Глава 8Мелисса маялась от ничегонеделанья. Вернее, делать было что: крестраж Риддла так и лежал в ее сундуке целый и невредимый. Беда в том, что уничтожить его можно было тремя способами, и ни один не подходил. В библиотеке не нашлось никакого упоминания о способах номер четыре, пять и так далее, так что настроения делать-что либо не было никакого, и потому-то Мелисса и маялась от безделья. Роза с самого утра упорхнула куда-то с леди Элизабет, своей свекровью, деду срочно понадобилось отправиться куда-то с двухдневным визитом, а встреча с Люциусом планировалась только на следующий день, так что юная рейвенкловка просто лежала на своей кровати, даже не переодевшись из ночной рубашки в платье, и вяло изучала потолок. По всему выходило, что нужно рассказать о крестражах деду, уж он-то сумеет управиться с Адским огнем... Но у него была Джулианна, а в кольце Гонтов - воскрешающий камень... или не говорить о камне? Но на нем высечен знак Даров Смерти, вряд ли лорд Эштон не заметит или не поймет, что это... Сплошные вопросы
и ни одного ответа. Мелькнула даже шальная мысль рассказать обо всем Люциусу, тем более что он уже совершеннолетний и может аппарировать, но девочка вспомнила о том, что Малфой потерял мать, и решительно ее отмела. В этом мире, пожалуй, только у нее не было причин хотеть вернуть кого-то из мира мертвых, и то лишь потому, что все ее покойники принадлежали несбывшемуся пока будущему. Нет, придется-таки идти к деду и надеяться на его благоразумие. Но это потом, завтра вечером, сейчас он все равно занят.
Эштон подумала о Беллатрикс. Из нее могла бы получиться хорошая помощница, тем более, ей тоже некого оплакивать, но сейчас Рабастан охраняет ее почище дракона. Еще бы! Месяц назад в Эштон-холл вечером прилетела сова, а в принесенном конверте обнаружилась вырезка из глянцевого журнала, с которой белозубо ухмылялся охотник "Гейдельбергских гончих", белокурый красавчик Рихард Вагнер. Поперек туловища Вагнера было жирно накарябано алыми чернилами "Получилось!". Дед, с которым в тот вечер ужинала Мелисса, и в чью тарелку едва не приземлился конверт, осторожно поинтересовался, что же такое получилось у леди Лестранж,
чем она столь поспешно делится с его внучкой - кольцо на лапе у совы, украшенное рубиновыми львами, невозможно было не узнать. Мелисса рассказала, и лорд Эштон, отсмеявшись, обещал хранить все в тайне.Девочка удивлялась, насколько ленивой сделала ее спокойная сытая жизнь. Едва оказавшись в прошлом, она порывалась едва ли не выучить наизусть все книги, обойденные раньше вниманием Лаванды Браун, развить бурную антириддловскую деятельность, уничтожить немедленно все крестражи... Теперь же она казалсь самой себе кошкой, лежащей на крышке аквариума и следящей за рыбами. Иногда кошка протягивала лапу и мутила воду, пугая рыб, но большую часть времени она все же наблюдала. Мелисса никак не могла решить, насколько сильное вмешательство нужно для предотвращения будущих событий, и потому опасалась слишком уж нарушить ход вещей. Что, если вместо известных британских союзников Риддл найдет себе последователей среди иностранных магов? Тогда все равно будет война, и выйдет, что ее вмешательство ровным счетом ничего не изменило. Просто погибнут другие люди, но смерть - всегда смерть.
Мелисса даже пробовала гадать, на кофейной гуще, чаинках и картах Таро. Подолгу таращилась в хрустальный шар. Но Сибилла Трелони, видимо, просто принимала желаемое за действительное, и у самой преданной ее ученицы не было ни капли дара прорицания. Чаинки и гуща складывались в большое бесформенное пятно, карты молчали, а хрустальный шар был замутнен, как ее внутреннее око.
Кроме вопросов о будущем и поиска способов уничтожения крестража, ее мысли также занимали Ремус Люпин и Северус Принц. С Северусом все было более-менее ясно: он, дорвавшись до своей лаборатории, варил денно и нощно эксперименталиные зелья, и все его письма неизменно оказывались заляпаны какой-нибудь несусветной гадостью.
