Глава 7Зима, опустившаяся на Хогвартс, застала учеников врасплох. Почему-то никто не ожидал, что снег выпадет так скоро – царившая вокруг атмосфера постоянной суеты затмевала всё вокруг, в том числе и времясчисление; прошло всего несколько месяцев с тех пор, как началась снейпо-лихорадка, и хотя казалось, что общие восторги уже не столь непривычной внешностью Снейпа должны поутихнуть, они нисколько не поутихли.
Сам Снейп, восхищение которого самим собой с каждым днём становилось всё сильнее, был приходом зимы крайне опечален. Зима означала резкие морозы, резкие морозы означали резкое возрастание уровня посещаемости больничного крыла, резкое возрастание уровня посещаемости больничного крыла означало резкое возрастание потребности больничного крыла в новых запасах лекарственных зелий.
А это означало непременный визит Поппи в его подземелья с просьбой сварить ещё то, то, то и то, что в свою очередь означало, что Снейпу придётся на время забыть о своих косметических средствах.
*** *** ***
Как ни странно, Гермиона оказалась в числе тех учеников, которые за мыслями о Снейпе совершенно пропустили наступление зимы. Однако её мысли отличались от мыслей большинства: она думала о том, какие перспективы перед ней может открыть ученичество у Снейпа.
Она уже давно выучила наизусть рецепт шампуня, который он ей дал, но всё равно постоянно перечитывала потрепанный листок пергамента, с каждым разом всё больше и больше восхищаясь тем, как Снейп, затратив минимум усилий, изобрёл восхитительное средство для волос и, даже не удосужившись его запатентовать, не побоялся сказать этот чудесный рецепт несчастной студентке. Он явно мог дать им гораздо больше знаний, чем давал, но не делал этого, потому что многим студентам даже та нагрузка, что была сейчас, казалась непомерной. Гермиона в их число не входила, и страстно желала узнать всё, что знал Снейп. Для неё он был кладезем чистой информации, то есть тем, что она ценила больше всего в своей жизни.
Тем не менее, надежда на то, что её мечты сбудутся, была мизерной. Иногда ноги сами несли Гермиону в подземелья, и иногда она не успевала вовремя заметить это, чтобы свернуть; так было и в этот раз, и когда она опомнилась, перед ней была дверь знакомого кабинета.
Гермиона вздохнула. Дураку понятно, что Снейпа сейчас никто не интересует ни в плане ученичества, ни в каком другом плане. И всё же, всё же… так хотелось верить, что можно просто постучать в дверь и попросить у зельевара разрешения ассистировать ему, наблюдать за его работой, узнавать что-то новое…
Мечтать не вредно. Гордой гриффиндорке ничего не оставалось, кроме как ещё раз с надеждой взглянуть на заветную дверь, снова вздохнуть и развернуться к выходу из подземелий.
И в этот самый момент, когда вздох ещё не завершился тоскливым «ах», а нога уже была занесена над каменными плитами пола, откуда-то из-за угла с громким воем вылетела Миссис Норрис, преследующая упитанную крысу. От неожиданности Гермиона пронзительно взвизгнула и, покачнувшись на одной ноге, потеряла равновесие и врезалась в дубовую дверь кабинет профессора Снейпа, сопроводив падение ещё одним недовольным воплем и смачным «Чёрт подери!».
Профессор Снейп, который до этого сидел над новым рецептом крема для лица с мыслями «последняя строчка, честное слово, вот только ещё один ингредиент допишу» и твёрдо намеревался лицом к лицу сразиться с тяжёлыми испытаниями в лице снадобий для больничного крыла, был только рад отвлечься на неожиданный шум. После того, как он разберётся с негодниками, у него будет полное моральное право ещё на некоторое время отложить свой долг зельевара, оправдывая задержку тем, что он всё равно собирался потратить ушедшее на разбирательство время за рецептом. Таким образом, это давало ему по меньшей мере ещё час отсрочки.
