Будьте как дома!Косая аллея поражала своим великолепием: чистый мощеный тротуар, красочные витрины, сверкающие вывески, разнообразные товары, от которых так и веяло магией, многочисленные животные, будто бы вышедшие из книжки с картинками… Даже частенько тут бывавшая (инкогнито, разумеется) Поттер была в восторге от панорамы главной магической улицы Англии. Поэтому Арри даже не пришлось изображать «первопроходца» — изумление было неподдельным.
Хагрид повел девочку к белому мраморному зданию в конце аллеи, как ледокол рассекая толпы разномастных волшебников, глядя на которых отчетливо чувствовалось приближение конца света: хаос, создаваемый ими, заставлял участок сознания, отвечающий за дисциплину, биться в конвульсиях. Гринготтс, к которому и шел полувеликан, таща на буксире Поттер, был мрачен и великолепен. Несмотря на обилие белых тонов, темнота, казалось, была разлита в каждом уголке, заполняя человека осознанием важности данного места. Еще бы! Ведь здание одновременно являлось главной резиденцией гоблинского народа и центром контроля над экономикой магической Англии.
Хагрид подошел к какому-то гоблину и говорит:
— Здесь, эта, мисс Поттер, она хочет взять деньги из своего сейфа! – произнесено это было гордо и грозно, будто провожатый Арри готов был побить любого, кто помешает запланированному снятию наличности.
Задетый таким обращением, гоблин поднял голову лишь через полминуты, посверлил взглядом странную парочку, и, увидев отчаянную жестикуляцию Поттер, просящей не выдавать ее и извиняющейся за грубого спутника, спросил скрипучим голосом:
— А у мисс Поттер ключ имеется? – «Ах ты, ехидна!» — подумала Арри, – «Столько сарказма в голос не сможет вложить даже Салазар! И что самое смешное: Хагрид, друг мой новоявленный, искренне считает такое обращение знаком уважения, не замечая насмешки! То ли слишком наивный, то ли хорошо притворяется… Хмм… Окстись, Поттер! С такими мыслями параноиком стать недолго!»
— Ах, да!.. Это я… Сейчас, погодь… — Из карманов лесничего на стойку гоблина были выложены: моток веревки, какие-то веточки, толстый моток чьих-то волос, — «Единорожьи, наверняка!», — Подумала Поттер, — заплесневелый кекс, крошащиеся куски собачьего и совиного печенья, вперемешку. Наконец, после долгих поисков заветный ключик был найден и протянут сморщенному от отвращения гоблину.
— И еще! У меня поручение от профессора Дамблдора! – громогласно заявил Хагрид, — Это на счет сами знаете чего в сейфе 713, — полу интимным тоном продолжил он.
— Мне директор много разных дел поручает, доверяет он мне! Вот и тебя подвезти, и эту вещь забрать. Великий человек он, Альбус Дамблдор, да…
«Эм… а мне зачем это знать? Такое чувство, что ему нужно, чтобы я заинтересовалась этим сами-знаете-чем… Ха! Дух Вольдеморта они в сейфе прячут, что ли? Спрошу, а то вишь, ждет он, волнуется»
— А что это в сейфе, а, Хагрид?
— Не, нельзя мне тебе говорить, худо будет! Не могу я так подвести директора, хоть ты мне и друг!
«Ну ладно, мне то что… Ох ты, а ему совсем не безразлично, буду я его другом или нет! Интересно, из-за приказа подружиться или просто так? Лучше бы просто так, конечно, он в принципе добрый, наивный только немножко, и глупый, но хороший. С таким действительно хорошо дружить будет! Тем более, если ему сильно доверяет белобородый… Хагрид много о нем знает, можно по-тихому расспросить, может что полезное узнаю…»
— Ну если нельзя, тогда не говори, не нужно из-за моего любопытства рисковать доверием такого человека, Хагрид.