Изучение анимагии шло у него ни шатко, ни валко - продвинуться дальше вычисления анимагической формы не
вышло. Мелисса подозревала, что Северус просто боится летать, а, поскольку превратиться ему предстояло в
филина, то его подсзнание блокирует превращение. Сама она тоже не могла превратиться в рысь, максимум, что
получалось - это покрыться шерстью с ног до головы. Но здесь дело, похоже, было в другом: девочка плохо
представляла себе анатомию человека и еще хуже - рыси, и собиралась поискать какие-нибудь толковые
маггловские книги, поскольку маги практически не уделяли внимания таким вещам. Нет, может, есть где-то книги
для охотников, пособия по разделке туш, и совершенно точно есть книги по колдомедицине... Но вряд ли они
найдутся во "Флориш и Блоттс", а обращаться к деду - значит рассказать об экспериментах с анимагией. Непонятно,
как он отнесется к этой идее. Хотя... Ему-то что? Роза дома, носит наследника Эштонов, а сама Мелисса ему вовсе
не нужна.
Девочка сама себе погрозила пальцем: вранье! Уж кто-кто, а лорд Эштон совершенно точно будет против безвозвратного превращения внучки в животное. Но, наверное, все же будет правильно рассказать ему.
Если с Северусом все было просто, то Ремус вызывал опасения. Его мать немного поправилась, но все же не
настолько, чтобы быть в состоянии выполнять работу компаньонки, и мальчик прекрасно это понимал. Так что он
явно тяготился благотворительностью семьи Принц, в чьем доме сейчас жил, и никакие уверения Эйлин, что ей
нужно просто с кем-то беседовать, не помогали. Каждое письмо его быо буквально пропитано грустью и
бесполезностью, и Мелисса не знала, что с этим поделать. Она вспомнила, каким замечательным учителем был
Ремус, и с горечью подумала, что это, пожалуй, его призвание - но в одиннадцать, почти двенадцать трудно быть
по-настоящему нужным и полезным. Они дети, и имеют потенциал, но до поры до времени им его просто некуда
применить. Вряд ли в ближайшее время она сможет что-то предложить Люпину. Разве что сказать, что это аванс...
Может, это хоть немного подбодрит его: осознание того, что в будущем, когда ей или Северусу понадобится
помощь, в первую очередь оин придут именно к нему.
Да, пожалуй так. Надо бы написать Северусу, чтобы поручил Рему хоть резать для него ингредиенты, что ли...
- Что ты хочешь получить на день рождения? - Люциус задумчиво рассматривал витрину ювелирного магазина.
Мелисса подбила его выйти в маггловскую часть Лондона под предлогом поисков необычных подарков. Она поспорила с ним на порцию мороженого, что у магглов можно найти не меньше занятных и хороших вещей, чем у магов, и теперь размышляла, чем бы удивить придирчивого аристократа.
К удивлению и радости девочки, Малфой явно решил проводить с ней столько времени, сколько сумеет - а ведь он был здорово занят после выпускного. Как единственному наследнику, ему предстояло разобраться во все тонкости управления немалым состоянием, включавшим в себя не только выгодно помещенные суммы денег, но и акции в маггловских и магических предприятиях. Где-то Малфои были соучредителями, где-то просто акционерами, но некоторые проекты принадлежали только их роду, и с этими надлежало быть аккуратней всего. Люциус как-то говорил, что у Абраксаса есть с десяток разномастных управляющих и доверенных лиц, но он никогда не пускает ничего на самотек и того же ожидает от сына. Сын же был вовсе не против, с радостью копался в отчетах и прочих бумагах, но выторговал себе один день в неделю, который был волен посвятить чему угодно, кроме дел. И посвящал эти дни невесте, с которой явно вознамерился подружиться так близко, как только возможно.
Мелисса подозревала, что где-то в глубине души Люциус даже надеется воспитать ее по своему вкусу, если вдруг окажется, что она в чем-то не соответствует или не дотягивает до его желаний. Она была долгосрочным проектом, но не возражала - потому что в свою очередь тоже собиралась перевоспитывать Малфоя. Точнее, она прекрасно понимала, что со временем они просто притрутся, привыкнут друг к другу, и это просто великолепно, что им не придется делать это после свадьбы. Все компромиссы будут найдены, шероховатости сглажены, и им останется только наслаждаться тем уютом, о котором оба мечтали. К тому же завоевать расположение маленькой девочки куда проще, чем обольщать юную леди... наивно полагал Люциус.
