Эпилог.Драко Малфой исполнил свое обещание, и к середине мая дома были готовы. В качестве компенсации за просрочку к недвижимости были присоединены дополнительные бонусы: во всех домах строительная компания установила камины, подключенные к международной сети летучего пороха. Участки вокруг домов были облагорожены и обнесены заборами, а специалисты «Пожелай-Себе-Дом» по строительным чарам в случае их найма для ремонтно-отделочных внутренних работ должны были предоставить дольщикам пятидесятипроцентную скидку на оплату своих услуг.
Наконец вкладчики были приглашены в офис строительной компании для раздачи ключей.
Войдя в знакомое здание, успевшее за все эти месяцы стать почти родным, Ремус Люпин и его жена направились в кабинет директора. Нимфадора должна была вот-вот родить, и почти не выходила из дома. Муж и родители уговаривали ее остаться, но она настояла на своем – слишком долго ждала она этого момента, слишком долго надеялась, что, переступив порог этого здания, выйдет оттуда с ключами от
их дома.
– Мне кажется, мы снова уйдем отсюда ни с чем, – вдруг сказала миссис Люпин, остановившись и тяжело опираясь на руку мужа. – Мы столько раз получали здесь отказ… И я уже не верю, что может быть по-другому. Я, пожалуй, пойду домой, – она нервно передернулась.
– Ну что ты, – успокоительно промолвил Ремус, – ты знаешь, что на этот раз все будет иначе. Ты же затем и пошла, чтобы выйти, наконец, с ключами из нашего любимого «Пожелай-Себе-Дома», правда? – весело прибавил он. – Неужели ты хочешь пропустить этот исторический момент? – Люпин с улыбкой смотрел на жену. – Идем.
В кабинете они застали странную картину. За директорским столом сидели Малфой и Гермиона, уткнувшись носами в какие-то длинные свитки. Мисс Грейнджер сосредоточенно водила пальцем по лежащему перед ней пергаменту и, отмечая нужные места волшебной палочкой, что-то диктовала директору «Пожелай-Себе-Дом». Драко склонился над еще одним документом (судя по виду, это был список вкладчиков) и вычеркивал в нем фамилии.
– …так, подожди, теперь Уильямсы, вычеркивай, – говорила Гермиона, – да, и еще поставь подпись.
«Уж не те ли, которые выдавали свой свинарник за дом?» – чуть не рассмеявшись, подумала Нимфадора.
– Но я их уже вычеркнул, – Драко озабоченно показал на свой список. – Помнишь, это те, которые пришли к десяти. Дом № 4.
– А вот и нет – те были Уильямсоны, а Уильямсы пришли вслед за этим несносным Бруксом, – Гермиона закатила глаза, представляя своего преподавателя.
Парочку вдруг разобрал смех, то ли от наличия стольких вариаций Уильямсов, то ли от воспоминания о профессоре Бруксе. Они подняли глаза от бумаг и увидели вошедших. Те были настолько ошарашены открывшимся им зрелищем, что не успели даже поздороваться.
– Здравствуйте, – поприветствовал их Малфой. Он встал и направился к огромному шкафу из темного дерева, стоявшему напротив стола. – Итак, Люпины, дом № 8. Вот ваши ключи, – Драко любезно протянул им ключи.
– Здравствуйте, профессор! – радостно сверкая глазами из-за стопки бумаг, сказала Гермиона. – Привет, Тонкс! – возмущения не последовало, так как обезумевшая от счастья Нимфадора пожирала глазами свои ключи и с трудом соображала, что происходит.
– Как дела, Гермиона? – спросил Люпин, удивленно глядя на девушку, которая какой-нибудь месяц назад была похожа на привидение, и не узнавая ее.
– Прекрасно! Вот помогаю с бумагами… – слегка смутившись, ответила она, лучась счастливой улыбкой, и сделала очередную пометку в списке.
– Ну что ж, удачи вам, мы пойдем, – и Люпины направились к двери.
На пороге они столкнулись с Биллом.
– Привет, Билл. Как там Флер? – спросила Нимфадора.