Каково же было его удивление, когда, как только он резко распахнул дверь, ему под ноги упала Гермиона Грейнджер! Она испуганно пискнула и неловко попыталась сесть, одновременно бормоча что-то в своё оправдание; вначале Снейп собирался снять с Гриффиндора по меньшей мере двадцать баллов и назначить настырной девчонке отработку, но потом вспомнил, что уже не первый раз видит, как она бродит возле его кабинета. Конечно, других учениц возле его двери тоже было хоть отбавляй, но только Грейнджер ходила без косметики, в школьной форме и с учебником подмышкой.
И ещё он помнил её жадный взгляд, обращённый на котёл с зельем и лабораторный стол, когда она где-то месяц назад зачем-то заявилась в его лабораторию.
А это можно было использовать в корыстных целях. Ну, не совсем корыстных, разумеется.
– Мисс Грейнджер, – протянул он. – Какая приятная встреча, – и, противореча всем своим принципам, подал девушке руку, помогая подняться. Гермиона обмерла. Снейп бесцеремонно схватил её за шиворот и поставил на ноги, еле удержавшись от того, чтобы не встряхнуть её хорошенько – от пыли, так сказать.
– Вы очень кстати, – доверительно сказал ей он и указал рукой в сторону лаборатории. – Проходите, прошу.
На негнущихся ногах Гермиона направилась к Двери. Спросить Снейпа, почему он вдруг решил её привлечь к какому-то проекту, она постеснялась – в конце концов, он мог передумать, и неизвестно ещё, представится ли ей когда-нибудь ещё такая возможность.
– Видите ли, мисс Грейнджер, – нарочито небрежно начал Северус, закатав рукава и доставая из шкафа котёл. – Мне надо… – он подошёл к столу, возле которого стояла Гермиона, и водрузил на него котёл, – …сварить для больничного крыла несколько зелий. Ваша помощь была бы очень… кстати.
И он вопросительно поднял бровь, глядя на девушку. Он не имел права заставлять её помогать ему, но очень надеялся, что…
– О, сэр, и вы… вы доверите это мне?
…Именно на это он и надеялся. Глаза гриффиндорки счастливо заблестели, и она сложила руки замочком на груди.
– Да, мисс Грейнджер. Если, конечно, у вас нет никаких более важных дел…
– Нет, нет, нет! Я буду рада помочь вам!
Снейп мысленно улыбнулся и поздравил себя с победой.
– В обмен я согласен объяснять вам некоторые интересующие вас аспекты зельеварения, – осторожно предложил он начальную цену торгов. Когда девушка закивала, как китайский болванчик, и только что слюни не пустила, а взгляд её карих глаз стал похож на взгляд побитой собаки, которую приютил добрый человек, Снейп на секунду прикрыл глаза и снова мысленно себе зааплодировал. Он ожидал, что девчонка будет торговаться; хм, возможно, дело обошлось бы и меньшей кровью, если бы он просто предложил ей повысить оценку на уроках? Нет, это было бы слишком рискованно.
– Что ж, тогда приступайте, – бросил он напоследок и, уже на пороге лаборатории, взмахом палочки через плечо наколдовал на столе перед девушкой пергамент со списком необходимых зелий. А его ждал рецепт крема, отбор лучших ингредиентов и прочее приятное времяпрепровождение. Гриффиндорка надолго засела у него в подземельях, он был уверен в этом – Грейнджер перестанет быть Грейнджер, если упустит возможность урвать очередной кусок знаний.
*** *** ***
В силу своей рассеянности Гермиона редко замечала других учеников, вздыхающих под дверями профессорских апартаментов. Негласно весь день был распределён между особо рьяными студентами по минутам, чтобы они не смущали друг друга и зельевара обильной толпой обожателей.
Совершенно случайно Гермиона оказалась у кабинета Снейпа в тот же отрезок времени, что и Драко Малфой. И если ни она, ни сам Снейп юношу не заметили, то он имел прекрасную возможность наблюдать, как гриффиндорская всезнайка с отсутствующим видом спустилась в подземелья, пять минут стояла возле кабинета профессора и томно вздыхала, а потом внезапно заорала, начала падать назад и угодила прямо в руки зельевара, именно в этот момент открывшего дверь.
