Глава 9. Начало игры.1396 год.
Ноттингем, Англия.
Прошло два дня после ареста бывшего шерифа Барнсли и назначения на его место Уэсли. В городе установилась сравнительная тишина – шаткая, несущая в себе чувство неопределённости и беспокойства. Слишком уж безучастно народ принял отставку и арест шерифа-тирана и восшествие на его место другого человека. Ни с радостью, ни с протестом. Барнсли выкачивал из них все деньги, терроризировал, оставляя ни с чем, на протяжении пятнадцати лет. Люди знали его, привыкли, имели понятие о том, что от него ждать. А чего ожидать от нового шерифа? Чужака, молодого, неопытного в деле сохранения правопорядка в большом городе. Будет исполнять свои обязанности порядочно и с честью? Или тоже пустится во все тяжкие, обворовывая народ?.. Ноттингем замер в ожидании, как всегда, пустив всё на самотёк.
А Рональд, после отъезда Гарольда и Люпина, обустраивался на новом месте: знакомился со служебной бумажной волокитой, состоянием стражи и арсенала, обязанностями и правами шерифа... Коротко говоря, со всем, что требовало его внимания! Местный герцог отнёсся к его назначению крайне безразлично, лишь раз встретившись с Поттером и новым шерифом. И, наконец-то, Рональд закончил письмо маме и сестре, которые и знать не знали, что сейчас с их сыном и братом и где он находится. Что могло его задержать на столь долгий срок в Ноттингеме, когда впервые за пять лет он провёл в родном доме всего одну ночь? Должно быть сильно переживали...
Тем временем, на улицах Англии всецело утвердилась холодная осень: небо затянулось чёрными тучами, всё чаще лил холодный дождь, сопровождаемый ветром, а деревья облачались в ежегодные медно-золотые одеяния.
Рано утром, лично покормив своего коня Бруму, да закутавшись в тёплый шерстяной плащ и, по уже заведённой привычке, нащупывая на шее шерифский орден, Рональд стоял посреди большого двора ратуши, провожая взглядом наёмного гонца, что скакал к вратам Ноттингема. Направлялся он в Рочестер, к поместью Уэсли, держа за пазухой письмо для Молли и Джиневры.
Тут же, со стороны городских улиц послышался отчётливый цокот копыт, а вскоре из-за частокола появился всадник, заскочивший во двор. Невилл. В отличие от сонного шерифа, он пребывал в крайне бодром расположении духа. Резво соскочив с коня, да передав узды запыхавшемуся конюху, Лонг подтянул ремень с ножнами и мечом, и подошёл к Рональду для рукопожатия.
– Доброе утро, звал меня?
– Здравствуй, мой друг, – неохотно распахнув края тёплого плаща, Уэсли двумя руками пожал ладонь товарищу. – Думаю, ты простишь мне, что я поднял тебя в такую рань. Дело весьма срочное.
– Обычно я встаю намного раньше, – доброжелательно успокоил его ноттингемец, – так что не бери в голову. К тому же, этой ночью я прогуливался с замечательной дамой...
Уэсли одобрительно усмехнулся, одной рукой похлопав друга по плечу:
– Жениться бы тебе, Невилл...
– Ну, как видишь, я над этим работаю! – рассмеялся капитан. – Помнишь сэра Лавгуда? В детстве он казался нам слегка сумасшедшим.
– Конечно помню. Пару раз даже виделся с ним во Франции. Занимался снабжением.
– Ага, так вот интуиция мне подсказывает, что скоро с ним породнюсь. Есть у него дочка – Луна. Хочу жениться! Хотя эта красавица тоже... слегка с приветом.
– Да уж, зато с этой семейкой не соскучишься. – рассмеялся Рональд, жестом приглашая капитана пройти в здание ратуши. – Во всяком случае, поздравляю Невилл. Надеюсь ещё погуляем на твоей свадьбе.
– Дай-то Бог. – коротко ответил Лонг, неловко сжав губы и двинувшись ко входу, вслед за шерифом. – Так о чём ты хотел поговорить?..