Прокатившись на местном аналоге американских горок, они подъехали к сейфу девочки. Гоблин отпер дверцу и Арри зашла в хранилище. Ее глазам предстали горы золота, серебра и меди…
«Откуда это, черт их закопай? У меня ведь осталось не больше ста пятидесяти галеонов! Стоп! А почему золото так мерцает? Э… Да это же иллюзия! Вон, если присмотреться, можно увидеть внутри кучку настоящих денег. А что будет, если брать их с иллюзии? Ого! Да она же материальная! И деньги перемещаются прямо ко мне в руки! Вот это уровень колдовства! Не даром, он великий маг! Его бы умения, да в мирное русло…»
— Ты, эт, не бери много, у нас все дешево, тебе и горсти на год за глаза хватит! – сказал Хагрид.
«Э-э-э… Не поняла… А ему то какое дело до моих денег?»
— Неа, я возьму побольше, я себе одежды купить хочу, у меня ее очень мало!
— Тебе и на одежду хватит! Просто многие берут много, а потом теряют или тратят на что попало. Так и весь сейф профукать можно! Да и вообще… Просто ты еще новенькая, все скупить захочешь, так что лучше возьми немного, чтобы соблазна не было! А то даже такой кучи денег не хватит на семь лет!
«Ого, как он заговорил! А ведь и правда, волнуется за меня! Ну надо же, какой он сознательный, оказывается! Никогда бы не подумала! И заикаться перестал… Стоп, а почему он таким умным вдруг стал, когда в сейф зашел? Вон, и выпрямился весь, сразу каким-то солидным стал… С чего бы это, а?»
— Спасибо, Хагрид, что так заботишься обо мне… — Поттер застенчиво улыбнулась. Все-таки ощущение, что о ней заботится кто-то взрослый было очень приятным и непривычным.
— Ну что ты! – Полувеликан расплылся в улыбке – Я же все-таки давно в Хогвартсе живу, многое о детках знаю. Да и по себе помню: дорвался до отцовского наследства и все потратил за год. Все-таки сознательность, она позже приходит…
Хагрид как-то печально вздохнул и улыбнулся девочке. Арабика с легким удивлением смотрела на него: все-таки вел он себя далеко не так, как на улице. Хранитель ключей Хогвартса достал из кармана мешочек и сложил туда горсть монет.
— Держи! Поехали теперь за покупками, лады?
— Лады! – Поттер радостно и предвкушающе улыбнулась.
Компания вышла из хранилища, которое с тихим мерцанием закрылось, и уселась в транспортное средство, помчавшееся с запредельной скоростью. Арабика так и представила себе картину неизвестного художника: «Трое в вагонетке, не считая ежиков в кармане полувеликана». Масло. Холст.
Наконец, эта ужасающая поездка закончилась и Арри получила возможность выйти на свежий воздух. На Хагрида нельзя было взглянуть без слез: всклоченная борода, дикие глаза, беззащитно-растерянное выражение лица и повышенная неуклюжесть, — все это в совокупности жутко смешило.
— Ну что, надо бы купить тебе форму, — заметил Хагрид, кивнув в сторону магазина с вывеской «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни». — Слушай, Гаррет, ты… э-э… не против, если я заскочу в «Дырявый котел» и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в «Гринготтсе»… мутит меня после них.
«Потрясающая ответственность!», — подумала Арабика, «И он упорно завет меня этим дуратским имечком! Куда опять делось хотя бы чуть-чуть интеллектуальное выражение лица! Опять туп аки пробка! Что вообще с ним происходит?».
Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды.
— Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем Арри успела объяснить ей цель своего визита. — Ты пришла по адресу: у меня тут как раз еще один клиент тоже к школе готовится.
В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица и выражением брезгливости на нем, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды. Мадам Малкин поставила Арри на соседнюю скамеечку.
— Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс?
— Да, — ответила Арабика.
— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. «Я учил францууузский, а вы все грязь под моиииими ногааами…»
— А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую… а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу.
Мальчик сильно напомнил Арри ее кузена.
— А у тебя есть своя собственная метла? — продолжал тот.
— Нет. — Арри отрицательно кивнула головой.
— А в квиддич играешь?
— Нет, — повторила Арри, состроив задумчиво-озадаченное выражение лица, типа «Я не знаю о чем ты говоришь и чувствую себя полной дурой, так что заткнись, будь добр, либо объясни о чем речь».
— А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?
