Недвижимость

Глава 1. Приплыли.

Посвящается всем членам магического
и немагического сообществ,
которых испортил квартирный вопрос.

Вечерело. Теплый июльский дождь мелкой моросью прибивал дорожную пыль. Свинцовые тучи медленно ползли по небу, и лишь на горизонте виднелась ярко-оранжевая полоса света. Счастливая чета молодоженов уныло брела по дороге навстречу закату.
Закончилась война. Остались позади поединки со смертью, отбиравшей друзей, опасности и битвы, страх и отчаяние, леденящие душу и лишавшие воли. Они возвращались с войны…Там они нашли друг друга, там они были счастливы.
***
Самый опасный темный волшебник всех времен (ну, по крайней мере, современности – добавляли те, кто, несмотря на старания профессора Бинса, дружил с историей) был повержен. Радость и ликование, охватившие магическое сообщество, были еще более сильны, чем тогда, 16 лет назад, когда Темный Лорд сгинул в первый раз. Особенно у тех, кого теперь в «Пророке» называли «героями Второй войны» – членов Ордена Феникса и «людей Дамблдора», которые знали больше других и принимали личное участие в битвах с Волдемортом и его приспешниками. Это был венец всех их мечтаний, осуществление того, во что даже не позволяли себе верить все это время люди, выполнявшие миссию, которую возложил на них когда-то самый великий волшебник столетия, погибший за год до их триумфа.
Война унесла много жизней, и не было такой семьи, которая не понесла бы потерь. Смерть близких и знакомых людей преследовала всех, кто выжил. Кроме того, в стране царила разруха: Брокдейлский мост и ураган в юго-западных графствах были только началом вселенской катастрофы. По всей Англии (и не только) прокатилась серия взрывов домов, которую приписали действиям террористов; на многие прибрежные города обрушились небывалые смерчи и цунами; разрушительные ураганы стали настолько обычным делом, что население немагической Британии было охвачено эсхатологическими ожиданиями. Волшебное же сообщество и вправду было близко к концу света, и теперь окончание войны и избавление от ужасов последних месяцев было так невероятно, что не все успели осознать его.
Тем временем в министерстве властвовал хаос. Часть здания была разрушена в ходе последних трагических событий, и, гордо зияя развороченной частью стены, словно боец полученными ранами, министерство едва не навлекло на своих граждан еще одну беду. Дело в том, что над местом, где осыпались стены, вверху, на лондонской улице, начал проваливаться асфальт, и злополучное здание чуть было не обнаружили маглы. Избежать катастрофы удалось чудом, так как в пылу последних битв с Волдемортом заниматься отвлечением маглов от странного поведения улицы, которая вдруг начала проваливаться в тартарары, было некому. На фоне этих событий расторопная группировка в министерстве, устроив небольшой переворот, добилась отстранения Скримджера от должности, который, как говорилось в выступлении лидеров «министерского бунта», «бросив все усилия на войну, почти допустил обнаружение магического мира маглами, а, следовательно, не сможет стать гарантом стабильности и эффективного налаживания мирной жизни». На пост министра был выдвинут малоизвестный, но красноречивый и проворный Пигмалион Назус, прозванный в народе Пигги. Он взял курс на преодоление кризиса, в котором находилась страна, и восстановление благосостояния граждан. В частности, в связи с разрушением изрядного количества домов волшебников, которые остались теперь без крова, была принята программа интенсивного жилищного строительства. Раньше испокон века волшебники сами строили себе дома, но теперь, в связи с исключительностью ситуации, со строительной инициативой выступило правительство. Визенгамот, большая часть членов которого ушла в лучший мир, не высказал на этот счет определенного мнения, и новый министр с завидной энергией принялся за осуществление проекта…
***
Но нашим героям не было дела до министерских игр. Они знали, что вместе с немногими отважными вырвали мир из когтей смерти и зла и будут жить долго и счастливо.
