Глава 9Глава 9. Цвет и бесцветность науки
Ежегодная январская конференция «Котел с будущим», одно из самых знаменательных событий в мире зельеварения, шла своим чередом. Докладчики чинно выходили на сцену, бубнили что-то, рисовали на огромной доске какие-то формулы, а Гермиона отчаянно боролась то с зевотой, то с желанием вскочить с места и обругать высоконаучным языком всех этих старых, ограниченных пер… персон. По ее отнюдь не скромному мнению, сие мероприятие скорее следовало назвать «Котел с идиотизмом» или «Котел со старческим маразмом» и ни за что не приглашать сюда ученых моложе девяноста. Впрочем, таких в среде зельеваров и без того было мало – никто не хотел связываться с этим междусобойчиком высокомерных, консервативных и недальновидных стариков, разве что самые смелые и одаренные. Гермиона себя особо одаренной не ощущала, но смелости у нее хватало с лихвой, поэтому сидевшему рядом Северусу постоянно приходилось шикать на нее и удерживать, когда она порывалась встать. Как будто бы он сам не видел всю нелепость происходящего! Кучка старперов, давно потерявшая былой блеск и славу, ежегодно собирается в Риме, чтобы убедить других старперов – из Всемирного зельеварческого совета – что еще способна делать перспективные проекты, достойные фондовых денег. Обычно после этой конференции все финансирование доставалось Северусу – у него, по крайней мере, был приятный голос и не дрожали над котлом руки – но с тех пор, как Волдеморт почил с миром, он обзавелся собственными спонсорами и на «Котле» появлялся исключительно в качестве зрителя. Его коллеги этому чрезвычайно радовались, но каждый раз интересовались с притворным участием, почему же профессор Снейп не хочет выступить перед такой замечательной аудиторией. Северус неизменно отвечал, что его текущие проекты недостаточно серьезны и значимы, зельевары важно кивали и шли себе, исполненные гордости и самомнения.
- Северус, это же просто кошмар какой-то! – жалобно зашептала Гермиона, когда очередной докладчик понес какую-то невнятную и косноязычную чушь о влиянии фаз луны на магические свойства четырехлистного клевера и их использовании в зелье против драконьей оспы. – И так понятно, что у четырехлистного клевера нет нужных лекарственных свойств, при какой бы луне мы на него не смотрели!
- Ну и что? – фыркнул Снейп. – Совет услышит словосочетание «драконья оспа» и выделит деньги на этот проект вне зависимости от того, какой бред будет нести докладчик. Главное, что у него есть иллюзия значимости и что деятельность Совета потом можно будет красиво расписать в газетах. Но, если хочешь, можешь потом поразвлекаться и задать докладчику пару-тройку провокационных вопросов. Но не слишком увлекайся, а то испортишь свою и без того шаткую репутацию.
Гермиона насупилась и принялась обдумывать свои вопросы. Северус был прав, выпендриваться не следовало – ее дебют может и был хорош, но имя она себе еще не сделала, так что и ссориться с почтенной публикой не стоило – но промолчать вообще было выше ее сил. Не то чтобы ее собственные проекты были много лучше… все, что ей приходилось представлять вниманию зельеварческой общественности, тоже носило скорее описательный характер, чем исследовательский и не блистало особой оригинальностью. Но она, по крайней мере, не пыталась заполучить деньги, которые могут быть потрачены на изобретение настоящих лекарств и других полезных зелий! О том, что Совет зельеваров вообще-то и не стремится к торжеству справедливости, она старалась не думать – уж очень невеселым в свете этих мыслей выходило ее будущее.
- Какая невыносимая скука, - проронил, между тем, Северус. – В прошлом году здесь, по крайней мере, выступала ты со своей плагиаторской креативностью.
- Это был не плагиат! – тут же вспыхнула Гермиона. – Это было цитирование! Я даже хотела указать тебя в списке использованных источников, но записки на полях школьного учебника как-то не вписываются в правила оформления этого списка!
- Потому и не вписываются, что элементарный этикет не рекомендует совать нос куда не просят. Но я не об этом. Если сие мероприятие не доставляет тебе никакого мазохистского удовольствия, предлагаю уйти во время перерыва.
