Глава 9. Я и ТомГлава 9. Я и Том
Странная штука жизнь. И что самое странное – когда проживаешь свою жизнь, считаешь ее самой скучнейшей на свете. И это по сравнению с судьбами различных героев из книг, легенд или сказок! Каждый раз, когда читаешь какую-нибудь книгу, сравниваешь свою жизнь, свой пройденный путь с жизнью персонажа. И неважно, каким человеком этот персонаж является – хорошим или плохим, злодеем или добродетельным пастырем, - все равно его судьба необыкновенна. И так хочется взвыть от горя, ударить кулаком об стол в порыве ярости из-за того, что ты так и не нашел свой смысл жизни, что ты окружен скучнейшими людьми, что твоя работа – это делать изо дня в день одно и то же, после чего каждый месяц получать деньги. В чем смысл? Зачем все это? Почему жизнь обычного человека является полной противоположностью жизни книжного персонажа, который, будучи по природе своей авантюристом, бросается в погоню за приключениями, рискуя жизнью, борется со страхами, встречается в схватке с сильными противниками, а после всего этого влюбляется в необыкновенного, умнейшего, красивейшего человека – мужчину или женщину, - и разделяет с ним свои приключения. Отчего мы не можем найти такой идеал? Отчего наша жизнь не предоставляет нам подобных приключений?
Я не раз задумывалась над этим вопросом. Для меня было непонятно, как человек может любить работу, которая не дает ему права проявить себя. Я не понимала, как человек может работать в каком-нибудь офисе, сидя в кресле и занимаясь бумагами. Что он делает для себя такого особенного? Для чего он тратит свое время? А может быть, он ни на что больше не способен? Скорее всего, такой человек слаб в душе. Ему тяжело встать со своего кожаного кресла и отправиться хотя бы на вечеринку, где друзья непременно бы его втащили в какую-нибудь потасовку, откуда ему пришлось бы выбираться. Зато будет что вспомнить. Как можно жить днями, каждый из которых ничем не отличается от другого?
Я не могла дать ответа на эти вопросы. Наверное, еще года два назад могла бы. Но после того, что со мной произошло, я навсегда потеряла связь с обыкновенным миром волшебства, в котором, как и в мире магловском, так же процветает чиновничество и бюрократия.
Я приехала во Францию не одна. Меня сопровождал человек, который заставил меня взглянуть на вещи по-новому. Том не был обыкновенным волшебником, который после того, как закончит Академию волшебства, отправиться работать в какой-нибудь уголок – неважно в какой, - женится на ведьме, обладающей симпатичной мордашкой, обзаведется детьми, будет приносить домой зарплату и станет ждать неминуемой смерти. Такая судьба была для Тома чуждым делом. Он отверг все, что кажется мило для сердца любого человека.
Том оказался в мире, насквозь пропитанным магией. И стал раскрывать ее тайны, познавая магию все глубже, раздвигая границы чародейства.
И я отправилась раздвигать эти границы с ним вместе, потому что другого пути для меня не существовало.
Франция встретила нас приветливо. Мой замок, стоящий в нескольких километрах от Парижа, принял Тома гостеприимно. Семейства Делакруа в замке не было (как я узнала от эльфов, Мари и Исидор позволили себе отправиться на отдых в Египет), но для нас это было даже лучше. Я любила одиночество, тишину, а тетя Мари стала бы приставать ко мне с какими-нибудь дурацкими вопросами, да еще тут же бы расценила Тома как моего жениха. Разумеется, против того, чтобы Том Реддл стал моим женихом, я ничего не имела – втайне я питала к нему страсть, которую стойко переносила и скрывала в потайных глубинах своей души, - однако мне казалось, что Том видит во мне максимум сестру, не больше. Он ни к кому не привязывался. А я не смела ему докучать. В конце концов, мы с ним лишь сотрудничали.
Эльфы приготовили большой ужин, состряпав чудесные блюда. Как же я скучала по красной рыбе, кальмарам, белым грибам, всевозможным соусам, красному и белому вину, проживая в Албании! Для меня было чудом вновь почувствовать запах жареных белых грибов, когда я спускалась в гостиную. Да и снова оказаться в родной спальне для меня тоже сродни подарку. Мои прекрасные платья из шелка, атласа, бархата… прекрасные украшения в шкатулках… родная постель, мое белоснежное одеяло и мягчайшие толстые подушки… Когда я после долгой разлуки с домом вновь вошла в свою спальню, я мигом бросилась на постель с криком восторга. Кто хоть раз был разлучен с домом, тот поймет меня.
