Глава 9Когда девушки ушли в дом, Рон и Гарри сообразили, что и сами до сих пор не одеты. Гарри ненавязчиво попытался оттянуть эту процедуру - ему не хотелось заявляться на свадьбу с фингалом, который, по его подсчетам, после этой процедуры точно появится - но потом понял, что лучше получить от Рона сейчас, чтобы потом можно было успеть замаскировать синяк.
Парни отправились по лестнице на последний этаж, в комнату Рона, но не дошли до цели - жених как вкопанный остановился у дверей в спальню, где одевались Гермиона и Джинни. На этот раз ему не понравился доносящийся оттуда смех.
- Гарри, это же комната Гермионы? - уточнил Рон. Гарри пожал плечами:
- Ну да, Гермионы, Джинни и Полумны….
- А что это там делает Джинни? - громко вопросил Рон, сотрясая дверь кулаком. - А? Что Джинни делает в одной комнате с моей невестой? - и добавил, приблизив губы к замочной скважине: - Значит, тебя заводит то, что она моя сестра?!
- Рон, ради всего святого! Она ведь подружка невесты! - ответил Гарри, поняв, что Гермиона уже не обращает внимания на выходки Рона. Признаться, он и сам не очень-то хотел.
- Ах, подружка?
- Рон, ты вырвал слова из конте…
- Я эту дверь сейчас из петель вырву!
- Рон, пошли оде…
- Я много читал про девичники, - упорствовал Рон, - якобы они зовут туда стриптизеров или устраивают лесбийские игрища! Они наверняка сейчас один такой проводят! А Невилл - наверняка стриптизер! Изменяешь мне с моей сестрой и друзьями? - поинтересовался он у двери.
Гарри насилу оторвал его от спальни и повел наверх, понимая, что фактически совершает самоубийство. Так оно, в общем, и оказалось.
Гермиона, пока еще Грейнджер, и Джинни Уизли уже пять минут стояли неподалеку от красной ковровой дорожки, ведущей к алтарю.
- Ну, где они там? - нервно вопросила Гермиона, теребя в руках свой букет.
- Это зная моих-то братца и экс-бойфренда? - хмыкнула Джинни. - Да где угодно. Может, они узнали, что сегодня проходит матч по квиддичу; ты думаешь, в этом случае они вспомнят о такой ерунде, как свадьба?
- Да ладно тебе уже, Джинни, выдумывать… - пробормотала Гермиона, а на самом деле содрогнулась. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, она взглянула на сидящих впереди гостей. Все двести пятьдесят стульев, располагавшихся по обе стороны от ковровой дорожки, были заняты. Гермиона собственноручно рассылала приглашения, но не ожидала, что действительно придет столько народу.
- Никогда бы не подумала, что моя свадьба станет таким достоянием общественности, - пробормотала Гермиона.
- Это не твоя заслуга; в основном это наша родня, - рассеянно пояснила Джинни, снова оглядываясь на Нору. - Уизли - это один из тех кланов, в котором никто никого не любит, но все неизменно приходят на праздники. Мы даже приглашения не оформляем: у одних только нас в подвале лежит несколько сотен бланков: "Приходите на праздник Уизли (день рождения, свадьба, похороны, нужное подчеркнуть) ___ числа ___ месяца ___ года", и неважно, что за Уизли имеется в виду.
- Ужас… - протянула Гермиона.
- Привыкай, сестренка, - хмыкнула Джинни. - Теперь ты - часть одной большой дружной семьи. Главное, запомни вот что: приходить на похороны нужно пораньше. Наследство раздается в порядке живой очереди, и главное - пораньше забить место.
- Буду иметь в виду, - слабо пробормотала Гермиона и попробовала сменить тему: - Правда, твоя мама сегодня здорово выглядит?
- Да, неплохо, - согласилась Джинни. - Хагрид вон тоже наконец-то сменил костюм.
- Да и МакГонагалл сегодня хороша, красивая такая, - заметила Гермиона, глядя на бывшую учительницу трансфигурации, которая была в замечательном черном платье.
- Ах, значит, МакГонагалл теперь невероятно привлекательна? И что же тебя в ней так заводит? То, что она - твой учитель? То, что она старше тебя? То, что она - шотландка? Или то, что она может быть…, - трансгрессировавший рядом с ней Рон понизил голос и сделал страшное лицо, - настоящщщей кошшшкой?
- Рон, где тебя носилоо… о… О, Мерлин… - пробормотала Гермиона, окидывая его взглядом с ног до головы. Джинни прыснула.
- Бери меня под руку, и пойдем, - рявкнул Рон так, словно все еще хотел жениться на Гермионе только из-за большого уважения к собравшимся.
- Рон, почему ты в… ну…
- Долгая история! - буркнул Рон, подавая правую руку невесте; Гарри встал слева от него, и процессия медленно двинулась к алтарю.
