Новый друг со всеми вытекающими(8) Гриффиндор
Мир расплывается, когда Джинни Уизли открывает глаза. Он растворяется в белом, режущем глаза цвете, отдаваясь тупой болью в висках. Во рту чувствуется резкий привкус лекарств, руки и ноги как будто налились свинцом. Джинни моргает, пытаясь сфокусировать взгляд на потолке. Медленно, секунда за секундой, он начинает приобретать все более четкие очертания, и тогда Джинни понимает, что это он белого цвета, а отнюдь не целый мир, несколько минут назад казавшийся ей всем вокруг. Теперь она может видеть подсвечник в противоположной стене и пляшущий огонек. Джинни сглатывает, чувствуя, что горло пересохло.
- Пить... - хриплый голос разрезал спокойную тишину больничного крыла.
Рядом с ней что-то зашевелилось. Джинни с большим трудом повернула голову направо и увидела сидящего на стуле рядом с койкой Ремуса Люпина. Кажется, он дремал до этого. Это было видно по его сонному взгляду. Люпин провел ладонью по лицу, прогоняя остатки сна, и, наконец, взглянул на Джинни.
- Сейчас, - он вскочил с места и засуетился у тумбочки. Послышалось звяканье кувшина о стакан, как будто у Люпина дрожали руки, затем звук льющейся воды.
- Ты можешь сесть? - встревоженно спросил он.
Джинни попробовала приподняться на локтях, но тут же потерпела сокрушительное поражение. Резкая боль волной накрыла ее руки и живот, заставив откинуться обратно на подушку. Джинни медленно выдохнула, ожидая, пока болевые ощущения пройдут.
- Ясно, - коротко сказал Люпин. Очень осторожно одной рукой он приподнял голову девушки, а другой приподнес к ее губам стакан с водой. Джинни сделала несколько глотков спасительной жидкости. Неприятный привкус лекарств и сухота в горле наконец-то прошли.
- Спасибо, - просипела Джинни и слабо улыбнулась.
Люпин поставил стакан на тумбочку и с беспокойством взглянул на гриффиндорку.
- Как ты себя чувствуешь?
- Не так, чтобы очень хорошо, - отозвалась Джинни. - Сколько сейчас времени?
Люпин взглянул на свои старые потрепанные наручные часы.
- Полночь.
- Проклятье... - прошептала девушка. - И давно вы тут сидите?
Люпин смущенно улыбнулся.
- Пару часов.
- Вам больше заняться нечем?
На лице профессора появилось удивленное выражение.
- Я сменил Гарри. Он не отходил от тебя ни на шаг весь день, даже пропустил занятия. Снейп недоволен, вот я и решил не подставлять Гарри под удар и отправил его отдохнуть.
- Изумительно, - простонала Джинни. - Из-за нескольких моих царапин и синяков у него появятся проблемы с действующим директором Хогвартса.
Люпин чуть не задохнулся от изумления.
- Прости, тебя доставили в больничное крыло в бессознательном состоянии с множеством страшных ран и сильнейшим шоком. И ты больше суток лежала без сознания. И ты называешь все это «царапинами и синяками»?
- Больше суток? - не поверила своим ушам Джинни. - И вы... откуда вы все это знаете? Вы были там? Знаете, что произошло?
Казалось, Люпин даже стал как будто меньше — так он съежился под пристальным взглядом шестнадцатилетней девчонки. Его плечи поникли, он опустил глаза и ответил, обращаясь к своим ботинкам:
- Знаю. Я все знаю.
- Откуда...? - Джинни не успела закончить вопрос, Люпин ее перебил:
- «Приори Инкантатем», Веритасерум и легилименция.
- Что с Кэрроу? - голос Джинни дрогнул, когда она произнесла ненавистную фамилию.
Люпин поднял голову, и гриффиндорка впервые за все время увидела полыхнувшую в его глазах ярость.
- Ничего. Его оставили в должности, ему ничего не сказали. Он покусился на жизнь ребенка, а они... Ему просто ничего не сделали.
- Тоже мне, новость, - фыркнула Джинни. - Профессор, если вы не забыли, мы на войне, а в Хогвартсе полно Пожирателей смерти. Я не удивляюсь. Кстати, к кому вы применяли Веритасерум и тому подобные способы вытянуть нужную информацию?
- Большей частью к Кэрроу, - объяснил Люпин, и, заметив непонимающий взгляд Джинни, прибавил: - пока было время до того, как Снейп узнает о проишествии. Потом немного покопался в воспоминаниях учеников, тех, кто был с тобой на уроке.
