Глава 7. Крепость АсланаДорога через Великий Лес, славившаяся своей непроходимостью, угрюмостью и общей дремучестью, обернулась веселой прогулкой.
Во-первых, от Кэр-Паравела до самого Каменного Стола была расчищена широкая просека: расчищена самими деревьями, которые за ночь расступились, встали в ряд, а также озаботились изгнанием вглубь чащи деревьев с черным сердцем — сердцем, что тянулось к Темным королям.
Во-вторых, идти было действительно весело, несмотря на то, что поводом к уходу из Кэр-Паравела стало ожидание штурма. У кентавров, гепардов, медведей, бобров, единорогов и лошадей, других зверей — все женского пола, все с маленькими детьми — был задорный, боевой настрой, а подвозы с провизией, медикаментами и оружием, идущие следом, добавляли уверенности, что все будет хорошо.
Да и зачем печалиться? Разве их мужья и отцы не справятся с какими-то чужаками, будь они сколь угодно сильны и сведущи в магии? Кэр-Паравел благословлен самим Асланом, его защитники непобедимы. Просто, чтобы лишний раз не давать защитникам лишнего повода для беспокойства о своих родных... только потому женщины и дети уходят в безопасный Каменный Стол, где полным ходом идет строительство крепости, где есть великолепные подземные залы и свой источник, и где никто не сможет причинить им вред. Чтобы мужьям и отцам было к кому возвращаться.
Правда, дриады все до одной остались: родные деревья они покинуть не могли.
И никаких причин для волнения нет, ведь с ними в Каменный Стол направляются светлые королевы Сьюзен Великодушная и Люси Отважная. А также заграничная королева, одна из Темных владык, но брошенная ими и перешедшая на правильную сторону. Совсем дитя еще, небось, ведать не ведала, что родичи творят. А ведь какая красавица! И скромная, держится позади пресветлых Сьюзен и Люси, глаза потупив. Голову белое покрывало оттеняет, ну точно с кожей ее белоснежностью соперничать хочет, а на грудь черные косы спускаются.
И сам король Эдмунд Справедливый с ними едет. Хочет, чтобы действительно все хорошо обернулось: и проследить за укреплением крепости на Каменном Столе собирается, и сестер своих, если надобность такая возникнет, защитить.
И сомнений в победе нет. Все будет хорошо.
***
Что ее потянуло подняться на опорный пост, она не знала. Стояла душистая ночь, бархат неба был вышит звездами, складывающимися в незнакомые созвездия, и было чудесное время для любования подобной красотой. Но как это часто случается, люди оказались другого мнения.
Опорный пост представлял собой остов башни, достроенный до второй площадки из пяти; каменные изваяния львов по ее углам Джадис казались монстрами и пугали, несмотря на всю прелесть ночи.
И Эдмунд. Он сидел на парапете, вполоборота к ней, смотрел вдаль, в сторону насторожившейся Ламборры. Эдмунд сам был стражей, всеми мыслями устремившись сейчас на разгадывание замыслов и планов врага.
— Эдмунд. — Она подошла к нему. — Эдмунд, они не решатся штурмовать Кэр-Паравел. Айрис отговорит.
У нее пропала почва под ногами. Раньше все казалось простым и ясным: мир предназначался ей, и она всегда была уверена в своих мыслях и чувствах. Не случалось такого, как сейчас... точно она смотрит на себя со стороны, удивляется тому, что видит, и в то же время знает, что это «что» — правильно абсолютно.
Эдмунд, не поворачиваясь, протянул руку и нашел ее ладонь. Она была холодная, холоднее камня, на который он опирался.
— Эдмунд, зачем вы привезли меня сюда? Это Крепость Королей, моя крепость.
Он отпустил ее руку.
— В первую очередь здесь находится Каменный стол, — его голос был горьким до едкости. — Ты знала? И здесь твоя предшественница, самозваная королева Нарнии, потерпела свое полное поражение. Джадис, Белая Колдунья, проиграла еще до Великой Битвы, когда только вонзила нож в сердце Аслана.
