Глава 8
А вот и я ;)
Если вы все еще читаете и ждете продолжения, то я хочу сказать вам спасибо и пожелать приятного чтения!
_________________________________________________________________________________________
Глава 8
POV Марлин МакКиннон
Я в нерешительности остановилась перед зеркалом, напряженно думая, чего еще не хватает. Еще с утра в туалете для девочек было просто не протолкнуться, занят был даже туалет плаксы Миртл, в который обычно предпочитали не соваться, поэтому мы с Лили покорно уступили место перед зеркалом самым нетерпеливым, а сейчас волновались, как бы не опоздать. В коридорах то и дело раздавался шум рыцарских доспехов и завывания Пивза, старающегося всеми возможными способами умерить пыл готовящихся к балу старшекурсников. Бал в честь Хэллоуина, конечно, и по всей школе уже зажигали свечи, на столах в Большом Зале были оранжево-черные скатерти, бокалы из красного стекла с заостренными краями, напоминающими оскал. Под потолком светились сотни свечей в тыквах вместо подсвечников, в полумраке выглядящих довольно зловеще, но профессор Дамблдор заявил, что они кажутся ему вполне дружелюбными.
– Ты прекрасна, – улыбнулась Лили, вставая рядом. Тут же к нам присоединилась Алиса, и мы молча уставились на свои отражения в зеркале.
– Мы как три сказочные принцессы, правда? – усмехнулась Лил, покрутившись. – Как вы думаете, принцам понравится?
– Ваши принцы хотя бы еще здесь, – засмеялась Алиса. – А вот мой сейчас несколько дальше. Да и выбора у них нет, не правда ли?
– Правда, – усмехнулась я, любуясь аккуратной прической, которую сделала мне Лили. Я же в свою очередь проявила пиковую изобретательность, придумывая что-нибудь интересное и для нее, а в итоге пришлось изобрести что-либо еще для Алисы, потому что она пришла в дикий восторг от моего шедевра. Что ж, польщена, и благодарности принимаются в порядке очереди.
– Я думаю, уже можно спускаться, – сказала Лили, последний раз взглянув в зеркало. – Готовы?
Мы с Алисой переглянулись и решительно кивнули Лили. Та заговорщически посмотрела на нас и, вдохнув, открыла дверь. Выйдя в коридор, мы не стали задерживаться и сразу же направились в Зал, но, как выяснилось, у входа нас уже ждали.
Мародеры стояли все вчетвером в черных смокингах. Джеймс и Сириус о чем-то с усмешкой переговаривались, прислонившись к стене. Верхняя пуговица рубашки у них была расстегнута, придавая ребятам характерную для них небрежность, что им как всегда необыкновенно шло. Мы с Лили понимающе переглянулись и направились прямо к ним. Заметив нас, парни, казалось, потеряли дар речи, лишь смотрели с одинаковым выражением лица, так что пришлось их даже поторопить. Следует отметить, что Питер увидел нас гораздо раньше и уставился на меня так, словно вот-вот упадет в обморок. Костюм придавал ему солидности, однако собирался небольшими складками на животе. Несколько смущенный вид Хвоста говорил о том, что неугомонные Поттер и Блэк тоже это заметили.
– Потрясающе выглядите, дамы, – чуть оправившись, произнес Сириус, отвесив нам галантный поклон. В своем репертуаре.
Лили хихикнула, да и я едва сдерживала смех, когда подходила к Сириусу.
– Ну же, скажи, что ты не ожидал! – весело подмигнула ему я.
– Ты необыкновенная, – криво усмехнулся Бродяга, легко целуя мою руку, как истинно галантный кавалер. – Это не просто слова, Марлин МакКиннон.
Я сделала реверанс и с превеликим удовольствием приняла его приглашение.
Мы вошли в зал.
Честно говоря, я была поражена до глубины души. Да, я ожидала чего-то грандиозного, но вот живое доказательство тому, что волшебная палочка в умелых руках может действительно превратить уже привычное помещенье в настоящее произведение искусства. Под потолком вместо множества горящих свечей, похожих на звездное небо, висели тыквы. Полагаю, свечи все-таки остались, но через тыквы их было не видно, а вот вырезанные глаза светились просто неземным светом, что в темноте создавало довольно своеобразное ощущение. Столы были сдвинуты по периметру, образуя большую площадку для танцев. А на полу расстелили черный ковер с горящим оранжевым контуром – если не заходить в Зал, казалось, что стоишь на краю пропасти, и неизвестно, есть ли у нее край. На выступах в стенах горели свечи в старинных позолоченных подсвечниках, и – о, Мерлин! – от увиденного просто захватывало дух.
Я озиралась по сторонам, пытаясь привыкнуть к такому необычному оформлению, и все вокруг делали то же самое. Постепенно Зал наполнялся восторженными голосами, вскриками, вздохами. Шепот усиливался.
– Эх, жалко, нас не взяли помочь, – заговорщически прошептал Сириус, поворачиваясь ко мне. – Мы бы тут такое устроили, что все бы просто попадали.
– Побоялись ваших размахов, и их можно понять, – тихо засмеялась я, на секунду прижавшись щекой к его плечу. Стоило всем гостям войти в Зал, как зазвучала музыка, уже сидящие пары мгновенно начали подниматься, и Сириус, воспользовавшись моментом, взял меня под руку и торжественно произнес:
– Разрешите пригласить Вас на танец, мисс МакКиннон. Я был бы очень рад, если бы вы составили мне компанию.
