оно не ощущалось так явно – не с чем было сравнить, но теперь…
Наилучшим выходом она видела вновь углубиться в книги. Надвигающиеся экзамены пришлись как нельзя кстати, и Гермиона вновь погрузилась в подготовку, изо всех сил стараясь абстрагироваться от своих тревог. Однако всякий раз, заслышав приближающиеся шаги, вскидывала голову, втайне ожидая, что из-за стеллажа появится Блэк и улыбнется ей своей фирменной улыбкой.
Вместо него приходили Рон, Гарри и Джейн: невзирая на правила, приносили обед и, как могли, пытались приободрить. Гермиона отмахивалась, твердя, что у нее нет на это времени. Парней порой тоже удавалось убедить взяться за учебники – Джейн, в свою очередь, оставалась так же беспечна, как и в начале года.
– Сдадим, – заверяла она с загадочной улыбкой и переглядывалась с близнецами: не иначе как те задумали что-то. Гермиона не считала нужным вникать в детали – как, впрочем, и напоминать, что прошлая попытка обойти директорский запрет обернулась для Фреда с Джорджем седыми бородами. Если хотят – пусть жульничают, раз уж предыдущий опыт их ничему не учит. Да и что толку от дружеского участия, если риск все трое гордо зовут своим верным спутником, а бесчисленные разносы и наказания не приносят должного результата? На прошлой неделе в школу, потрясая злополучным пергаментом с перепиской, явилась Молли Уизли, чьи крики слышали, наверное, даже кентавры в Запретном лесу:
– Вы совсем, что ли, ополоумели? Постыдились бы не то что писать – даже думать о таком! У вас через месяц выпускные экзамены! – заходилась она, в то время как близнецы, даже не утруждая себя тем, чтобы состроить виноватую мину, тряслись от беззвучного смеха.
– Если и оставался в замке хоть кто-то, неосведомленный о нашей сексуальной жизни, то благодаря маме теперь просвещены абсолютно все, – с нескрываемой гордостью объявил Фред тем же вечером. – У нас, Уизли, публичность в крови, не находите? Вся душа нараспашку!
– А Перси как же? – хохотнул Рон, припоминая, как старательно старший брат скрывал свой роман с когтевранской старостой.
– А он приемный, – заговорщицким тоном сообщил Джордж, и вся компания согнулась от хохота.
По вечерам они, как и обещали Сириусу, оставались в гостиной, пока не начинало совсем уж клонить ко сну – Гарри даже несколько раз укладывался спать на диване, готовый при появлении крестного разбудить и созвать остальных. Блэк за две недели связался с ними через камин лишь однажды, зато письма присылал исправно и в каждом заверял, что с ним все в порядке. Пока, по его словам, они с напарниками просто следили за Пожирателями и их действиями, стараясь выведать дальнейшие планы; и ничем не рисковали. Гермиона, однако, видела за этим стремление усыпить волнения, в которых сама тонула все глубже. Днем она унимала их бесконечной занятостью, смиряла усталостью; но они проявлялись ночью в кошмарах – там Сириус падал, сраженный зеленой вспышкой, с улыбкой, застывшей на губах; и Гермиона просыпалась в холодном поту, после чего больше не могла сомкнуть глаз.
Бессонные ночи начинали сказываться – сосредотачиваться на учебе становилось все сложнее. Она справлялась с контрольными, но если прежде ответы на задания всплывали в памяти моментально, то теперь на их формулировку уходило едва ли не вдвое больше времени.
Друзья, между тем, умудрялись находить силы еще и на квиддич. В преддверии финала Анжелина каждый день водила команду на стадион, и игроки в кои-то веки не выказывали возражений против таких нагрузок. Победа над Слизерином всегда была принципиальной – семикурсников же подстегивало еще и то, что они этим матчем ставили точку в своем пребывании в факультетской сборной. Близнецы повторяли, что обязаны уйти чемпионами. Дополнительным стимулом стало и назначение финала на шестнадцатое мая: в День Рождения Джейн Фред и Джордж торжественно пообещали преподнести ей Кубок.
Так и случилось – а Гарри вдобавок вручил пойманный снитч.
– Единственное золото, которое можно получить от Поттера и Уизли, – проходя мимо, бросил Малфой, но испортить радостный момент не смог: Джордж лишь хлопнул его по плечу и прошел мимо, ведя за собой именинницу.
Отгремевшая вечеринка ничем не уступала предыдущей – снова фейерверки, танцы и море алкоголя. Недоставало лишь одного участника. Друзья до последнего надеялись, что он появится, Гермиона весь вечер просидела как на иголках, а Гарри бросал взгляды в сторону камина столь же часто, как и на Джейн в ее вызывающе коротком платье.