Разумеется, воображение Драко несколько приукрасило действительность, но это простительно, поскольку он был влюблен (точнее, убеждал себя в том, что был влюблён) и ревнив. Но от ревности не осталось и следа, когда за едва ли не обнимающейся, как казалось Драко, парочкой закрылась дверь. Он подумал, что Снейп ни при каких обстоятельствах на голубого похож не будет, да и слишком стар для него – всего лишь на несколько лет младше Люциуса.
Ну и, конечно же, это просто перестало быть модным. Большая часть Хогвартса влюблена в Снейпа; Драко стало стыдно за то, что он, как и большинство, продолжает бегать за своим деканом, и он не знал, за что стыдится больше – за то, что влюблен в декана, за то, что
бегает за кем-то или за то, что поступает как большинство.
Поначалу Снейп выглядел чертовски привлекательно, и не только из-за резких изменений во внешности, но и потому, что обратить на себя его внимание стало… интересно. Новая игра, если хотите; приключение для скучающих студентов. Один из тех редких случаев, в которых есть цель и нет почти никаких препятствий – за исключением, конечно, маловероятности достижения цели. Но сам интерес, сам спортивный азарт – о, как он подогревал бушующие гормоны молодежи! Драко с гордостью мог назвать себя одним из первых фанатов, можно сказать, одним из зачинщиков всеобщей лихорадки.
Но теперь это увлечение сошло на нет. Слишком популярным оно стало, чтобы и дальше быть таким интересным.
По крайней мере, у него всегда есть под рукой Рональд Уизли.
Между прочим, хорошая идея, подумал Драко, сидя на своей кровати в слизеринской спальне. Наверняка Рон ни за что не даст волю своим чувствам, потому что для него – для его семьи – это будет позор. Будет очень интересно заставить его изменить свою позицию, а после – высмеять перед всей школой; должно быть, это даже порадует отца: он нашёл ещё один способ унизить Уизли.
Да. Это определённо хорошая идея, решил Драко, и на лице его расползлась очень нехорошая коварная усмешка, с которой он счастливо упал на кровать, закинув руки за голову. Ему предстояло многое обдумать.
*** *** ***
С тех пор, как Гермиона стала помогать Снейпу с зельями для больничного крыла в обмен на десять минут короткого рассказа о чём-нибудь из продвинутого курса зельеварения для учащихся первого курса высшего магического университета, гриффиндорки её невзлюбили. Она понимала нелепость оправданий, что счастливая улыбка на её лице связана исключительно с любовью к знаниям, а никак не к Снейпу; что она возвращается в свою башню буквально за пару минут до отбоя исключительно потому, что мадам Помфри потребовалось неимоверно много снадобий, на которые у Снейпа нету времени; что школьную форму она меняет на маггловскую одежду исключительно ради удобства…
Поэтому она не оправдывалась и ничего не объясняла, а гриффиндорки сходили с ума каждый раз, когда она приходила со светящимся и мечтательным лицом, и готовы были выцарапать глаза ей, друг другу и любому, кто попадётся под руку в соответствующий момент.
Они долго кипели, почти две с половиной недели, пока однажды наконец не взорвались.
– Ну и как он тебе, Гермиона? – ехидно спросила Лаванда, стоило Гермионе войти в гостиную. Она стояла, уперев руки в бёдра, и смотрела на сокурсницу слегка прищурившись – вылитая хищница, готовая в любую секунду безжалостно разорвать жертву на мелкие клочки. То, что Гермиона сначала даже не заметила разъярённую девушку, разозлило её ещё сильнее.
– А?
– Как, – зло повторила Лаванда, – тебе Снейп? Нежный, грубый, страстный? Ты такая счастливая. Поделилась бы счастьем, нам тоже, знаешь ли… интересно.
Гермиона ошарашено обвела взглядом группу хмурых фанаток зельевара, окруживших вход в гостиную, и невольно сделала шаг назад. Армия шагнула за ней.
