Глава 9Определенно, люди придумали слово «потом», чтобы облегчить самим себе жизнь. Это ведь так легко и здорово – оставить какое-то трудное дело «на потом»; и жизнь сразу же становится несоизмеримо легче и веселей, потому что все неприятности будут в далеком и неясном «потом».
Бёдвильд тоже воспользовалась этим волшебным словом. Она могла еще позавчера спросить Геллерта, собирается ли он все-таки на бал, но решила отложить это на потом – то есть, на завтра; но со следующим днем пришло новое «завтра», затем и вовсе превратившееся в «сегодня»; а это незаметно наступившее «сегодня» и было днем Рождественского бала. И теперь, расчесывая волосы перед зеркалом, шведка пыталась понять, почему она не пошла сегодня к дверям Дома Дракона. Ответа пока не было.
- Я просто вся в предвкушении! – тараторила Гормфлет, перемежая свою речь хихиканьем. – Уже второй день гадаю, будет ли все-таки Бальдр в числе тех, кто пригласит меня сегодня танцевать! Я, правда, боюсь, что Гисли опять начнет ко мне приставать…
- По-моему, не очень-то ты этого боишься, - немедленно отозвалась Бёдвильд. – Только и ждешь новой возможности демонстративно отказать очередному идиоту, которого угораздило клюнуть на тебя.
- Ой, кого я слышу! – с издевкой воскликнула ирландка, театрально всплеснув руками. – Что сегодня собираешься делать вместо бала? Почитать умную книжку – и баиньки?
- Я собираюсь пойти на бал, - спокойно ответила шведка, перекладывая расческу в другую руку.
Гормфлет сначала опешила, а потом недоверчиво ухмыльнулась.
- На бал? Постоять у стеночки, изображая мебель?
- Отстань от нее, а! – вмешалась Албена. – Ты молодец, Бёдвильд, так и надо! Кто сказал, что тебя не пригласят танцевать?
- А я, кажется, поняла! – ирландка вскочила с кровати. – Ты надеешься, что тебя пригласит Гриндельвальд, да? У тебя же с ним шашни!
- Заткнись! – неожиданно зло рявкнула Бёдвильд. – Нет у меня с ним ничего!
- Тем хуже для тебя! – объявила Гормфлет. – Не могла его за три дня охмурить?
Болгарка одарила ее уничтожающим взглядом. Молча следившая за всем этим Сигюн покачала головой: она-то знала, что Бёдвильд злится, потому что хочет, чтобы эти самые «шашни» были – хочет, попадая тем самым в еще большую зависимость от человека, отмеченного знаком Разрушения. Но теперь уже было поздно пытаться что-либо изменить…
- Да иди ты, - бросила шведка, доставая из шкафа свой чемодан. На дне лежало бледно-голубое платье, которое торжественно вручила ей мать в конце лета, как бы намекая тем самым, что Бёдвильд не должна и на этот раз отсиживаться в комнате во время бала. Платье было довольно скромным, безо всяких там украшений и вызывающих вырезов, поскольку Сигрид считала, что именно простота больше всего идет ее дочери.
- Ой, дай-ка посмотреть! – Албена схватила наряд и расстелила его на кровати. – Вполне симпатично, тебе пойдет!
- Ты что, серьезно собираешься идти в этом? – рядом тут же возникла Гормфлет.
- А что? – вскинула голову Бёдвильд, готовясь отбить любой выпад.
- Ну как же? – протянула ирландка. – Вы же совершенно не будете смотреться вместе! Геллерт такой симпатичный, а это, - она кивнула на платье, - какое-то невзрачное и…
- ЭТО подарила мне моя мать, - процедила шведка, глядя снизу вверх на рослую рыжую соседку. – И мне плевать, красавец он или урод. Я пойду в ЭТОМ.
Гормфлет хмыкнула и полезла в шкаф шуршать нарядами.
- Адела вчера весь день приставала ко мне с вопросом, какую прическу ей сделать, - рассказывал Абрахам, изучая себя в зеркале. – А когда я ей сказал, что мне на это наплевать, с ней чуть истерика не сделалась. Вот как с этими женщинами разговаривать, а?