- Проводите свое расследование? - Джинни снова улыбнулась, на этот раз более весело, как это было вообще возможно в ее состоянии. - Зачем же так себя утруждать. Могли бы спросить меня, я все отлично помню.
Люпин покачал головой, несколько секунд помолчал, и затем произнес:
- Я бы не смог спросить это у тебя.
«Наверное, я трус, - с болью подумал Люпин. - Наверное, я слишком эгоистичен, чтобы спросить ее напрямую. Наверное, я слабак, раз не могу пережить заново тот день...»
«Вбегая в больничное крыло, Ремус так резко распахнул двери, что они с громким стуком отлетели к стенке. Но люди, находящиеся здесь в это время, даже не обратили на него внимания. Мужчина остановился прямо на пороге, не смея сделать хотя бы шаг вперед. Сердце его стучало после быстрого бега и дикого страха за жизнь Джинни Уизли. Ремус изо всех сил боролся с желанием заткнуть уши и зажмурить глаза, потому что картина, представшая его взору, ужасала по-настоящему.
Джинни пронзительно кричала. Громким, отчаянным криком, полным боли и страдания. Она металась на кровати, извивалась, размахивала кулаками, так, что Помоне Спраут и Минерве МакГонагалл пришлось крепко держать ее за руки, пока мадам Помфри пыталась влить ей в рот какое-то зелье. Глаза Джинни были широко распахнуты, и в них читался такой ужас, что сам Ремус как будто оказался в этот момент на ее месте. Гриффиндорка была вся в крови: ее лицо, руки, тело... Кровь пропитала ее одежду, пятнами растеклась по постельному белью.
- Нет!!! Не надо!!! НЕТ!!! - кричала Джинни. Голос у нее был хриплый, будто бы она была простужена, однако девушка кричала из последних сил.
- Успокойся, милая, все будет хорошо... - голос МакГонагалл был неуверенным. Дрожащей рукой она погладила Джинни по голове. - Пожалуйста...
- Нет!!! - надрывалась Джинни, и мадам Помфри оставила попытки влить ей в рот зелье, отправившись в подсобное помещение. - Мне больно!!! Хватит... умоляю... прекратите это!!!
- Сейчас все пройдет, - в глазах профессора Спраут стояли слезы. - Дай нам помочь тебе...
- Я больше не могу!!! - на последнем издыхании прокричала Джинни. - Не могу!!! Оставьте меня... прекратите... боль... Лучше... лучше убейте меня!!!
- У нее шок, - очень тихо сказала мадам Помфри, неожиданно вернувшаяся из подсобного помещения с волшебной палочкой в руках. - Я знаю, что делать.
Она была полна мрачной решимости. Прошептав что-то, она махнула палочкой в сторону Джинни. И в тот же момент тело девушки обмякло, глаза закрылись, а руки безвольно расслабились. МакГонагалл обернулась к мадам Помфри:
- Что это было?
- Магическая кома.
Только в этот момент Ремус понял, что до крови прокусил себе костяшки пальцев — из-за того, что засунул кулак в рот, чтобы не закричать самому в унисон с бьющейся в агонии Джинни.»
- Наверное, это выглядело ужасно, - зачем-то сказала Джинни, не в силах и дальше выносить ужас и боль во взгляде Люпина. Ей нужно было чем-то заполнить эту давящую тишину.
Профессор вынырнул из омута своих мрачных мыслей и сердито взглянул на девушку.
- Перестань язвить. Мы тут чуть ума не решились, а ты только улыбаешься.
- Лучше бы о Тонкс позаботились, - пробурчала Джинни.
Люпин замер.
- Прошу прощения?
- Тонкс, - гриффиндорка внимательно взглянула ему в глаза. - Она ждет ребенка. Я не забыла это. А вы в Хогвартсе беспокоитесь за здоровье одной из своих студенток.
Новая тема Люпину была явно неприятна. На лице у обычно спокойного профессора появилось раздражение. Он резко поднялся на ноги.
- Рад, что вы пришли в сознание, мисс Уизли. Пойду сообщу эту новость Гарри, он наверняка не спит.
Джинни едва сдержала усмешку. Сейчас Ремус Люпин не был похож на самого себя. Скорее, на пятнадцатилетнего мальчишку, обидевшегося на своего друга из-за какой-нибудь шутки. Выглядело это удивительно мило; в этот момент Джинни показалось, что рядом с ней не преподаватель Защиты от Темных Искусств, а приятель-однокурсник. «Наверное, таким он был в годы своей учебы в Хогвартсе, - промелькнула мысль. - Когда дружил с Джеймсом и Сириусом. Обычный искренний мальчишка».
- Что сейчас начнется... - закатила глаза Джинни.