Я зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться и, сделав серьезное выражение лица, торжественно ответила:
– Для меня это большая честь, мистер Блэк.
В этот вечер мы танцевали и танцевали, хотя, что еще делают на балу? Джеймс ни на секундочку не отходил от Лили, поэтому ей не составляло труда объяснить, почему именно она отказывается потанцевать с кем-нибудь еще. Не думаю, что ей самой этого хотелось, судя по ее счастливому взгляду. Меня тоже пару раз приглашали: первым был Джейк Коннор из Рейвенкло, вторым… хм, ну вторым был Питер. Честно говоря, я очень удивилась, когда он попросил меня с ним станцевать, и если от предложения Коннора я отказалась практически моментально, то на предложение Хвоста на правах давней дружбы вполне могла и согласиться. Посмотрев на Сириуса, я убедилась, что тот не против, хоть и смерил Пита довольно-таки странным подозрительным взглядом, и кивнула, отчего глаза Питера радостно вспыхнули, но я не стала над этим особо задумываться.
Несмотря на некоторую свою неуклюжесть, танцевал Питер не так уж плохо, по крайней мере, на ноги не наступал, и я была вполне довольна нашим танцем. Временами он спрашивал меня о чем-нибудь, например, нравится ли мне обстановка, на что я с удовольствием делилась своими впечатлениями, а он только понимающе кивал. Когда песня закончилась, Питер поклонился мне и неожиданно решительно произнес:
– Ты очень красивая сегодня, Марлин.
Я вскинула брови, застигнутая врасплох этим комплементом, и смущенно пробормотала:
– Спасибо, Пит, – Затем, улыбнувшись, сделала маленький шаг назад и быстро вернулась к Сириусу, все еще пытаясь прийти в себя, настолько это было внезапно. Сириус вопросительно изогнул бровь, но я пожала плечами, лишь улыбнувшись, хотя лично мне эта улыбка показалась бы немного нервной.
Официально наш бал проходил до одиннадцати часов, чтобы к полуночи все уже были готовы ко сну, но не так-то просто разогнать семикурсников, которые полностью осознают тот факт, что это их последний год в Хогвартсе, и в итоге профессору Дамблдору и профессору МакГонагалл тоже пришлось согласиться немного продлить праздник. Немного, это на полчаса, но все-таки это было нашей маленькой победой.
– Представляешь, мадам Блэк приглашает меня на Рождество в фамильный дом, – невесело усмехнувшись, сказал Сириус во время очередного танца. Я обеспокоенно подняла на него глаза, а он лишь покачал головой. – Сначала я решил отказаться, но потом подумал, что там наверняка будут какие-то важные гости, вполне возможно и этот небезызвестный Волан-де-Морт тоже будет.
Я протестующе мотнула головой, пытаясь отгородить себя от звучания одновременно ненавистного и пугающего имени.
– Тот-Кого-Нельзя-Называть, – напомнила я, чуть нахмурившись.
– Да брось, что от этого изменится? – отмахнулся Сириус. – Не понимаю я министра, ну запретил он произносить его имя, и что с того?
Должна признать, это было действительно глупо. В конце концов, нет способа, который бы лучше этого показал, что даже Министерство начинает бояться темного волшебника, пропагандирующего манию чистой крови. Я читала где-то, что сам Волан-де-Морт был полукровкой, честно пыталась понять, зачем ему все это, и не могла. Еще понятно, если бы он происходил из знатного рода, вроде Малфоев, которые так же были помешаны на чистой крови, как и семья Сириуса. Кузина Сириуса, Нарцисса Блэк, собиралась замуж за Люциуса Малфоя, который был старостой Слизерина, когда я только приехала в Хогвартс. Она была на год младше Люциуса и поначалу приглядывала за младшим Блэком, пытаясь убедить его в том, что ему необходимо перейти на Слизерин, но тот остался непреклонен. Не все Блэки учились на Слизерине, были и рейвенкловцы, и не все из них были такими хладнокровными и высокомерными аристократами, как мать Сириуса – Вальбурга Блэк. Исключением, к примеру, являлась Андромеда, еще одна кузина Бродяги, которая влюбилась в маглорожденного волшебника Теда Тонкса и вышла за него замуж, тем самым предав семью. Ребята были у нее в гостях год назад, любовались замечательной малышкой Нимфадорой, которая обладала редким талантом – метаморфизмом. Когда мама называла ее полным именем, волосы девочки становились ярко-алыми в знак протеста, а Андромеда, смеясь, поясняла: «Она любит, когда ее называют просто Тонкс». Сириус много рассказывал мне о них, и я знала, что по этой части своей семьи Бродяга действительно скучает. Так же, как и по умершему год назад дяде Альфарду Блэку.
– Может быть, получится разузнать что-нибудь интересное, – тем временем продолжил Бродяга, наблюдая за моей реакцией.
– Только, пожалуйста, осторожнее, – прошептала я, умоляюще глядя на него. – Да и до Рождества еще довольно долго…
– Два месяца – это недолго, когда идет речь о визите в дом, где тебя вовсе не хотят видеть. Этого требует этикет и не более того. – Он покачал головой, будто отгоняя ненужные мысли, и я лишь ободряюще сжала его плечо, понимая, как трудно будет Сириусу находиться в атмосфере, которую он ненавидит всей душой. Он невесело, но благодарно улыбнулся.