На самом деле история была не такой уж и долгой. Как только Рон узнал, что Гарри изгваздал его парадную мантию в бытность Снеггом, он, как и предполагалось, накинулся на него с кулаками (Гарри успел огласить лишь одну просьбу: не бить по лицу). Правда, отомстив, Рон обратился за советом именно к Гарри, и тот принял решение сразу же отправиться в Косой переулок. По неизвестным причинам на двери магазина мадам Малкин болталась табличка со следующей надписью: "Уех. в бессрочн. отп. подал. отс.", и друзья вернулись в Нору ни с чем. Гарри и Рон обшарили комнаты Билла, Чарли и всех остальных мужчин комплекции Рона, но у них, разумеется, никаких запасных мантий не обнаружилось, поэтому жениху пришлось нацепить на себя старую добрую мантию с рюшечками.
- Да, братишка, ты прелесть, - не унималась Джинни, - как бы сейчас священник не сказал: "Невеста, вы можете поцеловать невесту"…
- Заткнись!
- Кстати… это Наземникус там у алтаря? - упавшим голосом поинтересовалась Гермиона.
Рон прищурился и через некоторое время удрученно кивнул.
- Соединитель судеб, свалился на нашу голову… А это еще кто? - Рон нервно указал на двух девушек и одного парня, стоявших с блокнотами в руках неподалеку от алтаря.
- Рон, не показывай пальцем, - прошипела Гермиона. - Это репортеры из газеты "Пух и Сопли".
- Откуда? - поморщился Рон.
- Мамино любимое издание, - пояснила Джинни шепотом, - мог бы и запомнить уже. Свадьбы, любовные истории, скандалы и измены.
- На фига они нам сдались? - проворчал жених. Когда они поравнялись с репортерами, Гарри услышал:
- Пиши: "Они шли рука об руку, нежно глядя друг на друга и утопающие в своих глазах".
- Это грамотно?
- Конечно! - отозвался парень.
- Как пишется?
- Что?
- "УтОпающие" или "УтАпающие"?
- Гм, не знаю. Ты как думаешь?
- "УтОпающие", дурынды, - сказал парень, и первая девушка быстро начала калякать в своем блокноте.
Тем временем процессия добралась до алтаря. Гарри и Джинни остановились чуть раньше, Рон же и Гермиона прошли по дорожке до конца. На лице Наземникуса Флетчера, стоявшего у алтаря в сутане и с какой-то книжечкой в руках, играла искренняя улыбка полусгнивших желтых зубов. Гермиона настороженно пригляделась к его книге.
- Наземникус… что это?
- Ты же маггл, - радостно сказал Наземникус, - а я уважаю традиции магглов…
- У нас используют Библию, в крайнем случае - Евангелие, а ты зачем притащил книжку ЛаВея?!
Наземникус обиделся.
- В маггловском магазине мне сказали, что это - истинная Библия…
- О, Мерлин! - возвела глаза к небу Гермиона.
Гарри не собирался слушать их споры по вопросам религии, поэтому сосредоточился на диалоге репортеров "Пуха и Соплей". Надо сказать, они тоже особой культурной ценностью не отличались .
- Пиши: "Невеста осмотрелась на толпу, и увидела шум метлы".
- Это точно грамотно?
- Пиши!… Написала? "ОсмОтрелась", дура!
- Сама дура! Ой, прости…
- И ты прости… обнимемся!
Обнялись.
- Так, дальше - "На метле сидел Крам!"
- Ой, Крам! - ахнула вторая.
- Нет, лучше Малфой, проклятый разлучник Драко! - вставил парень.
Тут даже Гарри не выдержал.
- Нет тут никакой метлы с Крамом и Драко-разлучника! - прошипел он, поворачиваясь. Репортеры кинули на него злобный взгляд.
- Не учите нас вести репортаж, хорошо? - огрызнулся парень и быстро прошептал второй девушке: - Пиши: "Шафер был в отвратительном розовом…"
Наземникус после долгих уговоров спрятал-таки «Сатанинскую Библию» и снял сутану.
- Мы собрались сегодня здесь, в этот торжественный солнечный день! - заорал Флетчер так, словно был предводителем какой-нибудь либерал-демократической партии и в данный момент вел предвыборную агитацию.
- Наземникус, тише, тебя и так все слышат! - умоляюще простонала Гермиона. Светлый праздник, прости Мерлин…
- Чтобы соединить два любящих сердца! - продолжил горланить Наземникус, не утруждая себя исполнением ее просьбы. - Ибо нет ничего прекраснее любви!
- Наземникус, прекрати лить воду! - прошипел Рон. - Клятвы!
- Любви, которая сжигает все преграды, преодолевает все расстояния и не замечает течения времени! - вещал раздухарившийся Наземникус. - Которая…
- "Почтенный седовласый свещенник разглогольстовал о прелестях великого чуства…"
Голова Гарри потихоньку начала пухнуть. Шрам тоже почему-то слегка побаливал. Он тихонько вздохнул и, подняв глаза, увидел, как медленно сжимаются кулаки Рона. За жизнь почтенного седовласого священника он бы сейчас не дал и кната.