- Тебе ли жаловаться? - проговорил Рандвер. - У тебя есть девушка, тебе не надо думать, кого приглашать. Я бы на твоем месте радовался.
- Как будто тебе надо думать, кого приглашать, - возразил голландец. – Увидел – пригласил, чего думать-то?
- Это тебе хорошо рассуждать…
- Геллерт! – подал голос Виллем, глядя на швейцарца, развалившегося на кровати с «Историей в поединках». – Ты собираться сегодня начнешь? Или нам без тебя идти?
- Конечно, без меня, - отозвался тот из-за книги. – С чего это вы, интересно, взяли, что я намерен покидать пределы этой комнаты?
- Ну, просто Бёдвильд идет… - начал Рандвер.
- Передай ей мои искренние поздравления.
- А мне показалось, что ты…
- Тебе и вправду показалось.
Швед вздохнул.
- Иногда я перестаю тебя понимать.
- А ты когда-то начинал это делать?
- Не совсем понимаю…
- Вот видишь! – констатировал Геллерт, переворачивая страницу. – Пожалуй, в тот несчастливый для человечества день, когда моя умственная деградация ознаменуется установлением понимания между нами, я обреюсь налысо и посыплю голову пеплом в знак глубочайшей скорби.
- Пошли! – Абрахам подтолкнул опешившего Рандвера к выходу. – До герра Гриндельвальда нам, убогим, все равно настолько далеко, что можно и не пытаться сократить разделяющее нас расстояние. Так что нам остается только искать утешения в выписывании па.
Геллерт не стал ехидничать в ответ. В конце концов, Абрахам часто говорил умные вещи, хоть и в своей клоунской манере.
Балы всегда проводились в Круглом зале: он был самым большим помещением в школе, а кроме того – об этом, впрочем, не все задумывались – преподавателям не составляло труда увидеть, кто, куда и с кем пошел.
Студенты выходили из дверей Домов группками, озирались и принимались лихорадочно искать в толпе знакомые лица. Так же поступила и Бёдвильд – толкнув тяжелые створки, она сначала сощурилась от неожиданно яркого света, а потом обвела взором небольшую пока толпу. Кажется, Геллерта среди собравшихся не было. Шведка почувствовала некоторое разочарование, но быстро успокоила себя мыслью, что он просто придет позже. Гормфлет уже упорхнула, приметив кого-то из своих поклонников, и утащила с собой даже не пытавшуюся сопротивляться Сигюн; Албена стояла рядом, решив, видимо, в случае чего, первой выразить подруге сочувствие.
Где же он?.. Бёдвильд, прикусив губу, снова и снова окидывала пристальным взглядом растущую толпу, надеясь увидеть взъерошенную янтарно-желтую шевелюру. Да что же это такое?
- Ой, смотри! – Албена толкнула ее в бок. – Вон Рандвер!
По лестнице, охраняемой каменными драконами, действительно спускался ее младший брат в сопровождении троих парней – Абрахама, Виллема и… кто-то со светлыми волосами… Прямыми. Девушка сникла, узнав Антеро Нилтунена. Где же Геллерт? Он ведь должен быть с ними! Может, что-то случилось?
- Эй, ты куда?! – испуганно воскликнула болгарка, когда Бёдвильд стремительно метнулась вперед.
Не слишком деликатно расталкивая людей локтями, шведка пробиралась сквозь толпу, стараясь не потерять брата с друзьями из поля зрения. Ладони вспотели, сердце бешено колотилось. Сейчас она все узнает… сейчас… Кто-то недовольно буркнул: «Куда прешь?», кто-то толкнул ее в ответ… Сейчас…
- О, привет! – Абрахам первым заметил ее.
Бёдвильд торопливо кивнула и, ни к кому в отдельности не обращаясь, выпалила:
- Где Геллерт?
- В комнате, - с ноткой удивления в голосе отозвался Виллем. – А он тебе зачем?
- Ну… - девушка замялась. – Просто вы же обычно вместе ходите…
- Не тот случай! – встрял Антеро. – Он в жизни на балу не появлялся!
