Глава 9Ослепленная заклятьем, Лили не знала, куда её тащат, только невидимые ветки деревьев били по лицу. Магические путы не давали даже нормально вздохнуть, не то, что попытаться вырваться. Наконец, в густом белесом тумане хлопнула какая-то дверь и Лили бросили на деревянный пол. Девушка дергалась, крутилась, пыталась что-то сказать, но тщетно. С неё сдернули обувь и плащ и обмотали голые запястья и лодыжки скользкими и чешуйчатыми на ощупь ремнями. Руки подняли над головой и привязали к доскам, после негромкого «Фините» у Эванс исчезло это жуткое ощущение слепоты и немоты. Вокруг было темно; рядом стоял длинноволосый мужчина, угрюмо и холодно глядя на распластанную пленницу.
- Я ведь говорил, что мы еще увидимся, маленькая огненная птичка.
Лили сразу его узнала и демонстративно отвернулась. В щеку сразу воткнулись занозы.
Рудольфус хмыкнул, спокойно перешагнул через ноги девушки и скрылся за дверью.
Про Гриффиндорцев говорят, что они храбрецы, но инстинкт самосохранения берет свое. Холод побежал по позвоночнику Лили: она в плену у самых преданных Вольдеморту людей. Рудольфус, Рабастан и Беллатрикс — их нет в аврорских списках Пожирателей, им нечего бояться, их никто не ищет и ни в чем не обвиняет. Им нужно знать, что сталось с их Лордом, а Лили — лучший способ получить эти знания...
В животе сжался комок, девушку впереди ждали пытки и гибель, но самое жуткое — Лестрейнджи разыщут своего Хозяина, сейчас, когда ещё не схвачены остальные темные маги, пока ещё как-то держится их машина террора.
Окон в постройке не было, каменные стены были обшиты щербатыми деревянными панелями. Пользуясь отсутствием охраны, Лили заворочалась в своих путах. Изогнувшись дугой и рассмотрев, из чего именно они сделаны, девушка рухнула обратно на пол в отчаянии - драконья кожа, необработанная драконья кожа. Один из лучших изоляторов магии, редкий и дорогой, никакие сковывающие и антиаппарационные заклинания не требовались, чтобы удержать жертву на месте. Эванс попыталась унять приступ страха и подумать, пока за ней не пришли, не поволокли на допрос.
«Это сырая драконья кожа. Глушит всякую магию. Но как же тогда волшебники носят перчатки и одежду из неё? Да, её обрабатывают, - колеса памяти заворочались. - Прокаливают на волшебном огне, пока чешуя не ляжет ровно, а огонь не перестанет пускать искры».
Все было правильно, но Лили не имела ни малейшей возможности развести огонь, ни волшебный, ни обычный. Без палочки она была бессильна...
Из-за закрытой двери раздались какие-то голоса, но глухо и неразборчиво, скорее всего, на постройку были наложены Заглушающие Чары. Чтобы не слышно было криков... Однако, кое-что все же можно было расслышать:
- Отвечаешь за неё головой! - сказал Рудольфус.
- Ты меня за кого принимаешь? Я не сделаю такой глупости, как твой брат, - голос второго был незнаком.
Еле слышно захлопнулась дверь. В каморку пока никто не заходил, и Лили возобновила попытки избавиться от пут. В её положении оставалось только наедятся на чудо, а точнее на то, что удастся вызвать стихийную магию. Первые попытки провалились, но Эванс снова и снова терла запястья и лодыжки друг от друга, стараясь не шуметь и думая об огне, таком теплом и живом.
«Почему? В детстве у меня часто получался огонь! Это все годы обращения с палочкой - стихийная магия давно ушла вглубь».
Неведомый охранник почему-то не спешил проверить пленницу, но каким-то звериным чутьем она остро ощущала его присутствие в доме. Девушка была готова уже впасть в настоящую панику, когда несколько искорок вылетели из её рук и упали на путы, став, перед тем как погаснуть, лиловыми. Шея и позвоночник болели от рывков и поворотов, сердце тяжело билось в гортани, дыхание начало сбиваться, но Лили не оставляла попыток вызвать огонь. Перед глазами уже плыли огненные колеса, когда девушка увидела, что несколько язычков, пляшущих по ремням, - реальные. От этого зрелища потеплело на душе, вступив в реакцию с драконьей кожей, огонь ярко засветился сиреневым цветом и стал щедро разбрызгивать искры. Необходимо было удержать внимание на огне так, чтобы он прокалил ремни до конца, не подпалив при этом волосы Лили и дощатый пол. Кроме того, девушка не знала, насколько ей подчиняется после перерыва стихийная магия: если огонь начнет обжигать кожу, то кости обуглятся раньше, чем «обезвредятся» оковы.