- Хорошо, - уныло согласилась миссис Снейп. Ее муж умел портить настроение даже лучше их пожилых коллег. Они были женаты уже год, но он до сих пор припоминал ей обстоятельства, при которых они заключили брак. Ну когда он, наконец, простит ее? Она, конечно, отвратительно себя повела, это правда, но от ее «плагиаторской креативности» они оба только выиграли. По крайней мере, Гермионе очень хотелось в это верить.
Время, отведенное для вопросов, не прибавило ведьме радости. Докладчик отвечал ей уклончиво и все норовил уйти в такие дебри теоретического зельеварения, что Гермионе ничего не оставалось, кроме как отступить. Все же многолетний зельеварческий опыт ее оппонента играл свою роль – о некоторых вещах она не могла с ним спорить из-за элементарного отсутствия знаний по вопросу.
- Ты выглядишь печальной и раздавленной, - бесстрастно отметил Северус, когда они вышли, наконец, из конференц-зала. – Но, сделай милость, не проси меня сейчас же объяснить все, что ты не поняла в ответах нашего коллеги, и научить тебя миллиону сложнейших зельеварческих приемов. Я не хочу, чтобы эти выходные превращались в катастрофу.
- Твоя поддержка как всегда неоценима, - саркастически ответила миссис Снейп. Она и в самом деле чувствовала себя раздавленной. Шел только первый день конференции, вернее даже утро первого дня, но ее уже ткнули носом в то, что никакой она не зельевар. Так, выскочка-посредственность, которая больше разглагольствует, чем делает. Сможет ли она когда-нибудь говорить со всеми этими учеными мужами на равных, если даже Северус относится к ней со снисходительным презрением? Может бросить все это, пока не поздно? Унылую и туманную карьеру и неудачный брак, ставший ее результатом… Только вот что у нее тогда останется?
- Куда теперь, обратно в Хогвартс? – вяло поинтересовалась Гермиона, предчувствуя, что ее сейчас снова запрут в лаборатории и потребуют подавать то одно, то другое.
- Какой Хогвартс, - вдруг ужаснулся ее супруг, - я же только что сказал, что не хочу, чтобы эти выходные превращались в катастрофу!
О как, это что-то новенькое! Хогвартский подземельный упырь вдруг решил, что ему надоела его лаборатория!
- Чем тогда займемся? – полюбопытствовала ведьма. Наверное, Трелони была права, когда сетовала на полнейшее отсутствие у мисс Грейнджер предсказательской проницательности – Северус, похоже, пребывал не в таком уж и плохом расположении духа.
- Это же Рим, здесь миллион интересных мест и почти нет туристов в это время года, - фыркнул Снейп. – Не думала же ты, когда ехала сюда, что мы будем два дня безвылазно сидеть в конференц-зале и забивать головы ерундой. Хватит и того, что мы показались там из вежливости.
- Тогда отведи меня куда-нибудь, где вкусно кормят, - решительно потребовала Гермиона. - Я голодна и несчастна.
- Прямо-таки несчастна. Какая идиотская иллюзия. Но, так и быть, я постараюсь свести твое мнимое несчастье на нет, - снисходительно ответил ее супруг, и они отправились в долгое путешествие по городу.
В целом день выдался куда интереснее, чем ожидала миссис Снейп. В какой-то мере он был даже романтичен. Северус выполнил свое обещание покормить ее, а потом они гуляли под дождем – январский Рим не радовал солнцем и теплом, но все равно поражал своим древним величием. Как будто вместе с дождем сама история спускалась на улицы города, насыщала влажный воздух тайной и окутывала предвкушением чего-то невероятного.