Они уже собирались расходиться по спальням – последними, как всегда; когда тишину, все еще непривычную после нескольких часов непрерывного шума и криков, прорезал знакомый голос:
– Ну, как вижу, отгуляли на славу. – Возникшая в камине лохматая голова задорно подмигнула ахнувшей шестерке и обвела красноречивым взглядом пустые бутылки. – С Днем Рождения, Джейни.
– Сириус!!!
– Как ты? Все в порядке? – Вопросы посыпались на него, точно из мешка. – Что там у вас происходит? Есть какие-нибудь новости?
– В порядке, – отрапортовал Блэк. – Узнали кое-что новое, сорвали им тут на днях одно дельце…
– Какое?
– Что узнали?
– Они знают, что это вы?
– Ну… догадываются. – Другие вопросы Сириус благополучно проигнорировал, давая понять, что не намерен посвящать друзей в детали. Оно и понятно, рассудила про себя Гермиона, каминная сеть – не лучший вариант для обсуждения секретных операций.
– И что теперь? – взволнованно уточнил Гарри, подаваясь вперед. – То есть… они же будут вас искать! Наверняка уже ищут!
– Не найдут, – беспечно откликнулся Блэк. – Можете не беспокоиться, тут все схвачено, только… придется немного задержаться.
– Вылезай сейчас, – предложила Джейни, склоняясь к камину так близко, что, будь в нем огонь, она непременно подпалила бы волосы. – Мы оставили тебе кусок торта…
– И скотч еще есть, – Джордж продемонстрировал початую бутылку, – вкусный!
Гермиона поморщилась: она искренне не понимала, как можно называть вкусным пойло, от одного запаха которого начинает першить в горле; да еще и притом, что поутру оно непременно напомнит о себе головной болью. Если уж Сириус соберется сюда, то явно не для того, чтобы глотать такую дрянь! И что вообще за уговоры? С чего они взяли, что его нужно заманивать, что он сам не ухватился бы за любую возможность сюда вернуться?..
– В следующий раз.
– А где конкретно ты сейчас находишься? – осведомился Фред. – В каком районе… Хотя бы в Лондоне вообще?
– Где бы ни был, вам здесь делать нечего. – В этом Сириус был непреклонен. – У вас вон экзамены на носу! Когда, кстати, начинаются?
– Двадцать седьмого, – Джейни сморщила нос, – а на будущей неделе комиссия приезжает.
Преподаватели в свете подготовки к встрече пресловутых гостей будто бы озверели и цеплялись даже к тому, на что всегда закрывали глаза. В частности, Джейн по личному распоряжению декана пришлось облачиться в полный комплект школьной формы, хотя все семь лет обучения она благополучно обходилась мантией, наброшенной поверх маггловской одежды.
– Ну вот, – припечатал Блэк, – а готова, спорю, одна Гермиона, – и перевел на нее взгляд, полный гордости и затаенной нежности, под которым она вмиг зарделась от смущения: все еще не привыкла быть для кого-то на первом месте. Рон и Гарри всегда были ближе друг с другом, нежели с ней – оно и немудрено: мальчишки! – а Джейн не расставалась с близнецами. И только Сириус дарил ощущение собственной важности, нужности, невероятной ценности… Наведываясь к нему в Хогсмид, она убеждала себя, что нужна ему; и лишь сравнительно недавно осознала, что сама уже тогда нуждалась в нем ничуть не меньше.
От друзей тоже не укрылось направление блэковского взгляда, так что они, живо смекнув, что к чему, спешно засобирались наверх. В понимании никому из пятерки было не отказать: даже Рон уже смирился с действующим положением вещей. Что до троицы, она особенно уважала чужое личное пространство, хотя своим собственным порой делилась чересчур охотно.
– Ты совсем измученная, – первым делом заметил Сириус, когда они с Гермионой остались наедине. – Только не говори, что эти оболтусы эксплуатируют тебя с подготовкой!
– Нет-нет, – поспешила уверить та, – хотя уж лучше бы эксплуатировали, а так они, по-моему, вообще ничего не делают.
– Значит, из-за меня изводишься, – Блэк не спрашивал, а утверждал, глядя на нее так, будто видел насквозь. – Гермиона, ну что ты, в самом деле? У нас тут все схвачено, я буду в порядке и вернусь… уже скоро, – он подмигнул ей.
– Если бы все зависело только от тебя, я бы не сомневалась, но Пожиратели… – Гермиона закусила губу. – Сириус, не мне тебе рассказывать: они ведь не будут сидеть и ждать, пока вы снова вмешаетесь в их планы… Вдруг на вас уже вышли и готовят ловушку?
Недооценивать Блэка она не могла, наоборот: боялась, что бесстрашие и самоуверенность выведут его под удар.
– Или уже приготовили…
Однако у Сириуса ее опасения вызвали лишь ласковую улыбку.
