Глава 8Неоконченная записная книжка в обложке из плотной чёрной кожи,сорок седьмая страница с карандашным рисунком вздыбленной лошади. Под лошадью приписка красными чернилами, сделанная явно позже: "Вороной скакун - Дилард-на-Грисе, Конь и Бродяга - Старый Хлидан, Пять жеребцов - Синяя Застава, Боевой конь - ???"
У рыжего парня была какая-то кривая борода - справа торчала больше, чем слева. Одет он был тоже довольно дико - футболка в дорожной пыли, рваная на плече, рваные же джинсы с подозрительными бурыми пятнами и стоптанные армейские ботинки. Вокруг пояса у него была обвязана рубашка из клетчатой фланели, а на голове сидела чёрная шляпа.
Бродяга не внушал никакого доверия, поэтому Шудо подал своему помощнику знак приготовиться к его выдворению из гостиницы.
Парень облокотился на стойку, и Шудо невольно отпрянул назад. От этого странного посетителя почему-то несло тяжёлым травяным духом - как от набальзамированного мертвеца, чьи внутренности набиты пахучими травами.
- Как называется твой трактир?.. - поинтересовался парень, внимательно разглядывая Шудо.
- "Боевая лошадка", - настороженно ответил тот, покосившись на высунувшегося из кухни помощника.
Бродяга удивлённо хмыкнул.
- "Боевая лошадка"?.. Я, грешным делом, подумал, что в названии у твоей забегаловки какой-нибудь крокодил, а не лошадь. По крайней мере, я судил по вывеске.
Шудо ничего не ответил. Его помощник скрылся на кухне на мгновение и снова появился в дверном проёме, уже со столовым ножом в руке.
- У тебя есть листок бумаги? - серьёзно спросил бродяга. Шудо бросил взгляд на кассовый аппарат - закрыт ли, - и помотал головой.
- Нету. И тебе, пожалуй, лучше убраться. В лавке у Имельса бумаги хоть отбавляй - у него спрашивай.
- Уберусь, - кивнул бродяга и вытащил из заднего кармана джинсов маленькую записную книжку в чёрном переплёте, между страницами которой был зажат карандаш.
- Чего это ты задумал?.. - спросил Шудо, сердито засопев. Бродяга криво ухмыльнулся и принялся что-то вырисовывать в своей записной книжке, положив её на стойку прямо перед Шудо.
- Хочу показать тебе, как выглядит лошадь. Ло-шадь... Вот её туловище, видишь?.. Вот задние ноги, она упирается на них, она встала на дыбы... Вот так. А это передние ноги - они в воздухе, одна вот... Одна вот так... А вторая вот так... А это голова лошади... И грива... О, я забыл хвост, забыл хвост. Пожалуй, так. И седло. Ноздри. Глаза. Глаза. Уздеч... Уздечка. Видишь?..
Бродяга протянул записную книжку с вздыбленной лошадью, бьющей воздух передними копытами, Шудо. Тот, помедлив мгновение, всё-таки взял её в руки и уставился на рисунок.
Помощник вытянул шею, чтобы хоть что-то разглядеть, и чуть приоткрыл рот, но Шудо уже захлопнул книжку и сунул её обратно бродяге.
- Неплохо, - нехотя признал он. - Похоже на... На лошадь. Да.
- В отличие от того, что у тебя на вывеске, не правда ли?
Шудо поглядел себе под ноги. Затем перевёл взгляд на записную книжку в длинных пальцах бродяги. Наконец он впервые посмотрел этому странному парню прямо в глаза - зелёные, насмешливые.
- Если найду краски, повторишь?..
Бродяга пожал плечами.
- На моих условиях.
- На каких? - быстро спросил Шудо, знаком отправляя удивлённого помощника обратно в кухню.
Бродяга посмотрел на нарисованную им лошадь, словно ожидая совета, и ответил:
- Обед и ужин. И комната до завтрашнего утра. Идёт?..
Шудо снова поглядел себе под ноги.
- Ну...
- У вывески две стороны, - напомнил бродяга. - Сейчас на обеих какое-то кривоногое существо с крокодильей головой, на одной из сторон вдобавок ещё и влево завалившееся... Нарисовать тебе крокодила? Или лучше настоящую боевую лошадку?
Шудо издал какой-то отчаянный стон и кивнул так, что его лысая голова мотнулась, словно у висельника.
- Обед господину художнику, - крикнул он помощнику, и тот сердито загремел тарелками.
Господин художник отвесил Шудо изящный поклон, обдав того своим мертвецким духом. Шудо закатил глаза и мысленно призвал на помощь всех святых, ему известных.
* * *
- Признайся, - сказала Дьюн, смахивая с колена муравья, - ты просто не знаешь, куда идти.
Дикарь на секунду оторвался от своей красной тетради, и вновь принялся писать. Под тетрадь была подложена тоненькая книжечка, из которой торчали хвосты чуть ли не двадцати бумажных закладок.
