Глава 9 12. Выбор.
- Это нечестно, - пропыхтел Рон. – Невилл выпил Феликс Фелицис.
- Да нет же, - раздраженно ответил Гарри, одной рукой оттаскивая друга от двери кабинета Зельеварения, и пытаясь не выронить учебники Невилла из другой, - помнишь, Луна подарила ему безоар? И он вспомнил о его свойствах. Невилл что-то такое спрашивал у меня.
- Но я сам видел, - не унимался Рон. - Он выпил его сейчас, после урока, но мог выпить и до. Не смотрите на меня так! Ему же нужно было произвести впечатление на Слагхорна.
- А раз ему нужно было произвести впечатление, то как он мог тебе помочь? – зашипел Гарри. – Безоар тебе отдал бы, да?
- Успокойтесь, - остудила их Гермиона. – Невилл справится. То есть, если ты прав, Рон, то он не может не справиться. И сегодня мы не можем ему помочь, все зависит только от него.
Рон вздохнул, ощущая, как злость постепенно отпускает, вместе с кровью отливает от щек, и ему стало неприятно, как если бы он наступил на флоббер-червя. Уличить Невилла, который старался ему помочь на Зельях, Невилла, который сам так нуждался в помощи, Невилла, которого они с Гарри так привыкли защищать, Невилла, который уже почти стал частью его семьи, - что-то было в этом одновременно постыдное и притягательное. Словно запустить крысу в спальню девочек. И Рон стал замечать, что ему слишком тяжело совладать со своим внутренним зверьком, которого не могла приручить даже Гермиона, постоянно пытающаяся сгладить углы в общении друзей.
- Я погорячился, - пробормотал он.
- Что-то ты слишком горячий в последнее время, - съязвил Гарри, скрещивая руки на груди. Знакомый жест, но чуждый для него, словно он кого-то передразнивал. Рон несколько раз зажмурился, чтобы мир прояснился и вернул ему привычного и понятного Гарри Поттера.
- Ты идешь, Гарри? – спросила Гермиона, и выражение лица у нее было такое, словно ей тоже хочется зажмуриться.
- Нет, я подожду Невилла, - обронил Гарри, пролистывая учебник Принца-Полукровки. – И если мы опоздаем, что-нибудь придумаю про больничное крыло.
***
Невилл развязал и завязал шнурки на каждом ботинке несколько раз, чувствуя, как дрожь в пальцах постепенно проходит, а вместо тревоги и недоверия по телу разливается уверенное спокойствие. В ушах еще стоял шум удивленных возгласов, когда Слагхорн схватил и высоко поднял его руку, демонстрируя всей аудитории зажатый в ней сморщенный кусочек непонятной субстанции, называемой безоаром. Сам профессор Зельеварения сиял от удивления и восторга. Как будто он, Невилл, был боксером, аудитория была рингом, а Слагхорн не глядя поставил на него тысячу галеонов, а сейчас был чертовски доволен принесенной победой и уже планировал новые, более крупные ставки.
Невиллу было не по себе, он ненавидел пристальные взгляды, среди которых нет-нет и возникает один, который говорит ему: «Не верю, ты так не можешь, тебе помогли. Да ты вообще не сквиб ли, парень?» Ошарашенный и злой Малфой, недоуменные Гермиона и Эрни МакМиллан, недовольный Рон и витающий в облаках Гарри. Перешептывающиеся слизеринцы. Дальше не разглядеть. Лица плывут перед глазами. Но он смог, хотя и был на волоске от провала. Луна, безоар, учебник Принца, небрежные слова Гарри стали звеньями одной цепи. Сегодня он сделал все, и судьба, довольная, улыбалась ему широко и радушно.
- Ты что-то хотел спросить, мальчик мой? – плывущий между партами, как пухлое облако, Слагхорн движениями палочки приводил в порядок кабинет.
- Да, сэр, у меня есть к вам один вопрос, - тотчас же отозвался Невилл. Интуиция подсказывала, что шанс завязать разговор – самый благоприятный.
- Наверняка ты хочешь попросить у меня что-нибудь новенькое из той области, в которой так быстро становишься профи? – Слагхорн безмятежно улыбался, поправляя усы. Расплывчатость фразы успокаивала.
«Я не обманываю. Я просто недоговариваю, - сам себе сказал Невилл и кивнул в ответ. – Я должен стать профи во всем, что касается Вольдеморта».