Странно, но когда я взглянула в зеркало, то не узнала саму себя. Вроде бы и не изменилось ничего, но мое лицо стало немного другое. Серость и унылость Албании, тревога, вынашивание планов, а потом и потеря идеалов – все эти обстоятельства заставили мою красоту увянуть. Я впервые за столько дней заметила, как сильно побледнели и сжались мои губы, как потускнел цвет моих глаз, как кожа моего лица посерела в тон стране, в которой я находилась. Мускулы моего лица были напряжены, словно тетива. А ведь нужно просто расслабиться… Я дома. Я в безопасности. Все опасное и мучительное позади. Я дома.
Я стянула с себя ту одежду, в которой приехала – деловой костюм (тоже почему-то серого цвета), чулки и остальное нижнее белье, что было на мне. Я сама приготовила для своего напряженного тела ванную из горячей воды и душистой пены. Забравшись в нее и расслабив тело, я без конца произносило одно и то же: «Я дома. Я дома. Я дома».
Горячая ванная дала свой эффект. Мое тело порозовело, щеки на лице раскраснелись, губы сами собой растягивались в блаженной улыбке. Наконец я узнала себя в зеркале. Не себя, а ту девушку, которой я должна быть. Мокрые светлые волосы облепили обнаженное тело, и я накинула на себя мягкий халат. Свой родной халат.
Я спустилась в гостиную в бархатном платье темно-зеленого цвета, в ушах висели маленькие золотые серьги, волосы были забраны в прическу на затылке. Том стоял посреди гостиной и ждал меня к ужину, в то время как эльфы расставляли последние блюда на стол. Я не могла не заметить, как выглядит Том: черная выглаженная мантия подчеркивала бледность его кожи, делала его каким-то сильным и… властным. Когда человек был одет в длинную мантию, он отчего-то казался мне больше, чем был на самом деле, да и важнее ко всему этому. Том, такой аристократически красивый, с правильными чертами лица, бледностью кожи и густыми черными волосами, черными бровями и ресницами, обрамляющими большие темные загадочные глаза, в которых невозможно было прочитать мысли, такой статный, выглядел в черной мантии как самый настоящий темный волшебник. Бог мой, да он и был темным волшебником. Начинающим. Волшебником, у которого еще все только впереди. Волшебником, который будет решать судьбы других людей. Он стоял посреди гостиной, в которой царил полумрак, а восковые свечи отбрасывали на стены причудливые игривые тени, и казался мне необычайно могущественным. Отчего? Может быть, это всего лишь мое воображение, созданное игрой теней и расслабляющим эффектом горячей ванной? Надо было поменьше делать душистой пены. Мое воображение рисует порой невероятные картины, и я начинаю думать о знакомых людях как-то по-другому, видеть их с новой стороны. Что так сильно меня задело в Томе? Его горделивая натура, его сила, мужество, его властная душа, жестокий нрав? Почему я вижу в нем воплощение тьмы, которая вовлекает меня в свои сети? Но если он и воплощение тьмы, почему я тогда так сильно тянусь к нему? Ведь даже ребенок знает, что нужно бояться тьмы, что в ней подстерегает зло и опасность. Это как темный лес – вы бывали в дремучем лесу хоть раз ночью? Ребенок бы с ума там сошел. Том – это тоже своего рода дремучий лес. Он должен пугать, а меня притягивает.
Когда Том повернул голову и увидел меня, я заметила, что в его темных глазах блеснуло что-то красное. Но я не придала этому значение. Мне показалось, что это всего лишь игра света – огонь свечи, создающий в помещении полумрак, многое может разыграть в человеческом воображении.
- Ты прекрасно выглядишь, Кристин, - услышала я его шипящий голос. Эльфы закончили приготовления к ужину и незаметно исчезли. Я втайне была довольна своим бархатным темно-зеленым платьем, из-за него я получала комплименты не раз, когда Делакруа устраивали обеды в замке, приглашая все свое знакомое волшебное сообщество. Но одно дело получить комплимент от какого-нибудь толстого дяди, знакомого Исидора, или очкастого мальчика, сынишки чиновника, а совсем другое дело – получать комплименты из уст Тома Реддла.
