Непостижимые небесные дали

Глава 9. Игра

Ночь. Ледяной сквозняк слабо треплет занавески на окнах больничной палаты. Рука уже не болит, но где-то под кожей разбегаются мурашки щекотки, будто от тонких ножек муравьёв. Но это всего лишь действие костероста.

Закончился наполненный роковыми событиями день. А сон всё отказывался наступать.

До Драко вдруг дошло, что теперь, учитывая последние происшествия в Малфой-Меноре, он будет встречать рождество в Хогвартсе. Как непривычно...

Отец наверняка что-то затевает. А может, и нет - у него и так проблем хватает с поручениями Волдеморта. Об отцовских замыслах на данный момент – говорить трудно. Если бы не последние события, мальчик сейчас наверно и пожалел бы отца. А повод для волнения за отца был. Малфою-старшему досталась нелёгкая судьба. Не говоря уже о том, что вершил он её своими же руками. И каждая следующая его встреча с Волдемортом вполне могла оказаться последней, так же, как и вообще последними минутами жизни.

Малфой-старший часто отлучался из имения. Отнюдь не по работе. Иногда на неделю или две. А возвращался измученный и похудевший. Долго отсыпался. Бывало, вернётся после долгой отлучки, примет ванну, перекусит в своей комнате, и снова уедет. И снова его нет несколько дней. Мать словно молодела за эти дни. Могла написать Драко в школу письмо, насквозь пропитанное юмором и хорошим настроением, с лёгкостью детской непосредственности рассказывая, как они с подругой Жозефиной в маггловском ресторане устроили скандал, незаметно подбросив в свою еду битого стекла. Словно шаль тоски и постоянной бдительности спадала с её плеч. Она становилась другой. Свободной. Конечно, в эти дни она в достаточной мере переживала за мужа, особенно когда не вспоминала о том, как Люциус наказывал её за «излишнюю» любовь к сыну.

А когда Люциус возвращался – Нарцисса снова замыкалась в себе. Утренние указания домашним эльфам, учтивые приглашения гостей на обед, скучнейшее безделье по вечерам.

…Жозефина, подруга Нарцисса, - всегда яркая и шумная, вокруг неё постоянно вьётся толпа поклонников, она никогда не грустит, постоянно занята чем-то интересным, исторгая бурю идей и предложений.

В прошлом году, на шестом курсе Хогвартса, они оставались у неё на рождество. Нарцисса, Драко и Гермиона. Отец был в очередном отъезде, прислав короткое письмо с наспех набросанными словами объяснений. Тот новый год – впервые в жизни Драко был по-настоящему волшебным. Каким и должен быть счастливый семейный праздник.

Вполне возможно, что мать и сейчас у неё. Если это так, значит, она в относительной безопасности. Насколько это вообще возможно при данном раскладе событий.

Но если Нарцисса с Жозефиной позовут Драко и на это Рождество, он откажется. Слишком свежи прошлогодние рождественские счастливые воспоминания. Которые могут оказаться тяжёлым мучительным грузом в последние минуты уходящего года.

Воображение юного слизеринца вновь закрутилось вихрем воспоминаний. И по мере того, как его мысли насыщались яркими красками – Драко незаметно для самого себя провалился в сон. Как раз в те мгновения, когда его разум посетили воспоминания сентябрьской отработки взысканий у Снейпа…

* * *

Когда крёстный после наказания отпустил Гермиону, допытываясь от Драко объяснений, мальчику совершенно не хотелось разговаривать со Снейпом на темы его личной жизни и воспитания. Ну зачем ему это?

Конечно, крёстный далеко не чужой человек. Он действительно всегда прикрывал своего крестника. Заботился и волновался за него. Правда, иногда эти волнения выходили за рамки необходимости, и, на взгляд Драко, казались слегка абсурдными.

Раз уж крёстный так «припёр к стенке» - пришлось немного приоткрыть занавес своих мыслей. И попытался сделать это настолько скользко, чтобы можно было дать волю рассуждениям, прийти совершенно к любому выводу и запутаться в догадках.

Он старался лишь елеощутимо намекнуть Снейпу, что его отношение к гриффиндорской всезнайке невероятным образом изменилось, и что он сам пока не понимает как. При этом аккуратно попытался уточнить, что в этом нет ничего страшного, что ничего не изменилось - всё остаётся так же, как и было. Просто точка зрения Драко – развернулась по другим ракурсом.

Но Снейп всё понял сразу и по-своему. С полуслова. Понял даже лучше, чем на тот момент понимал сам Драко.

* * *

…С того воскресного наказания прошла неделя. Неделя рассуждений - как для Драко, так и для Гермионы. Так и для Северуса Снейпа.

На следующие выходные Люциус снова пожелал забрать сына в поместье. Из Малфой-Менора Драко вернулся рано утром в понедельник.

Несколько незначительных синяков на своих руках Драко сам вылечил простенькими заклинаниями.