- Хотя мне казалось, что он собирается пойти, - неуверенно добавил Рандвер. – Но он сказал… ой, я уже точно не помню, что именно он сказал, но смысл был такой: он никуда не пойдет.
- Что слу… – пробравшаяся к ним Албена запнулась на полуслове, увидев выражение лица Бёдвильд. – Что случилось?
- Ничего, - каким-то блеклым голосом проговорила шведка, беря подругу за руку. – Ничего не случилось, пойдем. Хорошо вам повеселиться, ребята.
- Бёдвильд! – окликнул ее Абрахам, но та не обернулась.
- Пока ты мне не расскажешь, в чем дело, я от тебя не отстану, - заявила болгарка. – Так что лучше выкладывай.
- Просто я сегодня опять не танцую, - со странным спокойствием отозвалась Бёдвильд. – Я пойду в комнату.
- Не сметь! – Албена дернула ее за рукав. – Я так понимаю, Геллерт не объявится; но это еще не повод вместо бала сидеть взаперти и рыдать в подушку.
- Не собираюсь я рыдать.
- Ну уж конечно. Ты прямо сейчас этим и займешься, я чувствую. Не смей расстраиваться из-за этого придурка, понятно?
- Не смей его так называть! – процедила Бёдвильд и отвернулась. Албена на секунду пришла в замешательство, но списала такой тон на крайнее душевное смятение.
- Извини, если что не так сказала… Пошли, сейчас найдем тебе кавалера, а то бал скоро начнется.
- Не надо мне твоих подачек, - огрызнулась шведка. – Иди, веселись, а у меня настроения нет.
Болгарка благоразумно не стала ее удерживать. Бёдвильд, не разбирая дороги, побрела в сторону учебного крыла. Переходы, лестницы, коридоры… Двери кабинетов… Откуда-то издалека донеслась приглушенная музыка. Ни души. Уйти бы куда-нибудь подальше, чтобы не слышать этой какофонии…
Бёдвильд остановилась и устало привалилась к стене. Где-то здесь висел гобелен с Сигурдом и Сигрдривой…
«… надо думать головой, а не другим местом».
Конечно, надо думать головой… Но, увы, это не всегда получается. Если бы она могла думать исключительно головой, то вернулась бы сейчас в Круглый зал, Албена подыскала бы ей какого-нибудь там кавалера, и она веселилась бы напропалую. Но противный тоненький голосок где-то внутри упорно твердил, что ей не нужен «какой-то» кавалер. Йормунганд, неужели Сигюн со своими деревяшками оказалась права? Неужели Геллерт, с которым она тесно общалась только последние три дня, действительно ухитрился за такой короткий промежуток времени обрести над ней некую власть? С точки зрения здравого смысла – чушь. Но как тогда объяснить тот факт, что она почувствовала себя несчастней всех на свете, когда узнала, что не увидит его сегодня? Бёдвильд слабо улыбнулась, представив себе, как Геллерт тайком варит приворотное зелье, а потом прокрадывается в обеденный зал Дома Единорога и подменяет графин на их столе.
На самом деле, виной всему было тщеславие. Да, «серая мышка» жаждала доказать всем и каждому, что и она может быть счастлива, несмотря на свою неказистую внешность. И из-за этого же вот тщеславия она решила, что Геллерт к ней неравнодушен – а с чего бы еще ему вдруг звать ее в помощники? В общем, все сложилось один к одному. А в результате она… влюбилась? За три дня? При том, что эти три дня швейцарец потратил исключительно на то, чтобы доказать ей, насколько низок уровень ее развития и насколько примитивно она мыслит? Если же ее привлекла исключительно его внешность, то Бёдвильд Норрхольм оставалось только презирать себя.
Вообще-то, Геллерт и не говорил, что явится – лишь намекнул, что есть такая возможность. Но зачем тогда был сделан этот самый намек?
Злость на саму себя нахлынула горячей волной. Что, заняться больше нечем, кроме как сидеть тут и скулить, пытаясь объяснить необъяснимое поведение заносчивого пятикурсника? Браво, молодец! Так он скоро и правда начнет веревки из тебя вить, а ты будешь только пускать слюни от счастья! Вставай, идиотка! Вставай!