- Смотри-ка, я думал, что лучше гоблинов с драгоценными металлами и камнями не обращается никто, но эти как
минимум настолько же хороши! - поделился он свои наблюдением. Мелисса возвела очи горе: кто бы мог подумать, что Люциус Малфой, наследник древнего и богатого рода, станет вести себя как сорока! Но приятно сознавать, что слабости есть у всех. Тем временем Малфой окинул ее с ног до головы пристальным взглядом и задумался.
- Жаль, что тебе исполняется всего двенадцать, - наконец вздохнул он. - Но ведь я могу покупать тебе всякие
красивые штуки впрок, правда?
Он снова прилип взглядом к сверкающим кольцам и серьгам в витрине. Девочка засмеялась:
- Ну да, и к моему шестнадцатилетию их накопится пара-тройка сундуков, так что мне придется менять украшения
по нескольку раз в день, чтобы успеть поносить их все. Ну что, ты согласен, что магглы вовсе не криворукие и
косоглазые? И что их изделия могут быть настолько же хороши, как наши, и даже лучше?
- Согласен. Интересно, каково на вкус их мороженое?
С трудом оттащив Люциуса от ювелирного магазина, Мелисса привела его в книжный, где наконец обрела вожделенные пособия по анатомии, тогда как Малфой, большой любитель красивых вещей, соблазнился несколькими томами Шекспира и Теннисона в кожаных с тиснением переплетах. Он решил, что будет забавно подарить их отцу, поклоннику поэзии, в жизни не читавшего произведений ни единого маггловского поэта.
Общество колдунов было в каких-то смыслах очень консервативным. В свое время Мелисса с трудом привыкла к
тому, что у них в порядке вещей межвидовые и однополые браки, но не могла взять в толк, отчего десятилетиями
не меняется фасон одежды или почему маги не желают знакомиться с шедеврами маггловской литературы. Мир
магов был настолько обособлен от мира магглов, что иногда девочка думала, как вообще возможно такое относительно мирное сосуществование двух развитых цивилизаций.
- Ты никогда не задумывался, почему маги не поубивали всех магглов в средние века, когда магглы стали преследовать их? - спросила девочка у Люциуса, когда они уже сидели в кафе и ели мороженое. Их, наверное, приняли за брата и сестру, и некоторые посетители порой посматривали в их сторону, очевидно, не понимая, зачем посреди лета, днем, наряжаться в отутюженные брюки и кипенно-белую рубашку с длинным рукавом, или, в случае Мелиссы, в тонкое, но довольно длинное платье.
- Наверное, сообразили, что проще спрятаться и исподтишка пользоваться плодами маггловского труда. Даже
сейчас все сырье нам поставляют от них через посредников, чаще всего - сквибов и полукровок.
- Я иногда думаю, что мы неверно трактуем понятие "чистая кровь", - призналась Мелисса. - Мы называем полукровками рожденных от союза мага и магла, а также мага и магглорожденного. Но вернее будет сказать, что магглорожденный - чистокровный в первом поколении, и тогда его дети также чистокровны.
- Ты думаешь, кто-то станет попрекать тебя полукровностью?
- Это здесь ни при чем. Будь я хоть чистокровной, но при этом сквибкой, оттого, что многие поколения моих
предков выходили замуж и женились на собственных кузенах, разве это утешило бы меня? Ты знаешь, что у магглов есть такая наука - генетика? Она объясняет, как нужно скрещвать живых существ, чтобы добиться у потомков проявления того или иного качества.
- Думаешь, нам было бы полезно с ней ознакомиться? Ведь люди - те же животные, просто гораздо более развитые.
Девочка поболтала ложечкой в креманке, выписывая разводы на стенках.
- Раньше я думала, что магглы - вовсе не зло, и что маги неправы, изолируя свой мир.
- Что изменилось теперь? - Люциуса очень заинтересовала эта беседа.
- Я поступила в Хогвартс. Со мной на параллели учатся еще пятьдесят два первокурсника, и со всеми у нас есть
пара-тройка общих занятий, так что я могу судить о силе любого из них.
- Так, - Малфой сделал знак официанту повторить заказ. Маггловское мороженое оказалось вкусным, и несомненным его плюсом было то, что на него не были наложены "для смеха" какие-нибудь чары. Можно было просто заказать первое попавшееся и не гадать, станет ли твоя порция убегать на тонких ножках или попросту ляпнет в самый неподходящий момент на воротник, а то и в лицо.