Тем временем один из официантов с помощью левитации перенес и оставил неподалеку от первого ряда гостей огромный свадебный торт, с двумя живыми шоколадными фигурками Рона и Гермионы: первый стоял на коленях, одновременно упрашивая списать домашнюю работу и выйти за него замуж, вторая смотрела на него ласково-уничижительным взглядом и говорила что-то похожее на "Да, солнышко мое, только трансфигурацию все равно будешь делать сам".
Наземникус тоже понял, что дело пахнет жареным - уж кто-то, а он всегда это вовремя замечал - и, замяв какую-то только что начатую фразу, быстро сказал:
- Итак, мистер Рональд Биллиус Уизли, берете ли вы в жены мисс Гермиону Джейн Грейнджер, обещаете любить ее и заботиться о ней до конца своей жизни, пока смерть не разлучит вас, и помнить Наземникуса Флетчера, подарившего вам это счастье?
- Да… тьфу, Наземникус! - Рон чуть не вцепился ему в горло. - Сейчас смерть нас с
тобой разлучит!
- Рон, успокойся, - велела Гермиона, впрочем, тон у нее тоже был далеко не ангельским.
- "Я нинавижу тебя, Рон Уизли! - сказала Гермиона влепив ему пощечину и быстро убежала в свою комнату. Да-да: они снова посорились… Сумеют ли они помирится вновь?" Записала?
- После "влепив" нужно тире?
- Не знаю. Да не важно.
- Точно.
- Да заткнитесь вы! - Гарри потерял последние крохи самообладания и собрался было прогнать репортеров даже ценой потери уважения миссис Уизли, но в это время заговорил Наземникус:
- А вы, мисс Гермиона Джейн Грейнджер, берете ли в мужья мистера Рональда Биллиуса Уизли, обещаете любить его, заботиться о нем и исполнять его грязные прихоти в постели до конца своей жизни?
- Клянусь, - сказала Гермиона, сделав вид, что не обращает на Наземникуса ни малейшего внимания.
- Тогда я объявляю вас мужем и женой; жених - вы можете…
Впрочем, эти двое и сами все давно друг другу сказали и во всем поклялись. Не нуждаясь в каких-либо разрешениях и поощрениях Наземникуса, они повернулись друг к другу, Рон чуть наклонился к Гермионе и…
- Пиши: "Он нежно и любящи и страстно припал к ее губам, пытаясь поглотить, вобрать их в себя, она страстно откликнулась на его поцелуй, прижавшаяся к нему, и они слились в одном и горячем поцелуе, как истинные гриффи…"
Гарри и Джинни, не сговариваясь, выхватили из карманов палочки и нацелили их на журналистов (Гарри подумал о "Круцио", импульсивная Джинни, по его мнению, могла сразу замахнуться и на "Аваду Кедавру"). Репортеры приумолкли, вытаращив глазенки и спрятав блокноты во внутренние карманы мантий.
Под овацию гостей Рон и Гермиона отстранились, нежно глядя друг другу в глаза; девушка, не глядя, бросила свой букет в сторону Джинни, правда, поскольку та отвлеклась, промазала и попала в МакГонагалл, которая, похоже, сочла это грубым намеком на некоторые отсутствующие аспекты ее личной жизни. Вдруг Рон боковым зрением заметил какое-то движение на одном из холмов и резко развернулся, все еще держа свою жену за руки.
- Святой шотландец и дева Мария… - пробормотал он.
Сказать, что у Симуса Финнигана было плохое настроение – значило не сказать ничего. Около получаса назад он, Драко Малфой, Аргус Филч, примерно четыре дюжины тяжеловооруженных ирландских борцов за свободу и Темный Лорд Волан-де-Морт сошли с рейсового автобуса из предместий Лондона до деревни Оттери-Сент-Кэтчпоул. Если, по-вашему, это - еще не повод для стресса, добавьте к списку тележку, на которую были погружены Камень Судьбы Лиа Фаил и несколько бочек со стаутом, и учтите, что Темный Лорд наотрез отказывался ехать не "у окошка" и по этому поводу поцапался с какой-то старушенцией. После этого путешествия попытки провести какую-либо рекогносцировку на местности или заложить пару бомб казались всем, мягко говоря, обреченными на провал.
Вторым безумным предприятием стал разговор с Волан-де-Мортом по поводу его участия в операции. Услышав, какую роль ему отвели, он снова начал ныть, как капризная дива: не хочу, не буду, не просите… К счастью, О'Брайен отвел его в сторонку и о чем-то ласково с ним побеседовал; после этого Темный Лорд стал куда сговорчивее.
Пока ирландцы быстрым, уверенным шагом приближались к месту, где проходила церемония, О'Брайен, который нес огромный ирландский флаг, спросил Симуса:
- Слушай, ты уверен, что все получится?