Бёдвильд, сжав кулаки, решительно двинулась по коридору в направлении Круглого зала. Но по мере того, как музыка становилась громче, решимость девушки повеселиться всем назло таяла как снег под лучами весеннего солнца. Нет, все-таки все эти танцы – не для нее. Что за ерунда, в самом деле…
Круглый зал сиял разноцветными огнями, от кружащихся пар рябило в глазах; те, кто не танцевал, стояли возле стен и колонн, о чем-то болтая; профессор Кайтох, размахивая нелепой красной шляпой, отчитывал троих младшекурсников за сорванную гирлянду. Бёдвильд, встав в тени одной из каменных вейл, рассеянно оглядывала присутствующих, все же надеясь…
Из толпы вынырнула Албена и, обмахиваясь рукой, поспешила к подруге.
- Явилась, - как-то обиженно заметила она. – Решила все-таки почтить вниманием наше скромное сборище?
- Нет, я сейчас пойду…
- Слушай! – болгарка схватила ее за плечи и встряхнула. – Прекрати! Если ты и дальше будешь прятаться по комнатам и вздыхать, так и останешься старой девой! Хватит страдать! Дался тебе этот Гриндельвальд! Что, парней на свете мало? Пошли, сейчас с кем-нибудь познакомимся из другого Дома! Вон как эти двое на нас смотрят!
Она кивнула куда-то в сторону. Возле ближайшей колонны стояли двое молодых людей, брюнет и шатен, и переговаривались, периодически поглядывая на подруг. Поймав взгляд Бёдвильд, брюнет приблизился к ним широким шагом.
- Позвольте пригласить вас на следующий танец, - обратился он к шведке, слегка склонив голову и протягивая руку. Бёдвильд узнала его – Иштван Ленард, префект пятого курса Дома Дракона; Рандвер говорил о нем нечасто и явно не питал к венгру теплых чувств. Но это ведь был всего лишь танец… Первый в ее жизни танец…
Бёдвильд затравленно посмотрела на Албену, будучи не в силах самостоятельно принять решение; та яростно закивала. Шведка помедлила… и вложила свою руку в ладонь молодого человека.
«Что я делаю?!» - тут же подумала она, но было уже поздно.
- Я не умею танцевать, - предприняла шестикурсница попытку отвязаться от нежданно-негаданно свалившегося на голову кавалера.
- Ничего страшного. Я буду вести, а вы просто расслабьтесь и доверьтесь мне. Это совсем не сложно.
Венгр положил руку ей на талию, сохраняя на лице галантно-обворожительную улыбку. И что только Гриндельвальд нашел в этой девице? Впрочем, когда это он отличался хорошим вкусом?
- Позвольте узнать ваше имя, мисс, - обратился пока действующий префект пятого курса к партнерше.
- Бёдвильд.
- О, так вы скандинавка?
- Шведка.
- Очень приятно, фрёкен. Я Иштван.
- Я знаю.
- Знаете? – удивленно приподнял черные брови юноша.
- Разумеется – вы же префект.
- Ах, поэтому! – усмехнулся он. – Я надеюсь, что это не единственное мое достоинство. Вы позволите прямо сейчас пригласить вас еще на один танец?
А он, пожалуй, даже красивее Геллерта… Нет – такой же красивый…
- А почему вы вообще пригласили меня? – прямо спросила Бёдвильд.
- Мне понравилось ваше лицо, - отозвался Иштван ровным голосом – без ехидства и без игривости. – Мне кажется, вы интересный человек.
Бёдвильд почувствовала, как ее губы невольно растягиваются в улыбке. Албена права: свет клином не сошелся на Геллерте; помимо него в Дурмстранге еще полно молодых людей, которые, между прочим, ведут себя галантно и учтиво. А танцевать и правда оказалось несложно.
- Так что насчет следующего танца? - осведомился венгр, чуть крепче прижав девушку к себе.