— Нет, — в третий раз произнесла Арри, с каждой минутой все больше раздражаясь.
— Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Пуффендуй, тогда я сразу уйду из школы, а ты?
— М-м-м, — неопределенно промычала девочка, жалея, что не может сказать что-нибудь более содержательное, не выходя из роли.
— Ну и ну, ты только посмотри на этого! — внезапно воскликнул мальчик, кивком показывая на окно. За окном стоял Хагрид, улыбаясь Поттер и показывая на два огромных мороженых, словно объясняя, почему он не может войти внутрь.
— Это Хагрид, — радостно пояснила Арабика. Ей было приятно, что она знает что-то, чего не знает этот мальчик. — Он работает в Хогвартсе.
— А-а-а, — протянул тот. — Я о нем слышал. О там что-то вроде прислуги, да?
— Он лесник, — сухо ответила девочка. С каждой секундой этот сноб нравился ей все меньше и меньше.
— Да, точно. Я слышал, он настоящий дикарь. Живет в хижине на территории школы и время от времени напивается и пытается творить чудеса, а все кончается тем, что вспыхивает его собственная постель!
— Лично мне он очень нравится, — холодно парировала Арри. «Это я конечно покривила душой, но оскорблять-то Хагрида не надо! С ним творится не пойми-что, а все лишь смеются! Доообрый магииический мииир, Мордреда им за пазуху!»
— Вот как? — На лице мальчика появилась презрительная усмешка. — А почему он с тобой? Где твои родители?
— Они умерли, — коротко ответила Поттер. Ей не хотелось разговаривать с мальчиком на эту тему.
— О, мне очень жаль, — произнес тот, хотя по его голосу нельзя было сказать, что он о чем-либо сожалеет. — Но они были из наших или нет?
— Они были волшебники, если ты об этом.
— Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников.
«Хмм…Ну, я, в принципе, согласна, но зачем так категорично-то?»
— Кстати, а как твоя фамилия? – продолжил наседать белобрысый.
Но прежде чем Поттер успела ответить, в разговор вмешалась мадам Малкин.
— Все готово, — произнесла она.
Нельзя сказать, чтобы Арри была огорчена тем, что у нее появился повод закончить разговор, хотя подискутировать на тему образования ей очень хотелось. «Увы, мечты-мечты…»
— Что ж, встретимся в школе, — бросил ей вслед мальчик.
«Увидимся…»
Поттер молча ела купленное Хагридом мороженое — ванильно-шоколадное с колотыми орешками. Мороженое было настолько вкусным, что есть и одновременно разговаривать было бы слишком. Но Хагрид заметил, что подопечная какая-то притихшая и раздраженная.
— Чой-то случилось? — спросил он.
— Все в порядке, — соврала Арри.
Они зашли в магазинчик, чтобы купить пергамент и перья. Арри немного развеселилась, купив флакончик чернил, которые меняли цвет в процессе письма. «Разрисую стены в доме, будет тетушке сюрприз!», — злорадно подумала она.
— Хагрид, а что такое квиддич? — спросил девочка, когда они вышли из магазина.
— Черт меня подери, Арри, разве можно не знать, что такое квиддич?! Извини… э-э… все время забываю, что ты почти ничего не знаешь.
— Перестань. Мне и так плохо, — мрачно сказала Поттер. И рассказала Хагриду о том, что произошло в магазине одежды. — И еще он сказал, что детей из семей маглов не следует принимать в школу, и…
— Но ты же не из маглов, — горячо возразил Хагрид. — Знай этот мальчишка, кто ты есть… Он твое имя с детства знает, если он из наших… «Ага, и это борцы за права маглорожденных!»
— Ты ж видела, как тебя встречали в «Дырявом котле». И вообще ничего он в этом не понимает, да! «а ты, прям, все понимаешь!»
Ты мне поверь, среди лучших магов такие есть, которые от маглов родились и с ними жили. Да вот хоть маму твою возьми и сестру ее… «А при чем здесь тетя Петунья?»
— Ты мне так и не ответил: что такое квиддич?