- Вижу, недавнее происшествие нисколько не повлияло на вашу способность острить, а значит с толпой гриффиндорцев около вашей койки вы сможете справиться, - все еще сердито сказал Люпин. - С вашего позволения.
Он развернулся и зашагал прочь, к выходу из больничного крыла.
- Все равно сейчас полночь, и если ребята выйдут из своей гостиной, им попадет! - крикнула, насколько это было возможно, гриффиндорка. - Ха-ха! Вот весь ваш план и провалился.
Не оборачиваясь, Люпин лишь махнул рукой. Незачем было Джинни Уизли видеть веселую улыбку на его лице.
***
А на следующее утро было черт знает что. Счастливая весть о том, что Джинни Уизли пришла в себя разнеслась по Хогвартсу в мгновение ока. Весь день — а к несчастью девушки это была суббота, - обеспокоенные одноклассники ни на шаг от нее не отходили, заваливая ее сладостями и открытками с пожеланиями скорейшего выздоровления. Само собой, это не слишком обременяло гриффиндорку, но все же на нервы действовало. Неужели эта толпа приятелей и друзей не понимает, что сейчас она побыла бы наедине лишь с несколькими родными людьми?
Гарри с друзьями на всех парах прилетел в больничное крыло лишь во второй половине дня. Тревога вперемешку с нежностью в изумрудных глазах ее самого любимого юноши действовала на Джинни получше всяких лекарств. Рон же бестолково суетился вокруг, то и дело восклицая: «Как же тебе чертовски повезло с одноклассниками!» и «Тебе ничего не нужно? Воды? Перекусить? Книги?...» И одна Гермиона просто облегченно улыбалась, сжимая ледяную руку Джинни.
Еще один человек заглянул к ней вечером, когда в больничном крыле уже было пусто, а Джинни отдыхала от назойливого внимания друзей.
- Можно присесть?
Джинни подняла взгляд от книги, которую пыталась читать последние несколько минут, на человека, выглядывающего из-за ширмы. Невилл Лонгботтом. Девушка широко улыбнулась и кивнула.
Почему-то с первого года ее учебы Невилл был для нее ближе и роднее всех, даже роднее Гарри. Неуклюжий и неуверенный в себе мальчик на год старше самой Джинни отчего-то вызывал желание защищать и оберегать. Девушка искренне ему симпатизировала, поначалу ей даже казалось, что она может в него влюбиться... опять же, если бы не знаменитый Гарри Поттер, из-за которого она элементарно не могла даже смотреть на других мальчишек. Все изменилось когда Джинни училась на третьем курсе. Невилл пригласил ее на Святочный бал в качестве своей спутницы. Преисполненная радостью, гриффиндорка и не подумала о том, что он сделал это из-за отказа Гермионы. Ей не на что было жаловаться. И в тот вечер полный и вечно смущенный мальчик внезапно превратился в высокого уверенного юношу. Такая метаморфоза не могла пройти бесследно. Желание оберегать и защищать пропало, потому что теперь она сама чувствовала себя защищенной рядом с ним. Верный друг, надежный защитник. Ее Невилл.
- А я все ждал, пока толпа уйдет, - поведал юноша, присаживаясь на стул рядом с кроватью. - Оказывается, половина Хогвартса числится в твоих поклонниках.
- И не говори, - Джинни театрально закатила глаза. - Никакой личной жизни.
Оба хихикнули.
- Ну так как оно? - спросил Невилл. - Как себя чувствуешь?
Вот что она больше всего любила в своем друге. Он никогда не суетился, никогда горестно не вздыхал, случись с ней что-нибудь. Всегда был его ровный и спокойный голос, преисполненный уверенности в завтрашнем дне.
- Нормально, - Джинни махнула рукой. - Бывало и похуже. Как там Кэрроу поживают?
Девушка постаралась вложить в голос как можно больше яда и сарказма, но дрожь выдала ее с потрохами.
Невилл метнул на нее быстрый взгляд.
- Не говори при мне о них. Ублюдочные твари. Сволочи. Если б я мог, лично свернул бы им шеи...
Это было так непохоже на обычного Невилла, что Джинни невольно испугалась.
- Прекрати, - прошептала она. - Не говори так. Не опускайся до их уровня. Они могут убивать и желать смерти — но не ты...
Невилл тяжко вздохнул и сжал кулаки.
- Я знаю. Я все понимаю. Но ты не видела всего этого... Не видела себя, когда тебя доставили сюда... Пока ты была в коме... - Невилл вдруг замолк, будто ему стало трудно говорить. Сглотнув, он охрипшим голосом продолжил: - Кэрроу напал на беззащитную девушку. И ему ничего за это не сделали.