– Уже почти оправилась от родов. Но еще не выходит, – сообщил радостный отец.
– Как же вы назвали ребенка? – поинтересовался Ремус.
– На этот раз Флер счастлива, потому что никто не смог ей помешать назвать его Шарлем, как она мечтала.
– А как Молли, смирилась уже?
– О, маме сейчас не до этого. Я думаю, она уже жалеет, что мы скоро съезжаем. У нее сейчас другие проблемы, точнее, проблема, – усмехнулся Билл, – и мне ее действительно жалко.
– Мэнди… – многозначительно протянула Гермиона, и все понимающе закивали.
Билл пошел получать ключи, а дверь снова отворилась, и на пороге появился Снейп. Насмешливо оглядев всю честную компанию, он сухо поздоровался и подошел к Драко.
– Быстрее, господин директор, – с кривой усмешкой профессор перевел взгляд с Грейнджер, деловито отмечавшей очередную фамилию в списке, на Драко, – я тороплюсь.
– Поздравляю, Северус, – сказал Люпин, подходя к Снейпу. – Ну вот, теперь у тебя есть дом. Именно этого и хотел Дамблдор, оставляя тебе свои сбережения.
– У меня много планов насчет этого дома, – отозвался зельевар с довольным блеском в глазах, – и, если ты считаешь, что он нужен мне только для того, чтобы там жить, ты сильно ошибаешься.
– Что же ты собираешься там делать? – недоуменно спросил Люпин, чего и добивался новоиспеченный хозяин жилья.
– Узнаешь через месяц, – все тем же интригующим тоном пообещал Северус.
– Дом № 10, – сообщил Драко, передавая Снейпу ключи.
– А мы в восьмом, – улыбнулся Люпин, – будем соседями.
– Хм, а кто же в девятом?.. Странно… – с подозрением произнес Северус себе под нос и быстрым шагом вышел из комнаты.
Следующими явились Рон и Мэнди, так как Поттер все еще не приехал.
– Извините, что мы опоздали, – начала Мэнди, – но у нас через неделю свадьба, и мы ходили выбирать мне платье, – сообщила она всем.
Рон с видом триумфатора обернулся к Гермионе, но та, счастливо улыбаясь, смотрела на Мэнди.
– О, мои поздравления! Наконец-то вы решились, а то все что-то тянули со свадьбой, – она перевела насмешливый взгляд на Рона.
– Ваши ключи, – Малфой презрительно протянул ему ключи и вернулся к столу.
– Вычеркивай: Поттер, – Гермиона отметила еще одну фамилию в списке.
– Все, это последний, – отозвался Драко, ставя подпись в своем пергаменте. – Вообще-то, мы уже уходим, – прибавил он, глядя на Рона, который, застыв, как столб, непонимающе уставился на эту бумажную идиллию. – Офис закрывается, так что потрудитесь освободить помещение.
Рон тоскливо смотрел на Гермиону и директора «Пожелай-Себе-Дом» и все никак не мог стронуться с места.
– Рон, милый, ну что ты стоишь? Нам нужно еще зайти к мадам Малкин на примерку, – недовольно прострекотала Мэнди и, схватив жениха под руку, с завидной силой поволокла его к выходу.
***
Жаркое июньское солнце освещало зеленые лужайки новой улицы Хогсмида. Земля под неистово-синим, не по-летнему ярким небом купалась в солнечном свете, сверкая сочной зеленью деревьев и пестрым великолепием цветов. Природа, переливаясь всеми красками, была полна радостным ожиданием лета. На новой улице деревьев еще не было, и палящее солнце, отражаясь от блестящих крыш новостроек, озаряло недавно посаженные клумбы, от яркого разноцветья которых рябило в глазах.