– Не переживай за меня, – терпеливо повторил он, и Гермиона мысленно выругалась: ну что за упрямый осел, ничего не слушает, не желает слушать! – Со мной профессионалы, знающие люди, – прозвучало несколько фамилий, но ни одной знакомой, – опытные авроры… Да и я не какой-нибудь там стажер. Так что успокойся, слышишь? Сосредоточься лучше на экзаменах, сдай всё на пятерки… А со мной все будет хорошо. Обещаю. Веришь?
Гермиона вдохнула полной грудью, стараясь внушить себе озвученную им мысль. Что ж, в конце концов, Сириус там и впрямь не один, и лезть на рожон ему никто не позволит… Всё обойдется, проговорила она про себя, должно, обязано обойтись – как обходилось у них с Гарри и Роном на младших курсах. Они ведь столько раз шагали по краю – несовершеннолетние, еще совсем юные студенты. Авроры уж точно сильнее, мудрее, разумнее… А Сириус – на его долю выпало уже достаточно страданий и жертв. Слишком много для одного человека. Лимит уже должен быть исчерпан.
– Верю.
Удовлетворенный ответом, Блэк поспешил сменить тему, словно желая таким образом подвести черту под предыдущей.
– Ну так что вы там первое сдаете?
– У нас заклинания, у близнецов с Джейн, кажется, зелья.
– Бедняги, – хохотнул Сириус.
– Да я вообще не знаю, как они будут сдавать, я их с книжкой-то ни разу не видела! Разве что это их план, чтобы остаться… – Гермиона осеклась на середине фразы.
Со стороны лестницы донеслись легкие шаги, и она машинально пригнулась, мысленно взмолившись, чтобы и голова в камине тоже осталась незамеченной. Конечно, их общением с Сириусом никого на факультете уже не удивить, но подобный способ связи запрещался правилами. Стоит кому-нибудь о нем узнать – и весть разнесется по всему Гриффиндору. А если это какие-нибудь сплетницы, вроде Лаванды или Парвати, то уже к утру будет осведомлен весь замок.
По ступенькам сбежала хрупкая девичья фигурка. Гермиона похолодела, предчувствуя худший расклад из возможных, но в свете настенного факела блеснули рыжие волосы. Вырвавшийся из груди вздох облегчения, как ни странно, услышан не был, хотя в тишине прозвучал довольно отчетливо. Джинни, очевидно, слишком спешила.
Сириус тоже узнал ее и потому не удержался:
– Бу!
Джинни дернулась от неожиданности, подскочила, как ужаленная, с губ ее сорвалось проклятье.
– Заняться нечем, что ли? – со злостью выплюнула она, наградив голову в камине уничтожающим взглядом, и стремительно – Гермиона не успела даже выпрямиться – бросилась обратно к лестнице.
– Это что было? – изумленно поинтересовался Блэк.
– Кажется, ты испортил ей планы.
В любой другой момент Гермиона непременно воспользовалась бы шансом и пошла за подругой с твердым намерением всё выяснить, но сейчас ничто не увело бы ее от Сириуса.
Они проговорили еще почти час, и несколько раз она, забываясь, тянула руку, чтобы прикоснуться: одних только слов было мало, преступно мало… Но отодвинуть ее тревоги на задний план им все же удалось – впервые за последние четыре недели гриффиндорская староста спала спокойно.
***
Утром перед первым экзаменом в замке творилось самое настоящее безумие. Гермиона проснулась на рассвете, чтобы еще раз пролистать конспекты, а когда спустилась в гостиную, там уже яблоку негде было упасть. Все причитали, тряслись, заламывали руки и то и дело хватались за тетради – уточнить какую-нибудь дату или заклинание. В воздухе висел отчетливый запах Умиротворяющего Бальзама, хотя все преподаватели днем ранее наперебой твердили, что не нужно пить успокоительные, напоминая об их побочном эффекте – заторможенности, грозящей проявиться аккурат во время экзамена.
– А так я вообще не дойду до класса, – заявил Невилл, дрожащими пальцами скручивая пробку с флакончика. – Ох, помоги нам Мерлин…
Как ни парадоксально, самыми спокойными выглядели Фред, Джордж и Джейн: они держались так, словно происходящее не касалось их никоим образом, как ни в чем не бывало шутили и улыбались. Гермиона двинулась было к подруге пожелать удачи, но не успела: на пороге гостиной возникла Макгонагалл. Всегда строгая и невозмутимая, сейчас декан не скрывала своего волнения; и даже список, по которому велась перекличка, еле заметно подрагивал в ее руках.
