Глава 824 декабря 2015 года, вечер. Дом Поттеров.
В сочельник, наконец, становилось ясно, насколько большим был дом Поттеров и какой многочисленной – их семья. Вообще в доме очень редко стояла тишина, но в праздники всегда творилось невероятное безумие – казалось, что радостные крики и взрывы хохота – такая же традиция, как зажигание огромной танцующей свечи, украшение пушистой ели или распевание рождественских песенок хором в тридцать голосов.
Джинни Уизли, одетая в короткое платье, с прелестной прической, которая уже немного растрепалась, в неизвестно какой раз пролетела к входной двери, услышав очередную трель колокольчика. В гостиной Гарри Поттер рассказывал Рону Уизли и Теду Тонксу что-то невероятно веселое, при этом жестикулируя – Рон заливался, утирая проступающие от смеха на глазах слезы, и вазочка с печеньем на его коленях так и норовила выскользнуть на ковёр, а Тед смотрел то на Гарри, то на Рона, и эльфийские ушки, которые он себе сделал, смешно шевелились, когда он улыбался. Бабушка Молли и дедушка Артур медленно попивали эль из бокалов, устроившись в креслах у заснеженных окон, и бабушка с энтузиазмом поучала Розу, Лили и Хьюго – дети синхронно кивали, думая о чем-то другом, судя по их отстраненным лицам, и тут же убегали из гостиной, когда бабушка благодушно махала рукой, заканчивая с наставлениями. Гермиона Уизли о чем-то оживленно спорила с Перси Уизли, и их голоса перебивали дядя Джордж и дядя Билл, которые увлеченно поедали музыкальные крекеры и периодически начинали орать песенки то про санки Санта-Клауса, то про любовь под омелой, или просто исполняли рождественские куплеты, и к ним иногда присоединялись красивые маленькие феи, кружившие вокруг большой нарядной ели в углу комнаты, тонкими высокими голосам подпевая: «Рождественские колокола! Рождественские колокола! И праздник, праздник у стола! И снег, и ночь пришла, нам праздновать пора!».
- Луна! Ньютон! А мы уже не думали, что вы приедете! Проходите скорее, я дам вам горячего глинтвейна! – в прихожую вступили Скамандеры, и Джинни тут же начала хлопотать над ними – верхние одежды присоединились к десяткам курток и шуб, которые уже почти падали с крючков. – Лоркан, Лисандр, не стесняйтесь, заходите! – братья-близнецы прошли в дом, и входная дверь, наконец, закрылась, оставляя за собой заснеженные улицы и вой холодного ветра.
- Джинни, у тебя в прихожей так много светлеров, ты их подкармливаешь? – Луна Скамандер, некогда бывшая Лавгуд, запрокинула голову и принялась разглядывать потолок. Джинни неуверенно проследила за взглядом женщины, потом снова посмотрела на подругу и повела плечами:
- Эм… нет.
- Их не зря сегодня так много здесь, - снова заговорила Луна, не отводя взгляда от потолка. – Они любят, когда в доме много детей.
Такое объяснение прозвучало немного устрашающе, поэтому Джинни широко открыла глаза и посмотрела на Ньютона Скамандера – тот счастливо улыбался, обнимая жену за талию, и абсолютно не был заинтересован тем, что так привлекало её внимание.
- Ох, глинтвейн! – спохватилась Джинни, вспомнив про обещание. – Джеймс! Иди сюда!
Не прошло и пары секунд, как в прихожую на метле влетел счастливый Джеймс, концом метлы тут же сбив одежду на вешалках – все вещи полетели одна за другой на пол. Джеймс соскочил с метлы, пятясь спиной к выходу, подальше от учиненного разгрома.
- Джеймс! Я же сказала не летать по дому на метле! – воскликнула Джинни, уперев руки в бока, и из прически на её голове посыпались блестки. – Теперь убирай здесь всё!
- Но как я сделаю это без магии? – пролепетал Джеймс удивленно, и лицо его не выражало никакого сожаления.