Они зашли в ратушу. При виде шерифа и капитана стражи охрана у входа моментально вытянулась в струнку, демонстрируя свою дисциплину и готовность ко всем непредвиденным обстоятельствам. Миновав зал переговоров и крыло казарм, Рональд и Невилл поднялись на второй этаж, где находился кабинет первого. По-хозяйски толкнув скрипучую дверь, Уэсли зашёл внутрь и прошёл к своему рабочему месту.
– Присаживайся, – он указал на стул напротив себя, а сам уселся в кресло, не снимая с себя всё тот же плащ. – Я хотел поговорить о том золоте, что Барнсли спрятал в своём шкафу. Лишнюю часть уже отдали прежним владельцам?
– Ещё нет. – Лонг присел на стул, с довольным выражением лица посмотрев на шерифа. Он был рад тому, что Рональд решил поступить с деньгами по справедливости. – Казначеи подняли налоговые свитки из архива, как ты и просил, и теперь отсчитывают кому сколько должны вернуть. А что?
– Да так... ничего, – задумчиво ответил рыжий, пожав плечами. – Просто мне кажется, что пока не стоит возвращать их людям.
– Что? – удивлённо возмутился Лонг. – Но как же?.. Большая часть денег взималась с них сверх суммы налогов!
– Да-да, я знаю, мой друг. И это тяжкое преступление, сравнимое с грабежом. – согласился шериф, откинувшись от мягкой спинки кресла и по-деловому опустив руки на стол. – Мы вернём эти деньги, но чуть позже, понимаешь?
– Не совсем... – заинтересовано вздохнул Невилл.
– Ну вот смотри! Если мы вернём золото сейчас, бандиты Робина Гуда узнают об этом в любом случае, верно?
– Скорее всего.
– Да, а мы пока повременим с этим делом и пустим слух по всему городу, якобы собираемся переправить деньги в Лондон. – Рональд изъяснял свой план, выразительно жестикулируя пальцами, будто стараясь донести мысль до ребёнка. – Главный путь из Ноттингемшира до столицы лежит через что?..
– Через Шервудский лес, – с чувством очевидности ответил Невилл и внезапно до него дошло: – Ах, я кажется понял! Ты хочешь пустить приманку на территорию Лесной Братии и дождаться пока бандиты клюнут, а затем либо схватить, либо перебить негодяев?
– Именно! – триумфально воскликнул шериф. – Под видом казначейского обоза мы пустим в лес телеги с замаскированными солдатами, а золото останется в Ноттингеме. Разбойники не будут ожидать засады. Им покажется, будто обоз охраняет только немногочисленная стража, что будет на виду. Ну... и я буду среди них. А ты и дюжина всадников будете стоять за нами ближе к опушке леса. А когда всё вскроется и завяжется бойня, я три раза воззову в рог – это будет означать, что мне нужна твоя помощь.
– Понятно! Хороший план, может быть из этого что-то и получится. Ну что ж, – Невилл снова бодро подскочил на ноги и, придерживая ножны и меч, ступил к выходу, – пойду, встречусь с нашей уличной агентурой. Кто-то же должен распространить слухи об обозе.
– Отлично, – довольно отозвался Рональд. – А я пойду, схожу к казначеям.
Предстоял насыщенный и долгий рабочий день. Нужно было уточнить план, обработать каждую мелочь, сгладить все острые, неясные углы и позаботиться о конфиденциальности задумки. По сути, в курсе вещей могли оставаться только Рональд, Невилл, главный казначей герцогства, да солдаты, что примут участие в операции. Даже те самые «агенты» Лонга не должны были до конца догадываться о том, зачем распространяют слух о перевозке золота в тавернах, на рынках, на площадях и вообще, по всему городу.
Рональд некоторое время обсуждал план с казначеем, заведовавшим всеми денежными делами в герцогстве. Это был дядя Кормака МакЛаггена – Тиберий – пожилой, угрюмый, однако, очень умный и исполнительный человек. В отличие от своего брата и никчёмного племянника, он был серьёзным и распологающим к себе человеком. Конечно он знал о том инциденте, что случился несколько недель назад между его нерадивым родственником и Уэсли, но промолчал насчёт этого, будто бы ему и вовсе было всё равно. Об обозе шериф договорился с ним довольно быстро и безо всяких проблем, к тому же, получил весьма полезные советы о перевозке солдат и маскировке обоза под казначейский.
