Глава 9Глава 9. Рождественские сюрпризы
Крокодильчики мои,
Цветики речные!
Что глядите на меня
Прямо как родные?
Льюис Кэррол. Алиса в Стране Чудес (перевод Б. Заходера)
- Поосторожнее, вы уже не в лесу!
Аль Хаджри опустил ствол двухметровой ёлки на мраморный пол и высунул голову из-за мохнатых ветвей. Окрик Снайда предотвратил столкновение его груза с Дру Мэллори, стоявшим посреди вестибюля главного здания, задрав нос и сложив на груди руки, в то время как скиннеровский декан с трудом удерживал в объятиях отчаянно вырывавшегося и очень красного Дадли. Измятая и пыльная одежда обоих мальчишек явственно указывала на то, что они уже успели, сцепившись, покататься по полу, причём Дурсли не скрывал своего намерения снова броситься на врага.
- Ну, и что вы стоите?
Аль Хаджри поспешно прислонил ёлку к перилам и принял Дадли из рук Снайда.
- Псих какой-то, - Мэллори засучил рукав, предъявляя худое предплечье. - Смотрите, он меня укусил. Дурсли, ты бешеный?
Дадли рванулся. Елка, зловеще скрипнув, сползла по перилам и с треском рухнула к подножию лестницы.
- Что случилось?
- Он про моего отца... - из глаз Дадли брызнули слёзы, он судорожно глотнул воздух и закашлялся. Аль Хаджри понял, что ожидать от него дальнейших объяснений было бесполезно.
“Неужели начал, наконец, ценить родителей? - подумал Аль Хаджри удивлённо. - Надо будет это записать”. Вслух он спросил:
- Дру, из-за чего он так?
Мэллори поколебался, вопросительно покосившись на Снайда, и решил-таки удостоить Аль Хаджри ответом:
- А я почём знаю? Как с цепи сорвался. “Знаю ли я,
кто его родители?” - передразнил он. - Жирный неудачник из Сюррея и его тупая лошадь. Набрали в школу отбросов общества…
“Может, это такой вид копролалии - непреодолимое желание обо всех говорить гадости?” - мысленно предположил Аль Хаджри, задумчиво разглядывая острые черты Мэллори, искажённые искренней злостью. Дру невольно съёжился.
- Какая Вам разница, из-за чего? - рассердился Снайд. - Отведите Дурсли к медсестре, у него истерика. Там и занимайтесь психоанализом, если вам так неймётся.
Всю дорогу до медицинского кабинета Дадли бился в руках у Аль Хаджри и орал что-то невразумительное о том, что скоро весь мир узнает, какими великими людьми были его настоящие родители. Утихомитрить его сумели только санитары с успокоительным, вызванные из клиники Скворрела.
В директорской приёмной сладковато пахло хвоей, по углам висели неуклюжие носки из красного фетра, а на мониторе Ньют расположился тряпичный ангел в золотом венке.
В ожидании куратора, Аль Хаджри делился своими наблюдениями с секретаршей:
- Взрослым грубит, детей провоцирует, а ему всё сходит с рук. Тебе не кажется, что в этой школе иногда не всё по справедливости?
- Иногда, Ру, мне кажется, что ты вчера родился, - рассмеялась Ньют. - Ну-ка, смотри вот на эту стену, и скажи мне, что ты тут видишь?
- Ну, фотографии. Членов попечительского совета.
- А подписи под ними ты читал?
- Боунс, Паркинсон, Поттер, Уайт, Мэллори... Мэллори?
- Председатель, - подтвердила Ньют, - и родной папочка нашего героя. Добро пожаловать в британскую систему образования, и оставь свои иллюзии за порогом!
У двери со стороны коридора послышалась возня, потом в неё приглушённо постучали. Аль Хаджри повернул ручку и впустил Дабл-Ди, руки которого были заняты мелкоячеистой проволочной клеткой. Внутри находилась очень большая ящерица.
- Благодарные ученики, - пояснил директор, водружая клетку на стол секретарши. - А я не могу даже вспомнить, когда эта девочка у нас училась.