– Удачи вам, – пожелала профессор, обводя подопечных взглядом. – И будьте так любезны справляться своими силами. Если у кого-то есть шпаргалки, лучше выбросите сейчас, пока не поздно. Воспользоваться все равно не сможете, а попытка будет стоить вам экзамена. – На этих словах Гермиона бросила настороженный взгляд в сторону троицы, однако те оставались непринужденными. Неужели все-таки надеются как-то обойти преподавательские запреты и чары? Право слово, эта их философия «Мы и здесь будем первыми» когда-нибудь им аукнется…
– Пятый курс, пойдемте, – объявила профессор, напоследок еще раз пересчитывая сгрудившихся подле нее студентов. – Лонгботтом, поправьте мантию… А вы, Финниган, пожалуйста, будьте внимательнее! СОВ расшифровывается как Стандарты Обучения Волшебству, а не Симус Опять Взорвал!
Раздались нестройные смешки.
– Не беспокойтесь, профессор, у них же не зелья, а заклинания, что там взрывать-то, – хохотнул Джордж. – Это у нас зелья!
– Вас это тем более касается, Уизли!
– Счастливо! – напоследок крикнула Джейн вслед удаляющейся процессии.
Младшие курсы смотрели так, словно провожали на казнь, а не на экзамен; хотя по виду некоторых провожаемых – того же Невилла, например – и в самом деле можно было спутать.
Макгонагалл довела их до нужного кабинета и оставила в вестибюле ждать очереди – ей еще предстояло сопроводить на ЖАБА семикурсников. Между тем, как раз-таки ожидание и оказалось страшнее всего – по крайней мере, для Гермионы. Стоило же войти в класс и получить на руки билет, как страхи и волнения улетучились, точно отброшенные соответствующим заклинанием; и на смену им пришел четкий, последовательный алгоритм ответа. Чтобы вытянуть из клубка спутанных мыслей единственную нужную, прежде всего следовало успокоиться: это лучшая ученица уяснила еще на первом курсе, это и помогло ей добиться такого статуса.
Вопрос о магических обрядах она расписала в подробностях и привела собственную классификацию. Магглоотталкивающие чары затруднений тоже не вызвали – в конце концов, экзамен проходил под крышей ярчайшего примера их применения. А прослеживая историю их изобретения, Гермиона умудрилась упомянуть еще несколько заклинаний, не вошедших в билет. То была ее коронная уловка: втиснуть в свой ответ как можно больше тем. Пусть промелькнут как бы вскользь, между прочим – преподаватель, проверяя, все равно заметит и учтет всестороннее знание материала.
При подготовке она честно поделилась своим приемом с Роном и Гарри, но, как выяснилось, один не рискнул его применить, а второй понял превратно:
– Про Щитовые чары написал, а формулу Веселящих хоть убей не помню! Перевёл на заклинание щекотки, как ты учила…
– Ох, Рон!.. – Он выглядел таким воодушевленным, что Гермиона не смогла сказать, что баллов за этот вопрос он уже точно не получит.
В гостиной их уже поджидала троица – все такая же довольная и сияющая, как и с утра. Казалось, они никуда и не уходили.
– Вы хоть на экзамене-то были? – с подозрением поинтересовался у братьев младший Уизли.
– А то!
– И как?..
– Полагаю, что «В» обеспечено, – скучающим тоном возвестил Джордж, закидывая руки за голову. Джейни, уже когда-то успевшая сменить форму на джинсы и яркую рубашку, сдавленно хихикнула ему в плечо.
– За то, что пришли? – скептично уточнила Гермиона, припоминая излюбленную шутку близнецов.
– В том числе, – Фред явно не торопился раскрывать карты. – У вас как?
– Бывало и хуже, – отмахнулся Рон, вмиг растерявший желание делиться подробностями. Столь твердая уверенность братьев не могла не вызвать у него подозрений. – Рассказывайте.
– Что? – Джордж изобразил удивление.
– Как вам удалось.
– Любопытство сгубило кошку, – Фред ухмыльнулся. – По-твоему, мы не способны сдать экзамен?
– Без подготовки его никто не сдаст, – уверенно заявил младший Уизли.
– А с чего ты взял, что мы не готовились? – Близнецы явно издевались.
– Вот я и спрашиваю, как! – В поисках поддержки Рон обернулся на Гарри, машинально проследил направление его взгляда и тут же отвел округлившиеся глаза: проколотый живот он видел впервые, но сомневался, что братья оценят его внимание к телу их девушки.
Фред с Джорджем переглянулись, и последний глубокомысленно заявил:
– Иногда, дорогой брат, достаточно выучить всего одну формулу… Если только знать, какую.
***
Из всех экзаменов наибольшее беспокойство внушали предметы Снейпа. Даже несмотря на то, что принимал их не он, а приезжие специалисты, в сознании учеников Защита и Зелья продолжали ассоциироваться с тем, кто их преподавал, и его извечными придирками по любому поводу. Неудивительно, что из подземелий отмучившиеся пятикурсники не выходили, а почти выбегали – в особенности это касалось тех, кто не собирался продолжать курс на уровне ЖАБА.