Занятия проходили монотонно и скучно, не смотря на уже привычные взгляды Грейнджер. Ну, даже не взгляды… На сдвоенной истории магии они сидели примерно на одинаковом расстоянии от преподавателя. И несколько раз, когда Драко поворачивал голову в её сторону, она как раз отворачивалась. Возможно, секунду назад она смотрела именно на него.

Под конец занятия он снова повернулся в её сторону. И увидел слишком пристальное внимание Грейнджер к пустой классной доске. Поттер, сидевший рядом с ней, недоумённо хлопал глазами, переводя взгляд с Драко на Гермиону, и обратно.

А в обеденный перерыв гриффиндорская троица устроила эту идиотскую, по мнению Драко, игру. Прямо перед школой. В последние солнечные дни многие ученики старались проводить больше времени на свежем воздухе.

Явно какая-то безделушка Близнецов Уизли. Похожа на обычную детскую юлу. Все Уизли, учащиеся на данный момент в Хогвартсе, Грейнджер и Поттер уже успели втянуть в игру нескольких ребят из Хаффлпаффа и двоих из Когтеврана. Они сидели на коленях, прямо на увядающей осенней траве.

Драко, в то время выходящий из школы с Крэббом и Гойлом, собирался просто пройти мимо. Из гущи компании раздавался безудержный хохот, какие-то пристыженные восклицания и ещё раз, только более громкий хохот.

Малфой-младший ещё долгое время после этого случая будет проклинать себя за несдержанное любопытство. Но тогда он всё-таки подошёл к веселящимся ученикам. Крэбб и Гойл, хмуро переглянувшись, направились следом.

- Поттер! Опять в центре событий? – к шестому курсу Малфой сильно подрос, как и многие его однокурскики, и теперь он был почти одного роста со своими приспешниками-громилами.

Компания притихла. Все повернули головы к явившимся слизеринцам.

- Или интервьёюи… ентервьюёи… юируешь… короче даёшь интервью всем желающим? – Гойлу тяжело далась такая громоздкая фраза, но тем не менее, он выглядел очень довольным собой.

- Зеленомордые опять суют нос туда, куда их не звали? – мелкая Уизли вскочила на ноги, чтобы её было лучше видно. Рыжие локоны гневно плескались за её плечами. Злорадная ухмылка её совсем не красила. – Фрэд! Какое там заклинание для неудержимого поноса?

Поттер тихо пробормотал что-то вроде «перестань», после чего совершенно неожиданно для всех выдал:

- У нас тут для особо языкастых занятие есть. Хочешь попробовать свои силы? Никакого обмана. – Уже по одному его довольному виду было ясно – что-то тут не чисто. - И правила совсем простые…

Драко обвёл взглядом собравшихся. Все задумчиво пялились то на Поттера, то на тройку слизеринцев. Одна Грейнджер, сидящая рядом с близнецами, выглядела взволнованно.

- Боюсь, что у меня найдутся более важные дела, чем детские игры. – Малфой развернулся и неторопливо побрёл в сторону озера. Двое громил - один сплюнув, а другой красноречиво хрустнув костяшками пальцев - поспешили за ним.

Гарри Поттер крикнул им вслед:

- Безрезультатно вдалбливать в головы своих дружков заклинания для первоклашек – конечно же, более продуктивное и интересное времяпрепровождение перемены, не так ли?

Оба «дружка» разом остановились. С перекошенными лицами направились обратно. Три девочки из Хаффлпаффа вскочили с явным намерением убежать. Зато близнецы и младшая Уизли мгновенно подскочили к неосмотрительному тёмноволосому другу.

Драко, раздражённый таким поворотом событий, повернулся к ребятам:

- Стойте!

Они остановились как верные псы. Только на их лицах было написано что-то вроде «только отвернись, Малфой, и мы порвём их всех на части».

- Да Малфой просто струсил. – Гарри Поттер не унимался. Он будто не замечал взбешённых Крэбба и Гойла, стоявших в нескольких шагах от него.

Теперь уже и у Драко перекосило от злости лицо.

Ещё несколько учеников поднялись в желании отправиться подышать свежим воздухом в другое место.

Рон Уизли напряжённо переводил взгляд со слизеринцев на Поттера, и обратно.

Когда Малфой уже открыл рот, чтобы выплюнуть какую-то гневную тираду, Гарри Поттер быстро проговорил:

- Игра называется «Что ты думаешь». Эта штука, - он взял в руки игрушку. – Называется «стержень». До твоего яркого прихода последним играл Рон. Он должен чётко произнести «обязуюсь честно соблюдать правила игры «Что ты думаешь», раскрутить стержень, на кого выпадет, про того он и должен сказать – что думает. Если он скажет неправду, то через 5 секунд с ним произойдёт какая-то мелкая неприятность. Например волосы позеленеют или останется голым, всегда по-разному, или вырвет, начнут быстро расти ногти, или нос вырастет в 5 раз… И это всего на несколько минут. Потом всё исправится само собой.

Не позволяя Малфою ничего ответить, Поттер протянул стержень Рону, который громко произнёс «обязуюсь честно соблюдать правила игры «Что ты думаешь» и поспешно его закрутил. Красная стрелка, нарисованная на верхней части стержня, остановилась на Джордже.