Свежим июльским утром сонные улицы небольшого городка Литтл-Честера будил звонкий смех худенькой девушки с розовыми волосами, похожей на подростка. Она ловила первые лучи восходящего солнца, прыгала и кружилась. Вслед за ней бежал высокий худощавый мужчина средних лет. Его каштановые волосы, осыпанные сединой, развевались по ветру, а осунувшееся от тревог и скорбей лицо было так по-детски радостно и безмятежно, как, наверное, не бывало и в детстве, искалеченном тяжелым недугом.
Улица заканчивалась небольшой буковой рощицей, вдоль которой вилась едва заметная тропинка, ведущая к заброшенному дому. Местные жители обходили этот дом стороной. Когда-то там жила семья. Странные они были, нелюдимые. Еще при жизни стариков такое рассказывали, во что мало кто верил, но все побаивались и не любили то место, а, когда хозяева умерли, еще хуже стало.
Странная парочка подошла к роще. Поставив старенький серо-зеленый чемодан и клетку с совой, они разулись, взялись за руки и отважно ступили босыми ногами с асфальтовой дороги на влажную траву. Утро разгоралось. Оранжевый солнечный диск, не успев оторваться от земли и набрать высоту, жарил землю, обещая знойный день. Двое бодро шагали по траве, наслаждаясь ароматным воздухом лета и утра, мира и жизни, любви и надежды. Они строили планы, мечтали и торопились свить свое гнездо.
Мужчина постепенно замедлил шаг, безмятежная улыбка исчезла, и тень пробежала по его лицу. Он нерешительно дергал полу старого коричневого плаща.
– Ты знаешь… – смущенно проговорил он. – Нет, ты даже не представляешь, как я жил. Понимаешь, там все так запущенно. Мои родители были небогаты, а я… Я ничего не принес в этот дом. Там даже мебели почти нет. Я продал ее… – мрачная складка между бровей становилась все глубже.
– Брось, ты опять за свое. Какая ерунда. Мы победили! Волдеморт мертв. А у нас все наладится.
– Я не должен был… Зачем я… – бормотал мужчина, а она тянула его за руку по направлению к дому.
В это время они заметили человека в серой мантии, радостно и деловито идущего к ним навстречу. Впереди него плыли ворота.
– Утро доброе! – воскликнул незнакомец. – Да принесет победа радость в ваш дом!
– И вам того же!
– А я вот ворота купил. Сами знаете: разруха! Сомнительная там компания засела, скажу я вам, – тихо прибавил он, оглядываясь в сторону дома. – Что делать, приходится иметь дело с такими, – мужчина скрылся за деревьями, и раздался негромкий хлопок.
– Вот видишь, Ремус! Люди снова налаживают жизнь, залечивают раны, замазывают дыры.
Ремус опять остановился. Глядя в землю, он медленно произнес то, о чем постоянно думал в последние дни:
– У меня даже нет работы. И вряд ли кто-то согласится взять на работу такого, как я. Как мы будем жить?
– Ничего, зато у меня есть работа и небольшие сбережения в Гринготтсе – мои родители откладывали понемногу. Да что это с тобой?
– Ты достойна лучшего! Ты не должна губить свою жизнь в этом ужасном месте с таким, как я! – в отчаянии выпалил он. – Я вел себя безответственно, это было затмение, я позволил себе забыть, что радости нормальных людей для меня недопустимы! – Ремус лихорадочно метался, заламывая руки и прижимая к груди свои старые ботинки. – Теперь я вполне взял себя в руки! – воскликнул он, судорожно схватив ее за плечи. – Нимфадора, ты должна идти!
– Куда? – растерянно спросила Нимфадора.
– К родителям. Ты должна забыть обо мне и жить своей жизнью. Я не хочу, чтобы ты шла со мной дальше!