Симус, чудом умудрившийся не взорвать котел, но сваривший нечто с таким запахом, что пришлось делать перерыв; на радостях прошелся по коридору на руках, а затем принялся выбрасывать из сумки конспекты, ритуальному сожжению которых в последний момент помешала Гермиона.
– Может, и мне свои сразу выкинуть? – уныло поинтересовался Рон, чье Увеличивающее зелье так и не приобрело нужной консистенции. – Все равно уже не понадобятся…
Им с Гарри зельеварение было нужно для дальнейшего поступления в школу авроров, но Снейп грозился, что допустит к занятиям только тех, кто получит за СОВ «Превосходно». Если так, Гермиона имела все шансы остаться единственной претенденткой. Да уж, Сириусу об этом лучше не рассказывать.
– Да брось, дружище, – Гарри ободряюще хлопнул друга по плечу, – вот увидишь, Снейпу никто не позволит так завысить планку! Уж с «В»-то он должен допустить, а на «В», я думаю, мы с тобой наскребем…
– А вдруг нет? – Рон всегда отталкивался от худшего из вариантов, рассуждая, что, если так все и выйдет, он уже будет готов; если же нет – обрадуется не на шутку.
– Тогда продолжим на базовом уровне – вон, как Джейн… и Фред с Джорджем.
Гермиона подавила искушение закатить глаза: к базовому уровню она относилась весьма и весьма скептично – как, впрочем, и большая часть магического сообщества. Но такое образование тоже считалось высшим, хотя и имело меньшую ценность, а троице дипломы требовались не более чем для галочки. Близнецы не единожды повторяли, что пребывание в Хогвартсе для них – лишь возможность приятно провести время. И даже на финишной прямой они не изменяли себе: пока другие изводились и сутками корпели над книгами, Фред, Джордж и Джейн оставались все такими же беззаботными, при этом выходя с экзаменов едва ли не раньше всех. Судя по их загадочным репликам, Гермиона подозревала, что здесь не обошлось без каких-нибудь очередных изобретений, но подробностей не выпытывала. Хотели бы – уже рассказали бы сами, а раз не хотят, какой в этом смысл? Она, в конце концов, способна справиться своими силами, а Гарри с Роном, если узнают, что есть обходной путь, больше ни на чем не смогут сосредоточиться…
– Живые? – завопила Джейни, едва завидев друзей в портретном проеме, и, соскочив с диванного подлокотника, метнулась навстречу. – Как все прошло? Гермиона?
– Гарри, порядок? – Джордж, выглянув из-за спинки кресла, подмигнул другу.
– Эй, а как насчет меня? – возмутился Рон. – Почему мной никто не интересуется? Я же ваш брат, в конце концов!
– Да, и поэтому мы искренне рады видеть, что ты не взлетел на воздух, – хохотнул Фред.
Практическая часть экзамена по умолчанию считалась сложнее теории, независимо от курса. Расписывая ответ на листе, можно было как следует его обдумать, а ошибки исправлялись одним лишь росчерком пера. Малейшая же неточность в практике в разы уменьшала шансы на успех. По сути, попытка давалась всего одна – мало кому удавалось самостоятельно исправить положение и добиться-таки требуемого результата. Парвати Патил на заклинаниях, например, вместо того, чтобы наложить на чернильницу охранные чары, умудрилась превратить ее в камень и больше ничего не смогла с этим поделать. Зелья и вовсе требовали почти микроскопической точности, и даже нужный ингредиент в избытке мог обернуться взрывом. Как в прошлом году, когда Рон на уроке уронил сумку, и у Снейпа, насыпавшего в котел толченый рог громамонта, от неожиданности дрогнула рука…
– Мистер Поттер? Мисс Грейнджер?
За общим шумом в гостиной они не сразу услышали окликнувший их голос декана. Профессор Макгонагалл шла к ним сквозь расступающуюся толпу, и было во взгляде из-за стекол очков нечто такое, отчего Гермионе сделалось не по себе. Гарри, судя по нахмуренным бровям, это ощущение тоже не миновало.
– Профессор? – Опыт прошлых лет подсказывал, что ничего хорошего ее визиты в гостиную не предвещают. Обычно это означало конец вечеринки, но сейчас на таковую не было ни намека.
– Профессор! – Радостный Симус выскочил навстречу декану, торопясь похвалиться: – Я ничего не взорвал!
– Да, Финниган, я очень вам признательна. – Тем не менее, в его сторону Макгонагалл даже не взглянула. – Мистер Поттер, мисс Грейнджер, вас ждет у себя директор.
«Не экзамены», – пронеслось в голове у Гермионы, и она похолодела от жуткого предчувствия. Не экзамены, иначе это касалось бы всего пятого курса; и не собрание старост – тогда вместо Гарри вызвали бы Рона.