Я кивнула ему, чувствуя, как загораются мои щеки. Давненько я не краснела под взглядом красивого парня. И почему этим парнем стал тот, кого я знаю с… детства? Почему именно Том Реддл?
Мы сели за стол, накрытый белой скатертью, друг против друга. Обстановка была романтической, довольно приятной. Я положила салфетку себе на колени и взглянула на изысканные блюда на столе. Приятный запах жареного, мясного, горячего и непременно вкусного ударил мне в нос, и я не смогла сдержать улыбки.
- Я соскучилась по домашней еде, - произнесла я, наполняя свою тарелку едою. – В Албании ничего подобного не поешь.
- Напоминает Хогвартс, - заметил Том. – Такие блюда я мог отведать только там.
- Да, волшебные школы славятся отличнейшей едой, - я не имела сил долго смотреть в его темные глаза, которые не отрывались от меня. Том оценил меня с новой стороны, я это почувствовала – его взгляд стал другим, не таким, каким был раньше. В Албании, да и в карете на пути во Францию Том не смотрел на меня так проникновенно. Длинные восковые свечи горели на столе между нами, слабо разгоняя сгустившийся в гостиной мрак.
- Что ты собираешься делать потом? – спросила я, желая отвлечься от ненужных мыслей, которые мешали мне сосредоточиться и держать себя в руках. Его тонкие губы растянулись в улыбке.
- Сперва мне нужно сделать одно дело, которое я начал и не закончил, - произнес Том, опуская взгляд в тарелку, которую он так и не наполнил. Я не смогла сдержать улыбки.
- Ты мне не расскажешь?
- Когда-нибудь ты об этом узнаешь, - ответил он. – Но не сейчас.
- Хорошо. А когда дело будет сделано, что ты предпримешь дальше?
- Я собираюсь познакомиться со многими волшебниками этой страны, - сказал Том, его глаза загорелись предприимчивым блеском. Таким блеском горят глаза человека, который задумал нечто очень важное, человека, которым движет некая идея, воплощающаяся в силу.
- Я знаю многих, кто приближен к власти, - произнесла я. – Точнее, знаю не я, а мой опекун, Исидор Делакруа. Он познакомил меня со многими известными французскими колдунами. Среди его знакомых есть также и темные волшебники. Я общалась с ними только на ужинах, которое устраивало сообщество и на которых я обязана была появиться как дочь Делакруа. В принципе, я не очень-то их знаю, но устроить встречу могу.
- Это прекрасно, - ответил Том, наконец став заполнять тарелку салатом. Я заметила одну странность, которая меня не очень-то беспокоила: Том ел очень мало, как говорится, не от пуза. Странность, которую я ни разу не наблюдала ни у одного мужчины. Зато Том первым делом налил в бокал красного вина. Он больше пил, чем ел. Я никогда не задумывалась над этим вопросом, да и спрашивать об этом так и не решилась.
- Я собираюсь стать учеником известного темного волшебника, - неожиданно для меня растолковал Том. – Волшебника, которого я выберу сам.
- А ты уверен, что… что этот волшебник тебя захочет учить? – поинтересовалась я, хотя в глубине души понимала, что такому человеку как Том отказать просто невозможно. – Темные волшебники обычно слишком горды, да и вредность их сестра. Они не любят кого-нибудь впускать в свою жизнь, особенно личную.
- Я умею убеждать, - ответил Том. – Да и ты сама это хорошо понимаешь.
- Понимаю что?
- Что я всегда добиваюсь того, чего хочу.
- Это черта всех темных волшебников. Они чересчур настойчивы, - я покачала головой, усмехнувшись. – Здесь ты ничем от них не отличаешься.
- Зато, в отличие от «всех», я всегда делаю то, что задумал. И не отступаю, несмотря на большие трудности.
- Трудности в достижении цели?
- Да, - ответил он.
- Значит, тебе придется приложить немало сил, прежде чем ты достигнешь желаемого результата? Ты это хотел сказать?
- Именно.
