Глава 8===( Нимфадора Тонкс)===
Я всегда просыпаюсь рано, но сегодня…
Открываю глаза, тепло, хорошо, солнце просвечивает сквозь занавески, одеяло на мне, что странно, обычно мой заботливый супруг нагло его забирает, в затылок дышит упомянутый супруг, а его рука перекинута через мой живот. Переплетаю с ним пальцы, смотрю на наши ладони, на кольца, сдвигаю с его запястья часы…
- Что?!
Как уже двенадцать? Я не могла проспать, не могла!
Резко сажусь, сбрасываю одеяло.
- Что случилось? – сонно спрашивает Рабастан, разбуженный моим резким движением.
- Двенадцать часов, вот что!
- Как? – мгновенно приходит в себя. - Мы же хотели в семь встать!
- Вот и я понять не могу, - говорю я, застегивая платье. Рабастан выскальзывает из кровати прямо в брюки, на ходу надевает рубашку, заклинанием закрывает шкаф, перерывает всю комнату в поисках сначала палочки, потом ленты для волос. Я тем временем успеваю привести себя в относительный порядок.
Мы бежим вниз: надо поднять детей, отдать приказы домовикам, чтобы приготовили комнаты для Поттера, и убрать идиотских Рудольфусовых инферналов–садовников, не хватало еще, чтоб Поттер при виде нашей бесплатной рабочей силы в обморок грохнулся.
На втором этаже нас встречает наш дорогой глава семьи в утреннем костюме и с чашкой такого крепкого кофе, что мне расхотелось спать от одного запаха.
- Вы хоть умылись? – сочувственно спрашивает Рудольфус, гладя на нас и поправляя Рабастану выбившуюся из хвоста прядь.
- Мы проспали, - все еще хриплым со сна голосом говорит Рабастан и протирает глаза.
- Да ты что, а я-то гадал, что произошло. Спасибо, Басти, ты мне глаза открыл.
- Ты убрал садовников? – перебивает Рудольфуса мой муж насущным вопросом.
- Дети встали? – подхватываю я.
Рудольфус ставит чашку на перила, принимает торжественную позу:
- Разрешите доложить! Мы с Белл всех разбудили, кроме вас, всех накормили и отправили гулять с эльфом. Домовикам все, что надо, приказали, садовников убрали, хотя это лишнее, как я уже говорил, артефакты и книги по темной магии спрятали, проще говоря, заперли библиотеку и три зала, на все комнаты чары слежения наложили, все портреты предупредили, весь алкоголь и яды убрали. Басти, если захочешь воспользоваться, позови меня, а то спутаешь что-нибудь. Все, по-моему, сделали.
- Что бы мы без вас делали! – говорю я.
- Спали бы меньше, - ехидно говорит Рудольфус.
- Басти, а кто пойдет за Поттером? – спросила я часов в пять.
В шесть здесь должно стать на одного человека больше.
- Руди, - ответил мой муж, крадя из салата помидор под недовольное бормотание старой эльфийки, что бедный молодой господин так плохо кушает.
- Как? Ты что? Там Джинни, она же Уизли! А у вас, как это, фамильная аллергия…
- Ну не Беллу же просить, верно? Я не знаю, где они живут, а ты… а ты просто не пойдешь.
Вот так всегда. Из-за одного случая, когда я аппарировала к маме без него, а у нее в гостях оказался Ремус. С тех самых пор в гости к членам Ордена Феникса я без сопровождения не хожу.
А мое сопровождение, которым чаще всего становится мой супруг или, что еще хуже, полюбившая меня Беллатрикс, мало кто пустит в дом.
Один Бог знает, чего мне стоило промолчать.
К нам подбежал Джаспер, забрался ко мне на колени.
- Что случилось? – спросила я, заметив, что взгляд у сына какой-то испуганный.
- А дядя… он что сказал про Северуса? Он знает, что он приедет?
- Конечно, знает, - негромко говорит Рабастан. – Я тебе уже говорил об этом, между прочим.
Джаспер смотрит на меня.
- Знает, - подтверждаю я и глажу его по волосам. – Не волнуйся.