Порешав дела, по торговой улице Рональд возвращался обратно к ратуше. С утра ещё немногочисленные горожане с интересом оглядывали незнакомца, на груди которого сверкал серебряный орден шерифа. Их шерифа! Казалось, ещё несколько недель назад руки его заломали стражники, его самого потащили в темницу, а сегодня – та самая стража подчинялась ему. Вот уж поворот! Будет о чём посудачить в таверне за парой кружечек. И все сильно удивились, когда узрели столь высокопоставленного всадника одного и без охраны. Да ещё облачённого не в самые дорогие платья, а в обычное рыцарское непоходное снаряжение: тёмно-синий облегающий жюпон с гербом Ноттингема, поверх кожаного жилета, солдатские штаны, ботфорты, да кинжал и меч, что надёжно висели на боку коня. За долгие годы войны сэр Рональд Уэсли привык неделями не расставаться с боевым одеянием. Таким образом он чувствовал себя в своей стихии, так он был готов к любым непредвиденным обстоятельствам. Ради практичности и удобства, что необходимы рыцарю, стоило пожертвовать роскошью.
По дороге в ратушу Рональд много думал о маме и Джиневре. Ему казалось, что будет лучше перевести их сюда, ближе к нему. Тогда он сможет всецело о них заботиться и опекать их. Но что же в таком случае будет с их родовым имением? Уже более трёх веков оно принадлежало Уэсли. Там родился Рональд, там родились Артур, дедушка Септимус, прадед Найджелус и многие предки дома Уэсли. Жалко оставлять семейное гнёздышко без присмотра. Со всей этой суетой, что началась с приездом в Ноттингем, Рональд непростительно позабыл о самых главных вещах, что касались непосредственно его родных, о тех вопросах, в которых намеревался разобраться изначально. Убийцу отца он уже вряд ли отыщет, если тот ещё находится во Франции, а вот человека, лишившего жизни Уильяма, ещё возможно найти. Найти и покарать! Однако Уэсли не исключал, что это мог быть один и тот же человек или наёмники одного человека. Но кому их семья могла перейти дорогу, что для её уничтожения недоброжелатели отважились переплыть пролив Ла-Манш, ступить на землю, где в те дни развернулась война, и проникнуть в военный лагерь, где находились сотни вооружённых до зубов солдат, чтобы поразить одну только цель? Эх, жаль, что находясь ещё дома, Рональд не опросил родных подробнее. А что если и они в опасности? Что если те же самые люди собираются довести дело до конца? Мама, Джиневра, Флёр с малышкой Мари-Виктуар... Нет уж, нужно скорее перевести их в Ноттингем! Или нанять для них больше охраны.
Под гнётом собственных мыслей, что так сильно удручали разум, шериф не сразу заметил как его кто-то окликнул.
– Рональд, – донеслось со стороны более чётко и громче.
Резко посмотрев вправо и никого не обнаружив, рыцарь оглянулся в противоположную сторону и заметил сбоку от Брумы Гермиону. Она была одета в то же самое зелёное платье, в котором он застал её несколько недель назад. Почти всё было так же, как в тот день, словно дежавю, будто бы долгие недели в заточении промелькнули словно один короткий миг. Они опять стояли посреди торговой улицы, и снова время неустанно тянулось к полудню. Непослушные каштановые пряди девушки были сплетены в косу по пояс, а в руках саксонки находилась вязанная корзинка, по края набитая лекарственными травами.