Гермиона уже не порывалась бросить все и сбежать куда-нибудь подальше: от жизни, от карьеры, от мужа и от себя самой. Не то чтобы все враз стало легко, понятно и гармонично, скорее она просто нашла в себе новый запас терпения. Да и было какое-то необъяснимое беспричинное удовольствие в том, чтобы, мокрой до нитки, неспешно шествовать под руку с супругом по старым улицам, переходить по мостам с одного берега Тибра на другой, слушать неизменный сарказм Северуса обо всем на свете и греться в уютных кофейнях и кондитерских. Именно такие моменты и остаются в памяти на протяжении долгих лет – кусочки жизни, которые хочется обрамить резным орнаментом из ясеня* и водить по ним подушечками пальцев в моменты грусти. Силиться вдохнуть запах прошлого, надеяться, фантазировать, возвращаться к определенным точкам пространства, но не времени, разочаровываться и вновь обращаться к воспоминаниям как к подлинному чуду.
Гермиона как никогда чувствовала в вечном Риме нечто трансцендентное. Забавно было идти и вспоминать, как она гуляла по этим улицам в прошлом году – в одиночестве, поражаясь и удивляясь всему, что видела. Беспокоясь о своем первом в жизни серьезном докладе. Откровенно ужасаясь реакции своего бывшего профессора. Кусая губы и едва не рыдая при мысли о том, что сделает с ней этот недобрый и жесткий человек.
Тот же город, тот же повод, то же время года, те же герои, но другая история. Вернее, другой ее этап. По-другому смотрятся прежние вывески кафе и магазинов, по-другому светит лампа в номере отеля, по-другому чувствует себя сама героиня, оставаясь наедине с главным злодеем собственной сказки, позволяя его руке скользить вверх по ее бедру и расстегивая пуговицы его рубашки. Нестандартная сказка получилась, но в жизни всякое бывает.
А еще у пресловутых тонко-чувствующих героинь бывает нечистая совесть, и тогда в сказке не остается абсолютных персонажей.
Гермиона осторожно выбралась из объятий Северуса, накинула пеньюар и, прихватив косметичку, на цыпочках проследовала в ванную – будить мужа было совершенно ни к чему.
- Бурная ночка, красавица? – поинтересовалось волшебное зеркало с ярко-выраженным итальянским акцентом – отель находился в магической части Рима, и зеркала здесь не только разговаривали, но и вели себя в полном соответствии с национальным характером.
- Замолчи, - рассерженно прошептала ведьма и плотнее запахнула пеньюар. Хоть она и жила среди волшебников с одиннадцати лет, некоторые их реалии до сих пор доставляли ей дискомфорт. Вот разве это нормально, заходить в собственную ванную и слышать от зеркала фамильярные комментарии по поводу своего внешнего вида?! Ну да, ночка бурная. Да, она растрепана и одета в один лишь полупрозрачный пеньюар. Но это ее дело, а не невоспитанного зеркала с вуайеристскими наклонностями.
- Что вы, что вы, какие мы стеснительные, - расхохотался волшебный предмет. - Мне, между прочим, и не такое видеть приходилось. Вот в этой самой ванной!
- Заткнись, я сказала! – зашипела миссис Снейп. Не хватало еще, чтобы эта говорящая штуковина разбудила Северуса. Если он увидит, зачем его жена унеслась в ванную, стоило ему только заснуть… ой, скандала не избежать.
- Ну ладно, ладно, как скажете. Покой постояльцев – единственная забота нашего отеля, - хихикнуло напоследок зеркало и умолкло.
Гермиона вздохнула с облегчением и принялась с остервенением рыться в косметичке, наполненной разномастной женской всячиной. Был среди этого барахла пузырек с чрезвычайно важным зельем, которое ей следовало как можно скорее принять. Найти бы его только, пока зеркалу вновь не приспичило пообщаться или пока Северус не решил выяснить, куда она подевалась!
- Ну наконец-то! – пробормотала ведьма, выуживая из косметички маленький флакон из оранжевого стекла. Муж, было дело, подарил ей целый набор таких – разноцветных, изящных – идеальный подарок для женщины-зельевара, всерьез вознамерившейся «варить славу и затыкать пробкой смерть». Правда, на деле она чаще затыкала пробкой кое-что другое.
Миссис Снейп быстро опрокинула в рот содержимое флакона, помыла его и спрятала обратно в косметичку. Все, теперь можно было спокойно идти спать.
- Сладких снов! – попрощалось с ней зеркало, и Гермиона, все так же тихо и осторожно, вернулась в кровать.