- Что за крики, милая? – показался из гостиной Гарри, поправляя очки, и, увидев беспорядок, тут же нахмурился и посмотрел на старшего сына, но всё же палочкой снова заставил верхнюю одежду подняться с пола и занять своё место на ряде крючков. Альбус спустился с лестницы, с которой наблюдал за всем происходящим, и подошёл ближе.
- Так, Джеймс, принеси нам глинтвейна с кухни. А метлу отдай отцу, - приказала Джинни. Джеймс возмущенно открыл рот, когда метла вылетела из его рук:
- Пускай это сделает Альбус, а то вдруг я ещё что-нибудь опрокину, - заявил он и тут же получил подзатыльник от отца.- Ладно, ладно, - поспешно добавил он обиженно, уносясь на кухню, - но только ради его Дня Рождения!
Гарри за разговорами увел Скамандеров в гостиную, где их тут же тепло встретили остальные, а Лоркан, оторвавшись от компании, кинулся на кухню, к другу Джеймсу. Альбус остался стоять один, слушая, как дядя Джордж с хором фей затянули «Рождество пришло! Рождество у порога! Радуйтесь – сегодня магии будет много!». Джеймс, пыхтя, выскочил из кухни, удерживая на руках поднос с бокалами, заполненными до краев глинтвейном, и, не замечая никого вокруг, влетел в гостиную, за ним по пятам следовал Лоркан. Тут же из гостиной донеслись до слуха Альбуса одобрительные возгласы, и взрослые загремели бокалами. Мать выскочила в коридор и, не останавливаясь на пути в кухню, сказала Альбусу:
- Чего стоишь здесь? Иди в гостиную, сейчас я принесу индейку.
Альбус, чуть помедлив, прошёл в гостиную – взрослые уже уселись за огромным столом, ломившимся от аппетитных яств и ароматных напитков.
- Ал, скорее садись, - позвал его отец, похлопав по стулу рядом, и с улыбкой продолжил наливать детям берроуджуса – самого вкусного в магическом мире сока - пока взрослые накладывали себе и своим детям еду. Джинни появилась с индейкой на огромной тарелке уже через минуту и повесила тарелку над столом в воздухе, а заколдованная лопатка стала раскладывать главное угощение по тарелкам.
- М-м, моя сестрёнка готовит просто потрясающе, пальчики оближешь, - заявил Рон спустя пару минут, когда все попробовали еды.
- Рон, у твоей сестренки уже трое детей – естественно, я умею готовить, - рассмеялась Джинни, попутно отобрав у Джеймса нож, который он опускал в берроуджус, слизывая с него напиток, и превратив его в пластмассовую трубочку. Рон, убедившись, что Гермиона увлечена только своей тарелкой, наклонился к Гарри, сидевшему рядом, и прошептал:
- Странно, Гермионе это так и не помогло.
Гарри заулыбался, а Гермиона повернулась к ним:
- Ты что-то сказал, Рон?
Рон тут же сделал серьезное лицо, отвечая: «Нет, ничего», но веселый вид Гарри так и не позволил Гермионе Уизли расслабиться – она продолжала подозрительно поглядывать на лучших друзей весь вечер.
- Почему не приехали Невилл с Ханной? – поинтересовалась Луна. Гарри допил глинтвейн и поставил пустой бокал на стол:
- У него в теплицах очень холодно, как он сказал, и он не может оставить растения без присмотра.
- О, Мерлин, это же зима, зимой всегда холодно, - Джордж закатил глаза. – Я помню, как нас однажды профессор Стебель заставила пересаживать, - нет, вы только подумайте – велистенья! Зимой! А велистенья не любят, когда рядом с ними используют колдовство, так нам пришлось голыми руками их переносить из одного горшка в другой. Никогда не забуду, чертовы велистенья, - он убито покачал головой, словно ему предстояло пересаживать велистенья зимой ещё не один раз.
- Это потому, что велистенья – самые непривередливые деревья, - заметила Гермиона.