Остановив коня, Рональд замер в нерешительности. Как ему себя вести? Промолчать, да пустить коня галопом, тем самым игнорируя её? Или всё-таки заговорить с ней? Невольно щёки мужчины запылали румянцем, а сердце забилось спешно, в набат! Рыжий рыцарь мог простить в этом мире многое, но только не предательство. А леди Гермиона Грейнджер, как он считал, – самая настоящая предательница! Но что же ему мешало прямо сейчас прогнать её от себя и помчаться дальше? Ответ для Рональда был столь же болезненный, сколь очевидный – чувства. Да, он всё ещё что-то чувствовал к Гермионе, скучал по ней за решёткой, хотел увидеть её, возможно, даже, поговорить. Он был бы уж в край глупым человеком, если бы обманывал самого себя, убеждая, что больше ничего не испытывает к этой девушке. А Рональд не привык себя обманывать. Невозможно много лет лелеять в себе любовь к человеку, а затем в один день просто взять, да заставить себя его разлюбить, если эта любовь долгое время помогала тебе не опускать руки, бороться и выживать!
Вот сейчас, рядом с ней, сердце Рональда сжалось, словно гроздь сицилийского винограда. Лишь вместо сладкого сока оно источало всю смрадную горечь, что взращивалась многие вечера в темнице и ныне травила душу. Было тяжело, по-настоящему тяжело от одного прекрасного вида Гермионы. Обида, ревность и любовь смешались в одно чувство, не позволяющее ни схватиться за оружие, ни открыться для столь желанных объятий. Рыцарь почувствовал как лоб и уши его начинают гореть, а дыхание сбивается в неясный такт. Что это с ним? Что за позор! Как зелёный мальчишка, озадачился он. Даже в шаге от смерти его не будоражило и не предавало собственное тело так, как было то сейчас.
– Здравствуй, – снова чуть громче произнесла Гермиона, с рассеянной улыбкой переведя задумчивый взгляд на коня. – И тебе привет, Брума, я помню тебя ещё маленьким жеребёнком. – Свободной ладонью она неспеша провела по рыжей шёрстке коня, лаская его напряжённую шею. Тут же ощутив добрые, нежные руки, Брума неохотно поднял голову и в поисках угощений принюхался к плечу девушки. Достав из корзины кусок лепёшки, она покрошила его в руке и протянула к морде коня. Нежные, мягкие лошадиные губы заиграли на её ладони.
– Доброе утро, Гермиона, – перед последним словом Рональд случайно сделал короткую, но заметную паузу.
Саксонка посмотрела на него и её улыбка медленно исчезла, оставив после себя лишь добродушное выражение лица. Она явно пребывала в хорошем расположении духа, но та чрезвычайная недосказанность, что пролегла между ними, сковывала, ограничивая потенциальную широту их предстоящей беседы.
– Как твои дела? – прервала она затянувшееся молчание. – Как поживаешь?
– Весьма и весьма. – отчеканил Рональд, зацепив большим пальцем цепочку с орденом, тем самым демонстрируя своё новое «амплуа».
– Ах да, слышала про твоё новое назначение. Гарольд рассказал, перед отбытием он навестил нас. – она сдержанно улыбнулась. На секунду рыцарю показалось, что она сожалеет о его назначении. – Поздравляю. Думаю, ты себя проявишь в хорошем свете.
– Спасибо, – не выдавая своих наблюдений, Рональд благодарно кивнул. – Ну, а ты как? Как твоя матушка?
Мужчина немного расслабился, почувствовав, что разговор льётся легче, чем ожидалось.
– Спасибо, мы в полном здравии, всё в порядке. Чего ещё можно желать?..
– А как же сэр Грейнджер?
Глаза девушки удивлённо расширились, а вид у неё был весьма озадаченный:
– Ты знаешь о папе?
– Конечно же знаю, – хмыкнул Уэсли, будто произнёс что-то уж крайне очевидное. – Джиневра рассказала. От того я и примчался сюда. Надеялся, что смогу чем-либо помочь вам, да видно помощник у тебя уже нашёлся.
– Рональд, – болезненно простонала Гермиона, с усталым видом закатив глаза. – Всё не так, как...
Договорить девушке не позволил подскакавший в эту минуту на лошади, да запыхавшийся Невилл. Примчался он определённо из городских трущоб. С довольным выражением лица мужчина отсалютовал шерифу и отчеканил:
– Всё готово, Рональд! Я встретился со...