- Что от тебя хотел этот назойливый предмет? – тихо поинтересовался Северус у нее над ухом. Он всегда спал чутко – неудивительно, что темпераментная общительность зеркала его разбудила.
- Восхищался тем, как мы проводим ночи, - хмыкнула ведьма и, повернувшись лицом к мужу, прильнула к его груди.
Сверус снова заключил ее в объятья, вдохнул запах волос, склонил голову, чтобы прикоснуться губами к губам и…
- Гермиона, что ты пила?
Холодный голос супруга моментально выдернул миссис Снейп из неги, в которую она было погрузилась. Сердце забилось чаще, и ведьма попыталась отодвинуться, но руки Северуса крепко сжимали ее талию.
- Не понимаю о чем ты, - произнесла Гермиона, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Вроде получилось, но вряд ли притворство смогло бы ее спасти. Северус был опытным зельеваром и доверял собственному обонянию гораздо больше слов.
- Ты только что выпила зелье, - рыкнул волшебник. - Какое?!
Гермиона дернулась в сторону и вырвалась-таки из переставших приносить удовольствие объятий.
- Противозачаточное! – яростно выплюнула она. – Ты ведь и сам уже это понял, не так ли?! И, думаю, мне не следует объяснять, почему я это сделала?!
Северус окинул ее взглядом, полным презрения. Не снисходительного, как бывало всякий раз, когда она спрашивала глупость или строила наполеоновские планы насчет того, как много полезных открытий сделает в будущем, а холодного, леденящего, вызывавшего желание разрыдаться, хоть она и не раскаивалась в содеянном.
- И давно ты пьешь эту дрянь? – безэмоционально поинтересовался зельевар, сдерживая гнев.
- Где-то полгода. С тех пор, как поняла, что ты уничтожишь мою карьеру, стоит только тебе заиметь повод.
- Нечестно играете, миссис Снейп, - опасно сощурился волшебник.
- Вы тоже, профессор, - Гермиона стойко выдержала его взгляд.
- Впрочем, от такой хитрой стервы, как ты, этого следовало ожидать. Даже странно, что ты не решилась обманывать меня с самого начала. А еще говорят, что гриффиндорцы храбрые…
- Да провались ты к дьяволу, Северус Снейп! – окончательно вышла из себя ведьма. – Я не собираюсь рожать тебе детей и жертвовать своей жизнью в угоду твоему стремлению самоутвердиться через наследников! И знаешь что? Мне осточертела уже эта ситуация! Я не хочу больше ассистировать тебе, не хочу слушать твои оскорбления, не хочу вообще тебя видеть! Я справлюсь и без тебя!
- Вот значит как, - яростно прошипел волшебник. – Ну попробуй, попробуй добиться чего-нибудь сама! Но не удивляйся тому, что мои коллеги-зельевары и слышать ничего не захотят о какой-то вздорной мисс Грейнджер, не говоря уже о сотрудничестве, финансировании и публикациях в «Вестнике».
- О вздорной мисс Грейнджер? – переспросила Гермиона, чувствуя подвох.
- Конечно, - осклабился в неприятной ухмылке Снейп. – Я попрошу Люциуса помочь нам, чтобы не затягивать бумажную волокиту. Думаю, извещение о разводе тебе пришлют через пару дней.
Гермиона вздрогнула и почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Извещение о разводе, значит. Вот это уже было по-настоящему жестоко.
- Отлично, - бросила она, стараясь звучать бесстрастно. – Я пока поживу у родителей.
- Как пожелаешь, - беззаботно ответил Северус.
Воздав мысленно благодарность Мерлину за то, что в полутемной комнате ее пока еще муж не видит дорожек слез на ее щеках, ведьма похватала раскиданные по комнате предметы своего гардероба и понеслась в ванную, приводить себя в порядок. Оставаться после такого в этом номере, с этим человеком она никак не могла.
- Мда, не получилось у вас, я смотрю, со сладкими снами, - искренне посочувствовало ей зеркало.
___________________________________
* Это такая завуалированная отсылка к ясеню Иггдрасилю, древу вселенной. Люблю я скандинавскую мифологию)