- Согласна, - кивнула она, пытаясь найти какое-нибудь знакомое лицо в мелькавшем вокруг калейдоскопе. Рандвер, Абрахам, Албена, Сигюн, Гормфлет, Виллем… Хоть кто-нибудь! Ей было не совсем уютно с этим красивым и обходительным юношей; Бёдвильд хотела убедиться, что рядом есть люди, которых она хорошо знает. И вдруг… Нет, она не могла ошибиться! Только у Геллерта были такие темно-желтые локоны, на секунду мелькнувшие в толпе. Девушка рванулась вправо, но Иштван держал ее неожиданно крепко.
- Пусти! – потребовала она.
- Что случилось? – вкрадчиво поинтересовался префект.
- Пусти, пожалуйста! – повторила Бёдвильд тоном, меньше всего похожим на просящий. Венгр пожал плечами, освобождая партнершу. Потом все равно обратно прибежит.
Шестикурсница снова работала локтями, расталкивая пары и отчаянно пробираясь туда, где она видела шевелюру Геллерта. Сейчас… он не мог уйти далеко. Вот же он, в темно-красной мантии! Бёдвильд обрадовано шагнула к нему, но Геллерт повернулся в профиль… и оказался совершенно незнакомым парнем с загорелым лицом.
Девушка с усилием проглотила образовавшийся в горле ком. Да что же это за наваждение?! Почему он не оставит ее в покое?!
Кто-то толкнул ее, и Бёдвильд едва удержалась на ногах. Решение, простое и очевидное, все время сидевшее где-то в глубине сознания, наконец-то четко оформилось в ее голове. Нужно поговорить с ним. Прямо сейчас. Поговорить начистоту, выяснить все раз и навсегда, чтобы развеять этот дурман, чтобы снова жить нормально. Сейчас!
Бёдвильд снова двинулась сквозь толпу, на сей раз отыскивая брата. Даже в состоянии крайнего смятения она помнила, что каменные стражи не пропустят ее в Дом Дракона. Где же он, где?..
Рандвер обнаружился возле одной из колонн – он стоял там с Абрахамом, Аделой и какой-то темноволосой девушкой; голландец что-то рассказывал, Рандвер периодически вставлял пару слов, и девушка уже с интересом поглядывала на шведа. Идиллию нарушила Бёдвильд, схватив брата за плечо и рывком развернув его к себе.
- Что… Что такое? – воскликнул он, увидев ее полубезумный взгляд.
- Геллерт! – выдохнула шестикурсница. – Мне нужен Геллерт! Пожалуйста, отведи меня к нему!
- Да зач…
- Отведи! – рявкнула она.
- Ну хорошо, хорошо, только успокойся! – Рандвер отцепил от себя руки сестры. – Пойдем.
Они стремительно поднялись по лестнице Дома Дракона, и пятикурсник открыл правую створку дверей.
- Спасибо, - остановила его Бёдвильд. – Дальше я сама.
- Что случилось? – проговорил он, взяв ее за локоть.
- Ничего. Иди, тебя там девушка ждет.
Рандвер только вздохнул, закрывая за ней створку.
Бёдвильд знала, куда идти – она не раз бывала в комнате у брата, а он – у нее. Третий этаж, левый коридор. Быстрее… нет, лучше медленней… Вторая дверь по правой стене… Девушка остановилась и громко выдохнула. Сейчас или никогда! Вытерев вспотевшие ладони о платье, она постучала.
- Ну кого там еще принесло?! – раздался из-за двери голос, который нельзя было спутать ни с чьим. – Открыто!
Сейчас!
Геллерт сидел в кресле, закинув ноги на стол, и изучал какую-то толстую книгу. Обычно и сама Бёдвильд проводила вот так Рождественские балы.
Он не удивился, увидев сестру Рандвера. Он вообще никак не отреагировал на ее появление – только небрежно махнул рукой и опять вернулся к чтению.
Бёдвильд застыла на пороге – такого приема она не ожидала. В комнате воцарилась тишина.
- Ты, безусловно, украшаешь своей персоной нашу скромную обитель, - проговорил наконец Гриндельвальд, переворачивая страницу, - но, может, все-таки скажешь, какая нелегкая тебя сюда занесла?
- Нам нужно поговорить, - выдавила она.