Профессор зельеварения проснулся сегодня раньше обычного, и с утра пребывал в необъяснимом и совершенно необычайно хорошем расположении духа, которое не смог испортить даже экзамен у третьего курса. Да, ему был известен смысл того, что в очередной раз произошло сегодня, что происходит из года в год. Для этих тупиц, в пустые головы которых он целый год пытался вложить что-то ценное, экзамен был маленькой смертью. Но профессор знал, что для него экзамен – это большая смерть, очередная ступень постижения того, что, несмотря на его труды и старания, он опять ничему не научил основную массу этих болванов, которые, продемонстрировав свое незнание основных азов, снова убили его сегодня. В который раз. Профессор вздохнул. Что ж, в этом году таких смертей предстояло еще две – остались второй и шестой курсы…
Однако сегодня был необычный день. Сегодня должно было исполниться то, чего он ждал все эти месяцы. Открытие его музея. Музея Директора. И это был один из тех немногих дней (профессор мог пересчитать их по пальцам), которые не были отравлены сомнениями и ожиданием грядущих ужасов или ужасами настоящими… Он задумал это сразу, как только узнал об оставленном ему наследстве, но ждать пришлось долго: получив ключи от дома, он сначала нанял специалистов по строительным чарам, а, когда мастера закончили свою работу, принялся за оформление музея. Сюда попали те немногие портреты, которые остались после смерти Дамблдора, многие его вещи из Хогвартса, пожертвованные новым директором для музея, научные труды, любимые книги и многое другое.
Неделю назад Снейп дал объявление об открытии музея в «Ежедневный пророк» и пригласил всех желающих, указав дату, время и адрес. Пока никого не было. «Вот и славно, – думал Северус, – я знал, что никто из них не придет, и так даже лучше», – успокаивал себя профессор, усаживаясь за праздничный стол, заказывая который, он потратил кучу денег.
– Им нет до вас никакого дела, Директор, – злорадно сообщил Северус всем портретам, развешанным на стенах, – я же говорил, что…
– Северус, поднимайся! Кажется, к тебе гости, – прервал его портрет, висящий напротив окна.
Профессор подскочил и, не то злясь, не то радуясь, что кто-то наконец пришел, побежал открывать дверь.
На пороге стояли Люпины. Он не сомневался, что они все-таки придут и, как ни странно, в глубине души был рад их появлению. Да, натерпелся он от этой семейки! Да и натерпится еще – тем более что теперь они были соседями. «Ну почему мне всегда достается нянчить этого вервольфа?» – по привычке подумал он, но поймал себя на том, что улыбается. На душе сегодня почему-то было так радостно, как не бывало ни разу с тех пор, как… Он не позволил себе додумать эту мысль, и поскорее вернулся к парочке, стоящей перед ним. Вообще-то, теперь их было трое. Бывший недруг профессора держал на руках симпатичного младенца в розовом кружевном одеяле и розовом чепчике.
– А это Перпетуя, – гордо представил Люпин свое чадо.
Перпетуя взирала на мир серьезными ярко-фиолетовыми глазами и была похожа… Снейп чуть не расхохотался – по выражению лица из всех знакомых она больше всего была похожа на Нарциссу Малфой! Что он и не преминул отметить вслух. Нимфадора поморщилась, а Ремус рассудительно заметил:
– Ну, Нарцисса же ее двоюродная бабушка…
Профессор помнил, как однажды, через неделю после того, как они вселились в новые дома, он отправился сюда на выходные, чтобы завершить оформление своего музея, и был разбужен среди ночи какими-то громкими выстрелами. Наученный военным прошлым, он схватил лежащую на тумбочке палочку и, выскочив в одной пижаме на балкон, увидел своего соседа, с воплями «У меня родилась дочь! У меня родилась дочь!» носящегося по Хогсмиду и пускающего из палочки фейерверки. Он всегда подозревал, что этот идиот способен на что-нибудь подобное (хотя больше это подходило для репертуара его покойных дружков), но все же посоветовал ему тогда принять успокоительное зелье, желательно, еще и усыпляющее, чтобы он не перебудил своими воплями весь Хогсмид. Зря он подал голос! Сумасшедший завалился к нему в дом и, крича, что у него родилась дочь, чуть не задушил в объятиях. Унялся новоиспеченный папаша только, когда он пригрозил напоить его зельем Живой Смерти.
Улыбаясь своим мыслям и изо всех сил стараясь сделать свою улыбку как можно более кривой, профессор сказал:
– Проходите.