Он повернулся к Джадис, и она вздрогнула, увидев, каким темным огнем полыхают его глаза.
— Так Аслан погиб? — прошептала она.
На краешке сознания скользнула одна неясная мысль.
— Аслан жив. Он воскрес, потому что Колдунья была не способна понять одну простую вещь: иногда спасается тот, кто умирает ради других, а не тот, кто уничтожает мир, ради себя самого.
— Я не понимаю тебя.
— Правда? — Эдмунд пожал плечами. — Ты удивительно на нее похожа. Знаешь, она хотела убить меня. Это Аслан меня спасал, а так жертвой на Каменном Столе должен был стать я, и тогда бы Пророчество не сбылось, и Нарния так бы и осталась под ее властью. — Он невесело усмехнулся. — Главной проблемой... одной из проблем Колдуньи было то, что она не умела видеть перспективы. Вот этой не увидела.
— Похоже, она была очень глупой, — сказала Джадис, просто не зная, что можно на это сказать.
— Похоже.
Эдмунд смотрел на нее... лицо его казалось грустным, одухотворенным и нереальным в свете луны и звезд... странный взгляд, задумчивый... и почему-то волнами накатывает смущение... и хотелось отпустить глаза.
Джадис, конечно, этого не сделала, ведь она королева Чарна.
— Как бы ты поступила на моем месте? — спросил Эдмунд.
— Что?
— Ты бы решилась убить меня?
— Я не...
— У меня отличная возможность избавиться от всех проблем. — Он притянул ее к себе за руки. — Завтра все решат, что ты просто оступилась, упала с башни и сломала себе шею. Это будет легко.
Ей стало больно дышать. Противная слабость овладела всеми ее членами, ноги были ватными, и если бы Эдмунд не прижимал ее к себе, она бы просто... даже оттолкнуть его... ударить?
Его голос был слышен как издалека:
— На моем месте ты бы так и сделала, правда?
Эдмунд прижал ее запястье к своим губам.
— Как бы ты поступила?
Джадис закрыла глаза, когда его губы скользили по руке, лаская белую кожу все выше.
***
Питер пытался сосредоточиться на пространном докладе своего генерала, кентавра Орея, который в виду полного незнания предмета, отнесся к делу серьезно и составил циркуляр в полфута длинной, исписанный мелким почерком его сынишки, со вставками из учебников истории, привидением примеров и легенд в качестве иллюстраций, а также патетическими воззваниями к чести и совести нарнийского народа. Питер с трудом вылавливал в этом ворохе несовместимой меж собой информации крохи важных фактов. И факты были самыми пессимистичными. Во-первых, Кэр-Паравел — больше нарядная игрушка, нежели крепость, и для захвата замка достаточно будет двух-трех шлюпов, атакующих с моря и двух-трех рот, штурмующих с суши. Все. Даже осадные оружия можно не утруждаться с собой тащить, стены из пористого известняка под ударами достаточно тяжелых стрел и так рухнут. Во-вторых, устраивать решающее сражение на холмистой пустоши, перед самым Великим лесом, откуда до Кэр-Паравела не больше полмили — казалось идеальная позиция, — не с кем. Армия Нарнии, стягивающаяся к Кэр-Паравелу, по крайней мере, к войску не относилась. Когда была битва с Белой Колдуньей, воинство собирал Аслан, и то было фактически народное ополчение, все против всех. Теперь же рассредоточенные по всей Нарнии общины, кланы, селения, да и просто жилища отдельных существ попросту блокировались по одиночке летучими отрядами Темных королей.
В отличие от Питера Айсерд имел большой опыт ведения войн, в том числе в странах-не государствах, где обитатели жили в архаичной обособленности, решая все вопросы самоуправлением, где не было ни нормальных дорог, ни отлаженной системы связи, а правителям оставалось довольствоваться фарсом на чиновничий аппарат, зачатками полиции и фактически номинальной властью.
Нарния. То была благословенная страна, где ничего этого не нужно было для мира и процветания. Но для войны и утверждения своего права оказалось необходимым.
Береговые границы и Остров-Страж охраняли лорды Орландии — знакомые с войной разве что по книжкам о рыцарстве.