Почувствовав под собой твёрдую почву, ящерица поднялась на лапы и принялась пробовать на вкус прутья клетки. Аль Хаджри мог поклясться, что видел раздвоенный, как у змеи, язык.
- Давайте я поищу в архиве, - предложила Ньют, радуясь поводу переместиться подальше от уродливой твари. Оказалось, что архивные папки хранились в нише противоположной стены, отделённой от комнаты дверцами-гармошками. Раньше Аль Хаджри и не знал о существовании архива, потому что нишу скрывал гобелен с изображением какого-то экзотического красного павлина. - Как её зовут? В смысле, девочку, а не эту зверюгу.
- Вот, - Дабл-Ди протянул ей сопровождавшую подарок записку. - “Школе Хоук Ярд и лично дорогому директору в благодарность ЗА ВСЁ! Дора ван Яскоом”.
Ньют нырнула за гобелен.
- А я вот как раз в кои-то веки в отпуск собрался, - по смущённому взгляду директора было понятно, куда он клонил. Аль Хаджри неуверенно огляделся, словно надеясь обнаружить кого-нибудь ещё, кто оставался бы в школе на каникулы, но это не помогло.
- Так пусть у меня поживёт, - предложил он, зная, что возражений не последует.
Когда Аль Хаджри закончил свой еженедельный отчёт, последний в 1989 году, Ньют всё ещё рылась в бумагах.
- Ничего не нашла, - сообщила она.
- Да она, наверное, с тех пор замуж вышла и сменила фамилию, - предположил Дабл-Ди. – Бросьте Вы эту Дору, поезжайте домой. С наступающим!
На неделю между Рождеством и Новым годом Ястребиный Двор опустел. Даже лошадей из конюшни куда-то увезли. Аль Хаджри как следует выспался, написал обстоятельные письма дяде и матери и нафотографировал три плёнки зимней сказки при всевозможном освещении. Единственной его заботой была директорская ящерица. В доме теперь приходилось постоянно топить камин, потому что иначе животное, нахохлившись, забивалось в угол, так что было непонятно, собирается оно впасть в спячку или просто сдохнуть. Вдобавок, за неделю ящерица сожрала все носки, которые он имел привычку бросать на пол. От любой другой еды она отказывалась, пока Аль Хаджри не догадался принести из живого уголка несколько мороженых мышей, предназначавшихся питону. Мыши, твёрдые, как камень, были растерзаны за считаные секунды. После этого неприятного опыта он бросал ящерице мышь, а сам выскакивал наружу и стоял, привалившись спиной к двери, пока в доме не становилось тихо, но это помогало мало - картина расправы над первой порцией мышей так и не шла у него из головы.
Началу второго полугодия в школе предшествовалo собрание у Дабл-Ди, перераставшее в традиционную вечеринку. Закончив официальную часть, учителя и администраторы с бокалами в руках чинными группками расположились в разных углах директорского кабинета и начали обмен впечатлениями от прошедших каникул.
- Хорошо ли вы отдохнули, профессор? - вежливо интересовалась Хатч у Скворрела. - Вид у вас какой-то утомлённый.
- П-прекрасно, п-просто н-н-немного не выспался. Т-только вчера п-прилетел из-за п-п-пруда*.
- Я смотрю, вы полюбили Америку после нашей поездки на конференцию…
- Д-да, мне п-понравился Лас-Вегас.
- А в клинике всё спокойно было без вас?
- А что к-клиника? Т-там отличные специалисты. А я п-простой администратор, - отвечал Скворрел, скромно потупившись.
В другом углу Хелен демонстрировала Ньют и Гретхен золотую цепочку, на которой переливалась бриллиантами маленькая снежинка. С точки зрения Аль Хаджри, цепочка была слишком тонкой, а снежинка располагалась на таком месте, где привлекала неподобающие взгляды, но обе девушки объявили вкус нового поклонника Хелен безупречным, и уверяли, что подарок свидетельствовал о больших чувствах.
- А толку-то? - вздохнула счастливица. - Каникулы кончились, никакой личной жизни - в общежитии то драку устроят, то рыдает кто-нибудь, а теперь из-за этого безголового Ника и на два часа не отлучишься.
- Из-за Ника? - не понял Аль Хаджри.