– Это удивительно! – восхитился Ремус. – Как тебе удалось собрать все это?
– Я, знаешь ли, целый год времени зря не терял, – с довольным видом ответил Северус.
Пока гости разглядывали экспонаты, в дверь снова постучали. Профессор открыл, и в доме сразу стало мало места, потому что семейство Уизли явилось в полном составе.
– Северус, что же ты раньше не сказал, что собираешься открыть музей Дамблдора? – спросил Артур, изумленно оглядываясь по сторонам. – Здесь же собрано все! Мы бы помогли тебе в поисках.
– Хотел сделать сюрприз, – насмешливо ответил хозяин музея, – и потом, здесь далеко не всё: я не имел возможности собрать информацию о директоре за границей. Все, что здесь представлено – это то, что мне удалось найти в Англии. Располагайтесь.
Билл и Флер месяц назад отселились от родителей, наконец переехав в новый дом. Они пришли с детьми. Гугон, из-за имени которого было столько борьбы, был, как две капли воды, похож на мать: тряся своими прекрасными золотистыми локонами и надменно озирая всех огромными голубыми глазами, он важно вышагивал, всем видом выражая значимость своей персоны. Зато у Шарля, который унаследовал имя одного из своих французских предков, из-под чепчика виднелись ярко-рыжие волосы: очевидно, он пошел в папу.
Молли держалась поближе к старшему сыну и Флер и даже взяла невестку под руку. Очень скоро причина такого поведения стала ясна, так как вошли Рон и Мэнди, и тут же повсюду начали разноситься громкие трели новоиспеченной миссис Уизли, комментировавшей все, что попадалось на глаза. «Уизли нашел свое счастье. Броклхерст – как раз то, что ему нужно. Полная тупица!» – подумал Снейп, вспоминая, как однажды на уроке она чуть не довела его до сердечного приступа.
Потом явилась делегация из Хогвартса и несколько человек из бывшего Ордена Феникса. Профессор МакГонагалл, лично приложившая немало усилий для создания музея, коротко поздравила коллегу с успешным завершением трудов и, рассматривая знакомые и незнакомые вещи, погрузилась в воспоминания. Потом, увидев Ремуса с семейством, она радостно устремилась к ним.
– Ремус, у меня есть к вам предложение. Не знаю, как вы на это посмотрите, но я была бы очень рада.
– Я вас слушаю, Минерва, – любезно ответил Люпин.
– Видите ли, у нас так и нет преподавателя по защите… Несмотря на то, что со смертью Волдеморта проклятия на должности вроде бы как больше нет, мы так и не смогли найти достойного кандидата. Весь этот год защиту вели мы с Северусом, в нагрузку к нашим собственным предметам, поделив между собой курсы. Это очень тяжело, да и никуда не годится. В общем, я предлагаю вам эту должность, – МакГонагал с надеждой посмотрела на Ремуса.
– Я был бы очень рад, конечно, тем более что в данный момент я работаю дворником у маглов, – Ремус грустно улыбнулся, – но вы же знаете, что здесь есть…хмм…небольшие проблемы. Во-первых, ученики. Соотношение занятий и полнолуний. Во-вторых, закон «Об оборотнях».
– Отвечаю на все по порядку, – радостно отозвалась Минерва, видимо, продолжая заранее заготовленную речь. – Насчет полнолуний не беспокойтесь. Я буду давать вам выходные. Тем более, Северус, насколько, я знаю, весь этот год готовил вам аконитовое зелье, – прошептала МакГонагалл, оглядываясь на Снейпа.
– Совершенно верно, – улыбнувшись, подтвердил Люпин.
– Ну вот. Что вам мешает спокойно проводить полнолуния там, где вы это делали весь год. В конце концов, Ремус, если вы сумели оградить от опасности в этом отношении вашу семью, то уж оградить учеников будет гораздо проще.
– Ну хорошо. А как насчет министерства? Я не хочу, чтобы из-за меня у вас были проблемы, Минерва.