– Да вы что? Вы совсем с ума посходили? – тихо спросила она, недоуменно моргая. Она прекрасно понимала, что ни в коем случае нельзя сейчас выходить из себя, сердиться, ругаться или возмущаться тем, что её заподозрили в
связи с преподавателем! – Снейп просто очень умный человек! А со мной он ведёт себя, как… как гей, если вас устроит такой эпитет. Я варю зелья, он варит свою… косметику, – выплюнула она, нахмурившись, когда почти все девушки одновременно закатили глаза. – Вы что, думаете, у нас с ним
роман?!
На последних словах она повысила голос, и в её сторону обернулись даже те, кого разговор до сего момента не интересовал. Практически у всех на лицах было сочувственное выражение, но, изумлённо поняла Гермиона, сочувствовали ей не потому, что на неё наступала толпа свирепых и злых львиц, достойных своего факультета, а потому, что считали, будто бы она таким образом пытается всех убедить в обратном.
И никто в это обратное не верил.
Наверное, подумала она с сожалением, стоило сказать, что у них роман, и вот тогда бы никто точно не поверил.
Гермиона сердито фыркнула и, высоко задрав подбородок, гордо прошествовала к дивану возле камина, где уже сидел Гарри.
– Может, я с Гарри встречаюсь, – надменно заявила она, по-свойски усаживаясь к ошеломлённому её словами другу на колени. – Может, мы собираемся пожениться после школы.
Она была искренне рада, что никто из девушек не видел в этот момент выражения лица Поттера, который выпучил глаза и молча хватал ртом воздух. И поэтому она спокойно улыбнулась Гарри, наклонилась и звонко поцеловала его в нос, при этом незаметно ему подмигнув. Правда, сей жест пропал даром, потому что в тот момент парень всё равно ничего не воспринимал.
Но среди общего удивлённого шепота явно раздалось громкое полузадушенное «Ах», после чего из толпы девчонок стремглав вылетела Джинни и кинулась к спальне, едва сдерживая приглушенные рыдания.
В этот момент Гарри наконец-то сумел отвести глаза от кончика своего носа и сфокусировать их на Гермионе, которая была уже почти уверена, что её друг окосел навсегда. Она снова недвусмысленно подмигнула ему, уже более настойчиво, и он наконец-то понял.
Гриффиндорки ждали слов Гарри.
– Да, – выдавил он, прочистив горло. – Снейп, Снейп. Можно подумать, других людей уже нету.
Гермиона облегчённо улыбнулась.
Когда через пятнадцать минут шепотки поутихли, удивлённые взгляды сошли на нет, а компания снейпоманок собрала срочный военный совет, где обсуждалось, что для них значит неожиданный роман Гарри Поттера, Гермиона позволила себе слезть с колен Гарри и сесть рядом с ним.
– Спасибо, – одними губами прошептала она.
– И тебе, – так же ответил он. Они улыбнулись друг другу. Парой слов она убила двух зайцев: напомнила Джинни о том, что сидеть на двух стульях одновременно бывает нелегко, и избавилась от ненужных слухов о романе со Снейпом. Всё-таки слухи о том, что она встречается с Гарри, тем более при том, что Гарри в курсе её маленькой лжи, будут значительно менее неприятны, нежели разговоры о совращении студентки учителем.
– А ты правда со Снейпом не… ну…
Гермиона закатила глаза. Гарри ухмыльнулся.
– Это не шутки! Я не хочу, чтобы он превратил меня в жабу из ревности.
– Не превратит, – успокоила его подруга. Потом вздохнула. – Кстати, ещё один плюс – Рона успокоила, наверное. Если его всё же Снейп интересует.
Было как никогда жаль потерянной дружбы, уютных вечеров втроем у камина и веселых разговоров за шахматной партией. Если бы Рон не болтался сейчас где-нибудь один, то непременно посмеялся бы вместе с ними над этой забавной ситуацией; но он сидел в противоположном конце гостиной, задумчиво глядя в потолок, и друзьям не было видно выражения его лица, так что даже если он и слышал слова Гермионы (а он не мог их не слышать, потому что их слышали все), то его реакция была для них загадкой, как и его мысли, вовсе не касавшиеся Северуса Снейпа, как они думали.