– Ты с ума сошел?! Что ты говоришь?! Да как ты можешь?.. – Ее волосы вспыхнули ярко-малиновым цветом. – Ну уж нет! Я не собираюсь это слушать! Мы немедленно идем домой!!! – Она исступленно трясла его за ворот мантии, а потом потянула за собой. Он покорно поплелся, смущенно бормоча:
– Нимфадора, я же хотел, как лучше… Я хочу, чтобы ты была счастлива. Нимфадора, одумайся…
– И не называй меня Нимфадорой! – в азарте кричала она, волоча свою бесценную добычу к дому. – Ты знаешь, я терпеть этого не могу!
– Как же тебя называть?.. – вопрошал Люпин, нерешительно воззрившись на свою молодую жену.
– Люпин!!! Тебе прекрасно известно, что с недавних пор меня зовут именно так!
Он рассмеялся. Счастливые супруги подошли к старому дому Люпина, где вместо ворот их приветливо встретила огромная дыра в заборе.
– Здесь что-то не так, – задумчиво протянул Ремус. – Да, конечно, здесь были ворота…
– Что делать, война.
– Нет, подожди… Тот мужчина с воротами. Я только теперь понял. Это были наши ворота!
– А такой приличный на вид… – разочарованно протянула Нимфадора. – Странно, куда смотрит министерство? По идее, они уже должны зафиксировать правонарушение. А значит, – бодро прибавила она, – с минуты на минуту прибудут из отдела Обеспечения магического правопорядка.
Люпин с сомнением покачал головой, как будто не разделял подобного оптимизма в отношении оперативности действий министерства.
Во дворе царил полный хаос. Дворовые постройки были не просто разрушены – они были разобраны на доски, гвозди, кирпичи и прочие полезные в хозяйстве вещи и сложены кучками. Здесь же была выставлена та немногая мебель и утварь, которой стыдился нерадивый хозяин. Остальное пространство занимал строительный мусор, не годный к употреблению: под ногами валялись подгнившие доски, осколки кирпича и штукатурки, дранка, пронизанная мелкими гвоздиками, грозившими впиться в ноги каждому, кто потеряет бдительность. Всюду желтели клочья пергамента, старые тряпки, изъеденные докси, дырявые котлы и множество добра, которое годами бережно собирается и хранится, но выбрасывается горами, когда в дом приходят жить другие люди. Дом являл собой плачевное зрелище: крыша его бесследно исчезла, обнажив скелет стропил, некоторые окна сохранились, но других как не бывало, пустые глазницы оконных проемов безжизненно смотрели на своих хозяев, часть стены была разобрана, а кирпичи аккуратно сложены рядом. Дом умирал. В общем, дома уже не было — были руины.
– Что же это?! – воскликнул Люпин в полном смятении. – Я приходил сюда неделю назад, в прошлое полнолуние – все было на месте. Дом мой – старый и ветхий, но он был целым.
Нимфадора молча смотрела на развалины – к такому она была не готова – и ее волосы из бледно-розовых плавно превращались в грязно-фиолетовые.
– Может, удастся его отремонтировать? – неуверенно сказала она. – У меня есть небольшие сбережения...
Тут внутри дома послышались голоса, и раздался оглушительный треск.
– Кто там? – вскричал Люпин и кинулся к дверям, на ходу выхватывая волшебную палочку.
Дверь тут же растворилась, и на пороге, кряхтя и ругаясь, появилась группа вурдалаков. Они тащили огромную доску.
– Пошевеливайся, Нестор! – ворчал старый вурдалак с землисто-серой сморщенной кожей. – Клиенты скоро будут, а у нас еще ничего не готово. – А вот и еще клиенты, – пропел он тошнотворно-сладким гнусавым голоском. – Тедди, я их встречу.
Положив доску на землю, двое вновь зашли в дом. А старик, елейно улыбаясь беззубым ртом, представился:
– Мистер Хупу, к вашим услугам. Что желаете? В цене сойдемся.
– Что здесь происходит? – гневно вскричал Люпин.
– Что же вы так нервничаете, голубчик? Товар у нас отменный – никто не жалуется. По теперешней дороговизне приличного человека только мы и выручаем.