- Какие же они непривередливые, раз рядом с ними нельзя колдовать? Вот, скажи мне, зачем они нужны, - продолжал Джордж, откладывая вилку и нож в сторону и вопросительно глядя на женщину. Гермиона улыбнулась:
- Это единственные в мире растения, посадив которые, можно защититься от плохой магии. Поэтому рядом с ними не колдуют, чтобы не сбить их с толку – деревья просто всасывают плохую магию…
- И выделяют хорошую? – оскалился Рон довольно. Гермиона рассмеялась:
- Нет, конечно. Плохая магия – это просто лишняя магия, даже хорошая…
- Бред какой-то, - пробормотал Рон, косясь на Гарри – тот молчал, из-под ресниц смотря на Гермиону и чуть улыбаясь.
- Ну, хватит про велистенья, - заговорила Джинни громко, поднимая бокал. – Давайте выпьем за праздник. За сочельник!
- За сочельник! – повторили волшебники. Зазвенели бокалы, в молчании столовые приборы застучали о тарелки – все просто наслаждались прекрасным вечером, тёплым от глинтвейна и дружеской атмосферы, блестящим мишурой и звенящим бокалами, веселым от детского смеха и непринужденных разговоров.
Через пятнадцать минут детям было разрешено пойти играть, и взрослые остались одни за столом, постепенно меняя темы разговоров на более серъёзные.
Альбус, которого напоследок все поздравили с Днем Рождения, помчался вместе с остальными в игровую комнату, но на полпути, в коридоре второго этажа остановился и встал напротив большой двери из красного дерева. Он проследил, как дальше по коридору, за дверью игровой комнаты исчезают остальные ребята, и потянулся к ручке двери кабинета отца – ручка располагалась на уровне его глаз. Толкнул дверь, и она чуть открылась, пуская мальчика - он всё решался это сделать, но никак не мог себя заставить. А теперь Ал закрыл за собой дверь и с надеждой посмотрел на портрет, который висел как раз напротив двери – там, где располагался стол и стул. К сожалению, портрет был пуст, и оставалось уйти отсюда, как вдруг из-за рамы показалась борода, и старый волшебник оказался на своём месте, тепло глядя на гостя.
- Ну, здравствуй, Альбус Северус Поттер, - улыбнулся Альбус Дамблдор, наклоняя вперед голову - очки-половинки съехали на кончик носа, и на мальчика смотрели голубые глаза. – А я всё думал, когда же ты придёшь к старику.
Ал ответил не сразу, всматриваясь в лицо, усеянное морщинками.
- Да, я давно думал зайти, но как-то не получалось, - наконец, проговорил он неуверенно. Дамблдор мягко улыбнулся, и маленький Ал чуть увереннее продолжил. – Меня назвали в честь вас. Наверное, это здорово. Я видел ваше лицо на карточке с Шоколадной Лягушкой.
Дамблдор рассмеялся:
- Да, быть запечатленным на карточке с шоколадкой – это была большая честь для меня.
Ал кивнул:
- Туда помещают очень известных магов. Мой отец тоже там есть. И мать. Да что там, почти вся взрослая родня есть на этих карточках, - немного грустно добавил он.
- Но ты же не завидуешь им?
Ал тут же затряс головой:
- Нет. Наверное, они действительно заслужили это, - и замолчал, но спустя несколько секунд тихо добавил. – Я бы тоже хотел, когда вырасту, чтобы моя фотография была на карточках с Шоколадными Лягушками.
Дамблдор покивал:
- Ты сын Гарри Поттера. Ты обязательно там будешь.
Альбус Северус Поттер смотрел себе под ноги и молчал – не соглашался, не отрицал, не радовался…. Просто молчал.
- Только, - он снова поднял глаза на портрет, - я хочу, чтобы я там появился не просто как сын Гарри Поттера. Так же там может оказаться и Джеймс, но… что он сделал? Просто родился и теперь бегает каждую ночь по улицам и поливает ручки калиток соседей моментальным клеем? Это очень несправедливо. Я хочу появиться на карточке как действительно сильный волшебник.