— Это наш спорт. Спорт волшебников. Что-то вроде… э-э… футбола у маглов. Все играют в квиддич, и болельщиков куча. В него в воздухе играют, на метлах, и там четыре мяча… ну, сложно это, в общем, тебе все объяснять, правила и все такое…
— А что такое Слизерин и Пуффендуй?
— Школьные факультеты. Их четыре всего. Про Пуффендуй говорят, что там самые тупицы учатся, но… Лучше в Пуффендуй, чем в Слизерин, — мрачно ответил Хагрид. — Все те, кто потом плохими стали, они все из Слизерина были. Ты-Знаешь-Кто тоже оттуда.
— Волан… извини… Ты-Знаешь-Кто учился в Хогвартсе? – Арри аж прифигела от такой дискриминации: «Это что же, раз Дик из Слизерина, мне уже и дружить с ним нельзя? Он – мировое зло? Попал на неугодный факультет и крест на твоей жизни? Фрейда на них нет!»
— Много-много лет назад, — ответил Хагрид. После этого они зашли за учебниками в магазин под названием «Флориш и Блоттс», где было столько книг, сколько Арри ни разу в жизни не видела, — они стояли на полках, занимая все пространство магазина от пола до потолка. Там были гигантские фолианты в кожаных переплетах, каждый весом с огромный булыжник; там были книги размером с почтовую марку и книги в шелковых обложках; там были книги, испещренные непонятными символами, и книги, в которых были только пустые страницы. Эти книги не оставили бы равнодушным даже Дадли, который никогда ничего не читал.
«А-а-а! Твою дивизию! Если в Хогвартсе ТАКАЯ библиотека, я в ней поселюсь! А Дик будет таскать мне пирожки…»
Хагриду пришлось буквально силой оттаскивать Арри от учебника профессора Виндиктуса Виридиана «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас» («Очаруйте ваших друзей и одурманьте ваших врагов. Самые современные способы взять реванш» — гласил подзаголовок книги. — «Выпадение волос. Ватные ноги. Немота и многое-многое другое»).
— Я пыталась узнать, как наслать проклятие на Дадли, — объяснила Арри. «Не говорить же, что хочу отбиться от фанатов!»
— Не скажу, что идея плоха, но ты пойми, нельзя… э-э… пользоваться магией в мире маглов. Хотя, если по правде, иногда можно… н-ну… от ситуации зависит. — Хагрид покивал, показывая, что с пониманием относится к тому, что сказала Арри, — ведь это именно из-за Хагрида у Дадли вырос поросячий хвостик. — Но ты ж все равно так не сможешь пока — этому не сразу учат. Тебе сначала многое другое надо будет узнать.
«Ну нааадо же! А дать мне купить книжки по тому, что действительно нужно изучить, так это ни-ни! Выясняй-ка, Поттер, опытным путем! Эх… И не осмотришься при нем, и ничего про плетение артефактов не найдешь… Мне бы хотя-бы стандартное, чтобы знать основы…»
Затем они посетили аптеку, в которой все было так волшебно, что Арабика даже не обратила внимания на ужасный запах — там пахло тухлыми яйцами и гнилыми кабачками. На полу стояли бочки с какой-то слизью, вдоль стен выстроились стеклянные банки с засушенными растениями, толчеными корнями и разноцветными порошками, а с потолка свисали связки перьев, клыков и загнутых когтей. Пока Хагрид разговаривал с аптекарем — им нужно было купить всякие ингредиенты для приготовления волшебных снадобий, — Арри изучала серебряные рога единорога стоимостью в двадцать один галлеон каждый и крошечные глаза жуков, блестящие и черные (пять кнатов за ковшик).
«Мне вот что интересно: положим, глаза жуков, да и вообще половину ингредиентов, можно достать и в обычном мире, при должном старании, конечно. Так почему же мы не варим зелья, а пользуемся табличкой Менделеева? Что, если совместить химию и алхимию? Ндя… Список вопросов к наставникам все растет… Бедные Ровена и Салазар!»
Выйдя из аптеки, Хагрид попросил Арри показать ему письмо и еще раз внимательно его изучил.
— Не, еще не все… еще одна вещь осталась, — сказал он. — Я тебе до сих пор… э-э… подарок не купил, а у тебя ж день рождения сегодня.