Я кивнула, не зная, что еще добавить. Мне почему-то верилось, что Том, не смотря на трудности, достигнет той великой цели, к которой так стремится. Почему-то? Я могла найти ответ на свой «почему-то». Зная Тома с приюта, я должна была признать, что он всегда получал свое. Еще в детском доме он мог одним взглядом поднять в воздух камень. Это было большим чудом для любого ребенка его возраста. Что говорить про сегодняшнее время, когда он вырос и закончил Хогвартс с отметками «превосходно».
Он искал диадему Когтевран, но так и не объяснил для чего. Явно не для коллекции. По легенде, тот кто носит диадему Кандиды, получает недюженный ум. Только Том и так очень умен и хитер, необязательно было обзаводиться реликвией. Значит, диадема нужна ему для какого-то дела, связанного с темной магией.
Я решила подумать об этом потом, в спальне, когда стану ложиться спать. Том пристально на меня смотрел, взгляд его черных во мгле гостиной глаз вперился в меня. Я никогда не любила, когда на меня смотрели именно так – будто бы видят насквозь, слышат все, о чем я думаю, видят мою душу и все мои тайные помыслы. Хорошо, что в гостиной сохранялась темнота несмотря на горящие свечи. По крайне мере, Том не сможет разглядеть краску на лице – никогда не умела контролировать процесс заливания лица розово-красными тонами не то из-за смущения, не то из-за страха или еще бог знает чего. И главное чувствуешь себя так неуютно, неприятно, неудобно. Сквозь землю провалиться хочется.
- Ты меня боишься? – неожиданно задал вопрос Том. Хорошо, что я в этот момент крепко держала тарелку с салатом, куда собиралась положить порцию жареных белых грибов; мне показалось, что если бы кисть моей руки была в немного расслабленном состоянии, падения и осколков избежать стало бы невозможно. Странно, но выражение моего лица оставалось непроницаемым. Несмотря на то, что я чувствовала себя неуютно под взором его внимательных наблюдающих глаз, я не отражала эмоции на лице. Наверное, профессиональная привычка. Ни один мускул не дернулся.
- С чего ты взял? – ровно спросила я.
- Я первый задал вопрос.
Молчание.
- Нет, - ответила я, глядя ему в глаза. – А должна?
Снова молчание.
- Может быть, в какой-то степени, - произнес он задумчиво.
- Почему ты меня об этом спросил?
- Потому что ты думала о странных вещах.
Меня словно бы пронзил ток. Наверное, если бы в тот момент в мою голову ударил разряд молнии, на меня бы это произвело меньшее впечатление. Я поджала губы по инерции, стараясь сохранить спокойствие.
- Ты легилимент, - сказала я, вздохнув. – Впрочем, почему я удивляюсь? Ты же как коробка с сюрпризом. Не перестаешь удивлять. Не буду даже спрашивать, что ты еще умеешь.
- Не нужно надеяться на мрак темноты, я тебя всю вижу, - произнес Том, не обращая внимания на мои слова. – Ты меня отчего-то стесняешься. Хотя на протяжении нашей совместной деятельности в Албании я тебя ни разу не стеснил, даже несмотря на то, что мы жили в одном номере и спали в одной постели.
- А что тебя удивляет? Я думала лишь о поимке лидеров «Ex dono».
- А обо мне?
К чему он ведет? Вопросы, которые он начал задавать, мне не нравились.
- Том, я не понимаю…
- Я жду ответа.
- Какого?
- Честного.
Несколько секунд я обдумывала, что ему ото всего этого нужно. Он услышал мои мысли, увидел, что я покраснела, потому что почувствовала себя неуверенно под его жестким пронизывающим взглядом. Нет, я не испытывала в Албании такого омерзительного чувства неудобства и стеснения. Только какой смысл об этом говорить?
- А я должна была стесняться, когда спала с тобой в одной постели? – я решила подойти к разговору с другой стороны. – Между нами ведь ничего не было.
- А ты хотела, чтобы было?
Он что, совсем из ума выжил? Да, зря я думала, что диадема Кандиды ему не требуется. Теперь понятно, почему он искал реликвию. Тома иногда заносит не в ту степь… Интересно, куда он дел диадему? Чтобы быстренько сбегать за ней, вернуться и надеть ему на голову.