Несколько девочек всё ещё настороженно посматривали на слизеринцев, но большинство уже снова заинтересовались игрой.

Драко, Крэбб и Гойл, сурово глядя на стержень, медленно подошли к ребятам. Оказавшиеся рядом ребята опасливо посторонились. Они присели на траву прямо напротив гриффиндорцев.

- Я думаю о нём, что он - мой брат-придурок, наглый и зазнавшийся! – Рон был доволен таким удачным попаданием на собственного брата, и что он сказал то, что никогда и не скрывал.

- Да ладно, братишка, не завидуй! – весёлым хором ответили близнецы.

- Джордж! Твоя очередь, - поторопила его Джинни.

Он пододвинул к себе поближе стержень, произнёс нужные слова и раскрутил. Через некоторое время стрелка остановилась на пятикурснице - светловолосой девочке из Когтеврана.

- О, я думаю о ней, что я не знаю как её зовут, и что она милая и симпатичная, и что не плохо было бы пригласить её прогуляться в Хогсмид, скажем – в следующую субботу, хорошо?

Она покраснела и ничего не ответила. Приняв из рук Джорджа стержень, девочка произнесла «обязуюсь честно соблюдать правила игры «Что ты думаешь» и несильно крутанула стержень.

Стрелка остановилась на Малфое. Рон присвистнул. Все взгляды обратились к слизеринцу.

- Он… Он совсем… Малфой почти… - она наконец осмелилась посмотреть на него, увидев его «остекленевшие» глаза, запнулась и покраснела ещё гуще. - Он нормальный… просто немного… слизеринец…

Джинни засмеялась:

- Ну да, совсем капельку слизеринец, вот на пол ноготочка, что даже не понятно, то ли гриффиндорец, то ли когтевранец…

А тем временем кожа девочки начала приобретать цвет спелых маслин. Скоро её лицо и виднеющиеся из-под мантии руки стали маслянисто гладкими и почти полностью чёрными.

Некоторые засмеялись, кто-то подбадривающее похлопал её по плечу:

- Не переживай. Вот увидишь, игра не успеет закончится, как ты станешь нормальной.

Драко, не обращая на неё внимания, наклонился вперёд и забрал стержень. Произнеся формулу игры, со всей силы раскрутил ручку стержня.

Алая стрелка, нарисованная на тельце «юлы», долго вращалась вокруг оси игрушки, создавая вид плотного красного диска. Драко терпеливо ждал. Он собирался сейчас ответить что-нибудь вроде «он идиот» или «дура», после чего молча подняться и отправиться к озеру. Куда они и собирались изначально с Крэббом и Гойлом.

Стержень заметно сбавлял скорость. Казалось, оставалось всего пару кругов… Вот уже можно примерно рассчитать, где остановится стрелка. Наверняка на близнецах. Ну точно. Он уже собирался сказать «два клоуна», даже рот раскрыл.

Но стрелка всё-таки остановилась чуть-чуть дальше. На Гермионе.

Драко закрыл рот. Почти не дыша от неожиданности, он смотрел прямо в её глаза…

* * *

…Он смотрел прямо в её глаза. Не отрываясь. Видно было, как он растерялся. Точнее даже - чуть не подавился готовым ответом, ведь он был уверен, что стрелка выпадет на одного из близнецов. Он уже рот открыл, когда стержень еще не остановился.

Гермиона готова была сквозь землю провалиться, но тоже не могла оторвать от него глаз.

Драко силился взять себя в руки. Наконец он взглянул куда-то себе под ноги, потом зачем-то на Гарри, и твёрдо заявил:

- Всезнайка… Зубрила… Ненавижу…

Гермионе почему-то стало очень обидно. Кто-то хохотнул, намекая на то, что другого ответа никто и не ожидал услышать.

А Гермиона почувствовала, как горят её щёки. От обиды.

* * *

Драко увидел, как покраснели её щёки. От обиды. А может и от злости. Но ему вдруг стало немного совестно. Конечно, она и зубрила, и всезнайка. Но она уж точно его не раздражает. Особенно в последнее время, когда они так охотно играют в гляделки на сдвоенных занятиях.

Глядя на своих однокурсников-слизеринцев, он поднялся. И попытался сказать им «пойдём».

Попытался – потому, что шевеля губами, из его рта не доносилось ни звука.

- Ага! – Издевательски воскликнула Джинни. - Значит, ты не думаешь так, как сказал! Попробуй мне возразить! Что, никак? Упс, не получается?

Драко уже с закрытым ртом смотрел на Грейнжер. Она выглядела смущённо. И краснота на щеках теперь говорила не об обиде.

Даже если бы Драко мог, он и не знал бы, что сказать. Единственное, что ему на данный момент было необходимо, это чтобы все вокруг исчезли. И чтобы осталась только она. Странное желание.

Но как бы то ни было, даже волшебник не всегда может исполнить своё желание.

Он развернулся и зашагал прочь. Его дружкам ничего не оставалось, кроме как последовать за ним следом.