- Да у него в последнюю неделю перед отъездом Дурсли сбежал. Лунатизм у него внезапно обнаружился. Здоров же ты дрыхнуть! Он полночи в парке вокруг твоего дома шатался, а ты и не знал…
- Это может быть, - пробормотал Аль Хаджри. - Его накануне снотворным напоили, это иногда провоцирует приступ.
- Какой ты умный, Рубез, всё книжки читаешь! - усмехнулась Хелен. - Принеси-ка мне пива.
Когда он вернулся, девушки снова обсуждали её кавалера:
- ... можно сказать, давний знакомый, но мы полгода не пересекались. А иногда ведь после этого видишь друг друга в новом свете. Бывает же так?
- Не знаю, - сказала Ньют, рассеянно глядя, как Снайд, положив большой круглый бокал на бок, аккуратно наливает туда коньяк для Флетчера. Вид у профессора был сосредоточенный, если не сказать вдохновенный. – Наверное, бывает. Хотя со мной не бывало.
Постепенно разговоры становились шумнее, а позы сотрудников - развязнее. Аль Хаджри потерянно стоял посреди кабинета с пластиковым стаканчиком минеральной воды. Флетчер размахивал бокалом так, что янтарная жидкость металась по стенкам, грозя выплеснуться на колени сидевшей рядом разрумянившейся Макгиллиган. Гретхен тащила Снайда танцевать. Профессор Хатч, под аплодисменты воспитателей, на ковре усаживалась в позу лотоса. “Ещё немного, и им действительно начнёт казаться, что портреты шевелятся”, - подумал Аль Хаджри. Не уходил он только потому, что ещё не успел толком пообщаться с Ньют, но подруги никак не оставляли её одну. На минуту он отвлёкся, и вдруг обнаружил, что Ньют уже стояла с пальто в руках, а Скворрел, заикаясь больше обычного, предлагал её подвезти.
- Спасибо, но меня уже такси ждёт.
- Наверное, не хочет садиться в его убогое корыто, - театральным шёпотом сказала Хелен. Роскошное авто “простого администратора” было предметом подшучиваний (и тайной зависти) всей школы.
Аль Хаджри двинулся к дверям, но коллеги, перед тем не обращавшие на него внимания, как назло вдруг накинулись со своими случайными замечаниями и вопросами. Когда он наконец выбрался наружу, Ньют уже и след простыл. Снег накануне растаял, и неожиданно тёплый ветер баламутил темноту, свивая и развеивая сырые тени. Возвращаться не хотелось. “Кажется, это называется ‘уйти по-английски’”, - подумал он, нашаривая застёжку куртки.
Впереди замерцал красноватый огонёк. Одна из теней отделилась от своих собратьев, толпившихся у ограды, и двигалась в его сторону, постепенно конденсируясь в профессора Снайда с сигаретой. Едва не задев Аль Хаджри плечом, Снайд поднялся на несколько ступенек, остановился и мрачно посмотрел на него сверху вниз.
- Уже заскучали? - поинтересовался он, отшвыривая окурок в темноту.
“Тебе-то какое дело?” - подумал Аль Хаджри. На английский это перевелось как: “Что-то устал. До завтра, профессор”.
Обмен любезностями со Снайдом не являлся провозвестником приятных сновидений. В постели было жарко и липко. Директорская ящерица, выпущенная утром из клетки, по своему обыкновению, зловеще шуршала на какой-то из полок под самым потолком. Загонять её обратно Аль Хаджри поленился, и напрасно: несколько раз, едва начав проваливаться в сон, он вздрагивал от ощущения, что за ним наблюдают, а потом рептилия набралась наглости и слезла к нему на одеяло. Затолкав её в клетку, Аль Хаджри дал себе слово завтра первым делом попросить Дабл-Ди заказать террариум и переселить подарок любящей ученицы в живой уголок. Не то, чтобы он боялся ящерицы, пусть даже и в два фута длиной, но жить с тварью, которая, как только он переставал шевелиться, начинала видеть в нём гигантскую бородатую мышь, это было уж слишком.
---
* Прудом англичане ласково называют Атлантический океан.