- Что ты там строчишь? - спросила Дьюн нетерпеливо, и, перевернувшись на живот, положила голову на сложенные руки.
- Дневник, - коротко ответил Дикарь, что-то зачёркивая.
Дьюн закатила глаза.
- М-м, дневник. Очень загадочно.
Почесав всклокоченную бороду колпачком, надетым на конец шариковой ручки, Дикарь пробежался глазами по написанному, пару раз кивнул и закрыл тетрадку.
- Ничего загадочного, - возразил он, убирая её вместе с книжкой в саквояж. Заложив ручку за ухо, он скрестил ноги и в упор уставился на Дьюн.
- Чего?.. - спросила Дьюн, чувствуя, как по спине ползут мурашки.
- Я знаю, куда идти, - ответил Дикарь. Дьюн отвернулась, не выдержав его взгляда.
- Что-то не похоже, - пробурчала она, впуская пальцы в примятую траву.
Дикарь сунул руку в саквояж и, не глядя, словно фокусник, и вытащил синий гребень с обломанными зубцами. Продолжая сверлить глазами Дьюн, он принялся расчёсывать свою рыжую бороду с видимым усилием, так, что становилось ясно, куда пропадают зубцы гребёнки.
- Просто скажи, - глухо сказала Дьюн, выдрав пучок травы и тут же выпустив его, - ты точно знаешь, как дойти до города? Ты знаешь эти места?
Дикарь отвёл, наконец, взгляд.
- Я видел эти места, - ответил Дикарь, и Дьюн показалось, что он не так уж и уверен в своих словах.
Дьюн тут же села, отряхнувшись от земли и мелких листочков. Комбинезон был в зелёных травяных пятнах, но это её не сильно волновало. Заправив за ухо выбившийся локон, Дьюн наклонилась вперёд, и, едва дотянувшись и чуть не завалившись на бок, всё-таки ударила Дикаря по коленке.
Чуть не выронив свою гребёнку, Дикарь воззрился на Дьюн с недоумением.
- Чего это ты?..
Дьюн вскочила на ноги.
- Какого чёрта? - выкрикнула она. - "Видел"! Где ты их видел?.. Говори прямо, был тут или нет!
- Видел, - упрямо повторил Дикарь, возобновляя причёсывание.
Недолго думая, Дьюн пнула его саквояж так, что он перевернулся, и из него на траву вылетела красная тетрадь и та самая книжечка. На цветной обложке был изображён сидящий на камне Христос в окружении детей, а над самой его головой нависала выполненная в старомодном стиле надпись "Детская Библия".
Дьюн непроизвольно отшатнулась и, запнувшись о какой-то камень, упала. Бедро заныло от ушиба, и Дьюн зажмурилась, не видя, как Дикарь отбросил в сторону гребень, схватил свою тетрадь и книжку, и сунул их в саквояж, захлопнув его.
Когда Дьюн открыла глаза и осторожно приподнялась на локтях, Дикарь сидел на корточках боком к ней, бледный ещё больше, чем обычно. Дьюн вдруг подумалось, как же странно, что кожа этого бродяги, отходившего, по его словам, половину Империи, не приняла цвет кирпича, а напоминает простоквашу. Как же странно...
Дьюн видела, как прыгает борода Дикаря, видела его закрытые глаза и видела, как блестели его зубы. Ей даже показалось, что он дрожит, но её мысли по этому поводу не успели оформиться - Дикарь поднялся и навис над Дьюн.
Только сейчас Дьюн заметила, какие у него руки - пожалуй, он мог почесать коленку сбоку, даже не наклоняясь. Но Дикарь протянул Дьюн свою ладонь с длинными, искривлёнными пальцами.
- Вставай, - сказал он тихо, и Дьюн, не заставляя себя ждать, ухватилась за протянутую ладонь, показавшуюся ей чертовски горячей.
Пока Дьюн отряхивалась, Дикарь поднял слетевшую с неё при падении шляпу и осторожно надел ей на голову.
Дьюн поглядела на его лицо - лицо провинившегося мальчишки, разве что обросшее рыжей шерстью. Дикарь отвёл взгляд, Дьюн тоже, и в это же мгновение они оба выпалили: "Извини..."
- Ничего страшного, - сказал Дикарь, заливаясь краской.
- Всё в норме, - сказала Дьюн, кивая как болванчик.
Немного помолчав, Дикарь махнул рукой в сторону, противоположную той, откуда они пришли на эту поляну.
- Там хутор. Я это знаю. А от хутора по дороге можно дойти до тракта. А по тракту час идти до города. Вот и всё.
Дьюн кивнула.
- Я всё-таки не понимаю трёх вещей, - протянула она, ковыряя землю большим пальцем босой ноги. - Почему перестали ходить поезда. Почему ты говоришь "видел" вместо "был". И не опасный ли ты преступник.
Дикарь закатил глаза совсем как иногда делала это Дьюн, но она этого не увидела.