– Тихо! – строго перебил его Уэсли, с опаской оглянувшись по сторонам.
Удивлённый взгляд Лонга замер на присутствующей даме, а губы растянулись в доброжелательной улыбке. Он понял, что случайно помешал этой парочке выяснить отношения.
– Доброе утро, леди Гермиона. Простите, сразу Вас не заметил.
– Здравствуйте, сэр Невилл. Что-то вы запыхались...
– Служба, – весело дёрнул плечами капитан. – Проклятая служба. Не слезаем с коня целыми днями, а всё одно – выбиваемся из сил. Видимо, стареем!
– Хозяйку бы к Вам домой, – стараясь разбавить напряжённую ноту с Рональдом, Гермиона с весёлой улыбкой перевела стрелки на непринуждённую беседу с капитаном. – Тогда бы Ваши труды окупались с лихвой!
Невилл рассмеялся во все передние зубы, при этом сдерживая за узды наровистую кобылку:
– Уж поверьте, я тружусь и над этим.
– Тогда не сомневаюсь, что Вам определённо повезёт с избранницей. У Вас добрая душа, капитан, Вам точно повезёт. Я вижу таких людей.
– Благодарю! – признательно кивнул Невилл. – Вы, как и всегда, не скупитесь на самую тактичную похвалу. Ещё раз благодарю.
– Удачи вам, господа, – саксонка всё с той же загадочной улыбкой присела в лёгком реверансе и, перехватив корзинку двумя руками, молча побрела дальше по узким улочкам города.
Рональд, до сих пор молча и безучастно присутствовавший при взаимных любезностях дамы и капитана, задумчиво уставился на ровную спинку Гермионы, пересечённую широкой полоской тёмной косы, нисходящую ниже пояска девушки.
“Наконец-то она ушла, – подумал он, – нужно всецело отвлечься работой!”
– Я был не к месту, верно? – Лонг виновато улыбнулся.
– Не бери в голову, – шериф махнул рукой, всё также смотря вслед удаляющейся девушке. – Что там у тебя?
– Ну, собственно, я встретился... с нужными людьми.
– И?
– Всё как по маслу. А у тебя? Видимо, ты уже знаешь, что казначей у нас Тиберий МакЛагген – забыл сказать прежде.
– Лучше обговорим это в ратуше.
* * *
Шервудский лес, Ноттингемшир.
Минуло всего пару дней с того утра на торговой улице. Очень быстро по городу разлетелся слух, что золото от налога, которое собрал ещё предыдущий шериф, готовится к отправке в Лондон. Многие были удивлены, ведь большая часть денег всегда оставалась в Ноттингеме: большой процент шёл в карман Барнсли, ещё значительная сумма распределялась его соратникам, также нечистым на руку, ещё одна часть шла на содержание герцогской семьи и слуг, и оставшиеся гроши чисто символически отходили на «нужды окраины». Втайне ото всех непосвящённых, Рональд, Невилл и казначей Тиберий затаились в ратуше, целыми днями планируя, совершенствуя и обсуждая свою задумку. Для самого Уэсли стало большой загадкой, почему он столь сильно доверился этому старику, ставшему белой вороной в своей семье – высокомерной и ненавистной многим. Просто Тиберий производил впечатление более приземлённого и честного человека. И, как и прежде, они ни разу не заговорили о той истории, что произошла и происходит между Рональдом, Гермионой и Кормаком. Тиберия это не интересовало. Также никакой реакции не последовало и от МакЛаггенов, касательно назначения Уэсли на место шерифа. Первое время они старались протестовать против его освобождения и повышения, однако, как и ожидалось, Гарольд всё уладил. Угомонил и данную семейку, да «побеседовал» по душам и с герцогом. Можно было спокойно работать, не оглядываясь на их истерику.
Тем временем, Гермиона пробиралась сквозь лесные угодья Шервуда, в спешке преодолев около двух третей мили. Она вышла из города на юго-запад, по тропе дошла до деревушки лесорубов Локсли и уже оттуда свернула на восток. В этой части леса никаких троп или дорог уже не было, поэтому приходилось добираться до цели, выстраивая путь по памяти. А память у девушки была хорошая, да и Шервудский лес она успела узнать как собственный дом. Благо, прежде с отцом она очень часто выезжала на охоту, когда жила ещё в Рочестере, и знала как выживать и ориентироваться в лесах.