Занятая этими мыслями, Лили едва успела погасить пламя, когда скрипнула дверь. Как оказалось, уже стемнело: стоящий на пороге человек был освещен сзади луной. Одну руку он положил на дверной косяк, в другой держал палочку. Когда он шагнул в комнату, Лили попыталась сделать надменный вид, но у неё ничего не вышло, потому что она узнала этого человека.
- Барти Крауч? - девушка не верила своим глазам.
- Просто Барти, - раздраженно дернул лохматой головой парень. - Ты не ранена? Я мог бы тебя чуть подлатать.
- Не подходи ко мне! - выпалила шокированная Лили.
Сын главы аврората неспешно обошел вокруг неё, не заметив, к счастью, в свете растущей луны следов огня. Затем уселся на пол по-турецки, не сводя с пленницы блестящих, расширенных глаз. После окончания Хогвартса Лили видела Бартемиуса всего несколько раз, и то мельком, и с тех пор он, вроде бы, почти не изменился. Стройный, с темно-русыми волосами, взъерошенный юноша, во взгляде же сквозило безумие, а сам он был напряжен, как струна. Лили непроизвольно спросила у него:
- Что ты здесь делаешь?
Он не ответил, только едва заметно улыбнулся, но все и так было ясно. Когда он заговорил, оказалось, что голос его остался чистым и звонким, что делало его ещё ужаснее. А когда Лили поняла, о чем он говорит, она попыталась отодвинуться. Тщетно: даже если ремни и успели утратить возможность сковывать магию, тело крепко держали узлы, завязанные со знанием дела.
- Я помню, как на втором курсе ты помогала нам, таким маленьким, с трансфигурацией, а то и с зельями. Ты была, - можно я буду на "ты"? - четверокурсницей и когда появлялась в рейвенкловской башне, то все малыши без страха шли к тебе разобрать трудные задания, хотя войди с тем же предложением кто-то из преподавателей, то мы бы, наверное, испугались. Да и не только рейвенкловцы, остальные все тоже, - произнес Барти пугающе искренним и доброжелательным тоном. - Да ты и осталась такой же. Даже связанной и находящейся в логове Пожирателей Смерти.
- А вот ты изменился, - Лили старалась говорить без эмоций, но видеть скромного, вежливого, глазастого мальчика с Рэйвенкло, с которым они тренировали превращение кактуса в ежика, ЗДЕСЬ было хуже, чем самого Вольдеморта.
Крауч встал и снова сделал круг по комнате:
- Почему изменился? Может, я и был таким? Ах, ну да, я же Барти Крауч... Точнее, может, я был никаким? Полым манекеном?
Замер на месте, после чего опустился на доски рядом с головой Лили и осторожно запустил руку в её волосы.
- Жаль, - печально вымолвил он, затем развернул пытающуюся отвернуться девушку к себе, глядя ей в глаза. Только сейчас Лили заметила самое серьезное изменение в Бартемиусе: в движениях и манерах появилась твердая уверенность даже не воина, а хищника. От его осторожных касаний Лили делалось дурно.
- Жаль, - повторил юноша, рисуя волнистые линии на гладком лбу Эванс, - что ты магглорожденная. Ты такая чистая и добрая, я это прямо чувствую... В тебе нет ничего лживого...
- Убери от меня руки. Даже думать не смей, слуга ублюдка!
Барти искренне возмутился, его глаза загорелись, он почти выкрикнул:
- Не смей так говорить о нем! Если бы ты могла его послушать! Он несет истину, а вы, остальные, живете за счет многоступенчатых лживых теорий.
- Его «правда» - дутая. Он ничего не сможет дать миру, он разрушитель. Как ты мог пойти за ним, Барти?! - Лили вложила в эти слова всю боль и возмущение.
- Да ты просто не понимаешь. И очень жаль, что не поймешь никогда. А вот другие — поймут. Я очень хорошо знаю, что такое ложь, я жил в ней сызмальства. И моя мама. Ничего, скоро все закончится. Лорд вернется, жаль, что ты этого не увидишь. А я бы хотел взять тебя с собой...
При этих словах он снова провел пальцем по белому лицу Лили. Потом его рука скользнула вдоль шеи и спустилась ниже, очертив два круга и пройдя по солнечному сплетению. Лили снова дернулась прочь и снова тщетно. Это было ужасно, её чуть не стошнило, а тело охватила дрожь. Никто и никогда не смел дотронуться до неё так, даже Джеймс. У неё хватило сил процедить:
-Ты не посмеешь.