Когда было уже чуть больше девяти, ребята начали потихоньку расходиться, но я собиралась оставаться до конца, поэтому, сказав Сириусу, что буду через пять минут, просто вышла в коридор. В зале было душновато от большого количества народа, поэтому я с наслаждением глотнула свежего воздуха и прошла подальше, чтобы немного побыть в тишине.
– Привет, – услышала я знакомый голос, и увидела выходящего ко мне Джеймса.
– Глазам не верю, как ты смог оставить Лили одну, – поддразнила я, и он шутливо пихнул меня плечом.
– Не без труда, – с кривой усмешкой отозвался Поттер. – В конце концов, я же ненадолго.
– Аргумент, – подтвердила я, закивав головой. Как я уже говорила, смокинг необыкновенно шел и Джеймсу, и Сириусу, но в сочетании с лохматыми волосами весь комплект Поттера смотрелся более небрежно, хотя, что там, это тоже необыкновенно шло ему. Мы поболтали еще немного, когда неожиданно почувствовали легкий холодок, и неяркий голубоватый свет полился из-за угла. Через мгновение оттуда вылетел серебристо-голубой феникс, и, посмотрев на меня, Джеймс с тревогой произнес:
– Это патронус Дамблдора.
Судя по направлению, он искал именно нас. Тревога Сохатого передалась и мне, хотя я пока и не находила ей объяснения. Было лишь ясно, что это не случайность.
– Мистер Поттер, мисс МакКиннон, сразу же, как вы получите это сообщение, я жду вас в своем кабинете. – С этими словами феникс растворился, точно его и не было, а мы замерли в нерешительности. Что такого могло понадобиться от нас Дамблдору?
Нахмурившись, я посмотрела на Джеймса, но тот лишь неопределенно пожал плечами.
– Пойдем, – позвал он, бросив на меня быстрый взгляд. – Скорее всего, он знает, что мы уже получили сообщение.
Я послушно кивнула, не в силах спихнуть нарастающую тревогу. Вроде как мне было не о чем волноваться, я была уверена, что мы не сделали ничего плохого, последнее время ни на чем не попадались, да и вообще вели себя тише воды ниже травы. Бредя следом за Джеймсом, я временами бросала на него встревоженные взгляды, а он пытался ободряюще улыбнуться, но я знала, что он переживает даже больше меня.
Поднявшись по лестнице, мы замерли в нерешительности около неподвижной каменной горгульи и переглянулись.
– Ты знаешь пароль? – спросила я, нервно теребя свисающую завитую прядь.
– Нет, – лаконично отозвался Поттер.
– И я нет… – Это прозвучало так тихо, что я даже не была уверена, что он меня услышал. Неожиданно горгулья перед нами повернулась, открывая проход, и профессор Дамблдор жестом пригласил нас войти. Выражение его лица было серьезным, и тяжелого взгляда не скрывали даже очки-половинки. Казалось, сердце внутри меня в этот момент рухнуло с большой высоты, унося с собой все надежды на то, что это просто неформальный разговор на какую-нибудь школьную тему.
Что-то случилось, эта мысль посетила меня сразу же, как только я увидела феникса, просто я не хотела этого признавать, надеясь, что ошибаюсь. Это тяжело – знать с самого начала, но хранить искорку отчаянной надежды, а потом неожиданно лишиться ее. Тяжело и страшно. Мы сели на предложенные места и, затаив дыхание, посмотрели на Дамблдора.
Как обычно, профессор начал с самой сути, не пытаясь смягчить правду предисловиями.
– Сегодня ночью Пожиратели смерти предприняли сразу два нападения, – ничего не выражающим голосом произнес Дамблдор, не сводя с нас серьезного пристального взгляда голубых глаз. – И мракоборцы слишком поздно поняли, что одно из них было отвлекающим маневром. Нападение на вашу семью, мисс МакКиннон. – Дамблдор задержался на мне взглядом, а я не могла отвести глаз от него, пытаясь вникнуть в смысл его слов. Но прежде, чем мне это удалось, профессор продолжил: – Вторая группа была уже рядом, и никто из вашей семьи не пострадал.
Я неслышно перевела дыхание, сжимая в кулак дрожащую похолодевшую руку. Я знала, что это не все, уж слишком серьезным он выглядел. Мне показалось, что профессор даже чуть побледнел, переведя взгляд на Джеймса, и я снова замерла, чувствуя, как что-то тяжелое давит на меня изнутри.
– В это же время, но на довольно большом расстоянии произошла другая встреча, в результате которой погибли все мракоборцы и лишь несколько Пожирателей смерти. Эту группу возглавлял ваш отец, мистер Поттер.
В кабинете повисла тишина, и я задыхалась от холода, растекающегося по всему телу. Этого не может быть… мысли путались, наверное, от недостатка кислорода, и мне пришлось сделать слабый неглубокий вдох, однако это не помогло разогнать мутную пелену перед глазами, и только спустя несколько секунд я поняла, что плачу.