Альбус Дамблдор посмотрел на маленького сына Гарри Поттера как-то по-новому, словно он заново познакомился с этим мальчиком, смотревшим на него серьезно и немного грустно – как не смотрел Гарри, с которым в своё время впервые Дамблдор встретился взглядом в школе. А ведь почти одно лицо – и глаза, и тонкий нос, и чёрные брови – всё в мальчике так было знакомо и в то же время совершенно непривычно.
- Сегодня у тебя День Рождения, я прав? Ты можешь загадать желание, и всё будет именно так, как ты захочешь. Желания волшебника в его главный праздник всегда сбываются.
- Правда? – Ал недоверчиво нахмурился.
- Конечно. Ты думаешь, волшебника-обманщика поместили бы на карточку из-под шоколадки?
Альбус Северус покачал головой и впервые за вечер широко, по-настоящему улыбнулся,.
***
29 августа 2017 года, дом Поттеров.
Рози Уизли была маленькой, хрупкой девочкой, с маминым упрямым лбом и папиным любопытствующим открытым взглядом.
- Почему-то мне кажется, что ты попадешь в Когтерван, - подытожил Альбус Дамблдор спустя почти получасового разговора с Розой.
- Да, именно туда я и хочу! – потрясенно выдохнула она, смотря на нарисованного старика большими голубыми глазами. – Как вы это поняли?
- Выбор сделала ты, а не я.
Плечики Розы опустились:
- Понятно…
Альбус Поттер всё это время покачивался в отцовском кресле и рисовал каракули на кусочках бумаг, не пропуская ни одного слова из беседы подруги и Альбуса Дамблдора.
- Ал, а ты? – Роза повернулась к нему, оборвав вдруг наступившее молчание – мальчик поднял глаза и дернул плечами.
- Гриффиндор, наверное…
- Ты не уверен? – Дамблдор был крайне удивлен, и даже подался в раме чуть вперед, словно пытался рассмотреть мальчика. Поттер молчал и не смотрел ни на Дамблдора, ни на Розу.
- Джеймс сказал, что я не гриффиндорец, - наконец признался он, так и не поднимая глаз от ковра.
- Да он сам не гриффиндорец! – тут же возмутилась Роза и взглянула на портрет – Дамблдор чуть улыбался.
- Джеймс очень напоминает мне отца Гарри – такой же задиристый, - заговорил Дамблдор, исподлобья смотря на маленького Ала. – Ты его младший брат, Альбус, и он на самом деле желает тебе добра, поверь, просто у него такой характер. Когда вы вырастите, то всё поменяется. Вы же братья. И оба, - он сделал небольшую паузу, чтобы подчеркнуть суть фразы, - гриффиндорцы, я даже не сомневаюсь.
- Джеймс говорит, что я больше похож на слизеринца.
Роза беспомощно переводила взгляд с Альбуса-лучшего друга на Альбуса-старика и обратно, и даже не знала, что сказать. Впрочем, в присутствии такого умного человека, как Дамблдор, хотя и в нарисованном виде, было очень трудно блистать знаниями и давать хорошие советы.
- Джеймс так говорит, потому что хочет, чтобы ты доказал обратное.
- Но почему доказывать должен я, а не он? Почему не я старший брат?
Ал досадливо пнул ногой отцовский стол и чернильницы покачнулись в опасной близости от стопки отцовских документов. Потом мальчик уже спокойнее дотронулся до стола, будто извиняясь перед ним, и повернул голову к Дамблдору.
- Старший, младший… это всё формальности, даже если вас будут разделять тридцать лет разницы. Значение имеют только поступки. Запомни это.
И Ал запомнил. Навсегда.
***
Июль, 2020 года, дом Поттеров.
- Ты колдуешь неплохо, но не настолько сильно, чтобы стать сильным магом. Ты ведь хочешь стать сильным магом?
- Хочу.
Ал методично помешивал какао в своей кружке и был в своих мыслях совершенно далеко от ужина – настолько далеко, что не заметил подкинутого Джеймсом в тарелку одноразового мыша, который был вытащен тут же отцом; не видел, как отец тащил старшего брата за ухо из кухни, а Лили пускала мыльные пузыри над обеденным столом.