– Чем это вы здесь торгуете? – подозрительно поинтересовалась Нимфадора, приобретая ярко-фиолетовую окраску.
– Пожалуйте, окошки имеются, двери, доски, мелочь всякая. Вот кровли, к сожалению, уже нет. Зато кирпичиков наберем, сколько потребуется, – ласково объяснял мистер Хупу, обращаясь исключительно к Ремусу.
– Стало быть, это вы мой дом разрушаете?! Ах вы прохвосты, немедленно убирайтесь отсюда!
– Какой твой? Ишь, раскомандовался! Ты тут не шуми, а то быстро тебя вышвырнем.
– Это мы вас сейчас вышвырнем и сдадим в Азкабан! – Люпин взмахнул палочкой, а мистер Хупу стрелой ринулся в дом, плаксиво причитая:
– Тедди, они нападают!
На пороге появился невысокий коренастый вурдалак с узким лбом, массивной челюстью и свойственным его породе землистым цветом лица. Глумливо улыбаясь и слегка растягивая слова, он вынырнул из-за дверного проема и закричал:
– Эй вы, что скандалите?
– Это наш дом, и, если вы сейчас же его не покинете, мы вас сдадим властям!
– Да лаадно, – протянул тот, кого называли Тедди, – мы ж тебя не гоним, оставайся. Мы охотно примем тебя в свою компанию, заходи. Вот девчонка нам твоя некстати. Но ничего, потом избавимся.
– Инкарцеро!
Однако Тедди ловко увернулся, спрятавшись за дверью. В это время послышались голоса за забором. Во двор вошли двое бедно одетых подростков.
– Нас мать прислала за досками, – объяснил один из них Люпину.
Тедди вновь появился в дверях:
– Извини, это ко мне. Все готово, сейчас вынесем.
Мистер Хупу и молодой вурдалак, бледный, худой, с прозрачной кожей и старыми озлобленными глазами, вынесли доски, судя по всему, бывшие полом, а Тедди пересчитывал деньги.
– Что же нам делать? – растерянно проговорил Ремус.
– Почему до сих пор никто из министерства не явился и не пресек этот наглый грабеж? – возмущалась Нимфадора. – Я думаю, надо связать их и послать сову в отдел Обеспечения магического правопорядка.
– Да, только не будем пугать детей. Похоже, они отдали этим бандитам последние деньги, – сказал Люпин, погрузившись в грустные мысли.
После того, как ушли мальчишки с половицами, во дворе появилась старушка, заказавшая окно и горсть ржавых гвоздей. Выдав гвозди сразу, Тедди пообещал окно к вечеру.
– Мой дом разбирают у меня на глазах, – констатировал Ремус, – но эти люди… У них нет денег, чтобы купить новое. Я слишком хорошо знаю, каково жить в бедности, чтобы отбирать у них последнюю надежду на лучшее.
Тем временем довольный Тедди пересчитывал деньги и отдавал распоряжения своим компаньонам. Ремус и Нимфадора переглянулись.
– Инкарцеро!
Знойное солнце палило нещадно. Да, день выдался жаркий. Кто бы мог подумать, что после исполнения долгожданной мечты не найдут они покоя? А счастливое чувство победы, жизни и надежд на будущее будет отравлено роковым стечением абсурдных случайностей.
Связанные вурдалаки лежали в тени дровяного сарая. Мистер Хупу скулил, Тедди гнусно шутил, а Нестор озлобленно щерился. Нимфадора послала сову в министерство, сообщив о преступлении, и супруги зашли в дом. Содранные половицы, разобранные стены, пустые окна, небо заглядывает сквозь щели в потолке. Вот где была настоящая разруха.
– Тяпа! – Люпин подобрал среди прочего хлама игрушечного страуса. – Он был моим любимцем в детстве, – Ремус обнял страуса, присел на пол и впал в глубокую задумчивость.