Арри почувствовала, что краснеет.
— Но вы совсем не обязаны…
— Да знаю я, что не обязан, — отмахнулся от него Хагрид. — Вот чего… куплю-ка я тебе животное. Может, жабу… хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, тебя в школе на смех подымут. И кошек я не люблю, мне от них… э-э… чихать охота. Во — купим тебе сову. О совах все дети мечтают, да и к тому же полезные они, почту твою носят, и все такое.
Двадцать минут спустя они вышли из магазина под кодовым названием «Торговый центр „Совы“», и Поттер зажмурилась от яркого солнца, потому что в магазине царила полная шорохов, шелеста и шуршания перьев тьма, освещаемая лишь мерцанием ярких, как драгоценные камни, глаз. В руке девочка держала огромную клетку, в которой сидела красивая полярная сова. Сова спала, засунув голову под крыло. Арри распирало чувство признательности, хотя она и не особо любила птиц, но была безумно рада подарку, и она никак не могла остановиться, в сотый раз говоря Хагриду большое спасибо и начиная заикаться, как профессор Квиррелл.
— Ну хватит тебе, — ворчливо заметил Хагрид, пытаясь скрыть смущение — он явно был очень польщен. — Я ж так понял, что Дурсли эти тебя… ну, не особо подарками баловали. А ты не с ними теперь, а с нами, тут… э-э… по-другому все будет. Ладно, нам только волшебная палочка осталась. В «Олливандер» пойдем, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да!
Арабика затаила дыхание: получить волшебную палочку ей хотелось больше, чем все остальное, что было в списке.
Магазин находился в маленьком обшарпанном здании. С некогда золотых букв «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры» давно уже облетела позолота. В пыльной витрине на выцветшей фиолетовой подушке лежала одна-единственная палочка.
Когда они вошли внутрь, где-то в глубине магазина зазвенел колокольчик. Помещение было крошечным и абсолютно пустым, если не считать одного длинного тонконогого стула, на который уселся Хагрид в ожидании хозяина. Арри чувствовала себя очень странно — словно попала в библиотеку, в которой были очень строгие правила.
У нее возникла куча новых вопросов, которые нужно было задать Хагриду для поддержания легенды, но здесь не решалась. Вместо этого Поттер рассматривала тысячи узеньких коробочек, выстроившихся вдоль стен от пола до потолка.
Арри почувствовала, как по коже побежали мурашки. Здешние пыль и тишина были полны волшебных секретов и казалось, издавали почти неслышный звон натянутых до предела струн. «Еще чуть-чуть, и я увижу нити магии даже без концентрации! Вот это да…»
— Добрый день, — послышался тихий голос.
Арабика аж подскочила от неожиданности. Хагрид по-видимому тоже подскочил, потому что раздался громкий треск, и великан быстро отошел от покосившегося стула.
Перед ними стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак.
— Здравствуйте, — выдавила из себя ошарашенная Арри.
— О, да. — Старичок покивал головой. — Да, я так и думал, что скоро увижу вас, хмм… Гаррет Поттер. — Это был не вопрос, а утверждение. — У вас глаза, как у вашей матери. Кажется, только вчера она была у меня, покупала свою первую палочку. Десять дюймов с четвертью, элегантная, гибкая, сделанная из ивы. Прекрасная палочка для волшебницы.
Мистер Олливандер приблизился к Арри почти вплотную. Ей ужасно захотелось отвернуться или просто моргнуть. От взгляда этих серебристых глаз ему стало не по себе.
— А вот ваш отец предпочел палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Тоже очень гибкая. Чуть более мощная, чем у вашей матери, и великолепно подходящая для превращений. Да, я сказал, что ваш отец предпочел эту палочку, но это не совсем так. Разумеется, не волшебник выбирает палочку, а палочка волшебника.
Мистер Олливандер стоял так близко к клиентке, что их носы почти соприкасались. Арри даже видела свое отражение в затуманенных глазах старика. «Вопиющая бесцеремонность! Хотя… Живущему вблизи такого магического фона и уже впавшему от него в зависимость простительно…»
— А, вот куда…
Мистер Олливандер вытянул длинный белый палец и коснулся шрама на лбу Поттер.