– Только их? – сдавленно переспросил младший Уизли, очевидно, придя к такому же выводу.
– Да, – последовал твердый ответ, – а вы… подождите здесь.
В том, что дело касается Сириуса, сомнений не оставалось. Всю дорогу до директорского кабинета Гарри засыпал декана вопросами – Гермиона же просто шла на ватных, дрожащих ногах, не решаясь озвучить свои опасения даже в мыслях, боясь, что этого окажется достаточно, чтобы они воплотились в жизнь. И тешила себя отчаянной надеждой, что Блэк попросту решил сделать им такой оригинальный сюрприз: это ведь вполне в его стиле! Они войдут – а он повернется к ним и рассмеется своим фирменным лающим смехом, и скажет, мол, я же обещал, что буду в порядке…
Но в кабинете Дамблдора не было никого, кроме него самого.
– Гарри, Гермиона, – приподнявшись из-за стола, директор указал им на кресла напротив. – Садитесь, прошу вас.
– Что случилось? – Гарри не намеревался размениваться на церемонии. – Что-то с Сириусом?
Ответ на вопрос читался в сочувственно-печальном взгляде старого волшебника, в положении его сцепленных рук. Еще одна фраза – и ничего уже не сможет быть по-прежнему…
Все вокруг замерло: феникс на жердочке, портреты прежних директоров, листья какого-то диковинного растения, шевелящиеся под дуновением ветерка из приоткрытого окна… Будто бы время остановилось, скованное холодом, тем же, что обуял Гермиону изнутри. Мерлин, как она могла не почувствовать, что Сириус попал в беду? И неужели на момент ее радости после сдачи зелий ее мужчина уже был… Нет, пожалуйста, только не это!..
Она боялась потерять Сириуса из-за собственных принципов, по вине другой девушки, боялась надоесть ему, разочаровать в постели – но никогда всерьез не рассматривала самого страшного из вариантов…
– Сириус жив.
С губ сорвался полузадушенный всхлип, и Гермиона наконец позволила себе выдохнуть, точно ледяные тиски, стиснувшие грудь, чуть ослабли, давая пару дюймов пространства, чтобы глотнуть воздуха.
– Что с ним? – Гарри, белый как мел, рывком поднялся на ноги. – Он в Мунго? – корпусом он уже развернулся к двери, готовый сорваться и поспешить к крестному, но…
– Боюсь, что как раз этого мы и не знаем.
– Как это?
Гермиона не узнавала собственного голоса. Ни при каких больше обстоятельствах она не осмелилась бы говорить с директором таким резким тоном, но сейчас было совсем не до вежливости. Гарри придерживался того же мнения, только, в отличие от подруги, не стеснялся еще и в выражениях:
– Какого черта? – выкрикнул он, вцепляясь в край стола так, что побелели костяшки пальцев.
– Они не вышли на связь: ни Сириус, ни Стерджис, его напарник…
Остальное Гермиона слышала урывками. Ей хватило и первой фразы для понимания того, что ее ночной кошмар обрел реальные очертания. Случилось то, чего она так страшилась все это время: Пожиратели обнаружили Блэка и схватили. Она уже видела его истерзанным, окровавленным, корчащимся под Круцио, из последних сил силящимся встать…
– Это вы виноваты! – кричал рядом Гарри в бессильной ярости. – Как вы могли это допустить?
Дамблдор пытался что-то объяснять, а она сидела, точно пригвожденная к креслу, и невидяще глядела перед собой, с ужасом осознавая собственное бессилие. Нужно, просто необходимо было что-то сделать, сейчас же отправляться на поиски, пока не стало слишком поздно… Но куда?.. Сириус мог быть где угодно, а Пожиратели наверняка позаботились о сокрытии своего убежища…
Не следовало его отпускать. И тем более не следовало слушать, когда он уверял, что риска для жизни нет – а она и поверила, позволила убедить себя, что после всего пережитого Блэком судьба обязана быть к нему благосклонной… Хотя та из года в год на примере Гарри доказывала, что предпочитает сыпать беды на одни и те же головы… Нужно было остановить, удержать в Хогвартсе, любой ценой – здесь бы уберегла, как прежде уберегала…
Дальше все было как в тумане. Гермиона смутно осознавала, что Гарри уводит ее из директорского кабинета; поддерживая, ведет обратно в башню, и пребывала в каком-то ступоре, когда вновь появившаяся декан объясняла ситуацию Рону и троице, наказывая им как можно лучше следить за друзьями. Как будто это могло сработать…
– Орден найдет его, – шептала Джейни, баюкая Гермиону в объятиях, – найдет и вытащит… – голос ее дрожал, но звучал уверенно, выражая готовность повторять это до тех пор, пока оно не станет правдой. – Он жив, слышишь, и он к нам вернется! Это же наш Бродяга, он даже из Азкабана выбрался…
Гарри, однако, не собирался ждать и попытался сбежать той же ночью, но уже во внутреннем дворе замка был перехвачен Снейпом и Макгонагалл. Дамблдор, разумеется, перестраховался: Гермиона была уверена, что тут не обошлось без Следящих чар, но, выйдя наутро из гостиной, обнаружила, что за ней пристально наблюдают еще и все встречающиеся портреты – не иначе как по распоряжению директора. Кроме того, почти каждые два часа заглядывала декан – якобы проверить, все ли готовятся к экзаменам, но друзья прекрасно понимали, что кроется за этим на самом деле. Вот ведь какая ирония: профессора так боятся их упустить, в то время как сами потенциальные беглецы не имеют ни малейшего представления, куда направиться. Троица упорно пыталась выведать хоть какие-нибудь подробности, бегала к Дамблдору, но новостей не приносила; Гарри злился, а Гермиона… для нее происходящее в Хогвартсе попросту потеряло всякое значение.