«Отчего же до сих пор нет никакой реакции на наше письмо?» – мучилась Нимфадора. Время перевалило заполдень. Они ничего не ели, но больше хотелось пить. Посидев немного с мужем, она обулась и отправилась на поиски воды. «Что же пили здесь эти пройдохи? Ах, да.... Лучше об этом не думать».
– Акваменти, – найдя какую-то посудину, волшебница наполнила ее водой и, утолив жажду, решила сходить в магловский магазин за едой.
– Эй, ты! – Крикнул ей вдогонку Тедди. – Думаешь, кто-то за нами придет? Министерству сейчас не до нас. Они там власть делят. Каждый боится свое место потерять. Развяжи нас – мы и вас в долю возьмем, и тебя, так и быть, оставим.
– Тьфу, уроды! – Нимфадора, брезгливо поморщившись, вышла со двора. Вурдалаки, обождав немного, истошно завопили, вызвав Люпина из глубин его памяти.
– Что случилось?
– Слышь, брат, развяжи его, – умоляюще хныкал Тедди. – Ему совсем плохо: старик.
Мистер Хупу закатил глаза, хрипел и испускал пену изо рта. Сердце Люпина сжалось. Он снял заклятие со старика и поспешил ему на помощь. Но, споткнувшись о какую-то часть своего бывшего дома, Ремус с налета наступил на дранку босой ногой, взвыл от боли и неожиданности, а затем получил щедрый пинок от мистера Хупу, вполне оправившегося от жестокого приступа падучей, и что-то тяжелое рухнуло ему на голову.
Нимфадора возвращалась домой со свежим батоном. Она зашла во двор – здесь что-то определенно изменилось. Кровавые следы на земле, палочка Ремуса, пленники исчезли! В следующую секунду, получив удар по голове, она упала и провалилась в темную пустоту.
Очнулась она на кухне. День клонился к закату, пахло дождем, в комнате было сумрачно. Думалось трудно. Тело затекло, голова болела. Руки и ноги не шевелились. Кажется, она связана. Да, именно так. Рядом лежал Ремус. Перед ней нарисовалась глумливая физиономия Тедди.
– А, проснулись, голубчики? Жаль, заняться вами некогда. Большой заказ. Ну, ничего, ночью потолкуем, – вурдалак ушел. Судя по звукам, они разбирали стену.
– Что делать?
– Это я во всем виноват, – с мучением выдавил Ремус. – Я знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но пошел по легкому пути на поводу у своих желаний. Я втянул тебя во все это. Я негодяй, я эгоист, – повторял он, словно терзаемый пыткой.
– Подходящее время ты нашел для самобичевания! – ехидно процедила жена. – Как нам выбраться отсюда, где наши палочки? – лихорадочно частила она.
– Увы, мы погибли. Это я погубил тебя.
– Может, попытаемся что-нибудь сделать? Пока они заняты стеной, попробуем ослабить веревки.
– Я чудовище! Я убил самого дорогого мне человека. Зачем ты не послушалась меня?..
Ее волосы полыхали малиновым цветом. Молча стиснув зубы, она извивалась на полу, пытаясь ослабить веревки. В этот момент появился Хупу. Он торопливо накинул на пленников какую-то тряпку, приказав лежать тихо. Тедди завел на кухню очередного клиента, видимо, интересовавшегося котлами.
– От таких, как я, нужно бежать… Я сам должен был убежать от тебя, Нимфадора, – отчаянно шептал Ремус.
– Не называй меня Нимфадорой!! – выкрикнула она.
– Э, что это там у вас? – спросил знакомый голос.
Они закричали, но Тедди уже уводил покупателя из кухни, а его подельники разыграли драку, вопя на весь дом, один громче другого.
– Мальчики дерутся, – меланхолично пояснил Тедди, – бывает…
Проводив покупателя, разъяренные вурдалаки ворвались на кухню. Однако расправы удалось избежать – пришли за кирпичами. Осыпав жертв угрозами, аферисты занялись торговлей. Вдруг из оконного проема пахнуло перегаром, потом показалась чья-то рука, нечесаные волосы, и перед ними уже целиком явилась фигура их старого знакомого.