Несмотря на юмор, который рождался в моем воспаленном мозгу, я испытывала странное жгучее чувство. «А ведь Том хитер», - подумала я, воспользовавшись секундами молчания. – «Он специально спрашивает это, чтобы я себя выдала. Он хочет проверить, что я к нему испытываю: дружбу, страсть, братское отношение… Но я же не могу признаться ему прямо здесь, что много о нем думаю?»
- Том, мы знаем друг друга с детства, - произнесла я на выдохе. – И мы с тобой не чужие люди, в конце концов.
- Но это не значит, что ты ничего ко мне не испытываешь, - проницательно заметил он. – Ты же краснеешь, когда я на тебя смотрю.
«Отлично, Кристина», - со злорадством подумала я. – «Ну что, ты бросишься ему на грудь? Или предпочтешь уйти в несознанку?»
- А тебе не нравится, когда девушка краснеет, когда ты на нее смотришь? – сделала я ответный выпад.
- Отчего же, мне доставляет это удовольствие, - ответил Том. – В Хогвартсе многие девушки из-за меня краснели. Практически все.
«Ага», - подумала я. – «Нормальное признание».
- И тебе не надоело, что из-за тебя все краснеют? – спросила я, не сумев сдержать улыбки.
- Немного, - ответил Том, улыбнувшись в ответ. – Хотя от такого удовольствия отказаться невозможно.
- Краснеть я не буду, не надейся. Считай это минутным проявлением слабости.
- Значит, ты все-таки ко мне испытываешь, - сделал он заключение.
Я хмыкнула в ответ, но лгать не стала.
Ночью, забравшись под одеяло и наблюдая за лунным течением света, льющимся сквозь стекло окна в мою спальню, я раздумывала над разговором с Томом. Мы с ним разошлись по комнатам сразу после того, как поели, условившись, что с утра отправимся осматривать Париж и я его познакомлю с французскими волшебниками, которых знаю.
Но это будет завтра… А пока я лежала в постели, подперев рукой голову, наблюдая за неподвижным беловатым круглым шаром на небе, которое люди решили назвать Луной.
Том сегодня был откровенен. Как я поняла, в школе он был предметом пристального внимания со стороны юных представительниц женского пола. Еще бы… Том был таким… таким… красивым, умным, сильным, он умел шутить, заставить девушку пылать… Ну что еще можно добавить? Том был… «супер», как говорят американцы. И что это еще за «супер»? В смысле самый лучший? Ну да. Я слышала, как говорили американцы, которые задержались в штабе министерства. Как интересно они говорили… И это слово «супер» они употребляли постоянно, когда что-то их зачаровывало.
Как странно. Я пишу все это на бумаге, на лице блуждает легкая, грустная улыбка. Мной владеет ностальгия по тем временам. О, это были прекрасные времена. Как странно, что теперь, когда я наконец узрела всю масштабность катастрофы, учиненную великим, несравненным темным волшебником, злым гением Волан-де-Мортом, я понимаю, что разница все-таки существует. Разница между тем умным парнем Томом Реддлом, человеком, с которым меня столько связало, и ужасным Лордом, в которого он превратился.
А ведь его деятельность началась именно с наших совместных дел. И я чувствую за собой определенную долю вины перед матерями, потерявшими своих детей в этой страшной войне. Впрочем, мне остается жалеть только саму себя, поскольку больше меня никто жалеть не станет. Я потеряла в этой войне свою любовь.
И где я сейчас? Где? Где моя жизнь, моя судьба? В чем ее суть? Я потеряла все, что имела. Потеряла всех, кто был мне дорог. Что остается? Только боль, страдания, горечь, обида и осколки старого мира, которые новое поколение скоро соберет в мешок и вынесет в мусорное ведро. А я? Что делать мне?
Впрочем, сейчас не время об этом думать. Я еще не дописала до конца всю историю про нас с Томом. И про нас с Волан-де-Мортом. Я подумаю о своей дальнейшей судьбе потом, когда закончу. Но еще не время… Ведь читателям еще столько всего следует передать.
-----------------------------------------------
Ура, народ, новая глава спустя столько времени. Дела, дела... Но фанфик я напишу весь, историю не заброшу, обещаю. А пока жду ваших драгоценных отзывов.