Симус вскинул брови и покрепче сжал свою палочку.
- A chara, вы снова мне не доверяете? Я сам прекрасно понимаю, что против двух сотен волшебников сорока человек с автоматами недостаточно. Наша задача - сделать так, чтобы появление Темного Лорда прошло эффектно и повергло их в ступор. Тогда ситуация будет у нас под контролем. Кроме того, кровавое побоище мы устраивать не собираемся; это вам не Пасхальное восстание, главное для нас - показать свою силу и отомстить.
- Меня смущает как раз этот твой лорд… - протянул О'Брайен. - Ты… эээ… уверен, что он так уж способен всех напугать?
Симус махнул рукой.
- В этом плане он очень смахивает на Джорджа Буша-младшего и Сенат: основные реплики ему наверняка сочиняли Хвост со Снеггом, а если не давать ему говорить, выглядит он очень внушительно. Короче, он появится и ввергнет всех в состояние шока, а дальше - наши заботы. Ваши, Мартин.
- Мы не подведем, a chara, - пробормотал О'Брайен, передергивая затвор.
Симус огляделся. Их уже заметили: все гости вывернули шеи, наблюдая за ними, некоторые особо осторожные достали палочки; взгляд же Симуса был прикован к алтарю, где стояли, держась за руки, Рон и Гермиона, рядом с ними - Поттер, Джинни, торт и Наземникус. Дина Томаса он тоже заметил: сидел, поганец, в первом ряду; на двух стульях, пижон, устроился.
Подав знак О'Брайену следовать за ним, а остальным ирландцам, Филчу и Малфою - рассредоточиться вокруг поляны, Симус двинулся прямо к ковровой дорожке. Он понимал, что сразу на него нападать никто не будет, именно в этом-то и было его главное преимущество. Симус злобно усмехнулся себе под нос, глядя, как жених, отпустив руку невесты, идет к нему, и удовлетворенно сложил руки на груди. Сейчас они узнают, кто такой Финниган…
- Симус, это ты! – подходящий к нему Рон обрадованно замахал рукой. - Я так и понял, что это ты все устроил!
Симус насторожился. Он рассчитывал услышать пафосные речи в духе "мы будем сражаться до последней капли крови" и еще какие-нибудь лозунги времен войны в Испании. И уж тем более не ожидал от Уизли такой сметливости. Гнетущего молчания почему-то тоже не было: большая часть гостей уже не уделяла внимания новоприбывшим, все болтали со всеми, словно четыре десятка увешанных огнестрельным оружием экстремистов были для них привычным зрелищем.
- А… э-э-э… как? - вырвалось у Симуса. О'Брайен молча переводил взгляд с Финнигана на Рона, рассеянно почесывая затвор автомата.
- Ну как же! - Рон поочередно указал рукой на ирландский флаг, символику ИРА на одежде Симуса и О'Брайена, на самих террористов, и тележку с Лиа Фаилом. - Ты же у нас был единственным ирландцем в школе, забыл? Спасибо, что пришел! Ну, ты мужик!..
- Э… Спасибо? - снова растерялся Симус. Спасибо, мы всегда мечтали, чтобы нашу свадьбу сорвали вооруженные формирования ИРА, он это хочет сказать? Спасибо, что собираешься взять нас в заложники и отомстить? Симус с облегчением заметил приближавшуюся к ним Гермиону: Рон всегда отличался заторможенностью, может быть, хоть его невеста проявит уважение к ситуации.
- Симус, привет! - Гермиона ласково улыбнулась ему.
"И эта туда же!" - чертыхнулся про себя Финниган. О'Брайен задумчиво чесал уже рыжую щетину на подбородке. Симус обернулся: все борцы за свободу спокойно стояли с автоматами наперевес и ожидали развития событий, Филч в обнимку с бочонком стаута отдыхал в тенечке, отбрасываемом Лиа Фаилом, главный нон-конформист страны, похоже, снова намеревался кое с кем не согласиться - он осторожно, бочком двигался прочь от импровизированного оцепления. Впрочем, черт с ним, с Малфоем, невелика потеря: он на одних лекарствах, антидепрессантах и геле для волос всех разорит; главное сейчас - мощной репликой показать, кто главный.
- Эй, вы, - небрежно-властным тоном бросил Симус, - может быть, вы чего-то недопоняли, но это - Ирландская Республиканская Армия, и мы пришли мстить!
- Ага, в самую точку. - Рон почему-то повернулся к Гермионе. - То, что надо!
- Да, мстить! - сказал Симус погромче: должной реакции все еще не наблюдалось. - И это еще не все: с нами в союзе, - он возвысил голос, - выступает сам!..
- Симус, ты просто молодец, вот что я тебе скажу! - перебил Рон, подходя к Симусу и похлопывая его по плечу. - Ты настоящий мужик! Я письмо отправил только вечером, а ты успел все это придумать и подготовить!