– Ну что ты, малышка, – вновь и вновь звучал в ушах голос Сириуса, – что за настрой? Я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться, – обещал он ей в ночь перед отъездом, глядя во влажно блестящие глаза, – иначе и быть не может, раз меня так ждут…
Она цеплялась за эти слова, как утопающий за соломинку; принимала их за аксиому, потому что только так могла удерживать себя на плаву – иначе уже провалилась бы в беспросветные глубины безысходности и отчаяния. Лишь раз Гермиона позволила себе заглянуть туда, на одно только мгновение допустила мысль о худшем – и с ней случилась форменная истерика, такая, что Джейн рвалась бежать за мадам Помфри.
Так или иначе, слезы ничем не могли помочь, поэтому за два дня она собралась с духом, внушив себе, что оплакивать пока некого. Друзья, утешая ее, говорили верно: Сириус – сильный волшебник и может выдержать многое… Но не всё, напомнила себе Гермиона, и поэтому взялась изучать высшую поисковую магию, все чары и зелья, способные хоть как-то помочь.
У Гарри, однако, имелся свой план действий.
– Я знаю, как нам уйти, – заявил он, усаживаясь за стол напротив подруги и решительно сдвигая в сторону стопку пестрящих закладками книг.
Рон, опустившийся рядом, кивнул, попытался закинуть ногу на ногу и приложился коленом о столешницу.
– Неужели?
– Да. Пойдем на экзамен по астрономии – тут нас останавливать уж точно не будут, – я захвачу мантию, а на обратном пути отделимся…
– Допустим, – осторожно согласилась Гермиона, рассудив, что терять все равно нечего: в случае неудачи их просто перехватят и вернут обратно в башню. А если задумка сработает – всё лучше, чем сидеть сложа руки в томительном ожидании новостей. За себя она не боялась – только за Сириуса. Места для прочих страхов уже не оставалось. – А дальше? Куда дальше?
– Начнем с Литтл-Хэнглтона, – Гарри, похоже, уже все продумал, – дома Реддлов и кладбища – того, где Волдеморт возродился…
Однако ни начать, ни продолжить у них не получилось. На выходе из потайного лаза вместо кромешной темноты подвала «Сладкого Королевства» их встретил ослепляюще яркий свет Люмоса. Профессор Макгонагалл и мадам Трюк смотрели не сердито – скорее, с укоризной и сочувствием; и в большей степени от этого, нежели из-за осознания неудачи, у Гермионы защипало в глазах.
А вот в гостиной встретили по-настоящему сердитые Фред, Джордж и Джейн.
– Поверить не могу, что вы решились на такое…
– …без нас…
– …даже не поставив нас в известность!
– По-вашему, нас это не касается?
– И что за идиотский такой план? Кто его вообще придумал – Рон, ты?
– Я, – Гарри с вызовом вскинул подбородок. – И вшестером мы бы точно не ушли! Втроем-то под мантию не помещаемся…
– По-вашему, мантии было достаточно? – задохнулся Джордж. – Что, серьезно?
– Вот с этим, – Фред продемонстрировал маленький красный пузырек, – могли бы быть шансы, но вы же как под Силенцио… Тоже мне, умники!
– А что это? – Рон вытянул шею.
– Удача, – брат хмуро покосился на него, – которую вы уже упустили.
Троица не скрывала обиды: близнецы стояли, скрестив на груди руки и сдвинув брови; надувшаяся Джейн поджала ярко накрашенные губы.
– Феликс Фелицис? – охнул младший Уизли, впиваясь в пузырек жадным взглядом. – Где вы его достали? И почему… почему раньше нельзя было сказать?
– Это не Феликс Фелицис, – покачала головой Гермиона, – он должен быть золотой, а здесь…
– Красный, поразительная наблюдательность! – Джейн картинно всплеснула руками. – Надо же! Ты просто гений! Может, еще и скажешь, что именно?