Питер даже думал... нет, если бы Аслан так хотел, он бы не посадил его на трон, не посвятил бы в рыцари, не короновал бы в верховные короли. Он верил в Питера: Питер найдет выход из любой ситуации.
Но Питер не мог надеяться только на эту веру. Как говорил Эдмунд, нужна еще и армия. Разумнее всего было оставить Кэр-Паравел, укрепиться в Каменном Столе и оттуда атаковать.
Но это было бы тем же самым, что и оставить Нарнию. Тысячелетний замок ждал их, детей Адама и Евы, и они, дети, стали единственными, кто всерьез задумывается отдать его врагу на разрушение. Правда?
***
Правда, Джадис никогда не была трусливой. Однако сейчас боялась выходить из своей комнаты по утрам, потому что знала — весь день ее будет преследовать взгляд Эдмунда. Она тянулась к нему и не тянулась, страшилась... почти решалась — твердо, отчаянно — что не позволит ему так смотреть, садиться рядом, слушать ее настолько внимательно, что она теряла нить разговора, не могла подобрать нужных слов — изящной лести, тонких намеков, скромной и продуманной похвалы — и умолкала.
Сьюзен находила ее манеру внезапно краснеть, как только Эдмунд входил в комнаты, очаровательной.
Джадис огорчало, что она так много думает об Эдмунде. Эдмунд, как оказалось, тоже огорчался... удивлялся... злился? тому, что его мысли занимает Джадис.
Нужно было думать о войне.
Укрепления крепости у Каменного Стола и дозоры возникали с потрясающей быстротой, и Эдмунд очень наделся, что Темные короли обломают свои копья о ее стены.
А Джадис... он умилялся ее притворству, когда она проводила время со Сьюзен и Люси, и самоуверенности и хвастливости, что ничем невозможно было скрыть. Джадис казалась ему удивительно беззащитным созданием. Как раз своими титаническими стараниями доказать обратное.
К тому же он видел, что ей приятны Сьюзен и Люси. Иногда она веселилась, хлопотала и беседовала с ними совершенно искренне. Это было почти трогательно. Еще и потому что она совершенно не отдавала себе в этом отчета.
Эдмунд называл ее про себя «маленькая злючка» и получал немалое удовольствие от мысли, в какой гнев придет Джадис, если узнает об этом.
В гневе Джадис была особенно хороша.
***
— Питер?
Эдмунд удивленно смотрел на брата, приехавшего внезапно под покровом ночи. Его лицо было скрыто капюшоном, тяжелый, суровой ткани плащ надежно защищал от посторонних глаз, а личная ала короля — от притязаний.
Стража немедленно пропустила его и сообщила Эдмунду, хранителю Крепости Аслана, как назвали короли Нарнии укрепления у Каменного Стола, о прибытии верховного короля.
— Мне нужен совет. — Питер снял капюшон и шагнул к брату; он выглядел усталым и измученным. Глубокая складка залегла меж его бровей, а глаза подозрительно блестели в неверном свете факелов — Питер, похоже, находился в нешуточной ярости.
— Что случилось? — спросил Эдмунд позже, когда проводил брата в залу, разжег огонь в камине и откупорил бутылку с вином.
Питер не торопился с ответом. Не сводя застывшего взгляда с пламени, он грел в ладонях кубок с вином. Костяшки его пальцев побелели, так сильно он его, не замечая, сжал.
— Понимаешь, какая штука, — начал наконец он. — Наше королевство наполнено чудесной магией, благословенно любовью великого Аслана и, казалось, одно этого достаточно, чтобы сделать Нарнию безопасной. Мы были детьми, и мы верили, что то — крамольная мысль: «Нарнию можно завоевать». А на деле — нисколько не крамольная. Вполне даже реальная. И сейчас реальные крепости и гарнизоны возводятся в нашей стране, собирается реальная армия, и проводятся реальные учения, и реальный замок Ламборра стал резиденцией врага... реальные пожары, грабежи, разбои. «Сказка столкнулась с былью», — помнишь, мама так говорила? Правда, в другом значении.