- Что успел? Какое письмо? В смысле, - Финниган собрался с силами, - в смысле, я готовил это давно, очень давно; склонитесь перед мощью Ирландского Сопротивления и, - снова погромче, - самого!..
- Вот оно! Вот! - радостно воскликнул Рон. - Свадьба в стиле Ирландского Сопротивления! Я-то думал, ты просто припрешься на церемонию, даже без подарка, как этот подлец Томас, а ты… Ну, ценю, мужик!
Рон уважительно хлопнул его по плечу еще раз. На Симуса вдруг нахлынуло столько противоречивых чувств, что он даже начал ковыряться своей палочкой в носу. «Подлец Томас»; «ну, ты мужик»; «спасибо, Симус»; «отправил тебе письмо»... После всего услышанного мстить почему-то… ну, расхотелось, чего скрывать. О'Брайен смотрел на него, и в его взгляде была смесь понимания, раздражения, укора и надежды: как у пожарника, которого вызвали по ложной тревоге, но которому еще могут возместить моральный ущерб каким-нибудь скромным подношением. Симус растерянно смотрел, как Гермиона, Джинни и остальные Уизли направляют палочки на столы, деревья, воздушные шарики, многочисленные декорации неясного предназначения, и все они окрашиваются в зеленые цвета, или покрываются узором в виде клевера, или на них появляется символика ИРА и самой Ирландии; как плакат над входом из "Добро пожаловать на очередную свадьбу Уизли!" превращается в "Свободу Ольстеру и счастья новобрачным!"…
Симус виновато покосился на О'Брайена и на гэльском сказал, что, если он хочет, то, конечно, имеет право начать атаку, и он, Симус, противиться не станет.
О'Брайен посмотрел сначала на торт, потом на столы с аппетитной едой, на бутылки с огненным виски и ответил на английском:
- Ты рано уехал в Англию, a chara, и не знаешь всего об ирландцах. Настала пора узнать главную особенность нашего менталитета.
Симус напрягся. "Сейчас скажет: "Если дал слово - держи", или что-нибудь подобное, как пить дать", - подумал он. О'Брайен закончил:
- Если где-то праздник, настоящий ирландец не останется в стороне.
- А наш лорд? - тихо спросил Симус.
- С него не убудет… Ребята, гуляем!
И началась натуральная ирландская пьянка. Симусу даже казалось, что захват заложников в сравнении с этим показался бы детской забавой.
Началось все с того, что Гермиона робко спросила, не найдется ли среди борцов за свободу нескольких музыкантов.
- Девушка, - строго сказал О'Брайен, - не стоит руководствоваться глупыми стереотипами! Мы, на всякий случай, второй век подготавливаем вооруженное восстание, и уж конечно… Чего тебе, Галлахер?
Чудом спасенный от малфоевских грибов ирландец со смущенным видом вышел из строя и откуда-то вынул бойран. Еще трое, виновато склонив голову, достали две скрипки и ирландскую волынку.
- Черт бы вас всех… - проворчал О'Брайен и поспешно перешел на гэльский. Музыканты восприняли его ругательства как знак согласия и поднялись на импровизированную сцену, которая специально для них выросла на месте алтаря с помощью заклинания, произнесенного новобрачной.
Ирландцы играли с душой, но без нот. Все их песни, откровенно говоря, ужасно походили друг на друга, в них чувствовалось какое-то единство, словно бойран, две скрипки и волынка раз и навсегда согласились звучать только в определенном ритме. Впрочем, никто из гостей не жаловался. Рон пригласил Гермиону (хотя уместнее сказать, просто поставил ее перед фактом) на первый танец, вслед за ними потянулись Джинни с Джорджем (Гарри был жестоко отшит), Алан с МакГонагалл, а затем и все остальные. Слово "медленный вальс", разумеется, всеми воспринималось как ругательное: некоторые пары в самом деле пытались делать правильные три шага-поворот, в их числе Малфой с Филчем, но из-за заданного музыкантами темпа только топтали друг другу ноги.
После нескольких сумасшедших минут миссис Уизли пригласила всех за столы. Ирландцы незамедлительно принесли бочки со стаутом, сформировали несколько шумных, дружных компаний и принялись так активно поднимать тосты за новобрачных, Шинн Фейн и Свободную Страну, что слышно их было, наверно, даже в Дублине.
Молодожены, Гарри и Джинни устроились за маленьким столиком, правда, Джинни вскоре покинула их, назло Гарри отправившись к Дину Томасу, Невиллу, Полумне и Симусу (ключевое слово, красная тряпка и двойное подчеркивание - Дин Томас, как сразу решил для себя Гарри). Рон незамедлительно собрался подойти к О'Брайену и попросить у него стаута, но Гермиона строго одернула его и пробормотала, густо при этом краснея, что ночью он ей понадобится в трезвом уме и здравом рассудке. Не устроило девушку и то, что ирландцы пировали с автоматами на шее. Пока все нормальные люди наслаждались жизнью и атмосферой праздника, Гермиона подняла палочку, тихо прошептала «Акцио значки», и из окна комнаты, где они с Джинни переодевались, вылетело несколько десятков маленьких жетонов. Гарри и Рон не успели разглядеть, что на них написано - Гермиона торопливо ссыпала их в свою бисерную сумочку - но на уровне подсознания догадались. Она встала из-за стола и направилась к веселящимся террористам.