– О, насчет этого можете не беспокоиться! – гневно воскликнула МакГонагалл, сверкая очками. – Поверьте мне, министерство будет только радо.
– Но как же закон «Об оборотнях»?
– На этот раз они сделают исключение, уж поверьте, – свирепо процедила Минерва, которая при всяком упоминании о деятельности министерства начинала злиться. – Видите ли, никто не хочет идти на эту должность – все по-прежнему боятся проклятия. Думаете, Назус не пытался навязать нам своих перспективных кадров? Еще как пытался, но все они отказались, чему мы безмерно рады. Так что они с руками оторвут любого, кто согласится.
– Ну что ж, если это действительно так, я согласен, – радостно ответил Ремус. О таком он не мог даже мечтать.
В дверь снова постучали. Открыв, Снейп увидел Малфоя и Грейнджер, как всегда в последнее время, нагруженных кипой каких-то пергаментов.
– Здравствуйте, профессор, – хором сказали они, обратив на себя всеобщее изумленное внимание.
– Извините, что так поздно, – оправдывался Малфой, – задержались в офисе.
«Так-так, они уже и на работу вместе ходят, – подумал Снейп и усмехнулся. – Быстро же Грейнджер прибрала его к рукам. Бедный Люциус! – представив физиономию старого друга и бывшего соратника, Снейп рассмеялся, злорадно потирая руки. – А впрочем, так ему и надо».
– Профессор, насчет того дела, – понизив голос, добавила Гермиона, – представляете, у нас все получилось! Мы собрали…
– Мои поздравления, мисс Грейнджер! Не лучше ли будет, если вы поведаете о своих подвигах всем, – перебил профессор, выходя на середину комнаты. – Прошу внимания! – обратился он к гостям. – Мисс Грейнджер хочет сообщить нам приятную новость.
– Дамы и господа, – начала Гермиона, волнуясь и прижимая к груди толстую папку с бумагами, – два месяца назад у профессора Снейпа возникла замечательная идея, которая, однако, тогда казалась неосуществимой. Он сообщил о ней мне и Драко, – на этом месте Рон нервно передернулся, – и мы решили заняться ее воплощением. Итак, мы собрали сто тысяч подписей в поддержку того, чтобы новая улица Хогсмида была названа в честь Альбуса Дамблдора и носила его имя!
Все зааплодировали и заговорили одновременно, а Снейп выразил благодарность мисс Грейнджер и директору «Пожелай-Себе-Дом» за неутомимые труды.
– Чем же вы припугнули министра? – изумилась МакГонагалл. – Помнится, улицу хотели назвать его именем.
– Ну, вообще-то этого хотел мой отец, – смутившись, ответил Малфой. – Но мы, конечно, никогда и ничего не добились бы, если бы не политика министерства. Мы обратились к их же оружию – ведь все это время, особенно после рождественской конференции, имя Дамблдора было у них очередным знаменем правительственного курса, в том числе и строительного.
– Поэтому, когда мы привлекли к делу внимание общественности и прессы, собрали подписи, Назусу ничего не оставалось, как согласиться, – закончила рассказ Гермиона.
– О да, теперь он, несомненно, жалеет, что сделал ставку на имя Дамблдора в своей рекламной кампании, – ехидно вставил Снейп.
Компания зашумела, на все лады костеря Пигги, но тут послышался ясный голос Мэнди.
– И почему вы такой злой, профессор? – поинтересовалась она, укоризненно глядя на Снейпа своими наивными глазами. – Ну ничего, – прибавила она, дружески хлопнув бывшего преподавателя по плечу, от чего тот с ужасом отскочил на другой конец зала, – ничего, это вы еще молодой. Вот постареете – будете добрее. Все с возрастом добреют, – глубокомысленно прибавила Мэнди, – раньше вы были еще злее, я помню.
– Некоторые люди позволяют себе рассуждать о вещах, в которых ровным счетом ничего не понимают, да еще и в непозволительном тоне, – прошипел Снейп, наградив Мэнди уничтожающим взглядом.