- Самые сильные - магглорожденные. Потом - чистокровные и полукровки, у кого в родителях магглорожденный, но у них есть преимущество: им знакомо почти все в мире магов. Полукровки от союза мага и маггла слабее всех, и есть несколько слабых чистокровных учеников, но я уверена, что все дело в бизкородственных браках.
- Значит, ты считаешь, что мы должны строже следить за тем, с кем собираемся заключить брак, и не впускать магглов в свою жизнь? Да ты весьма радикально настроена, - засмеялся Люциус. Мелисса наморщила лоб:
- Нет. Да. Не совсем так: мы не должны бояться магглов или отгораживаться от них, просто каждый волшебник должен знать, что, заключая брак с магглом, он рискует получить ребенка-сквиба, или ребенка с настолько слабыми способностями, что ему даже письмо из Хогвартса не придет. Ты знаешь, что не всем приходит письмо?
- Конечно. Отец говорил, что нет смысла обучать тех, кто может только двигать спички взглядом, разговаривает с
призраками или видит иногда пророческие сны. Он ведь в совете попечителей.
Девочка предложила:
- Может, попросишь его собрать некоторые данные? Было бы интересно посмотреть результаты СОВ и ТРИТОНов, а также статус крови сдававших их учеников.
- Собираешься обнародовать свою гипотезу? А что, заголовки в "Пророке" получатся просто сумасшедшие, - засмеялся Люциус. - Кстати, а что там твои друзья? Принц - полукровка, а Люпин?
- Люпин магглорожденный. Его мать, правда, лечилась в Мунго, и вообще знала достаточно о магическом мире, но
только потому, что ее соседка - колдунья. Она видела проявления стихийной магии у Ремуса и решила познакомиться с его семьей поближе. Если тебе интересно, кто из нас сильнее... - Мелисса вопросительно глянула на жениха. Тот кивнул.
- Люпин сильнее, Северус самый слабый. Потому он и любит варить зелья. Так что моя гипотеза здесь абсолютно
верна. Кстати, я интересовалась родословными многих древних семейств, и мне почему-то кажется, что твои предки интуитивно понимали необходимость постоянного притока свежей крови.
- Да, - согласился Малфой. - Знаешь, что самое смешное? Первый Малфой, получивший титул и ставший основателем рода, разводил собак. Голубых гасконских гончих, ты видела таких в мэноре, - Мелисса кивнула, вспомнив высоких стройных созданий серой масти в мелкую черную крапинку и пятнами черного цвета на спине. Пегий серо-черный мех издалека действительно выглядел голубым, даже синеватым.
- Так вот, создавая в свободное от работы над записками о разведении собак время "Кодекс Малфоя", он включил туда несколько правил. Ни в коем случае не вступать в брак с родственниками ближе четвертого колена, или отпрысками знатных семейств, которые имеют любые врожденные физические или умственные дефекты, сквибами или таковыми, чей магический потенциал стремится к нулю. Как бы ни было выгодно породниться с семейством, в чьей чистокровности есть сомнения, выгодой следует пренебречь. Не жениться на вдове, чей первый муж обладал хоть одним из перечисленных качеств... ну что ты смеешься? - обиженно воскликнул Люциус.
- Он разводил своих потомков, как породистых собак, - подытожила хохочущая Мелисса. Малфой усмехнулся и откинул за спину прядь волос цвета "платиновый блонд", так любимого некоторыми хогвартскими старшекурсницами. Правда, в его случае пресловутый "блонд" был закреплен в роду магически, а в их - добывался из бутылочки с яркой наклейкой и не всегда бывал именно платиновым.
- А что, разве плохо получилось?
- Получилось хорошо, - признала девочка. - Но и продукт случайного смешения выглядит неплохо, - она уставилась в свое отражение в ложке. Малфой подначил:
- Только потому, что в роду Эштонов разбираются в заклятьях. Ты - практически копия Розы.
- Значит, не будь заклятья, я вышла бы косой и страшной? - возмутилась Мелисса. Малфой скорбно вздохнул:
- Все может быть. Но в таком случае я вынужден был бы отказаться соблюдать договоренность между нашими дедами.
Девочке было нечем крыть, так что она ограничилась возмущенным взглядом. Малфой довольно усмехнулся: хоть раз ему удалось переспорить свою невесту. Что ж, придется признать, что скучать им не доведется...