Друзья молча смотрели, как девушка в подвенечном платье увлеченно рассказывает о чем-то О'Брайену и другим ирландцам, насильно сует им в руки россыпи значков ГАВНЭ и гневно тычет пальцем в оружие, явно требуя от него отказаться.
- Да, железная женщина, - сочувственно сказал Гарри. - Ты не поторопился? А то не успеешь оглянуться, как она заставит тебя участвовать в мирных демонстрациях протеста и носить на груди десятки, сотни значков: "Освободим Эльфов!", "Воссоединим Ирландию!", "Остановим войны!"… Потом перейдет на игру по-крупному: "Уничтожим вооружения!", "Построим дивный новый мир!", "Откажемся от имен в пользу равенства!"… Ну, и в конце концов, как следствие: "Долой тоталитарный режим!" и "Простите, ребята, не знала, что так получится".
- А представь, что Гермиона привлечет-таки их к своей Гражданской Ассоциации, - мечтательно протянул Рон. - Только вместе "эльфов" в конце будет стоять "ольстерцев".
- Если это и в самом деле случится, - одернул его Гарри, - от нас потребуют сменить рейтинг на "R" или что-нибудь такое. И еще скажут, что мы скатились на совсем уж туалетный юмор.
Но О'Брайен стряхнул все полученные значки на землю и довольно грубо стал что-то втолковывать Гермионе. Затем он надменно сказал ей нечто, прозвучавшее как "Go n-ithe an cat thu is go n-ithe an diabhal an cat, bean!", и девушка, чуть покраснев, отошла от ирландцев.
- Чего это они так с Гермионой? - обиженно спросил Рон.
- Они не очень любят мудрых, воинственных женщин, которые к тому же указывают им, что делать, а что - нет, - небрежно бросил подошедший к их столу Симус. - Восемьдесят четвертый, Брайтон, Маргарет Тэтчер.
Гарри и Рон покосились на него, но ничего не сказали. Симус же поинтересовался у них и у вернувшейся Гермионы, нет ли у нее каких-нибудь предложений по дальнейшему развитию вечеринки и когда, наконец, будут резать торт (это он спросил, чуть покраснев, и ужасно обрадовался, когда Гермиона ответила, что не раньше, чем через полчаса).
А вот предложения у невесты были.
- Ну… я не знаю… может быть, какую-нибудь развлекательную кельтскую постановку? Ну, там, «Похищение быка из Куальнге»...
Пьяненький О'Брайен, который подошел к столу новобрачных, чтобы отдать несколько найденных значков, снова злобно заявил:
- Девушка, сколько вам можно повторять: то, что, якобы, все ирландцы наизусть знают ирландский эпос - плод глупого, не имеющего под собой никакого основания стрео… стереотипного мышления, мы - воины, солдаты, мы уже второй век… ну что тебе опять, Галлахер?
- Я… ммм… знаю слова Кухулина… - тихо сказал подошедший бойранист, стараясь не смотреть О'Брайену в глаза.
- А я - Медб, - сказала рыжеволосая девушка-скрипачка.
- Я могу сыграть Мак Ройха, - признался какой-то ирландец из тех, что пировали с О'Брайеном.
- Побери меня Туатха де Данаан, куда катится мир… - Таковы были английские слова О'Брайена, которые автор может привести, не опасаясь быть забаненным, на самом же деле, как выяснили Рон, Гермиона и Гарри, на языке Шекспира капитан ИРА ругался не менее, а может, даже более изощренно и многоэтажно, чем на ирландском.
Наскоро актерам наколдовали необходимые облачения, и на сцену взошел бард-рассказчик. Он вкратце рассказал о свинопасах королей Бодба и Охалл Охне, которые, постоянно враждуя друг с другом, превращались то в воронов, то в водяных чудищ, то принимали человеческое обличье, а потом обернулись угрями. Один из них оказался в Ольстере, где его проглотила корова, другой - в Коннахте, он попал на обед к корове королевы Медб. Когда обе коровы принесли телят, появились два истинно волшебных существа: Бурый Бык из Ольстера и Белорогий Бык из Коннахта. Белорогий Бык покинул стадо королевы Медб и перешел в стадо ее супруга, и тогда Медб послала геральдов в Ольстер с просьбой одолжить ей на время Бурого Быка - она не желала ни в чем уступать своему мужу (Рон при этих словах хмыкнул, покосившись на Гермиону, та ласково пихнула его под ребра).