Целую его в макушку, он обхватывает меня руками, и я даже сквозь платье чувствую, какие у него холодные руки. Подмигиваю Рабастану, чтобы он пересел со стула к нам на диван.
Почему-то Джаспер не успокаивается, если рядом только один из нас. Даже когда он был совсем маленький и плакал, угомонить мы его могли только вместе.
Рабастан садится так, что Джаспер оказывается на коленях у нас обоих, мы обнимаем его с двух сторон, и он начинает отходить. Басти целует его, закрывает глаза и прижимается щекой к теплой синей, такой родной голове.
А мне почему-то хочется плакать.
===( Альбус Северус Поттер)===
За мной придут через полчаса! О Боже, я так не волновался, даже когда Распределяющая Шляпа крикнула: «Слизерин!»
Вся моя семья собралась в гостиной, молчат и смотрят на меня. Я чувствую себя, как актер на сцене, который в самый ответственный момент забыл ключевые слова пьесы.
Двадцать девять минут!
Когда до назначенного времени осталось только две минуты, мама не выдержала, встала и пошла налить себе воды. Внимание всех переключилось на нее, и я вздохнул свободно.
Рождественский снитч трепыхался в кармане рубашки, экстренный порт-ключ домой висел на цепочке и немилосердно натирал шею. Родители собирали меня, как на войну, честное слово. Правда, браслет с защитными чарами я сумел аккуратно уронить на пол. Вот еще, браслеты носить, как будто я девчонка.
Тридцать секунд!
Ровно в половину шестого раздался короткий звонок в дверь. Я подскочил, мама уронила и разбила стакан, а папа пошел открывать.
Я вслед за ним направился в прихожую и остолбенел.
Я был уверен, что за мной придет мама Джаспера. Ну, папа. Но никак не дядя!
Рудольфус Лестрейндж сделал два шага вперед и поклонился.
- Миссис Поттер, мистер Поттер, добрый вечер.
Говорил он безупречно вежливо, но отчего-то казалось, что он над нами издевается.
- Вы, я так полагаю, Северус Поттер? Мое имя Рудольфус Лестрейндж.
Он протянул мне руку, и я ее пожал, заметив, что он в перчатках телесного цвета. Я подумал, что ему нет надобности представляться, его и так все знают. Он чуть ли не знаменитее папы: за двенадцать минут он сумел спасти от Азкабана весь Ближний Круг. Это мне Скорпиус говорил, Джаспер о семье редко рассказывает, а вот Малфой очень гордится родственниками и грустит, что Лестрейнджи в ссоре с его дедом.
Тут я увидел, что на запястье у мистера Лестрейнджа штук пять тонких серебряных браслетов, и приказал себе запомнить это, чтобы не ляпнуть что-нибудь о девчоночьих украшениях.
Джеймс к каким-то неприличным интересом и восторгом смотрел на Лестрейнджа. Еще бы, не каждый день к тебе в дом приходит живая легенда, какой бы отрицательной ни была ее слава.
- Вы готовы, Северус? Это ваши вещи? – Рудольфус неуловимым движением выхватил палочку и уменьшил мою сумку.
Краем глаза я заметил, что, когда он достал палочку, папа и мама тоже взялись за свои, но не с такой скоростью. Мистер Лестрейндж, видимо, тоже заметил это, потому что он повернулся к папе и улыбнулся.
Я раньше думал, что улыбка – это обязательно радость. В тот момент я разуверился в этом раз и навсегда: дядя Джаспера как будто оскалился, и я вдруг понял, что жду, когда из его глотки вырвется рык.
Меня аж передернуло. На какой-то миг я захотел остаться дома, но вспомнил Джаспера и немного успокоился.
- Мистер Лестрейндж, - начал папа, но Рудольфус его перебил.
- Я лорд Лестрейндж. И я понял, что вы хотите сказать. Я верну сюда вашего сына в целости и сохранности ровно через две недели в это самое время.
Мне почему-то не понравилась формулировка. «В целости и сохранности» - это не «живым и здоровым», а целыми и трупы бывают.
Так, что-то меня не туда понесло.
Что ж, пора прощаться.
- Мам, пап, пока, - неуверенно сказал я.