Было ещё утро, однако, солнце постепенно возвышалось к своему зениту, основательно припекая на открытых полянах. И что, что вчера полдня лил холодный октябрьский дождь? Зато сегодня солнечные лучи нещадно пронизывали чащу, растворяя утреннюю мглу.
Всю дорогу Гермиона думала об отце. Жив ли он вообще на этом треклятом острове? Не каждый ещё сильный юноша сумеет осилить дикие труды на галерах, что уж говорить о пожилом человеке. Он так далеко, что ни его жена, ни дочь не в силах разузнать что-либо о нём. Гарольд перед отъездом обещал ещё более основательно заняться этим делом. Но ведь у него и без того столько забот...
– Хэй! Гермиона! – почти шёпотом позвал юношеский голос со стороны.
Саксонка замерла на месте и, покрепче сжав в кулачках плетённую карзину с едой, внимательно вгляделась в пустоту между кронами деревьев. Первым из укрытия вышел невысокий, худой юноша с острыми, можно сказать, лисьими чертами лица, бурыми короткими волосами на голове, да с охотничьим луком и калчаном за спиной. С опаской посмотрев по сторонам, он медленно вышел из теней, представ перед девушкой во весь рост.
– Мы тебя заждались, – развёл он руками.
– Пришлось задержаться в дома, – скорее фактом, чем в оправдание ответила Грейнджер без тени удивления на лице, что перед ней вдруг появился человек. – Ты что, один?
– И я здесь, – с улыбкой на лице следом вышел также невысокий, но красиво сложенный, привлекательный внешне мужчина с большими глазами цвета морской бирюзы и платиновыми волосами длиной в плечи.
– Ага, вот и наш красавчик тут как тут. – устало вздохнул первый юноша, косясь на лютню, что висела на спине товарища. – Обязательно нужно везде таскать с собой эту треньтелку?
– Эта, как ты соизволил выразиться, треньтелка стоит больше денег, чем ты потратишь за всю свою жизнь, дорогой наш Билли. – огрызнулся тот, внешне оставаясь совершенно спокойным, да стараясь говорить красиво и с ироничной любезностью.
– Я – Уилл, чёрт бы тебя побрал!
– Алан, Уилл, заткнитесь! – суровым басом пригрозил ещё один голос и позади них появился высокий, большой бородач с деревянной тростью в руке, да в охотничьем лёгком одеянии.
Ему было около тридцати лет. При виде этого человека можно было подумать, что на самом деле это медведь, переодетый человеком – настолько могуче он был сложен и внушал страх многим, кто лицезрел его впервые. Широкие плечи, массивный белый лоб, руки, испещрённые сухими мускулами, сильные ноги, да тёмная кучерявая борода, эффектно контрастировавшая с бритой головой.
Расстолкав своих более юных спутников, он вышел вперёд и замер на месте, оперевшись двумя руками о большую трость.
– Здравствуй, Гермиона, – он улыбнулся, окинув добродушным взглядом девушку.
– Здравствуй, Джон, – её губы виновато растянулись в улыбка. – Простите меня, друзья, пришлось подождать пока мама с прислугой отбудут на ярмарку.
– А сэр Паттингтон тебя не хватится?
– Сомневаюсь! Дядя, как и всегда, крайне увлечён своими делами. – Гермиона приподняла карзину, продемонстрировав её друзьям. – Зато я принесла вам немного еды. Ничего особенного, но всё же... в Ноттингеме в этом месяце туго с едой.
Вскоре все четверо зашли в лес, пройдя глубже на восток, где и развели костёр у оврага, что раскинулся вдоль берега небольшого ручейка. Это было уже привычное место обывания всей четвёрки. Здесь они встречались, когда хотели на время уединиться от остальных членов Лесной Братии, дабы обговорить свои дальнейшие планы, действия и прочее.