На сцене появилась скрипачка и парень в парике, одетый под Трелони. Оказалось, что послы из Ольстера вернулись ни с чем, и королева Медб решила пойти на северян войной. Собрав воинов со всей Ирландии, она двинулась на Ольстер. Время было выбрано более, чем удачное - в этот период все ольстерцы страдали от колдовской слабости, наложенной на них, как проклятье, одной из богинь. Но, обратившись к своей пророчице, то есть к парню в парике, Медб узнала, что среди ольстерцев был легендарный воин Кухулин, на которого заклятье не распространялось, мало того, именно от его руки пророчица предрекла гибель всей ирландской армии.
С этого момента на сцене началось представление "Аристейи Кухулина": на нелепо одетого Галлахера по очереди набегали отважные представители армии Медб, он делал картинные выпады мечом Гриффиндора, и воины столь же картинно "замертво" валились на сцену, перекатывались за нее и, надев новый комплект доспехов, снова вступали в бой.
Тогда скрипачка-Медб проявила себя с отвратительной стороны: она стала предлагать руку своей дочери (ее играл тот же Галлахер в парике пророчицы) всем подряд, кто согласится выступить против Кухулина. От этого, или же от того, что, вдумайтесь, Галлахера хотели женить на воине, который этого же самого Галлахера победит, дочь королевы Медб умерла со стыда.
На этом Медб не остановилась - она приказала сражаться против Кухулина его приемному отцу, Фергусу Мак Ройху:
- О, выйди и сразись, Мак Ройх
Народ твой, твоя верность,
Все жаждут гибели того,
Кто обращает в бренность
Всех наших воинов! - уговаривала Медб.
- Нет, королева, честь моя
Не смеет преклоняться перед троном,
Все, чем являюсь я -
Даровано мне родом
Богов, их награда всё!
Не смею выйти я
На собственного сына,
Пусть не родного; доблесть вся
Моя - в великом Кухулине,
И в любви к нему! - отпирался Мак Ройх. Но в конце концов Медб его достала, и он вышел на поле боя, демонстративно отбросив меч:
О, Кухулин!
Мой сын, моя награда!
К тебе я выхожу один,
И мне меча не надо!
Выходи и ты!
Симус вздрогнул. Он не ожидал услышать ключевые слова именно в этот момент. Кухулин-Галлахер, который почти уже "вышел", Мак Ройх и все остальные ирландцы, посвященные в план, нервно кашлянули и все как один сглотнули комок. О'Брайен хмыкнул.
В этот искрящий от напряжения момент верхушка свадебного торта со страшным треском слетела на землю, и из недр лакомства возник ужасный, грозный и, сказать по правде, изрядно заскучавший Волан-де-Морт. Огромный воротник его мантии был покрыт сладким розовым кремом, на жутком, змеевидном лице отчетливо виднелись кусочки бисквита, но это был он - великий и могучий Темный Лорд.
Волан-де-Морт с победоносным видом осмотрелся, и его торжествующая злобная ухмылка как-то сошла на нет: все его союзники сидели за столами вместе со врагами и, похоже, притворялись, что видят его первый раз в жизни. Симус молча взял вилку и принялся поглощать салат, делая вид, что ничего не произошло, О'Брайен торопливо налил всем стаута, Малфой демонстративно громко крикнул: "Дальше играй!", остальные экстремисты, задействованные или не задействованные в постановке, смущенно уставились на ногти своих рук. Гермиона сначала с долей испуга, потом - недопонимания, а после - веселья посмотрела на Темного Лорда и выдавила:
- Ну что ж… Волан-де-Морт приходит на подмогу Кухулину… это… гм… оригинально!
Все гости и ободренные таким поворотом событий ирландцы громко и одобрительно захлопали, О'Брайен сделал знак Мак Ройху, и тот повторил:
- Мой сын, моя награда!
К тебе я выхожу один,
И мне меча не надо!
Выходи и ты!
Темный Лорд, потирая затекшие конечности, слегка смутился. И расстроился. Он сам так часто этим злоупотреблял, а теперь вдруг понял, насколько это, оказывается, больно и неприятно - быть преданным. Но он, как уже не раз было сказано, был Темным Лордом Волан-де-Мортом, человеком (или кто он там), для которого репутация всегда стояла выше моральных убеждений и здравого смысла.
- Твой сын… - начал Волан-де-Морт робко, потом осторожно выбрался из торта полностью, размял ноги и залез на сцену, после чего, осмелев, продолжил:
- Твой сын, о доблестный Мак Ройх,
Сейчас в отъезде,
Я - лорд Волан-де-Морт
И мы с ним, в общем, вместе,
Заодно, так скажем; выходи на бой!
Я, Фергюс, плохо знаю дальше:
Убьешь ли ты меня, иль я тебя убью,
Но я без скромности и фальши
Приму твой зов и… победю!
Иль побежду, что, в общем-то,
Звучит намного краше!
Повисло тягостное молчание. Рон непонимающе перевел взгляд с ужасно довольного собой Волан-де-Морта на вот-вот готовых взорваться безумным смехом террористов и глубокомысленно заметил:
- Неудивительно, что никто не читает их эпос. Логики в нем, скажу я вам, ни грамма.