Мерлин, даже подумать сложно, что еще несколько недель назад Джеймс сам лично говорил о каждодневном риске, которому подвергает себя Карлус Поттер. Казалось, мой друг прекрасно осознавал, что в такое время ни у кого нет гарантии на завтрашний день, не говоря уже о мракоборцах.
Джеймс сидел неподвижный как статуя и бледный как мел, пытаясь осознать то, что только что услышал. Мистер Поттер… конечно же, я узнала его лично, когда мы были гостями в Годриковой Впадине. Он был замечательным человеком, хоть и несколько принципиальным и иногда категоричным, но совершенно определенно он очень любил своего сына и свою жену, более того, как сына они любили и Сириуса. А теперь его нет, и это в тот момент, когда миссис Поттер тяжело больна, и я просто не могла поверить в то, что в мире существует такая чудовищная несправедливость. Хотя причем здесь это, когда во всем виноват этот проклятый темный маг, чьего имени скоро начнут бояться даже маглы. Я закрыла лицо руками, когда весь ужас происходящего постепенно начал просачиваться в мое сознание и, чувствуя, как бегущие слезы скатываются на ладони.
– Мне очень жаль, – искренне произнес Дамблдор, по-прежнему сохраняя спокойствие, но уже не глядя на Джеймса. – Ваш отец на самом деле достойный человек. Мистер Поттер… Джеймс, я лишь хочу сказать, что мы отправляемся в Годрикову Впадину завтра прямо сутра.
Джеймс едва заметно кивнул, вставая с кресла, и, чуть пошатнувшись, прошел к выходу, ни на кого не глядя. Затем вдруг обернулся через плечо:
– Сэр. Где сейчас моя мать?
Я закусила губу.
– Дорея Поттер находится в больнице Святого Мунго уже несколько дней, – спокойно и с расстановкой сообщил профессор. – Вам об этом известно.
Я нахмурилась. Джеймс, конечно, знал, а вот я не знала. Только то, что миссис Поттер больна.
– Ей уже сообщили?
Вопрос повис в воздухе, но профессор ничего не успел ответить - Сохатый вылетел из кабинета, едва заметно мотнув головой, так, что тёмные пряди упали ему на глаза. Сейчас он будто забыл о моем существовании или о существовании профессора Дамблдора, но, выйдя в коридор, маска безразличия вновь вернется к нему. Я хотела последовать за Сохатым немедленно, но меня остановил голос директора:
– Задержитесь, пожалуйста, мисс МакКиннон.
Я вернулась на место, бросив отчаянный взгляд на закрывшуюся дверь. Я не хотела оставлять его одного, хотя Джеймсу всегда было легче справляться с трудностями без жалости с чьей-либо стороны. Хотя, что там, он должен понимать и то, что сейчас мной движет совсем не это.
– Мисс МакКиннон, – обратился ко мне Дамблдор, грустно взглянув на меня сквозь очки-половинки. – Ваша семья тоже пострадала, по меньшей мере, морально. Я уверен, они ужасно переживают и за вас - больше за вас, чем за себя, надо полагать. Может быть, вы хотели бы отправиться к ним на пару дней?
Я печально посмотрела на директора и, честно стараясь сосредоточиться, покачала головой.
– Я бы очень хотела увидеть их, профессор, – произнесла я ломким голосом. – Но я знаю, что они живы и с ними все хорошо. Я напишу брату сейчас же, и он позаботится о защите. Поймите, больше всего я хочу быть рядом с другом, потому что ему сейчас куда хуже, чем мне. – Сделав глубокий вдох, я заставила себя продолжить. – Я могу попросить вас об одном одолжении? – спросила я, смахивая очередную слезу.
– Я знаю, о чем вы хотите спросить, мисс МакКиннон, – произнес Дамблдор, поправляя очки. – Думаю, я могу разрешить вам отправиться с мистером Поттером, но с ним завтра могут отправиться только два человека. Одним из них буду я. Вы понимаете, что я хочу вам сказать? Я хочу быть уверен, что мистер Блэк не будет оспаривать ваше решение.
– Я понимаю, профессор. Скажите… Если Джеймс захочет повидаться с матерью, вы можете…
– Разумеется, мисс МакКиннон.
– Спасибо, сэр, – слабо улыбнулась я, четко зацепив слухом слово «завтра». – Я могу идти?
– Идите, мисс МакКиннон.
Не говоря ни слова, я вышла из кабинета директора и оглянулась по сторонам, не зная, куда бежать и что делать. Все изменилось слишком быстро, и теперь, когда я осталась одна, я могла дать волю еле сдерживаемым эмоциям. Однако еще я должна была найти Джеймса, и это сейчас было куда важнее. Сорвавшись с места, я спустилась вниз и вышла из замка, не замечая ни холода, ни снега. Платье – я готова была проклясть все это в одну секунду, так неуместно выглядели эти праздничные блестки. Я пробежалась взглядом по открывшейся моим глазам территории, но никого не обнаружила. За моей спиной что-то негромко скрипнуло, и, резко обернувшись, я увидела выходящего из темноты Джеймса. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, затем я молча подошла к нему и обняла, кусая губы и отчаянно пытаясь не разрыдаться еще сильнее. В его карих глазах отражалось непонимание, он был бледен, но, я готова была поклясться, мыслил трезво.