- За этой насквозь пропитанной трагизмом фразой должны последовать или тяжкие обвинения в мой адрес, или просто жалобы на жизнь. Начинай. А, прости, чуть не забыл об элементарной вежливости! Присаживайся.
- Геллерт… Что с тобой?
- А что, что-то не так? Если у меня на лбу вскочил здоровенный прыщ – ты говори, не стесняйся. А то я в зеркало уже давно не смотрел.
- Почему ты так со мной разговариваешь? – произнесла Бёдвильд, опускаясь на краешек ближайшей кровати.
- Если не ошибаюсь, мы теперь соперники, - хмыкнул швейцарец.
- Я об этом и хотела поговорить… Геллерт, не хочу я никаких соревнований. Ты говорил, что тебе нужен помощник – давай я буду тебе помогать.
Гриндельвальд отложил книгу и, убрав ноги со стола, сел в кресле ровно.
- Стало быть, ты признаешь свою неправоту?
«Тебе надо приспособиться к происходящему и проявить гибкость…»
- Ну, я… Прости за то, что наговорила тебе тогда… Я подумала – наверное, Дары действительно существуют, а просто…
Черт возьми! Бёдвильд Норрхольм редко просила прощения, а теперь она готова чуть ли не на четвереньках ползать перед этим пятикурсником, который слушает ее сбивчивую речь с такой снисходительной улыбкой, будто все так и должно быть!
- Ты ходила на бал, - проговорил он, чуть склонив голову вправо.
- Да…
- И ожидала там найти меня?
Бёдвильд опустила взор.
- Я, кажется, задал вопрос.
- Да, ожидала! – выпалила девушка. – А ты нарочно туда не пошел, да?
- Какая разница? Ты ведь все равно здесь.
- А ты что, ждал меня?
- Не ждал – просто знал, что ты придешь.
Это был удар по самому больному месту. Выходит, он спокойно сидел тут, не сомневаясь, что эта дура Бёдвильд приползет к нему и будет валяться у него в ногах?
«…пока он еще не имел большой власти над тобой…»
- Ну да, я здесь, - процедила Бёдвильд. Хватит, хватит уже притворяться! Пора поговорить начистоту. – Ты доволен? Убедился, что я прибегу к тебе даже против своей воли? Я могла остаться там – но пришла. А меня пригласили танцевать…
- Кто? – улыбка мгновенно покинула лицо Гриндельвальда, он подался вперед.
- Иштван, ваш префект.
- Ленард?! – Геллерт хлопнул по подлокотнику и расхохотался. – И ты согласилась?
- Да! – крикнула Бёдвильд, сжав кулаки. – Я согласилась! А ты думал, что на меня никто и не посмотрит?! Что я буду сидеть под твоей дверью и скулить?!
- Да, дорогая моя, именно это я и думал! – швейцарец порывисто встал. – Но я думал и еще кое-что: я наивно полагал, что у тебя чуть больше мозгов, чем у всех остальных.
- Хочешь, сказать, это не так?!
- О Йормунганд, ну нельзя же быть такой дурой! Бёдвильд, неужели ты и правда решила, что Ленард на тебя повелся?
- А что?! – девушка тоже вскочила.
- А то! – Геллерт принялся мерить комнату шагами. – Он видел нас вместе! Он решил, что ты моя девушка! Он хотел увести тебя у меня, он хотел мне таким образом отомстить! А ты развесила уши! Я-то думал, что тебе нужно нечто большее, чем смазливенькая мордашка! Красавчик Ленард поманил тебя пальцем – и ты побежала к нему на задних лапках!
- Значит, по-твоему, меня и на танец никто пригласить не может без задней мысли?! – выкрикнула шестикурсница, чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слезы. – Значит, я уродина, я никому не нужна, да?! А великодушный Геллерт Гриндельвальд снисходительно взял меня под свою опеку?! Я безумно счастлива!
- А хочешь сказать, что это неправда? – низким голосом проговорил он, медленно подходя ближе. – Хочешь сказать, что не сияла эти три дня, как начищенный котел? Что не смотрела с гордостью по сторонам? Этого не было, а?
Горячая слеза прочертила мокрую дорожку по правой щеке. Бёдвильд отступила на шаг.