– Правда?! – Мэнди еще чаще захлопала ресницами. – Неужели есть такие люди? – с удивлением спросила она. – Никогда не встречала…
Снейп не нашелся, что ответить, а Рон поспешил увести жену подальше. «О Мерлин! Похоже, я недооценил сокровище, которое досталось Уизли, – еще не придя в себя, с ужасом подумал Северус. – Такое я не пожелал бы даже ему».
– Ну что ж, я думаю, больше никто не придет, – сказал наконец хозяин музея. – Приглашаю всех к столу, – сконфузившись, прибавил он и направился в другую комнату.
Но тут в дверь снова постучали. Недоумевая, кто бы это мог быть, профессор открыл дверь. На пороге стоял высокий молодой человек в дорожном плаще. Неуверенно переминаясь с ноги на ногу и сутулясь под тяжестью огромного чемодана, он смотрел на бывшего преподавателя и врага каким-то странным взглядом, в котором читалась внутренняя борьба.
– Поттер? – обретая дар речи, воскликнул Снейп.
«Только не это! – лихорадочно проносилось у него в голове. – Значит, я был прав. Самые худшие мои подозрения оправдались. Это
он живет в доме № 9!» Когда неделю назад профессор увидел из окна Поттера, входящего в соседний дом, он еще надеялся, что, может быть, тот пришел в гости к Уизли, ведь на собрания являлся всегда Рон. Но уже тогда его начали мучить сомнения. Теперь ему все стало понятно. «О нет, только этого мне не хватало!» – с ужасом подумал Северус.
– Здравствуйте, п-профессор, – выговорил Поттер глухим голосом и зашел в комнату, решительно поставив на пол громадный чемодан.
– Добрый день, Поттер, – ответил Снейп, а в голове мелькали панические мысли: «Зачем он приволок чемодан?? Он что, собрался здесь жить?!» – в полном затмении предположил профессор, во все глаза глядя на бывшего ученика.
– Профессор, – Поттер решил перейти прямо к делу, – я принес материалы для вашего музея. Здесь все, что я собирал весь этот год… – прибавил он и, поколебавшись несколько секунд, протянул Снейпу свой тяжеленный чемодан.
– Спасибо, Поттер, – сдавленным голосом проговорил профессор, не веря своим ушам и изумленно глядя то на приобретенное сокровище, то на его дарителя. – Проходите.
Гарри поведал всем, как после той жуткой конференции он сказал себе, что должен во что бы то ни стало ради памяти Директора сделать все, чтобы узнать правду о нем и его жизни и рассказать эту правду другим. Для этого он посетил множество стран, поговорил с людьми, которые его знали, изучил все английские и иностранные архивы. Узнав из «Ежедневного пророка», что прямо по соседству с его домом открывается музей памяти Альбуса Дамблдора, он решил передать все свои материалы сюда, чтобы они были доступны всем желающим.
– Но мне тоже нужно будет все это, – прибавил Гарри, глядя на Снейпа и на свой подарок, – я начал писать книгу о Директоре.
– Разумеется, Поттер. Располагайте своими материалами, как хотите, – весело ответил профессор: последнее заявление Поттера порядком его насмешило. – Хотел бы я почитать вашу книгу.
– Молодец, Гарри, – сказал, подойдя, Люпин, – это был очень благородный поступок. Но главное, – тихо прибавил он, – молодец, что смог выбраться… – Гарри понимающе посмотрел на него. – Я горжусь тобой.
– Ну что ж, теперь, я думаю, пришло время вспомнить, для чего мы здесь собрались, – неестественным голосом произнес Снейп: пафосные речи никогда не удавались ему. – Мы собрались здесь, – повторил он, – чтобы почтить память человека, который при жизни…и после смерти, – тихо прибавил он, – делал для нас все… – он запнулся, – делал все, чтобы мы были счастливы и продолжали жить дальше… – Северус замолчал, все остальные тоже безмолвствовали.
– Спасибо, Северус, – вдруг прервал повисшее молчание знакомый голос. – Признаться, трудно было с вами, ребята. Но все не так плохо, как должно было быть на самом деле! – и Директор улыбался со всех своих портретов.