– Прости меня, – выдавила я, проведя рукой по лицу. Я спокойна. Мы справимся, мы всегда справлялись. – Я просто хотела сказать, что поеду с тобой. Ты не останешься один, слышишь? – Я очень боялась, что он будет злиться, поэтому испытала невероятное облегчение, когда почувствовала его руку на своей спине. – Я… прежде чем оставить тебя одного, я должна спросить… – Я отошла от Сохатого, робко подняв голову и испытывая слабую гордость оттого, что соленый поток остановился. – Я могу рассказать?..
– Да, – не дослушав, ответил Джеймс. – Лучше ты, и… не пускай Бродягу прямо сейчас.
Я закивала, плотно сжав губы, и пришлось снова глубоко вдохнуть. Холод и пустота – вот и все, что я чувствовала, хотя где-то в глубине сознания мне хотелось кричать. Сделав два маленьких шага назад, я не отрывала от Джеймса взгляда, а он продолжал смотреть на меня, хотя вряд ли действительно видел. Но когда я уже развернулась, он вновь окликнул меня.
– Марлин. – Я обернулась и сумела разглядеть в его потухших глазах все, что он хотел мне сказать. «Спасибо».
– Это меньшее, что я могу, – покачав головой, я скрылась за дверью замка, оставляя его одного. Мне хотелось забиться в какой-нибудь темный угол, но дело было в том, что с той ночи, когда я оказалась запертой в кромешной тьме, я жутко ее боялась. Недолго думая, я пошла прямиком в гостиную, чувствуя, что то и дело запинаюсь на ровном месте.
Мне предстояло стать вестником, который принесет по-настоящему ужасную новость. Бал давно закончился, и в замке было пусто и тихо, что только усиливало мои гнетущие мысли, заставляя бежать еще быстрее, чтобы не упасть и не разрыдаться. От быстрого шага слезы высохли, но я знала, что стоит мне начать говорить, как эмоции вновь нахлынут. В голове эхом звучала просьба Джеймса: «…не пускай Бродягу прямо сейчас». Не знаю, каким образом мне это удастся, ведь я очень четко представляла его реакцию и дальнейшие действия, но он должен меня понять, хоть это и не просто. По дороге я зашла в душевую, чтобы смыть растекшуюся тушь, а затем побрела к портрету, ничего не замечая вокруг.
– «Танцы со львами», – устало прошептала я и вошла в гостиную. Чего и требовалось ожидать – меня уже ждали. Рем, Питер, Сириус… Я отвернулась, до крови закусывая губу, но не почувствовала боли.
– Я сейчас приду… – пробормотала я, спиной чувствуя прожигающие взгляды, полные тревоги.
Просто я неожиданно вспомнила, что все еще в платье, хотя бал уже казался таким далеким, словно проходил неделю назад. Зайдя в комнату, я, даже не взглянув на Лили, стянула платье и надела лосины и футболку. Она следила за мной, я это чувствовала. Краем сознания я понимала, что Джин и Алиса уже наверняка спали.
– Лили, выйди в гостиную, – хрипло попросила я, и она тут же метнулась к двери.
Я знала, что она переживает, что они все переживают, но даже представить себе не могла, как я смогу им рассказать. Как можно рассказать, что наш мир окончательно рухнул, что там, за стенами Хогвартса разворачивается ужасная война, которая уже затронула непосредственно нас самих?
Я вышла из комнаты, чувствуя на себе пристальные взгляды. Сириус расхаживал из угла в угол, видимо, пытаясь представить себе, что именно случилось. Он знал, что что-то произошло, чувствовал по моему виду, хотя, наверное, только слепой не поймет, ведь я примерно представляла, как выгляжу.
– На мою семью напали, – ничего не выражающим голосом начала я, оттягивая более страшную новость. Поймав их встревоженные взгляды, я покачала головой, сжав губы. Ничего не выходит! Блэк оказался рядом со мной почти моментально: молчалив, внимателен, сосредоточен. – С ними все в порядке, – поспешно добавила я, взглянув на вмиг побледневшую Лили. – Один из отрядов мракоборцев сумел их спасти.
Я замолчала, переводя беспомощные взгляды с одного на другого. Я видела эту нарастающую панику в глазах Лили, видела, как Ремус нервно вцепился в подлокотник дивана, а Питер смертельно побледнел. Сириус крепко сжал мою руку.
– Прошу тебя, продолжай.
Я кивнула, нервно сглотнув, и произнесла:
– В это время на второй отряд мракоборцев напали Пожиратели. Все они погибли, и… – Я задержалась взглядом на Лили, сделала пару вдохов и закончила: – Отряд возглавлял отец Джеймса.
Лили спрятала лицо в ладонях, чуть заметно вздрагивая, Ремус и Питер так и остались сидеть на месте, словно окаменев и лишь обводя гостиную потрясенными взглядами. Как я и ожидала, Сириус сразу же бросился вон из гостиной, но я вовремя поймала его за руку, покачав головой. Несмотря на желание быть рядом с другом, он знал его достаточно хорошо, чтобы правильно меня понять. Синие глаза сверкнули, в его голове словно шла борьба разума с чувствами.
– Завтра я еду с ним, – тихо сообщила я, уткнувшись носом в плечо Сириуса. У меня совершенно не осталось сил. – Через некоторое время я дам тебе сигнал. На это намекнул Дамблдор, хоть я и не уверена, что правильно поняла его. Впрочем, если ты хочешь, мы можем поменяться, и пое…
– Нет.
