Глава 1. Исход.1396 год.
Побережье Ла-Манша, Франция.
На песчаном побережье, растянувшемся вдоль ровной водной глади, которой, казалось, по ту сторону не было конца, находились несколько десятков рыцарей, разбивших в этом месте лагерь.
Над хлипкими и небольшими палатками развивались цветастые знамена Англии, да родовые флаги благородных воинов, а между рядами то и дело сновала рыцарская прислуга, да шустрые сквайры, исполнявшие различные поручения своих господ.
Погода над Ла-Маншем установилась крайне отвратительная – как и всегда, над округой повис густой смог, облипавший лица воинов влагой и забивавший лёгкие духотой. Позади лагеря англичан находился большой утёс, на котором расположился ещё один военный лагерь, вот только французский. По численности он превосходил британцев вдвое, а находился он здесь, дабы проследить за тем, что островитяне исполняют все условия мирного договора после долгой и затяжной войны – а именно, проваливают с континента к себе на Родину. Вчерашние враги, рвавшие друг другу глотки, сегодня сидели рядом, с подозрением следя каждый за другим.
Тем временем из алого шатра, на котором изображался герб в виде золотого льва на щите, вышел высокий, большой, худоватый рыцарь, облачённый в дворянскую тёмно-зелёную рубаху, брюки из сукна и кожаные солдатские ботфорты. Завернувшись в плащ, накинутый на плечи, он, не спеша, миновал центр лагеря, полевую кузницу и прошёл к самой кромке воды, взглянув на безмятежное море. Голубые глаза были полны беспокойства и сосредоточия. Взмокшие и выгоревшие на солнце бледно-рыжие волосы беспорядочно ниспадали на его лоб и виски, а веснушки, характерные для большинства обитателей Британских островов, выдавали в нём англичанина чистокровных норманнских кровей. Везде установилась гробовая тишина; чайки перестали жалобно взвывать, кузница окончила свою активную и монотонную деятельность, а усталые рыцари будто попрятались в своих грязных шатрах.
– Сэр Уэсли! – раздался звонкий, почти детский возглас приближающегося сквайра.
– Чего тебе? – безразлично бросил в ответ рыжий рыцарь, не отводя взгляда и не отвращая внимания с мелких волн широкого пролива.
– Кузнец починил ваш меч, – худая и мозолистая рука оруженосца протянула своему господину красивый одноручный клинок с рукоятью из белой слоновой кости.
Не торопясь принять своё же оружие, Уэсли взглянул на своего подопечного, с благоговением взиравшего на своего лорда.
– Колин, сколько тебе лет? – задал мужчина неожиданный вопрос. – Я все время забываю.
– Э-э-э... Я точно не знаю, милорд, – растерялся мальчишка, опустив задумчивый взгляд себе под ноги, после чего резко посмотрел на рыцаря из-под лобья. – А сколько мы здесь находимся, сэр?
– Пять лет, Колин.
– Ещё перед отплытием лорд Грейнджер говорил, что мне уже десять зим, – и с этими словами сквайр принялся что-то считать, зажимая пальцы свободной руки, да с таким усердием, что лицо его покраснело и покрылось мучительной прострацией.
– Тебе пятнадцать, Колин, – недовольно буркнул сэр Уэсли, забирая своё оружие из рук паренька. – Не мучай себя. Всё ещё не научился счёту...
– Юная леди Грейнджер учила меня считать и писать, да только я все позабыл... – с досадой ответил Колин, пристыжено опустив голову.
– А если мне когда-нибудь понадобится узнать, например, численность вражеского отряда и я пошлю тебя в разведку, что тогда? – рыцарь, наконец, принял своё оружие из рук подопечного и с лязгом вложил в до селе пустые ножны.
– Я исправлюсь, милорд, – взволновано ответил Колин, уже ожидая гневной терады от своего сюзерена.
– Рональд, не мучай его, – откуда-то со стороны, смеясь, подошёл сэр Симус Финниган с опустошённым кубком в руке, который впоследствии он властно протянул мальчишке. – На, вот! Принеси мне и своему господину выпить.
– Мне принеси воды! – поправил Уэсли, не имевший расположения к алкоголю, после чего сквайр исполнительно схватил кубок и побежал в сторону палаток. Вскоре его мышиная серая шевелюра скрылась в глубине лагеря.
– Мне кажется, ты к нему слишком требователен, друг. Оруженосцу не обязательно быть образованным. Он должен хорошо орудовать мечом, доспехами, а при случаи и вступить в бой, а со всеми этими прелестями мальчишка знаком, – Симус уже с большей серьёзностью, но также нелепо пошатываясь на месте от выпитого, взглянул на водную гладь.
Здесь сэр Финниган был единственным, кому Рональд полностью доверял и с коим по-настоящему дружил здесь, на передовой. Он был храбр, благороден, беспощаден к врагам, верен своему слову и долгу, однако порой безрассуден и выпивал слишком много. Последнее Рональду больше всего не нравилось в людях... особенно в благородных аристократах, и уж тем более в рыцарях, к тому же во время войны.
И всё же, по-солдатски, коротко стриженные волосы Симуса, крепкое телосложение, правильные черты расшрамированного лица придавали ему хоть и внешнюю заурядность, однако весомую лихость и бойцовскую стать, коим полностью соответствовали его внутренние качества.