— Мне неприятно об этом говорить, но именно я продал палочку, которая это сделала, — мягко произнес он. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Это была мощная палочка, очень мощная, и в плохих руках… Что ж, если бы я знал, что натворит эта палочка, я бы…
Он потряс головой, и вдруг, к облегчению смущенной Арабики, преисполненной желания поскорее купить палочку и срулить от сюда куда подальше, заметил Хагрида.
— Рубеус! Рубеус Хагрид! Рад видеть вас снова… Дуб, шестнадцать дюймов, очень подвижная, не так ли?
— Так и было, да, сэр, — ответил Хагрид.
— Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, ее переломили надвое, когда вас отчислили? — Мистер Олливандер внезапно посуровел.
— Э-э-э… Да, так и было, сэр, — согласился Хагрид, изучая свои ноги и зачем-то вытирая их об пол. И вдруг просиял. — Но зато у меня остались обломки.
— Надеюсь, вы их не используете? — строго спросил мистер Олливандер.
— О, конечно нет, сэр, — быстро ответил Хагрид. Арри заметила, что Хагрид очень крепко сжал свой розовый зонтик. «Ха! Конспиратор, блин, хренов. Типа никто ничего не понял, а Олливандер то особенно!»
— Гм-м-м, — задумчиво протянул мистер Олливандер, не сводя с Хагрида испытующего взгляда.
— Ладно, а теперь вы, мисс Поттер. Дайте мне подумать. — Он вытащил из кармана длинную линейку с серебряными делениями. — Какой рукой вы берёте палочку?
— Я?.. — замялась Арри, наконец спохватившись. — А, я правша!
— Вытяните руку. Вот так.
Старичок начал измерять правую руку девочки. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, колена до подмышки, и еще зачем-то измерил окружность головы.
— Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мисс Поттер, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса или высушенное сердце дракона. Каждая палочка фирмы «Олливандер» индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будет пользоваться чужой палочкой.
«Сам себя не похвалишь, никто не похвалит, угумс»
Арри внезапно осознала, что линейка сама ее измеряет, а мистер Олливандер давно отошел к полкам и снимает с них одну коробочку за другой.
— Достаточно, — сказал он, и линейка упала на пол. — Что ж, мисс Поттер, для начала попробуем эту. Бук и сердце дракона. Девять дюймов. Очень красивая и удобная. Возьмите ее и взмахните.
Арри взяла палочку в правую руку и, чувствуя себя полной дурой, немного помахала ей перед своим носом, но мистер Олливандер практически тут же вырвал ее из ее руки.
— Эта не подходит, возьмем следующую. Клен и перо феникса. Семь дюймов. Очень хлесткая. Пробуйте.
Арри попробовала, хотя едва она успела поднять палочку, как она оказалась в руках мистера Олливандера.
— Нет, нет, берите эту — эбонит и шерсть единорога, восемь с половиной дюймов, очень пружинистая. Давайте, давайте, попробуйте ее.
Арри пробовала. И снова пробовала. И еще раз попробовала. Она никак не могла понять, чего ждет мистер Олливандер. Гора опробованных палочек, складываемых мастером на стул, становилась все выше и выше. Но Олливандера это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел. «Вот так и достигают трудового оргазма…»
— А вы необычный клиент, мисс Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а кстати… действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка.
Арри взяла палочку, которую протягивал ей мистер Олливандер. И внезапно пальцы ее потеплели. Она подняла инструмент над головой, со свистом опустила его вниз, разрезая пыльный воздух, и из палочки вырвались красные и золотые искры, яркие, как фейерверк, и их отсветы заплясали на стенах. Ее наполнил слабый отголосок того чувства, что возникало каждое полнолуние. «От это Гриффиндор! Даже палочка, и то его фанат! Салу рассказать – повесится…»
— О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так… очень любопытно… чрезвычайно любопытно…
Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать:
— Любопытно… очень любопытно…
— Извините, — спросила заинтригованная Арри, — что именно кажется вам любопытным?
Олливандер уставился на Арри своими выцветшими глазами.
— Видите ли, мисс Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам.