Я вскинула на него взгляд, но Блэк лишь коротко покачал головой, прижимая меня к себе.
– Лили?.. – вновь попыталась я.
– Нет. Я могу доверять только тебе.
– Ладно. Хорошо.
Блэк лишь кивнул, ничего не говоря, и мне стало чуточку легче. Он всегда понимал меня с полуслова. Мы простояли так несколько минут, может десять, я не знала. В полной тишине, даже дыхания практически не было слышно. Только Лили изредка всхлипывала, один раз дернувшись в сторону выхода, но, видимо, побоялась, что ее не ждут. Подождав еще чуть-чуть, Сириус молча сжал мою ладонь, я кивнула, и он тут же вышел из гостиной. Молча подойдя к Лили, я мягко взяла ее под руку и повела в спальню – боялась, что она может провести здесь всю ночь, ожидая Джеймса. Лилс вздрогнула, почувствовав мое прикосновение, но позволила себя увести.
Несмотря на то, что дети обычно любят Хэллоуин, я с детства считала тридцать первое октября проклятой датой, уж не знаю, почему именно. Мои друзья по старой традиции ходили по домам, прося сладостей, и многие действительно делились ими, но я всегда сидела дома, читала или смотрела какой-нибудь фильм. Знаете, бывает так, что наше подсознание знает многое, чего не знаем мы сами, как будто какое-то чутье, или, как говорится, шестое чувство. Интуиция. Верю ли я в интуицию? Пару лет назад я бы совершенно твердо ответила – нет. А теперь так же уверенно могла сказать, что верю. Достаточно того, что с недавних пор я верю снам. Да, я не помню, что там происходило, но эмоциональную окраску улавливаю каждое утро в виде душащего ужаса и ощущения, от которого мороз пробегает по коже. Я уже говорила, что боюсь темноты, но, наверное, это не самое главное.
Я боюсь остаться одна. И вроде бы у меня много замечательных друзей, но последнее время среди всех жутких ощущений есть одно наиболее значимое – я чувствую, что скоро что-то изменится. Как можно измерить понятие «скоро», учитывая, что все в нашем мире теперь относительно? Может быть, через месяц, может, через год. Будем ли мы жить через этот год? Или погибнем в войне за справедливость? Я не могла ответить на эти вопросы, ни на один, а их накопилось немало.
Мы молча зашли в спальню и замерли на пороге, глядя на безмятежно спящую Алису. Она не знала последних новостей, и ничто не тревожило ее сон. Думаю, я могла представить, о чем думает сейчас Лили. Больше всего на свете ей хочется быть рядом с Джеймсом, а еще ей страшно. Так же, как и я, она боится за свою семью, вот только у меня теперь больше поводов. Если Пожиратели уже напали на них, и из этого у них ничего не вышло, значит, они могут попробовать снова.
Ложась в кровать, я не ощущала никакого желания спать, но стоило закрыть глаза, как я провалилась в тревожный сон. Хотя, что уж там, все мои сны теперь были такими.
На этот раз я не могла определить с точностью, где именно я находилась, потому что вокруг меня все время летали какие-то тени, а голоса звучали громче. Словно сверкающими в темноте вспышками, в моем видении появлялся Сириус, который что-то говорил, но не именно мне, а как будто разговаривал с кем-то, а я наблюдала со стороны. Я отчетливо слышала его слова, и они казались мне странно знакомыми.
– Моя семья просто в восторге от идей этого сумасшедшего, – услышала я его насмешливый голос. – Как будто они не понимают, что это приведет лишь к бессмысленной войне, в которой он рано или поздно проиграет!
– Если они убеждены в обратном, то они и не должна это понимать, верно? – услышала я свой собственный голос, и тут же увидела нас самих.
Мы стояли в полуметре от Визжащей хижины, увлеченно разговаривая. Я даже могу вспомнить, какой это был день. Это прошлый год, наверное, ближе к лету. Листья на деревьях были уже сочного зеленого цвета, повсюду распускались цветы.
– Логично, – усмехнулся Блэк, срывая какой-то сиренево-голубоватый цветочек и аккуратно закрепляя его в прядях моих волос. – Я бы с удовольствием познакомил тебя с матерью, если бы она адекватно на все это реагировала. Мне не хочется прятать тебя, просто мать никогда не примет…
– …грязнокровку, – невесело закончила я.
– Маглорожденную! – отрезал Сириус, сверкнув глазами. – Подумать только, вся моя спятившая семейка помешана на чистой крови, будто это самое главное в жизни! Ну, кроме дяди Альфарда и Меды. Им из-за этого временами приходится несладко. Я боюсь, что если мать узнает о тебе, ей придет в голову какая-нибудь очередная гадость. Нарцисса собирается замуж за Малфоя, а моя безумная кузина Беллатриса почти стала Пожирательницей смерти. Черт возьми, да я просто поверить не могу!