- Пойдём, мне как раз на днях привезли очень любопытную книгу. Ах, эта пытливая юность, эти первые открытия, - нараспев бормотал Слагхорн, скрываясь в смежном помещении, где хранились книги и некоторые ингридиенты. Невилл осторожно следовал за ним, непреднамеренно цепляясь взглядом за различные компоненты зелий: банка с лягушачьей икрой, тёмные флаконы с кровью, шкура бумсланга…
- Невилл, твои родители совсем не блистали в тонкой науке Зельеварения, - продолжал Слагхорн, бережно перебирая стопки книг и журналов, рассортированных на стеллаже. - Но я – как только увидел тебя - тот час же почувствовал в тебе скрытый дар. Ему просто надо было помочь пробиться на свет, распуститься и расцвести во всей красе…Так, нет, не то… Куда же я ее положил?.. Я выучил столько блестящих зельеваров и уверен, что ты непременно войдешь в их число. Лили Эванс, теперь Поттер, Северус Снейп – он ведь теперь декан Слизерина, Мерлин! - кто бы знал? Гидеон Прюитт, погиб, кажется, Бертрам Хингс, Фортескью, Том Реддл...
Профессор осекся и внезапно раскашлялся.
На языке Невилла вертелся следующий вопрос, но новое, непривычное чувство абсолютной уверенности и правильности собственных действий подсказывало: «Не время. Подожди чуть-чуть».
***
Гарри слышал сквозь дверь, как голоса Слагхорна и Невилла становятся глуше. Тишина действовала ему на нервы, удлиняла минуты ожидания. В любой момент рядом могли появиться недружелюбно настроенные слизеринцы.
«Просто засуньте безоар им в глотки», - перечитал он несколько раз фразу, написанную убористым мелким почерком. И внезапно, поддавшись сиюминутному просветлению, потянулся за другой, такой же истрепанной и затертой, книгой, но сумка словно не желала отпускать ее. Сколько бы Гарри не пытался нащупать брошюру рукой, она ускользала и пряталась среди других учебников и свитков пергамента. В ярости он перевернул сумку, гулко рассыпая ее содержимое по полу подземелий, и неуклюже перехватил хитрую книгу, раскрывшуюся на середине.
«Алгоритм применяете с п.3. Первые два – бессмысленная чушь»,- гласила подпись на полях, наспех сделанная рукою Снейпа. Никакой размашистости или неаккуратности. Четкие узкие буквы, которые еженедельно, из года в год видел почти каждый студент Хогвартса на доске в кабинете Зельеварения.
Гарри медленно, как в полусне, собрал свитки и учебники, машинально затолкал их в сумку.
«Принц Зельеварения», - почудился ему довольный голос Невилла. Сходство почерка, хода мысли и увлечений было очевидно.
***
- Я был уверен, что найду ее, - проворчал Слагхорн, в очередной раз обшаривая полки. За одним из вынутых толстых томов блеснуло стекло пузатой бутылки. Профессор автоматически вынул ее на свет и задумчиво погладил этикетку. – Возможно, я отыщу ее в другой раз. С возрастом поиски становятся все утомительней. А ты, мой мальчик, прочитал уже «Редкие старинные зелья»?
Невилл покачал головой и виновато улыбнулся. Внутреннее ощущение подсказывало ему, что любая фраза может увести разговор дальше от намеченной цели. В груди нарастало ощущение, что должно произойти что-то важное, непредусмотренное Дамблдором, не предусмотренное никем.
- Я так и думал, что ты захочешь ее перечитать. И не один раз, - мечтательно проговорил Слагхорн, печально глядя на запечатанную бутылку. Невилл так и не открыл ни одну из книг, взятых у него с целью найти предлог для разговора. Слово «хоркрукс» намертво застревало в горле, а в руках появлялся очередной увесистый и редкий экземпляр учебника. - В твоем возрасте я тоже долго не хотел возвращать такие интересные книги, и если что-то попадало мне в руки, то надолго. Нам сегодня, дорогой мистер Лонгботтом, не повезло ознакомиться с величайшим трудом Астрофилуса Элеагни по истории изобретения Веритасерума. И это огорчение предлагаю запить отличным хмельным мёдом. Я его берег к Рождеству в подарок Дамблдору, - на лице профессора отразилась внутренняя борьба. – Но Дамблдор очень занят, и вряд ли смог бы оценить его вкус и букет запахов, тонкие цветочные ноты и янтарный цвет… А нам он скрасит потерю уникального произведения. Тебе я наливаю меньше, потому что ты ученик. И никому не рассказывай.
Невилл снова кивнул, принимая из рук Слагхорна стакан со светлым ароматным напитком. Пробовать его совершенно не хотелось.
Слагхорн покосился на него, поднес стакан ко рту, потом нерешительно взглянул на студента, видимо, переживая сражение с какими-то собственными сомнениями. Но гурман в нем победил скептически настроенного оппонента, и бывший декан Слизерина сделал глубокий и внушительный глоток.