- Геллерт… Я думала…
- Да ни хрена ты не думала! Недостаток мужского внимания, а? – такой мерзкой полуулыбки-полуоскала она на его лице еще не видела. – Постоянные подколы со стороны Гормфлет – это ведь так тебя задевает. Ты бы за кем угодно побежала, не правда ли? Тяготит собственная девственность? Так бы сразу и сказала, это легко поправимо.
- Да ты… - Бёдвильд судорожно вдохнула, уже не пытаясь сдержать слезы. – Да как ты можешь так говорить?! Ты…
- Знаешь, на кого ты сейчас похожа? На тупоголовую слезливую магглу! На магглу, которая боится даже по морде мне съездить – а ведь так хочется, да?
- Ненавижу тебя! – истошный крик вырвался из горла сам собой. - Всех вас ненавижу!
Она бросилась к двери, но Геллерт схватил ее за руку и дернул назад.
- Пусти! Не смей меня трогать! – Бёдвильд попыталась разжать его на удивление цепкие пальцы. – Пусти! Ненавижу тебя!
- И далеко ты одна собралась из нашего Дома? – ровным голосом спросил он. – Позвольте вас проводить, фрёкен. Да, и вот это прихвати.
Взяв со стола какую-то книгу, он сунул ее девушке в руки.
- Не надо мне от тебя ничего!
- Неужели? А буквально вчера было надо. Я что, зря к Имерманису за ней ходил?
Бёдвильд непонимающе посмотрела на него. Выходит, это та самая книга о хоркруксах? Он ходил за ней? Бурлившая в девушке ярость мгновенно улетучилась, уступив место тупому недоумению.
Гриндельвальд открыл дверь и буквально вытолкнул из комнаты впавшую в ступор Бёдвильд. По лестнице они спускались молча.
«…неудачи и испытания, причина которых кроется внутри тебя…»
Их тени причудливо выгибались и удлинялись в трепещущем свете факелов.
«…дай уйти тому, чему надлежит уйти…»
Легко сказать…
«…прошлое умерло, а будущее еще не родилось…»
Их шаги гулким эхом раздавались под сводами.
«…то, к чему ты стремишься, вряд ли может быть достигнуто в ближайшем будущем…»
Вот и двери. Геллерт толкнул левую створку; снаружи хлынул яркий свет, музыка и смех.
- Прошу вас, - он махнул рукой в сторону зала.
Бёдвильд переступила порог и стала медленно спускаться по короткой лестнице, прилагая невероятные усилия, чтобы не обернуться назад. Она слышала, как за ее спиной закрылись двери Дома Дракона.
Только оказавшись возле каменных единорогов, девушка посмотрела на книгу, которую сжимала в руках: не очень толстая, в простой обложке и с потрепанным переплетом. Зачем Геллерт пошел просить ее у Имерманиса, если они стали соперниками? Странный он, этот юноша с удивительными глазами цвета южного моря…
«… не пытайся сопротивляться происходящему…»
Она прочитает эту книгу. И отыщет способ победить смерть. Отыщет – с Геллертом или без него.
Бёдвильд вытерла слезы. Хватит реветь. Что сказала бы мама – ее сильная, несгибаемая мама – если бы увидела свою дочь распускающей нюни? Да, приехав домой, Бёдвильд с чистой совестью сможет сказать ей, что надевала бальное платье.
***
Грохот где-то рядом выдернул Геллерта из состояния полудремы, в котором он находился последние пару часов. Посреди комнаты стоял Виллем и, что-то виновато бормоча, поднимал с пола свой чемодан.
- С добрым утром! – приветствовал швейцарца Абрахам. – А мы вот уезжаем!
Вчера, проводив Бёдвильд, Гриндельвальд вернулся в комнату и, повалившись на кровать, продолжил штудировать «Историю в поединках» – и отключился за чтением. Разыгравшейся маленькой драмы оказалось недостаточно, чтобы отнять у него сон – для того, чтобы нарушить душевное равновесие Геллерта, требовалось нечто более значимое, чем невзрачная шестикурсница.
- Проваливайте, - буркнул он, поворачиваясь на другой бок.