Услышав его слова, я нахмурилась, погрузившись в раздумья. Было в них что-то такое, чему я раньше не придавала особого значения. То есть, я дав-но знала, что практически вся семья Сириуса встала на сторону Темного Лорда, и все-таки было здесь что-то еще, но я не могла понять, что же именно…
Внезапно я широко распахнула глаза, пытаясь успокоить бешеную пляску сердца. Кузина Беллатриса… Вокруг меня снова залетали темные тени, скрывая тех Марлин и Сириуса, за которыми я наблюдала. Допустим, она и была тем, что меня встревожило, но даже сейчас что-то наверняка не менее значимое не давало мне покоя. Странно само по себе, что я вспоминаю все это именно так. Будто кто-то намеренно мне помогает или же я помогаю сама себе, что выглядит как-то неправильно. Как можно находиться в двух местах одновременно?
– Как широко это понятие – время… – услышала я почти неуловимый шепот. – Не правда ли, милая?..
Передо мной мелькнула последняя тень, и…
Я проснулась.
Пытаясь собрать все мысли вместе, я откинула одеяло, и, повинуясь странному внутреннему голосу, посмотрела на кровать Лили. За окнами было так же темно, как и когда я засыпала, значит, проспала я не более двух часов. А вот и то, что требовалось доказать. Кровать Лил пуста, значит, и тут моя интуиция оказалась права, хоть я еще и не понимала, в чем именно.
Стараясь не шуметь, я вышла из спальни в гостиную, а затем, к своему удивлению, никого там не обнаружив, вышла в коридор. Спускаясь по лестнице, я уже знала, куда иду. Я не была там с того самого времени, когда мы с Лили пережили наше первое совместное приключение. На самом деле, это было настоящее злоключение, но сейчас это уже не так важно.
Я искала ее, а сама думала о том, что за прошедший месяц мы так никому и не рассказали о том, что услышали в ту ночь. Теперь я осознавала, что нам следовало сразу идти к профессору Дамблдору или МакГонагалл, но теперь уже слишком поздно. Мы не смогли бы объяснить, почему ждали столько времени, так сказала мне Эванс.
Я знала, что найду ее здесь, и для меня это не было неожиданностью, ведь это немного мрачное место служило Лили убежищем и раньше, а теперь она тем более должна была им воспользоваться, принимая во внимание то, что случилось. И если не рассматривать мой сон, как помощь подсознания, удивительно, что я вообще смогла уснуть.
Приближаясь к темному участку коридора, я невольно ускорила шаг, желая проверить свою догадку. Вот знакомый поворот, и я уже видела тусклый свет, хотя, честно говоря, никогда не понимала, откуда он здесь взялся, ведь кругом непроглядная темнота, но, кажется, у этого места было много своих собственных тайн, и возможно когда-нибудь некоторые из них мне все-таки откроются.
Лили стояла ко мне спиной, но я не могла разглядеть, что она делала. Она определенно была чем-то занята, раз даже не услышала моих шагов. Гриффиндорка держала что-то в руках, но опять же, я не могла разглядеть, что это был за предмет, видела только неярко блеснувшую цепочку. В тишине я слышала, как она что-то шепчет, а сделав два маленьких шага по направлению к ней, поняла, что она считает. Не медля ни секунды и боясь пропустить что-то важное, я подскочила к ней и схватила за руку. Лил вздрогнула и попыталась от меня отмахнуться, но не успела.
Вокруг замелькали какие-то тени, и я невольно вздрогнула, так это напоминало мой недавний сон. Странно, но его я помнила довольно хорошо, и это наводило на мысль, что он был иной природы, нежели предыдущее. Какая-то часть моего сознания все еще оставалась там, напряженно размышляя о том, что только что вспомнилось. Оглянувшись, я с удивлением заметила, что там, откуда я пришла, стало немного светлее, и это было, по меньшей мере, странно.
– Лили, что?.. – хотела спросить я, но она предостерегающе шикнула и потянула меня в сторону. Тени перестали мелькать, но я уже чувствовала, что что-то изменилось. Все вокруг казалось другим, совершенно преобразившимся. Что, черт возьми, здесь вообще происходит?!
Мы прошли по коридору, и я изумленно вдохнула, увидев однокурсниц с завитыми локонами, но еще не в платьях, в которых они были на балу часов пять назад. Я перевела на Лили ошарашенный взгляд, но она решительно вела меня по коридорам, уверенно сворачивая на поворотах. Честно говоря, впервые видела ее такой, да и вообще первый раз на моей памяти она куда-то тащила меня, а не наоборот. Выйдя из замка, она потянула меня за собой, но я замерла на месте, глядя на нее круглыми глазами. Ну не в Запретный же Лес она собралась бежать! В конце концов, не стоит закрывать глаза на тот факт, что это все та же Лили Эванс, пусть она и вела себя немного странно.
– Лил, что происходит? – не выдержав, спросила я, пытаясь остановить ее.
Она резко развернулась и толкнула меня в сторону деревьев – пусть на них уже не было листьев, но хоть какое-то укрытие. Затем она зачем-то полезла в карман и достала ту самую цепочку, которую я увидела в коридоре. Приглядевшись, я заметила, что она как-то сложно переплетена, и на ней находится что-то вроде... шарика. Или не совсем. Затем Лил подняла цепочку на уровне глаз и четко произнесла:
– Это – маховик времени. Профессор МакГонагалл дала его мне, чтобы я могла одновременно быть на Чарах и на нумерологии. – Лили посмотрела мне прямо в глаза, чуть усмехнувшись. – Ты ведь знала, что я что-то скрываю, верно?