Закашлялся. Выражение его стремительно покрасневшего лица сменилось с благодушного на удивленное, затем черты его исказила паника.
- П…п…пом…пог…помог..хи… - пробулькал Слагхорн, борясь с внезапным удушьем, и опрокинулся на спину.
Невилл словно заранее знал, что требуется сделать. В кармане по-прежнему безразличным комочком лежал безоар, подаренный Луной сегодня утром, и пальцы покалывало от желания схватить его и подскочить к профессору.
Но внутренний голос, так долго сдерживающий Невилла, подбирающий самые необходимые и правильные слова, оглушающе скомандовал: «Пора! Самое время!»
- Безоар подойдет? – запинаясь, спросил Невилл. Слагхорн неразборчиво прохрипел что-то и нервно закивал, пытаясь встать, и беспомощно тянулся к нему руками. Изо рта его пошла пена. Невилл глубоко вздохнул. И почувствовал отвращение к себе и отчаяние. Так ли уж важны эти неизвестные хоркруксы, если от его действий зависит человеческая жизнь? Жизнь человека, который учил его, надеялся на его понимание и, наверное, доверял ему. Внутренний голос что-то невнятно бормотал об ускользающем шансе. Нестерпимо зачесался шрам на переносице. – Я помогу вам, сэр, - услышал он свой на удивление ровный и спокойный голос. – Если вы отдадите мне одно ваше воспоминание. Это воспоминание о хоркруксах. И от него зависит ваша жизнь.
В глазах Слагхорна как будто что-то погасло. Резким движением палочки он прикоснулся к виску и, выдернув тонкую серебристую нить, отпустил ее в пустой стакан.
***
- А потом я запихнул ему безоар в горло, - сокрушенно закончил Невилл.
- А что сказал Дамблдор? Ты ведь был единственным свидетелем произошедшего. Он тебя не спрашивал, как ты добыл воспоминание? - спросил Гарри. Они сидели на подоконнике в Западной Башне. Вечер был тихим и робким, закат расплывался где-то за кромкой леса. Даже не верилось, что всего несколько часов назад они вдвоём помогали Слагхорну, то и дело оседавшему, как мешок, на их плечах, добраться до больничного крыла. Общая взбудораженность, связанная с попыткой отравления преподавателя, обещала затихнуть еще не скоро.
В руках мальчишки сжимали одинаковые зеркала, принцип работы которых так и остался загадкой. Гарри посматривал на свое с опаской, словно боялся внезапного проявления какого-нибудь темномагического заклинания. Невилл повертел свое, попробовал «позвать», но зеркало «молчало», отражая его собственное настороженное лицо. Аура непроизошедшего чуда окружала этот безлюдный уголок, яркий кусок неба в окне и сам разговор, продвигающийся вперед через силу.
- Дамблдор? Дамблдор посмотрел на меня так… грустно и понимающе, как будто ему все было известно заранее. - Невилл поправил очки. - И знаешь, Гарри, я чувствовал себя, как последний подлец, лжец и предатель. Даже хуже. Я чувствовал себя так, словно я – Вольдеморт. Коварный, беспринципный, безжалостный. Из-за меня мог умереть человек, а я извлекал из этого пользу.
Закатные отблески упали на лицо Гарри, проложили глубокие тени, исказили черты. Или просто Невиллу так показалось.
«И почему это все говорят, что мы похожи?» - осунувшийся, худой, с проступившими скулами и отросшими волосами, все время нахмуренный и сосредоточенный на своих мыслях Гарри никак не мог быть похожим на него, Невилла. Он даже не был больше тем Гарри, на месте которого Невиллу всегда хотелось оказаться. Но, тем не менее, он оставался Гарри Поттером, которому всегда можно рассказать о самом важном, и он поймет.
***
Еще мерзлая и покрытая корочкой льда земля поскрипывала под ногами.
Дамблдор молчал, сцепив руки в замок и, казалось, любовался закатным небом, на котором перекрещивались еще голые мартовские ветви. Над Астрономической Башней медленно скользило невесомое серое облако.
- Мы зашли слишком далеко, - нервно напомнил Северус Снейп.
- Я готов выслушать твои вопросы, возражения и предложения, - миролюбиво отозвался директор.
- Почему вы не убили меня и позволили рассказать пророчество Тёмному Лорду? – Снейп бросил на собеседника короткий взгляд исподлобья и вернулся к созерцанию собственных ботинок, под которыми снова неприятно захрустела скованная морозом почва. – Почему именно Лили Эванс была взята на пост преподавателя Магоправа шесть лет назад? Какую информацию я должен передать Поттеру в случае вашей смерти, а какую – Лонгботтому? Вас не смущает то, что вы можете умереть, не оставив мне деталей плана?