Король Айсерд оказался способным вести войну против Нарнии и успешно ведет. А мы... ну что у нас есть? Кэр-Паравел? Пряничный домик! Разрозненное войско? Курам на смех! Лорды Орландии, которые всерьез думают, что утром они быстренько сходят на войну, после ленча — позащищают замок, а вечером — отправятся на званый вечер в компании офицеров с противоположной стороны? К черту! — Питер вскочил, расплескивая вино, и зашагал по комнате. Ощущения собственного бессилия было достаточно, чтобы возненавидеть весь мир.
— Мы верим в Аслана! Мы знаем, что он защитит нас! Но где он? — Питер швырнул кубок в огонь. — Аслан знает, что на меня можно положиться, что я буду бороться за Нарнию до последнего вдоха... но вдруг сейчас он разочарован?.. Вдруг Темные короли правы? И Аслан не хочет, чтобы мы правили? — Питер остановился перед камином, сжав кулаки. — Мой народ сомневается, я чувствую это. И боюсь, я не оправдаю надежд Аслана.
Эдмунд не знал, что сказать. Однако...
— Ведь мы тоже не из Нарнии, — задумчиво произнес он.
— Да, — Питер устало вздохнул. Виски ломило, он не высыпался много ночей подряд. — И они пришли. Мне теперь кажется, что они прибыли нам на смену, что наше время истекло, как когда-то время Колдуньи.
— Нет, Питер, я вовсе не это имею в виду.
Эдмунд встал и подошел к брату:
— Мы пришельцы, мы жили в Лондоне. Нарния — это сказка, куда мы попали, но это значит, что мы не подчиняемся ее правилам. Нам необязательно жить как в сказке, понимаешь? Мы можем попробовать и другие вещи... какими жили у нас. Возможно, Нарния и не может победить, оставаясь Нарнией, но возможно... Питер, возможно, стоит сделать ее чуть менее сказочной.
— Добавить то, чем больно потомство Адама и Евы? — грустно усмехнулся Питер.
— Если оно того требует.
Они не смотрели друг другу в глаза.
***
— ...И они сведущи в магии. Это самое важное.
— Что ты подразумеваешь под словом «сведущи»?
Джадис, Питер и Эдмунд сидели на белых каменных ступеньках одной из главных лестниц, ведущей в подземные коридоры и наблюдали за Сьюзен, Люси и миссис Бобрихой, которые сноровисто штопали носки.
Свода над лестницей еще не было, и всю компанию пригревало ласковое вечернее солнце; а стоило кому-нибудь поднять голову, ему открывался чудесный вид вниз на холмы.
Джадис не умела штопать и она порядком замучила старый носок Эдмунда, нашив на него кучу заплаток и затянув ткань неровными стежками настолько, что он стал похож на изжеванный и выплюнутый трупик какого-то мелкого зверька.
Потому, когда Эдмунд отобрал у нее носки и попросил поговорить с ним и Питером, она с радостью согласилась.
Тема разговора оказалась очень интересной. Нужно было высказать свои догадки насчет того, как Темные короли будут штурмовать Кэр-Паравел.
Уйма предположений пришла на ум практически моментально. Джадис гордилась своей проницательностью.
— К примеру, дома мы могли уничтожить замок, просто прикоснувшись к нему.
Увидев ужас в глазах Эдмунда и Питера, Джадис воодушевилась:
— Здесь, конечно, не так.
Питер немного расслабился.
— Здесь прикасаться не нужно. И на расстоянии действует.
Питер резко выпрямился.
— Так даже армия не нужна? Чего тогда Айсерд ждет?
— Армия нужна. Магия забирает огромные силы, Айсерд после такого мощного колдовства становится непозволительно беспомощным — такое в компании моей дорогой сестренки Айрис просто самоубийственно, — уверенно ответила Джадис.
Лишь спустя минуту она осознала, какая глубокая тишина возникла после ее слов. В этой тишине всполохами проносились мысли... некоторые даже сложились во вполне определенные идеи.
— Непозволительно беспомощным... правда?
Эдмунд мягко улыбался.