Как ни странно, на общее настроение вечеринки появление Темного Лорда не повлияло. Либо все решили, что он - переодетый актер (мантия а ля Дракула только усиливала это впечатление), либо после его искрометной игры на сцене весь страх перед ним улетучился, но миссис Уизли предоставила Волан-де-Морту стул и подала горячее. Темный Лорд уселся рядом с О'Брайеном, Симусом и его компанией, надулся и вообще строил из себя обиженное невесть что.
Недоволен поворотом событий был и Наземникус. Увидев, как Рон снова убеждает Симуса, что он - мужик что надо, и вообще его идея была гениальной, Флетчер с обиженным видом подошел к столу О'Брайена.
- Это - Наземникус Флетчер, - представил Рон почетного организатора свадебных торжеств. О'Брайен заинтересовался:
- Флетчер? А вы, часом, не тот парень из "Ривадэнс"? Похожи-то как…
- Гм… нет, не думаю, - скромно сказал Наземникус, ковыряясь в земле носком черного, лакированного ботинка с твердым каблуком и о чем-то долго-долго и сладостно-сладостно вспоминая, а затем сообразил, что он смертельно обижен, и протянул:
- А я, между прочим, предлагал провести церемонию в стиле Уоллеса!
- Но это же совсем не то,- возразил Рон. - Ты хотел шотландский военный оркестр волынщиков, северное произношение "r" на время всей церемонии и килты вместо мантий у гостей. Кроме того, шотландцам далеко до этих орлов, - он кивнул в сторону безумных музыкантов, которые снова принялись истязать две скрипки, бойран и волынку в странном, хаотичном, но тем не менее едином и будоражащем ритме.
- Шотландцы, ирландцы - какая разница… - легкомысленно бросил угадайте-кто, прищелкивая под этот ритм длинными белыми пальцами.
Музыка остановилась. Сорок пар глаз, стреляющих в несколько раз опаснее автоматов, переместились на Темного Лорда. Симус молча покачал головой.
- Мы, пожалуй, пойдем потанцуем а капелло, - быстро сказала Гермиона, схватила Рона и Наземникуса за руки и потащила в самый центр танцплощадки.
- Слушай, лорд, это уже переходит всякие границы! - агрессивно произнес О'Брайен, нарушая эту напряженную тишину.
- А что? Вы все - потомки гордых кельтов, - напомнил Волан-де-Морт.
- "А что?"- взревел О'Брайен, - "А что?" Я сейчас тебе покажу, "а что"!..
- А вот где вы были в Черную пятницу, хотел бы я знать?! - самодовольно спросил Темный Лорд, быстро прячась от взмахов его кулака за Симуса. О'Брайен остановился и непонимающе посмотрел на него:
- В последнюю? Жене помогал на чертовой распродаже, а что? Даже у ирландских экстремистов есть жены, выходные и праздники…
- Ах, вот оно что! - сощурился Темный Лорд. - А многие люди посмелее проливали кровь во благо своего народа!
И, гордо взмахнув полами мантии, он удалился прочь - очевидно, за сливочным пивом. О'Брайен уставился на Симуса, тот чуть сморщился и покачал головой: мол, да не обращай ты на него внимания, задолбал уже всех этот неуч.
А Гарри, оставшись один за столиком, смотрел то на Алана, который искрометно шутил в компании Кингсли, МакГонагалл и миссис Уизли, то на Джинни, которая, поглядывая на Гарри, изо всех сил флиртовала с Томасом, и понял, что, в общем-то, конкурс двойников не был такой уж хорошей идеей. Он перевел взгляд на Темного Лорда и Симуса, что-то в его голове щелкнуло, и Гарри направился к ним.
Литров десять стаута ирландцы уже прикончили. Сейчас за столом О'Брайена, Симуса и Волан-де-Морта собралось порядка тридцати человек, каждый то и дело наполнял свою кружку и поднимал тост за тостом. Но душой этой компании был, несомненно, Кикимер, из которого сделали лепрекона: на нем были маленький светлый сюртук, темно-зеленые пиджачок и шляпа, черные лакированные туфли с золотыми пряжками. Пока ирландцы запрокидывали кружку за кружкой, несчастный домовик под их пьяные крики "Slainte!" и энергичные запилы на скрипке отплясывал на опустевшей бочке какой-то хитрый ирландский танец, которому его научил О'Брайен. Гарри вежливо дождался, пока эльф сорвет свою часть аплодисментов и спросил у него:
- Кикимер, ты как?
- В норме, хозяин, - ответил запыхавшийся домовик.
- Что-нибудь принести?
- Бутылку виски и, если не трудно, чувство собственного достоинства, я где-то тут обронил, - проворчал Кикимер и, тяжело вздохнув, снова пустился в пляс.
Гарри пожал плечами и, подав знак Симусу, отошел в сторону сада.