- Не смущает, - беспечно ответил Дамблдор. В свете Люмоса иней блестел в бороде, очки-половинки отражали свет, маскируя выражение глаз. Он был похож на изображение волшебника с пожухших страниц детской книжки, на что-то вроде старой потрепавшейся картонной картинки, глядя на которые Тобиас Снейп презрительно хмыкал, выгибая брови. – Максимум необходимой информации я должен успеть передать Невиллу до того момента, - он поморщился, безуспешно пытаясь подвигать искалеченной рукой, - до того момента, как случится то, что должно случиться. Информацию для Гарри я еще успею рассказать тебе.
- Когда? Он Упивающийся Смертью, - внезапно, повернувшись к Дамблдору, чтобы видеть его лицо, полушепотом заявил Снейп. – Он имеет тесную связь с Тёмным Лордом. Он постоянно держит в себе слишком много личного. Он опасен, в том числе и для вас. Его нужно изолировать, отправить куда-нибудь подальше от Хогвартса.
- Вот видишь, как много у вас общего, - улыбнулся Дамблдор, сверкая непроницаемыми стеклами очков. – Я догадывался, Северус. Но мне кажется, что все, как и в твоем случае, обстоит несколько иначе. Ты преувеличиваешь его опасность для Хогвартса, для Невилла Лонгботтома, и, тем более, для меня. К тому же Лили Поттер не уедет следом за сыном и не оставит Школу и других беззащитных детей. И ты не сможешь покинуть ее и их, ты дал мне обещание.
- Некоторые из данных вам обещаний мне хочется претворить в жизнь, - проворчал Снейп.
- Тебе предоставится такая возможность, - заверил его директор.
- Вы ничего мне не рассказали, и все еще хотите, чтобы я оказал вам эту услугу? – вскричал Снейп. – Я ведь могу передумать.
- Боюсь, что уже не можешь, - грустно возразил Дамблдор, осторожно прикасаясь к рукаву профессора ЗОТС. Жест был не покровительственный, скорее умоляющий. – Я всегда верил, Северус, что у каждого из нас есть выбор. Когда ты услышал пророчество, я дал тебе шанс выбрать – выслуга перед Лордом или спасение младенца. Я не имел права лишать тебя его, как и жизни, молодости и возможности переменить свою точку зрения. Но обезличенный младенец не имел для тебя никакой ценности. Когда Вольдеморт пал, я дал тебе шанс найти своей жизни разумное применение. Я не держал тебя в Хогвартсе. Лили и Гарри тоже были необходимы защита и выбор жизненного пути. Ты мог отправиться в Азкабан, ты мог отказаться от должности преподавателя, ты мог не принимать сторону Лили Поттер, у тебя всегда был выбор. Ты мог в любой момент отказаться от всего, что я тебе предлагаю.
- Вы слишком хорошо меня знаете, - Северус Снейп смотрел на него со смесью недоверия и восхищения во взгляде. Мерзкая мерзлая земля хрустела и лопалась под каблуками ботинок.
- И могу считать, что предугадаю то, что ты выберешь, - кивнул и продолжил Дамблдор. – Но я не могу противоречить жизни со всем многообразием ее выборов, приготовленных для тебя, меня, Лили, Гарри, Невилла, Тома Риддла, для всех учеников Хогвартса или Магического Мира. Невозможно держать все нити в одной руке и успеть вовремя дернуть за необходимую. У тебя есть выбор, убивать меня или нет. Ты сам можешь решить, как помощь смертельно больному отразится на твоей душе. У Драко Малфоя такого выбора может не оказаться. Более того, судя по событиям месячной давности, он сам считает, что у него выбора нет. Как считал Том Риддл, когда выбирал мальчика, подходящего под пророчество. Ты всегда можешь отказаться от любой возможности в своей жизни, но разве ты этого хочешь? Видишь, Северус, я верю в лучшее в тебе. Я доверяю тебе. И если ты мне не веришь, или сомневаешься, то завтра в одиннадцать приходи в мой кабинет, и я докажу тебе, что ты можешь рассчитывать на мою искренность.
Снейп ответил коротким кивком. Директор плавно развернулся и размеренным прогулочным шагом направился в сторону замка, иногда шаркая подошвами ботинок, останавливаясь, чтобы сделать передышку. Скользкая земля продолжала скрипеть и потрескивать.
«Ложь, - подумал Северус Снейп, шагая следом. - Игра. Очередная ложь и провокация. Ни веры, ни преданности, ни любви. Даже к делу всей жизни».
Дамблдор пошатнулся, и профессор вовремя успел подхватить его под локоть.
- Ложь, - сказал директор, отдышавшись, - мой мальчик, это слишком убогое оружие, чтобы влиять на сердца близких и любимых людей.