– Значит, в Ноттингеме у нас объявился новый шериф? Твой Уэсли? – осторожно стукнув по вершине яйца лезвием охотничьего ножа, Уилл таким образом проделал дырку и залпом с аппетитом выпил содержимое.
– Да, – с хмурым видом Гермиона ковырялась палочкой в костре. – Из-за вашей дурацкой идеи шпионить за МакЛаггенами, он теперь считает меня изменницей. Застал меня с Кормаком, когда тот увязался за мной на рынке. Ну ладно, это моя проблема. Вот только сдаётся мне, что дела наши накрылись медным тазом.
– Только не говори, что из-за него ты выходишь из дела. – недовольно пробурчал Джон, хрустя солёными сухарями.
– Нет, конечно нет. – отмахнулась девушка. – Просто одно дело обводить вокруг пальца этого дурачка Барнсли, а другое дело – противостоять власти Рональда.
– Да ладно тебе, – усмехнулся Уилл. – Шерифом меньше, шерифом больше. Разберёмся!
– Како-о-ой же ты балва-а-ан, друг мой, Билли-и-и. – пропел своим звонким, поставленным голосом Алан-э-Дэйл, играя на лютне, что держалась на его скрещенных коленях.
– Ну что опять?! – воскликнул Уилл, сокрушённо взмахнув руками. – Что я сказал не так, а?
– О, друзья мои! О, друзья мои! – снова пел разбойник, дразня товарища. – Расскажите! Просветите! Почему же он круглый балва-а-ан...
– Хватит петь! Говори нормально! – со злостью воскликнул парень. – Ты постоянно поёшь!
– Угомонитесь уже оба, – устало покачал массивной головой Джон, наблюдая за друзьями, словно отец за малолетними провинившимися сыновьями.
Гермиона, наконец, на минуту избавившись от плохих мыслей, улыбнулась, наблюдая за забавной сценой.
– Уилл, – продолжал Джон, – Рональд Уэсли и Тревор Барнсли – это разные вещи. Если старину Барнсли интересовал только собственный карман и он лишь делал вид будто боролся с нами, то Уэсли схватится за наши задницы обеими руками. А он имеет боевой опыт, обладает стратегией и умеет рассчитывать каждый свой шаг. По крайней мере, я так думаю. Раз уж человек пять лет провёл на войне, то чему-нибудь да научился!
– Как же пра-а-авильно, как же верно, как же прав наш большой здоровя-я-як! Как же пра-а-авильно, как же верно, что наш Билли – горячий дура-а-ак!
– Можно я его убью?! – обречённо вздохнул парень, потеряв какой-либо интерес спорить и ругаться.
Вдруг с поваленного бревна поднялась Гермиона. Решительно бросив палочку в огонь, она скрестила руки на груди и не спеша отошла ближе к кромке берега ручья, дабы обратить на себя внимание друзей.
– Ладно, господа, шутки в сторону. На самом деле нам предстоит выполнить большую работу. Неделю назад, до своего увольнения и ареста, Барнсли вытряс с горожан и крестьян ещё одну кучу денег. На этот раз с каждого он собрал налог, в четыре раза превышающий утверждённую плату. А Рональд собирается перевести обоз с данным золотом в столицу, а самая короткая дорога пролегает через наш лес...
– Дай-ка угадаю, – перебил Джон, – предлагаешь устроить засаду?
– Совершенно верно! – с восклицанием отчеканила девушка. – Это деньги нашего народа и Робин Гуд просто обязан вернуть их.
– Но обоз, конечно же, будут хорошо охранять. Стражи будет человек тридцать или сорок. – рассуждая, вклинился Алан.
– Ничего. Бывали ситуации и похуже. – упрямо отозвалась Грейнджер. – В наших рядах уже почти сотня хороших стрелков и три десятка отличных бойцов ближнего боя. Справимся! Главное хорошо подготовиться к засаде. Нужно составить план!
– Сумасшедшая девчонка, – усмехнулся Джон и, сокрушённо покачав головой, забросил в рот ещё охапку сухарей.