– Путешествие во времени? – пораженно воскликнула я, недоверчиво глядя на нее.
– Да, именно. – Лили убрала цепочку обратно в карман, а я не сводила с нее восхищенного взгляда. – Честно говоря, я жутко испугалась, когда поняла, что ты что-то знаешь. Ты всегда что-то знаешь, Марлс, и я до сих пор не до конца понимаю, как тебе это удается…
– Что ты хочешь сделать конкретно сейчас, Эванс? – в моем голосе прозвучало характерное для меня нетерпение, и Лили бросила на меня укоризненный взгляд.
– Я хочу спасти отца Джеймса. – Ее взгляд был решителен, и я не смогла скрыть удивления. Заметив, как вытянулось мое лицо, Лили объяснила: – Сейчас примерно три часа дня, все только готовятся к балу. Мы с тобой еще в комнате. У путешествия во времени один закон: нас не должны видеть. Никто. Нигде.
– Разве можно спасти уже умерших, Лил? – тихо спросила я. – Да и как ты собираешься это сделать? Мы на территории Хогвартса, здесь нельзя трансгрессировать.
Она открыла было рот, но резко отвернулась, опешив.
– Мы можем сообщить Дамблдору о нападении, – выдохнула Лили, медленно переводя на меня взгляд.
– Ты об этом не думала, – констатировала я. – Ты вообще ни о чем не думала. – Щеки Лили вспыхнули румянцем, она уже собралась возразить, но я рез-ко остановилась и схватила ее за руки. – Послушай, хорошо? Даже если бы мы могли, я точно знаю: что сделано, то сделано. Это не спланированное убийство в прямом смысле. Это не казнь, которую можно предотвратить. Он погиб в бою, Лили. И мы ничего не можем сделать.
Она просто смотрела на меня, не моргая и не отводя глаз, затем все же зажмурилась, и по ее щекам побежали слезы. Я тут же обняла ее, успокаивающе поглаживая по спине. Я знала – она не привыкла ни к чему такому, и, разумеется, никто этого не ожидал.
– Просто… я не хочу, чтобы он страдал, – всхлипнув, прошептала она. – Он этого не заслуживает.
– Теперь у него есть ты, – так же тихо отозвалась я. – И мы все. Джеймс справится, Лил, и мне тоже очень жаль, что мы никак не можем все исправить.
– Впервые в жизни я сделала что-то, не обдумав это до конца, – пробормотала Лили, отстраняясь от меня. – Теперь нам придется ждать, чтобы вернуться в нормальное время.
Прекрасно, Эванс.
– Разве нельзя переместиться в будущее? – удивилась я, вскинув брови. – Я думала, что он действует в обе стороны.
– Я не пробовала…
Мы молча уселись под деревом, и приготовились просидеть так несколько часов. Иногда разговаривали, но в основном были погружены каждая в свои мысли. Честно говоря, я не знала, сколько прошло времени: часы или минуты, но на улице постепенно темнело, и вот уже растущая луна появилась на небе. Я с грустью наблюдала за ней, думая, что вот-вот наступит следующее полнолуние, еще одна бессонная ночь. На протяжении нескольких лет мне хотелось быть рядом с ними в это время, но я не могла, а единственная такая попытка чуть не обратилась в трагедию. Потом Рем несколько раз извинялся передо мной, чувствуя себя ужасно виноватым, но я знала, что он может хорошо отнестись только к животным, да и то не ко всем, а вот людям оборотню лучше не попадаться. Именно для этого ребята и стали анимагами – чтобы другу не было одиноко.
А тем временем я уже почти не чувствовала пальцев рук.
– Не очень-то и холодно, – стуча зубами, пробормотала я. – Совсем-совсем не холодно... Эванс, ты еще не закоченела тут сидеть?..
– Сейчас мы не можем вернуться – в коридорах полно людей, – резонно возразила она, чуть повернув ко мне голову. – Ох, мне очень жаль, Марлс. Это было очень-очень глупо и бессмысленно.
– Зато с благими намерениями. – Я пожала плечами, натягивая рукава моей любимой мягкой пижамы.
Прошло еще около часа, когда мы услышали скрип двери и увидели… меня, выбегающую из замка даже без кофты. Я тогда даже не чувствовала холода, да и сейчас уже, как ни странно, не чувствую, хотя уже почти ноябрь. Несколько мгновений спустя показался Джеймс, и Лили невольно дернулась в его сторону. Я положила руку ей на плечо. С нашей позиции не было слышно, о чем мы говорили, но все можно было понять по выражению наших лиц. Затем я ушла, а Джеймс, превратившись в оленя, помчался в Лес. Еще через полчаса из замка выскочил большой черный пес и бросился в том же направлении.
– Мы ушли спать, – прошептала я. – Значит, еще часа два. Может, пойдем в замок? Сейчас мы там точно уже никого не встретим.
Лили кивнула, все еще глядя в сторону Леса, где скрылся Бродяга, и мы медленно побрели в замок, практически не разговаривая. Еще совсем немного, и я уйду на поиски Лили, а потом отправлюсь неизвестно куда, а настоящая Марлин МакКиннон примет бодроперцовую настойку против простуды и ляжет спать, добавив в нематериальный список своих приключений строчку «путешествие во времени».