– Мисс Тонкс, это вы?
– Люпин! – обиженно буркнула Нимфадора.
– Наземникус! – обрадовался Ремус.
– И ты тоже здесь?
– Развяжи нас скорее.
– Будет сделано. Я тут котлишек прикупить заходил… Слышу, голос знакомый. Потом тоже и палочки, думаю, зачем вурдалакам?
– Ты видел наши палочки?
– А то! Про это потом. Вы сейчас в окно полезайте.
– Может, просто трансгрессировать?
Наземникус испуганно замотал головой.
– Куда?.. – простонал Люпин. – Да и палочки наши здесь.
– Они сейчас кирпичи считают, нужно поторопиться. Там со стороны леса забор разобран.
Три тени, пригибаясь к земле, ползли в сторону рощи. Пробежав немного по лесу, они присели у куста, из-под которого их спаситель выволок бряцающие мешки.
– Как это вы попались? – поинтересовался Флетчер.
– Долгая история. Они наш дом разбирают.
– Не понимаю, почему молчит министерство? Нужно послать сову и заявить о нападении. Они нас чуть не убили.
– С министерством сейчас лучше не связываться. У них там свои дела. Новый министр обещал стабильность и прогресс. Они там новые порядки наводят.
– Самое время заявить о нарушении порядка.
– Дело ваше. Вот палочки. Я, как увидел, думаю, дело плохо. Я их, конечно, позаимствовал, а сам пошел вас искать.
– Что же ты молчал? Мы бы им устроили!
– Знал, что вы шуму наделаете, а мне лишний шум ни к чему. И вам туда идти опять не советую. Ну, я пошел.
– Спасибо, друг!
– И еще одна просьба: одолжи сову до завтра.
– Ладно, счастливо вам!
Хлопок, и Наземникус исчез.
– Куда идти?..
– Я все-таки пошлю письмо в министерство. Никто не наблюдает за порядком – даже на жалобы не реагируют! Мы чудом остались живы!
– Это я во всем виноват.
Тучи затянули небо, моросил мелкий дождь. Они брели по улице, завернувшись в единственный плащ. Они не знали, куда им идти.
***
Двое сидели на придорожном камне и смотрели на узкую полосу заката. Измотанные недавними злоключениями, они вяло спорили.
– …Нет. Теперь мы должны вернуться и выпереть их оттуда! – говорила Нимфадора, яростно тряся серыми волосами.
– Мы это уже обсуждали, – устало откликнулся Ремус. – Только что мы чуть не погибли по моей вине. Я не позволю себе снова рисковать твоей жизнью.
– Ты, кажется, забыл, – натянуто-спокойным тоном осведомилась Нимфадора, но ее волосы вдруг резко превратились из серых в фиолетовые, что не предвещало ничего хорошего, – что из нас двоих я работаю аврором?
– И потом, какой смысл выгонять их из этих руин? – как будто не услышав ее последней фразы, поспешил добавить муж. – Жить там и раньше было трудно, а теперь совсем невозможно. И никто из нас даже приблизительно не знаком со Строительными чарами.
– Нет, ты не хочешь туда идти, потому что сомневаешься в моих способностях! – Нимфадору несло. – Ты считаешь, что я, имея при себе волшебную палочку, не могу справиться с шайкой каких-то жалких вурдалаков! Послушай себя: «Я не позволю себе снова рисковать твоей жизнью!» Ты не только забываешь о том, что я вообще-то тоже могу принести в этом деле некоторую пользу, – тут она издала горький смешок, – но вообще считаешь меня пустым местом!
– Я просто хотел сказать, что это не целесообразно…
– Прекрасно, если ты не хочешь идти, я отправляюсь туда одна!
