Глава 8Прим. Автора.
Диалоги, выделенные кавычками, это воспоминания героя.
_____________________
— Гарри? — бархат по линии позвоночника. Хм. Всего лишь голос Дафны.
Он не ответил. Да и не нужно ей это было.
Дафна, изящно обогнув кресло, в котором он сидел, тихо встала перед Поттером. Её волосы были в какой-то неразборчивой шишке.
— Ты собрал вещи?
«Ты же знаешь, что нет».
— Утром соберу.
Гринграсс шумно выдохнула. Присела рядом на подлокотник кресла, такая мягкая, домашняя и родная. В шортах и этой ночной рубашке, твоей, Поттер, помнишь? У неё с собой тогда не было. Ты одолжил. А она потом не вернула. До сих пор носит.
— Хватит всего этого, пожалуйста. Мне больно за тебя.
— Всё нормально, Дафна. Ты о чём?
— О чём? Ха. Ты серьёзно?
Она сложила руки на груди, и он наконец-то посмотрел на неё. Как на её обычно бледном лице играет румянец, а в глазах странный отблеск.
— Мы все это видим. Да просто… что не так? Я не могу понять. Пытаюсь, но не получается, — она повернулась к нему лицом, на котором было явное беспокойство. — Я люблю тебя, Гарри. И мне плохо, когда ты не в порядке. Пожалуйста, скажи, что не так. Я хочу, я должна это знать.
И её глаза. Поттер смотрел в них, в эти прекрасные голубые глаза, которые не видели ни боли, ни страданий. Которые наивны. По-детски наивны.
Он смотрел на её губы. Красивые. Невинные. Он знал, что она ещё ни разу не целовалась.
На её тяжело вздымающуюся грудь. У неё хорошая фигура, однозначно.
«Но другая мелькает перед глазами».
— Всё… хорошо, — он натянуто улыбнулся, приобняв её за талию. — Знаешь…
«Я обманываю. Ни хера со мной не хорошо».
— Знаю.
Он обхватил её талию руками и примостил свою голову на её бёдрах. Без слов. Всё это… тяжело. Ему тяжело.
— Я плохой человек? — прошептал он детским голосом, желая получить правдивый ответ. Но в глубине души хотя, чтобы она опровергла его слова.
— Что за глупости? Ты лучший. Честно. Ведь я тебя не за плохие качества люблю.
— Я этого не заслуживаю.
«Правильно Грейнджер сделала, что послала меня».
— Заслужил. Слышишь? Почему ты ведешь себя так, словно ты — пессимистичная девчонка пятнадцати лет, у которой был первый неудачный опыт в любви?
Поттер громко хмыкнул.
— Может, так оно и есть.
Пальцы в волосах парня замерли, окаменели.
Дафна опустила глаза. Сердце её сильно билось.
— Завтра последний день перед Рождественскими каникулами.
— Констатируете факты, мисс Гринграсс?
— Напоминаю. Ты забывчивый в последнее время.
— Не бойся. Это я точно не забуду.
— Гарри, я… — Гринграсс дернулась всем телом. Замерла на секунду, а потом полной грудью выдохнула. — Я хочу… кое-что.
Поттер дернул уголком губ.
— Подарок на Рождество? Давай обсудим это. Что ты хочешь?
Она провела пальцами по линии его челюсти и пошевелила ногами, намекая, что хочет встать. Как только Поттер привстал и взглянул на неё, она опустила взгляд, но тут же подняла его, уверенный и решительный. Она налегла своим худым телом на Гарри и прижалась губами к его. Он немного опешил, но её губы, полные, мягкие и влажные, так… искушали. Он ответил, положив руку на тонкую талию, и ощутил в это мгновение, что живёт. Что он жив. Что он чувствует. Что он не умер из-за этого сраного взгляда Грейнджер.
Дафна была совсем другой. Она была покладистой, уютной, простой. С ней было легко. Он понимал её, она — его. В их отношениях не было ссор и истерик, не было постоянных перепалок. Это было по-простому.
Это было проще, чем с Грейнджер.
С ней они постоянно состязались. Постоянно пытались урвать лидерство, почетное место главаря в их паре. Это уже… другое.
Гринграсс и она — резкий контраст.
И который из них лучше, Поттер?
Поцелуй был мягким. Тянущим. Таким, что, казалось, сделаешь лишнее движение — и упустишь миг. Нежным. Спокойным.
Они оторвались друг от друга. Гринграсс грустно усмехнулась, подняв глаза на него. Провела пальцами по его скуле, соскользнула ими до подбородка, шеи, открытых ключиц.
— Когда я говорила, что люблю тебя, я имела в виду совсем не дружбу.