– Ему не всю жизнь быть сквайром на побегушках у рыцаря, – между тем ответил Рональд. – Герми... То есть леди Грейнджер-младшая просила сделать его настоящим мужчиной. Она желает пристроить мальчишку ко двору короля. Думаю, в гвардейскую школу...
– Однако сам король и Грейнджеров-то не жалует, с чего он примет от них сына молочника? – вопросом Симус закончил фразу друга.
– Именно поэтому представлю его я! – Рональд в размышлениях пожал плечами, будто предлагая этот вариант самому себе. – Думаю, будет благоразумнее сначала обговорить это с Гарольдом. Он-то чем-нибудь, да поможет.
Финниган весело фыркнул, при упоминании старого друга:
– Главный Королевский секретарь-советник Его Величества короля Эдуарда III и глава правительства, – не скрывая восхищения, процитировал Симус недавнюю новость. – Старина Поттер нехило там устроился, пока мы тут пускали кровь врагам его дражайшего кузена.
Уэсли в ответ усмехнулся и снова взглянув на пролив:
– Ну, а ты как хотел? Он ведь у нас... Избранный. Мальчик-Который-Выжил. Популярность с самого детства шагала впереди него. Я бы нисколько не удивился, если бы он стал не советником, а самим королём.
– Что верно, то верно, – согласно вздохнул второй рыцарь. – Он заслужил эту должность. Хоть раз в жизни ему должно же было повезти? После всего, что он пережил и из того дерьма, из которого выбрался. При своём тупоголовом братце практически Гарольд будет править страной. И знаешь что?.. – С ожиданием добавил Финниган.
– Что?
– Нам и всей Англии невероятно повезло, что именно член Партии Гриффиндора стал вторым человеком на Островах, а не какой-либо зализанный хлыщ из Слизерина. Тогда на государственном уровне началась бы настоящая травля на саксов.
– Ты прав, друг, – согласно кивнул Рональд, посмотрев на боевого товарища. – Дело приняло бы совсем иной оборот, да и эта чертова война продолжалась бы до скончания времён. Гарольду понадобилось полгода дикого труда, чтобы выдвинуть стороны на мир.
– Да-а-а, дружище, – протянул Симус, закутавшись по теплее в свою шерстяную накидку. – Подумать только, наконец, этот грязный и вонючий спектакль окончился и мы отправимся домой. Но знаешь, Рональд, – он грустно выдохнул, – я буду скучать по этим славным годам и никогда их не забуду. Не забуду Францию, не забуду войну, эти сражения... Не забуду и тебя, мой дорогой друг, а мои дети будут пересказывать наши приключения своим внукам.
Услышав немного пафосные, но добрые слова слегка поддатого товарища, Уэсли посмотрел на него со снисходительной улыбкой. Он знал Финнигана ещё на Родине, однако по-настоящему сдружился с ним здесь, на войне, в агонии крови и огня.
Преодолевая все трудности и опасности походной жизни, Рональд и Симус сошлись как верные друг другу боевые товарищи и в пылу многочисленных битв старались держаться вместе и прикрывать друг другу спины. И поэтому они оба свято верили, что их близкая дружба продолжится и в мирной жизни.
– Куда делся твой негодный сквайр с моим кубком? – внезапно перевёл тему Финниган, оглянувшись на лагерь и выискивая взглядом Колина.
В этот момент Уэсли думал совсем о другом. Упоминание о семействе Грейнджеров заставило его вновь вспомнить о леди Гермионе, что наполнило сердце рыцаря и болью переживаний и теплотой ещё не увядших чувств. Рональд любил эту саксоночку с одиннадцати лет; в детстве они часто виделись на приемах во дворце короля. Поначалу, между ними вспыхнула детская вражда – Рональд никак не понимал, зачем девочке читать так катастрофически много и быть такой умной. Где такое видано? Её начитанность и эрудиция, которые та самодовольно демонстрировала при любом удобном случае, страшно бесили мальчишку, а Гарольда, отнюдь, всё это только забавляло. Часто Рональд обзывал её «Ходячим кошмаром». Вражда со временем и возрастом превратилась во взаимный интерес, а позже переросла в юношескую любовь. Мужчина, словно вчерашний день, помнил тот вечер перед отплытием во Францию, когда Гермиона дала обещание ждать своего возлюбленного с войны, хотя в молодых умах тогда и мысли не возникло, что Рональд задержится на ней на долгие и страшные пять лет, по большому счёту, потраченные зря. И более они не виделись воочию. Но все эти годы, помимо последних шести месяцев, между молодыми людьми поддерживалась активная переписка. Уэсли всегда хранил при себе пергаменты с дивным почерком своей негласной невесты, перечитывая их каждый свободный вечер и вдыхая сохранившийся на них аромат ее волос. Но совершенно неожиданно и беспричинно девушка перестала присылать свитки и, более того, отвечать на послания Рональда. Все это не на шутку забеспокоило его. Он привык к солдатской жизни и уже плохо представлял себя вне её, однако возвращение на Родину позволило бы разобраться во всем! Не только с непонятным безмолвием леди Гермионы, но и с таинственным убийством старшего брата Рональда – сэра Уильяма Уэсли. Мужчина понимал, что с приездом домой все его злоключения на этом не закончатся.