Джинни припомнила, что ночью Люпин сказал то же самое. И сейчас ей было так странно смотреть на своего лучшего друга, с такой злостью вспоминающего их общих врагов. В лазарете повисло гнетущее молчание.
- Невилл... - тихо сказала Джинни спустя минуту, протянув руку и накрыв своей ладонью его сжатый кулак. - Перестань. Не думай о Кэрроу. Все хорошо. Я же жива, скоро буду абсолютно здорова. Не переживай, слышишь? Ради меня.
Невилл поднял на нее тяжелый взгляд. Взгляд загнанного в угол человека, уставшего бороться, взгляд, полный отчаяния и страха.
- Только ради тебя, Джинни.
Девушка ободряюще улыбнулась.
- А знаешь, - повеселевшим голосом произнесла она, - у меня есть идея.
Идея и вправду была. Вернее, целых две. И обе они появились в ее голове прошлой ночью, в тот момент, когда Люпин покинул больничное крыло. Две идеи, которые казались самыми здравыми в это безумное время паранойи и ужаса.
Одну из них она озвучила вслух:
- Когда я выпишусь из лазарета, мы уйдем в Выручай-комнату.
Невилл даже не удивился. Казалось, он только и ждал этих слов.
- Я знал, что ты это скажешь. Я и сам над этим много думал. В школе больше нет смысла оставаться — особенно когда всем правят Снейп и Кэрроу...
- Так значит, ты со мной? - девушка слегка сжала его руку и снова улыбнулась.
- Ну разумеется, - отозвался Невилл, - но другие...
- Они могут пойти с нами, - мигом произнесла Джинни.
- А ты не думаешь, что если в Выручай-комнату в один момент уйдут все, кто этого хочет, это будет выглядеть слишком подозрительно?
Джинни замолчала, раздумывая над его словами. В этом был резон. Но с другой стороны — неужели Гарри, Рон, Гермиона или кто-нибудь еще должен провести еще некоторое время под бдительным взором Кэрроу? Такого Джинни не пожелала бы и врагу — не то, что друзьям...
- Что ты предлагаешь? - наконец спросила она.
Невилл пожал плечами.
- Поспрашивать ребят, поинтересоваться их мнением. Естественно, все это надо делать тихо — в противном случае нас просто убьют. Собраться всем вместе и решить, кто первым отправится в Выручай-комнату.
- Да, хорошая мысль, - одобрила Джинни. - Главное, решать все это без голосования. В них мне всегда не везет.
Она прыснула. Невилл покосился на нее, с неким раздражением во взгляде.
- Ты идешь первая в Выручай-комнату.
- Что? - с лица Джинни пропала улыбка.
- В прямом. Без голосования и каких-либо решений. После больничного крыла ты сразу идешь туда. И речи быть не может, что ты еще какое-то время проведешь непосредственно в школе.
Его голос был тверд. Джинни недовольно передернула плечами. Ну что он, в самом деле? Ей же не пять лет!
- Невилл, все должно быть честно.
- Вопрос закрыт, - непреклонным тоном заявил юноша. - С завтрашнего дня начну спрашивать ребят. Если что решим, я дам тебе знать.
Он поднялся со стула, собираясь уходить. Вдруг повисло неловкое молчание. Кажется, Невилл и сам осознал, что со своей заботой пергнул палку.
- Э-э-э... выздоравливай, - оно попытался улыбнуться, однако вышла лишь жалкая пародия на улыбку. - Загляну к тебе завтра.
Джинни лишь кивнула. И вдруг Невилл сделал то, что никогда не делал за все шесть лет их дружбы: он нагнулся и поцеловал ее в лоб. Почувствовав прикосновение его холодных губ, Джинни ощутила внезпно нахлынувшее тепло. Когда же Невилл выпрямился, на его лице появилась искренняя улыбка. Открытая, радостная, согревающая сердца. И тогда девушка поняла, что будет делать все, для того, чтобы увидеть эту улыбку еще раз.
***
А через час пришел Ремус Люпин. Сел на стул, на котором ранее сидел Невилл и уставился на нее своим невозможным испытующим взглядом, который, казалось, мог видеть ее насквозь. И наступило молчание. Гриффиндорка думала о том, что неплохо было бы высказать свою вторую идею. Люпин — о том, что эта упрямая девчонка так и напрашивается на неприятности. Поэтому он всегда должен быть рядом. Чтобы поддержать, не дать споткнуться, не дать упасть. Защитить от душевных ран и страданий.
И Джинни спросила:
- Вы научите меня сражаться с Темными Искусствами?
Ремус Люпин хмыкнул:
- И почему я не удивлен...