— Дафна…
— Я знаю, что ты скажешь. Что я ещё маленькая; что я ещё встречу другого, получше тебя; что ты не тот, кто мне нужен. Я знаю. И я знаю то, что нравлюсь тебе только как друг. И знаю, кто тебе нравится. Я не дура и всё вижу. Ваши с ней взгляды и яблоки в её сумке. И я знаю, что… моё, моя привязанность к тебе, это пройдет. Но мне просто хотелось почувствовать.
Она слезла с кресла, оставив молчащего и обдумывающего Поттера позади. Поправила волосы цвета сливок. Глубже вдохнула, пытаясь побороть в душе чувство, будто сейчас плотина её самообладания рухнет. Ведь когда она рухнет, Поттер увидет слёзы девушки. А драма им тут ни к чему — оба это понимают.
— Кстати, можешь не покупать подарок на Рождество, Гарри.
«Я уже получила всё, что хотела».
***
Эй, Грейнджер. Почему у тебя неспокойно на душе?
Почему сейчас, когда вы прощаетесь на две недели, ты чувствуешь… недостаток чего-то? Почему ты вообще переживаешь по этому поводу?
Ты сама послала его. Ты сама отказалась от него. Ты сама виновата.
Девушка, скривившись, швырнула со всей дури расческу в стену. Упала на пол, подтянула к себе колени и обняла их.
И отчаянно, чуть не плача:
— Ненавижу тебя, Поттер.
Он тебя тоже.
Металлическая ручка обжигала его руку. Небольший чемоданчик стоял рядом, готовый последовать за хозяином куда угодно.
Сердце громко стучало. А он всего лишь вспомнил её улыбку.
Грейнджер встала, чувствуя, как дрожат пальцы. Ещё полчаса — и они разъедутся. Пусть и на две недели, но это тоже срок. Одно дело игнорировать друг друга, но всё равно видиться и ловить на себе его взгляды, и совсем другое вообще не видиться. Никак не контактировать.
В голове пульсирует оглушительная мысль.
— Ребят, скоро можем выходить, — радостный голос Панси сквозь пелену.
А он не слышит. В его голове — все их разговоры.
В его голове всё их.
"— Я не обязан спрашивать твоего мнения. Прости, но мне плевать на него.
— Замечательно.
— Замечательно."
Руки дрожат. Он отпустил металлическую ручку чемодана.
"— Давно не виделись.
— А то как же."
Всё плывёт перед глазами, а ноги будто не могут больше держать его. Кровь стучит в висках. Больно.
"— Тебя на сегодня слишком много, Поттер.
— Ты имеешь что-то против?
— Вообще-то да.
— Меня не волнует."
Он оглянулся. Всё это — как будто другое. Не для него. Усмешки друзей, смех девушек. Всё это… блять.
Растегнул ворот рубашки и тяжело, глубоко вздохнул, будто ему не хватало воздуха. А так и было. Воздух был словно густой.
"— Зачем?
— Я не знаю… Пытаюсь понять, но не получается.
— Я тоже не знаю…"
Всё. Нельзя. Невозможно. Не могу.
— Гарри, друг! Ты куда? — крик в спину.
Он бежит. Оставив чемоданчик, друзей, оставив всё.
Он бежит.
К ней.
"— Грейнджер, было бы лучше, если бы ты ушла. Я не выношу грязнокровок".
Он бежит, поднимается выше, один лестничный пролет, другой. Ноги дрожат. Откуда-то взялось ощущение, что если он не успеет её увидеть перед отъездом, то он потеряет всё: все их разговоры, все её улыбки, её саму.
"— Не обращай внимания на мнение других людей. Это… не так уж и важно".
«Действительно».
Он бежит, задыхается, и… что?
Грейнджер. Гермиона. В юбке, зеленой кофте. Запыхавшаяся, красная. Волосы все спутались.
Рядом. Блин, в шагах десяти. Так близко.
Тяжело дышат. Оба. Смотрят так, будто сейчас от действия обоих зависит их жизнь. А может, так и есть.
Поттер.
Решайся.
«Уже».
Он сглотнул комок в горле и подбежал к Грейнджер, обняв её, сильно, крепко, горячо. Схватился за неё, будто она — спасительный круг, единственная, кто держит его на плаву.
Они обнялись так, будто хотели запихнуть друг друга в себя.
Поттер приподнял её над полом. Ему было так свободно, так хорошо. Казалось, он сейчас рассмеется или закружит её по коридору, который полон лишних зрителей.
Грейнджер заплакала. Тихо, по-девчоночьи. Искренне. Не от обиды.
— Я так скучала...
— Я тоже...
И весь мир будто остановился. Пропали все звуки, все запахи. Есть только они. Её непослушные волосы и его крепкие руки. Её слезы на впалых щеках и его сильно бьющееся сердце. Её худая талия и его рубашка с растегнутым воротом.
Дышать стало значительно легче.
*они без конца спорили и редко соглашались.
и вечно ссорились...
они терзали друг друга каждый день.
но их объединяло одно — они с ума сходили друг по другу*