Арри судорожно вздохнула, с опаской покосившись на палочку.
— Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мисс Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих.
Арри поежилась. Она не была уверенна, что ей нравится мистер Олливандер. Все-таки считать великими делами убийства… Поттер заплатила за палочку семь золотых галлеонов, и мистер Олливандер с поклонами проводил их с Хагридом до двери.
* * *
Была уже вторая половина дня, и солнце опускалось все ниже, когда они с Хагридом прошли обратно сквозь Косой переулок, потом сквозь стену и вошли в «Дырявый котел», в котором уже не было ни единого посетителя. Выйдя оттуда, они оказались в другом мире, но Арри шла молча и словно не замечала этого. Она даже не обратила внимания на то, как смотрели на них люди, когда они с Хагридом ехали в метро, нагруженные разнообразными свертками причудливой формы и вдобавок ко всему со спящей совой.
Путешественники поднялись по эскалатору и оказались на Пэддингтонском вокзале. А Арри, мысленно все еще пребывающая в Косом переулке, осознала, где они находятся, лишь когда Хагрид потрепал ее по плечу.
— Надо б немного перекусить… как раз до твоего поезда успеем, — произнес Хагрид.
Он купил себе и Арри по гамбургеру, и они уселись на пластиковые стулья. Поттер, очнувшись от своих мыслей, озиралась по сторонам. Мир, к которому она привыкла, в котором прожила одиннадцать лет, теперь казался ей каким-то странным.
— С тобой все нормально, Гаррет? — спросил Хагрид. — Что-то ты очень тихая.
— Зови меня Арри, пожалуйста, так меня все друзья зовут, ладно?
— Ладно, мы же друзья! – воскликнул довольный лесничий.
Арри не была уверена, что сможет объяснить свое состояние, и жевала гамбургер, пытаясь подобрать нужные слова. Да, сегодня у нее был лучший день рождения за всю ее жизнь, но все же, все же, все же…
— Все думают, что я особенная, — наконец произнесла она, соблюдая легенду. — Все эти люди в «Дырявом котле», и профессор Квиррелл, и мистер Олливандер… Но я же ничего не знаю о магии. Как они могут ожидать от меня чего-то великого? Да, я знаменита… но я даже не могу вспомнить, как произошло то, из-за чего я стала знаменитостью. Я ведь совсем не знаю, что случилось, когда Волан… извини, я хотела сказать Ты-Знаешь-Кто… В общем, я не знаю, что случилось в ту ночь, когда умерли мои родители… «Жаль я не могу сказать тебе правду… Вы все такие не естественные, гротескные, буд-то бы ожившие герои комиксов… И это страшно…Я боюсь стать такой же, потерять в этом мире себя… К тому же, каждый раз думать, что тебе сказать, чтобы не раскрыть свою тайну… Это противно. И больно».
Хагрид перегнулся через стол. Трудно было поверить в то, что этот ужасающего вида великан с заросшим бородой лицом и кустистыми бровями может так тепло улыбаться.
— Да ты не волнуйся, Арри, — посоветовал он. — Ты всему быстро научишься. В Хогвартсе все начинают с самого начала, так что ты будешь в полном порядке. Просто будь собой — и все дела. Я понимаю, тебя выделили из всех остальных, ты знаменитость. Таким, как ты, всегда непросто. Но поверь мне, тебе будет очень здорово в Хогвартсе… как мне было здорово, да и до сих пор здорово, если по правде.
Когда подошел поезд, на котором Арри должна была возвращаться к Дурслям, Хагрид втащил в купе все ее вещи и на прощанье протянул конверт.
— Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс» там все написано, в билете этом. Если с Дурслями… э-э… какие проблемы, ты мне… ну… письмо пошли с совой, она знает, где меня найти… Ну, скоро свидимся, Арри.
Поезд тронулся. Арри пыталась получше рассмотреть нового друга, пока тот не исчез из виду, — она встала с сиденья и прижалась носом к окну. Но стоило ей моргнуть, и Хагрид растворился в воздухе. «Незаконная аппарация, хмм… И, все-таки, что-то с ним не то… Спрошу Сала и Ровену, может знают? Все-таки он хороший, надо ему помочь…»