Ее злость была понятна в первую очередь: Джейни относилась к Сириусу как к старшему брату, и свое неучастие в операции по его поискам воспринимала как личное оскорбление.
– Что, нет? – продолжала бесноваться подруга. – Не знаешь? Как же так???
Джордж придержал ее за руку и увлек в объятия, успокаивая.
– Естественно, ты не знаешь, – сухо пояснил он Гермионе. – Это наша новая разработка, формула та же, но зелье другое, его еще не распознают… Мы над ним два года бились, и вот на ЖАБА сейчас только пробовали…
Гарри, стоящий, опершись руками на спинку кресла, в бессильной ярости пнул его ногой.
– Какого черта вы не сказали раньше? – заорал он на близнецов. – Боялись, на экзамены не хватит?
– Если бы вы еще удосужились нас посвятить! – выкрикнул в ответ Фред.
– Ты что, серьезно думаешь, что нас волнуют экзамены? – задохнулась Джейн, высвобождаясь из кольца удерживающих ее рук и бросаясь к Гарри с таким видом, точно вот-вот собиралась принять анимагическую форму. – О горбунью головой ударился?
– Хватит! – воскликнула Гермиона и шагнула вперед, готовая оказаться между двух огней. – Прекратите! Так мы точно Сириусу не поможем!
– А могли бы, – едко заметил Фред, но все-таки отошел.
Стоит ли говорить, что по спальням все расходились в настроении еще худшем, чем непосредственно после провала. Гарри, обведя троицу злым взглядом, оттолкнул от себя кресло и умчался со скоростью «Молнии»; Рон, уныло потирая затылок, поплелся следом, Гермиона из последних сил сдерживала слезы. Даже троица, выступавшая единым фронтом, смотрела в разные стороны. Джордж первым нарушил молчание:
– Думаете, всем вместе бы получилось?..
– Наверняка, – хмыкнул Фред. – С зельем, с мантией, да еще и притом, что за нами так не следят, в отличие от них…
Справа раздалось громкое «ах!». Близнецы обернулись: Джейни глядела на них широко раскрытыми глазами.
– Вот именно! – выдохнула она, поочередно всматриваясь в лица обоих: поняли или нет; и всплеснула руками. – За нами не следят! Мы могли бы пойти…
– Куда? – насмешливо поинтересовался Джордж. – Выйдем за ворота и начнем звать Пожирателей – авось откликнутся?
– А что, – подбоченилась Джейн, – по-твоему, мы сами, без этих троих, ни на что не способны? Пойдем туда же, куда они собирались – на кладбище, в особняк… – но, поняв, как нелепо это звучит даже на словах, обессиленно опустилась на диван. – Мерлин, я не знаю… Но нужно же что-то делать! Нельзя просто сидеть и ждать…
– Можем с утра еще раз сходить к Дамблдору, – без особой надежды предложил Фред, – вдруг от авроров есть какие новости…
Он не успел закончить – на упоминании об аврорах Джейни буквально слетела с кресла:
– Точно! Ну точно же! Авроры!!! Акцио, Летучий порох! – и бухнулась коленями на пол перед камином.
За полтора года отношений Фред и Джордж уже научились понимать направление ее мыслей – точно так же, как делали это в случае друг с другом, обходясь порой без слов или же договаривая фразы.
– Тонкс. – Не вопрос – утверждение.
– Площадь Гриммо, двенадцать!
Полыхнуло зеленое пламя, и Джейн невольно зажмурилась. До настоящего момента она лишь путешествовала по каминной сети – использовать оную для связи пока еще не доводилось. Рука невольно дернулась, чтобы закрыть лицо (хотя жара загадочным образом не ощущалось), но с размаху наткнулась на каминную решетку. Джейн зашипела от боли, распахнула глаза и едва узнала блэковскую гостиную. Мрачные темные стены украшали сливочного цвета обои с незамысловатым узором. Неудобный диван с позолоченными ручками сменила широкая мягкая софа. Кофейный столик украсила кружевная салфетка, а освобожденное от жутких пыльных штор окно и маггловская люстра под потолком создавали ощущение уюта, столь непривычного для этого дома. Ремус и Тонкс в буквальном смысле сотворили чудо... Может быть, сейчас им удастся и еще одно?
– Есть кто дома?
Послышались торопливые шаги, и из двери, ведущей в столовую, выглянул Люпин – бледный, усталый и осунувшийся; а при виде гостьи, казалось, побледнел еще сильнее.
– Джейн?.. О Мерлин, значит, вы уже знаете…
Взгляд ее выхватил его мелко дрожащие руки, и сердце ухнуло куда-то вниз.
Надежда на чудо рассыпалась прахом.