Она решительно рванулась к лесу, Люпин ринулся за ней:
– Это глупо! Нимфадора, вернись!
– И не называй меня Нимф… – но тут семейный совет был прерван сразу двумя событиями, со скоростью снежной лавины в горах обрушившимися на дружных супругов: в лоб Нимфадоре с мягким шорохом ткнулась сова, а Ремус почувствовал на себе чей-то тяжелый пристальный взгляд. Он обернулся и заметил в густом подлеске, неподалеку от того места, где они сошли с дороги, голубоватый свет, который в ту же секунду погас, и черная тень метнулась в глубину леса.
– Ремус, – потерянно произнесла Нимфадора, протягивая мужу свиток, перевязанный фиолетовой лентой, – это бред какой-то…
«Дорогая миссис Люпин! – значилось в письме. – Сообщаем Вам, что в настоящее время все члены отдела находятся на экстренном совещании у министра, посвященном проблеме преодоления жилищного кризиса. Просьба не беспокоить работников министерства по поводу Ваших домашних разборок.
Эмма Рэдиш, секретарь отдела Обеспечения магического правопорядка. С победой!»
– Да, – с безнадежной улыбкой протянул Люпин, – министерству, как всегда, нет дела до таких, как мы.
Тихо ухнув, на плечо Нимфадоре села сова Наземникуса Флэтчера. С надеждой разорвав фиолетовую ленту, молодая волшебница распечатала свиток:
«Дорогая миссис Люпин! С прискорбием сообщаем Вам, что Вы дважды безосновательно отвлекли работников министерства от архиважных мероприятий, направленных на благо общества.
На основании приказа министра за № 4 «О лицах, препятствующих проведению правительственного курса на восстановление, стабилизацию и прогрессивное развитие магического сообщества» Вы подвергаетесь взысканию в виде штрафа на сумму 50 галеонов.
Эмма Рэдиш, секретарь отдела Обеспечения магического правопорядка. С победой!»
Супруги переглянулись. Удар в спину, полученный от министерства, переполнил чашу нелепостей, приключившихся с ними за этот день.
– Ты был прав, – подавленно вздохнула Нимфадора. – Придется отправляться к родителям. Нам нужен отдых.
– Это единственный путь.
Его глаза сияли тем особым лучистым светом, который знала только она. Нежно обняв жену, он говорил, что любит ее, что до конца своих дней сохранит в своем сердце эту летнюю ночь, которая пахнет лесом, дождем и …
– Прощай, – он отвернулся.
– Почему прощай? – уже не в силах что-либо соображать, с улыбкой спросила она.
– Тебе нужно поторопиться, уже поздно.
– Да, да, конечно.
– Прощай!
– Подожди, я ничего не понимаю… Почему?!
Он мрачно смотрел на желтый месяц, пробивавшийся сквозь просветы в облаках.
– Ты ведь пойдешь со мной?.. Ответь же!
– Я не могу… Не заставляй меня повторять вновь и вновь то, что сама прекрасно знаешь. Я не могу жить среди людей… тем более среди маглов… тем более у твоих родителей!
– Они все поймут, они помогут нам. Мы что-нибудь придумаем.
– Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Не уговаривай. Я остаюсь.
– Прекрасно, – устало парировала она, – тогда я остаюсь с тобой!
Ремус знал, что ее не переспорить, и совсем не хотелось затевать новую перепалку. Она не понимает, какие опасные ловушки ждут их на этом пути, и вообще, каково жить с оборотнем. Но других путей, похоже, не осталось… Один бы он перебился, бывало и хуже, но водить ее по притонам самого жалкого отребья – исключено.
– Как скажешь. Если ты хочешь взять с собой балласт, «я к Вашим услугам».
– Ремус! – Нимфадора повернула к нему заплаканное лицо.
– Только прошу тебя, не говори обо мне родителям. Так будет лучше, поверь.
– Хорошо, – она взяла его для верности за руку, и в следующую минуту они стояли на улице Уорвика.