Он просто помешивал напиток чайной ложкой и смотрел в пустоту перед собой. И думал.
- Ты же знаешь, что такое беспалочковая магия?
- Самая сильная магия в мире. Жаль, дается не всем. И жаль, что запрещена.
- Ты уже поел, Ал, малыш? – спросила мама. Отец вернулся на кухню один и снова сел за стол.
- Джеймс наказан на неделю. Никаких гулянок, - проговорил он, снова взявшись за вилку с ножом. – Мне уже надоели его приколы.
- Ты же не запрешь его в комнате, - приподняла брови мать.
- Нет, я просто отправлю его в отпуск к бабушке с дедушкой – у них как раз сезон гномов, - ответил отец довольно громко, подняв глаза на потолок. Сверху тут же до них донёсся рёв Джеймса «Не-е-ет!». Альбус, поблагодарив мать за завтрак, вылетел из кухни наверх, в свою комнату. Думать.
- Я беспалочковый маг. И ты – тоже.
- А вдруг – нет?
- Поверь мне, Ал. Поверь.
- Но это запрещено! Я не буду этого делать, даже если мне дано.
- Ал, тебе дано. Дано. А ещё тебе дан шанс. Ты не представляешь, какая это сила…
- Какая?..
- Это полный контроль своей магии. Не магия контролирует тебя, а ты контролируешь её. Тебе знакомо чувство, когда заклинание не поддается, или когда ты чувствуешь, что можешь больше, но что-то тебе мешает?
- Да, такое случается…
- С беспалочковой магией такого нет. С ней нет преград.
- Это запрещено.
- А мы никому не скажем, правда? Ты никому не должен говорить.
- Разве такое можно скрыть?
- Просто держи в руке волшебную палочку – и всё. Рука совершает движения, тело творит настоящую магию. А сила магии… что ж, ты сын Гарри Поттера, и это всё объясняет.
Ал запер дверь и прислонился к ней спиной, прислушиваясь к звукам в доме. Внизу переговариваются родители, Джеймс крушит свою комнату слева по коридору, Лили бегает в саду, громко визжа и пытаясь поймать хоть одну бабочку.
Всё как обычно. Хотя, не всё.
Он вытянул руку перед собой, сжал кулак и через пару секунд разжал его – из распахнутой ладони упали искры и, не долетев до пола, растворились в воздухе. По телу словно прокатилась тёплая волна, и стало так хорошо...
Ещё раз.
Сжал кулак, разжал, искры – красные и жёлтые. Как ниточки с гриффиндорского шарфа. В животе рождалось что-то лёгкое, приятное, совершенно непривычное. Да, это лучшее, что он чувствовал в жизни.
Ал сорвался с места, подскочил к столу, выхватил из стакана перо и разломал его пополам, затем кинул на стол и склонился над ним, опираясь руками в крышку стола.
Сосредоточиться. Почувствовать силы. Возможности. Он сейчас сделает это, потому что это для него легко. Проще простого. Он настолько силен, что это сущий пустяк.
Он занес ладонь над пером и на его глазах две части поломанного пера приблизились друг к другу и соединились. Перо, целое перо, без следа поломки, как новенькое. Ну, и то здесь ещё сомневается? Кто думает о запретах, когда тут такие возможности?
Дамблдор был прав, как всегда. Это шанс, который ему дали. Ему, младшему брату популярного Джеймса Поттера. Он что, упустит этот шанс и продолжит свою никчемную жизнь в тени? Ему дали то, чего Джеймсу даже не понять его куриными мозгами. Плевать на «Нельзя». Раз в жизни, один-единственный раз в жизни сделать то, что запрещено. И никто не узнает. А если что – Дамблдор всегда готов его выслушать в кабинете отца. Теперь у них одна тайна на двоих.
Поздравь себя со своей первой тайной, Альбус Северус Поттер. И молись, чтобы она стала последней, хотя… маги не верят в бога. Очень жаль.