Рука Барти замерла на её животе:
- Да, не посмею, - грустно прошептал он после паузы. - Ведь если это произойдет, ты сразу сломаешься. Как веточка коралла, вытащенная на сушу. Хочется сорвать, а ведь знаешь, что сорванная ни на что не будет годиться.
Он отпустил Лили и встал.
- Не жди глупых признаний, что я был влюблен в тебя в школе, - резко бросил Крауч. - Просто я как тебя увидел, так сразу вспомнил школу, уроки, отросшие нечаянно заячьи уши, Рождество. Добрый мир.
- Остановись, Барти, или станешь таким же психопатом, как Беллатрикс.
- А кто измерил критерии нормальности? - с этими словами он снова встал на колени рядом с девушкой и коснулся губами её щеки. Лили плюнула ему в лицо. Крауч из всех сил сдавил ей рукой горло, но тут же отшвырнул от себя, больно ударив головой о доски, вскочил и ушел в соседнюю комнату, пинком распахнув дверь. Подвинув в центр комнаты стул, он уселся на него, положив ноги на подоконник и отвернувшись.
Лили испытывала в своей жизни многое: боль, страх, гнев, её пытались убить, но она никогда еще не чувствовала себя столь униженной. Девушка едва сдерживала рыдания. Борясь со слезами и отчаяньем, она попыталась, было, проверить, перестала ли кожа ремней глушить магию. Это было сложно сделать, так как Крауч часто оборачивался в её сторону. Сосредоточившись для аппарирования, Лили почувствовала сопротивление и не решилась продолжить. Если кожа дракона ещё сохраняла свои свойства, то аппарация была чревата расщеплением, причем девушка могла лишиться и верхнего слоя кожи, и кистей со ступнями.
Но когда Барти вскочил со стула и бросился отпирать дверь, она поняла, что медлила зря. Но было поздно, юный Пожиратель по дороге метнул в неё «контрольный» Петрификус. На этот раз Лили все слышала, но часть сторожки все равно не видела.
- Все в порядке, Белла?
- Как сказать! - голос женщины был просто пропитан яростью. - Когда мы уже уходили из хранилища, эти уродцы вздумали задерживать нас техническими расспросами. Это все из-за тебя, Рабастан. Убийство привлечет внимание! - передразнила она. - Зато труп будет помалкивать.
- Сама держи себя в руках! Рудольф, ты запер особняк?
- Да, теперь все готово.
- Долго же мы, - снова заговорила Белла. - Барти! Где эта?
- Когда Беллатрикс ворвалась в каморку, то Лили просто обдало исходящей от неё энергией. Глаза были похожи на угли, веки сильно набрякли, голос ведьмы дрожал:
- Так это все из-за тебя и твоего брюха? Знаешь, что надо с тобой сделать?
- Остановись, - её муж появился за её спиной и удержал руку с палочкой. - Пока рано.
Белла вырвала руку:
- Без тебя знаю. Просто, как они посмели... Но ничего, Лорда нельзя уничтожить отпрыском грязнокровки...
Четверо Пожирателей Смерти окружили привязанную к полу Лили, рассматривая её с гневом и любопытством, в разных пропорциях. Беллатрикс с полубезумным выражением лица, подчеркнуто сосредоточенный Рудольфус, его младший брат, такой же медноволосый, но более эмоциональный. Барти остановился чуть поодаль и старался выражением лица быть похожим на Рудольфуса. Четверо хищников, привычно терзающих ещё живую антилопу.
- Я вам ничего не скажу, - процедила Лили, стараясь смотреть в сторону. Через открытую дверь взгляд её случайно упал на маленькое окно, в которое было видно какое-то дерево с серебристой корой...
- Я много раз это слышал. Не оригинально, - протянул старший Лестрейндж. - Думаю, стоит...
Но он не успел договорить, потому что палочка Беллатрикс метнулась вперед:
- Получай, дрянь! Круцио!
Лили не слышала собственного крика и не чувствовала ничего, кроме боли. Это была не боль сама по себе, а квинтэссенция представлений о ней. Когда-то девушка читала книгу об Инквизиции, и сейчас ей казалось, что кости хрустят в тисках, горло раздирают пополам, а в рот заливают свинец. Обожженный мозг был не в состоянии поверить, что ничего этого нет, есть только палочка и слово.
Тело пленницы уже выгибалось невозможной дугой, когда пытка остановилась. Лили рухнула на пол, пытаясь отдышаться и явно не различая ничего вокруг.
- О, она не долго держалась. Вспоминаю её в боях, она выглядела настолько героически, - хмыкнул кто-то. - Будешь говорить? Где Темный Лорд, что вы с ним сделали? Думаю, ты и сама знаешь.
Эванс резко помотала головой, по её лицу стекали крупные капли пота. Тут заговорил Крауч:
- Я думаю, что она потеряет рассудок раньше, чем согласиться что-то рассказать. А зачем нам бред сумасшедшей?
- Думаешь? - Рудольфус, не обращая внимания на возмущенную Беллу, склонился над Лили, постепенно приходящей в себя. Это этому темному магу не хватает только очков на умном лице с твердыми чертами, а так он смотрелся бы злым гением почище Вольдеморта. Медно-рыжие волосы и «сверлящий» взгляд голубых глаз дополняли этот облик.
- Тогда — легилименция? - спросил Рабастан, машинально закатывая рукав и подходя ближе.
Только собравшаяся было с силами Лили снова застыла, борясь с паникой, когда четыре палочки уткнулись в её лоб и темя. Все четверо, как оказалось, владели чтением мыслей, памяти, а она не знала, как противостоять. В Ордене были владеющие ментальной магией, но Эванс никогда не считала важным её освоить. Ментальный бой, в отличие от взмахов палочкой плечом к плечу с друзьями, казался чем-то далеким и странным. Реальность, как всегда, превзошла все фантазии. Девушка пыталась не думать о ночи нападения Вольдеморта, о Пожирателе Снейпе, двойном агенте, о разговорах с Дамблдором, но четыре сверла упрямо вгрызались все глубже. В её сознании будто сделали пробоину, от чего Лили закричала, и вся драгоценная, опаснейшая информация полилась наружу... Вот вскрикнула от шока и радости Беллатрикс, вот отшатнулся, едва не разорвав связь, Рабастан, увидев разговоры Лили со Снейпом...
Когда все закончилось, Лили чувствовала себя ещё ужаснее, чем после Круциатуса. Она беспомощно обмякла на полу и не могла уже сдерживать слезы.
«Я им передала ключевые сведения, лучше всякого шпиона, лучше Петтигрю. И вряд ли кто-то поспеет на помощь».
Тем временем вокруг разгорелась жарчайшая дискуссия по поводу дальнейших действий. Полутемная комнатка вся будто наполнилась тяжелой энергией.
- Итак, Лорд действительно жив, - сказала Белла, её глаза сияли темным огнем. - Чего мы ждем?
- А ты уверена, что с этой вещью мы сможем помочь ему?
- Вполне. Так я поняла из его объяснений. Или ты, Баст, предлагаешь что-то другое? Может, ты поползешь прыгать на задних лапках перед его, - кивок в сторону Барти, - папочкой? Как этот крыс Малфой?
Услышав последние две фразы, Крауч-младший выругался.
- Если мы сейчас же приступим, то легко разыщем Темного Лорда. А тогда и с грязными предателями можно будет поквитаться, - голос женщины дошел до шипящего шепота. - Тем более что все готово.
Как поняла Лили из всего разговора, они собирались бежать из страны следом за Вольдемортом, чтобы найти его и вернуть к жизни с помощью какой-то вещи, которая крайне осторожно упоминалась в споре. Но что это такое, похоже, не знали толком и сами Лестрейнджи. Эванс завозилась было на ремнях, но четверка стояла слишком близко к ней, не позволяя аппарировать, кроме того, девушка сразу же получила пинок носком сапога под ребра.
- Решено, а что делать с ней? - поинтересовался Рудольфус.
- Прикончить и все, - бросил Барти, отворачиваясь.
- О нет, - Белла, забывшая на время о пленнице, повернулась к ней, - Милорд ведь жив, не так ли, но он искалечен, ужасно искалечен! Значит, надо поступить честно!
При этих словах на её щеках появился странный румянец, а Рабастан брезгливо отвернулся. Он знал, что это означает:
- У нас нет времени.
- А это недолго, совсем, - продолжила Пожирательница. - Почти хирургическая операция. Один раз полоснуть по её огненной головке — и она станет такой же беспомощной, как и Повелитель после их грязной выходки, но такой же живой. Снейп, ублюдок, пусть её на горшок сажает, раз уж они так чудно сворковались.
Лили поняла, что конец близок. Она прекрасно знала о явных садистских наклонностях некоторых Пожирателей. Беллатрикс любовно провела рукой по палочке, мужчины отошли в сторону. Барти встал у окна в соседней комнате...
Эванс закрыла глаза и подумала о сыне, ждавшем её в доме тётки. Её отправят в больницу, в отделение для беспомощных и неизлечимых, а он останется там навсегда, слушая попреки в адрес его никчемной матери. А что Северус? А потом вдруг в сознании всплыл образ дерева с серебрящейся в лунном свете корой...
- Авроры! Здесь авроры! - истошно закричал Барти, отшатываясь от окна.
… Дерево с серебристой корой...
